Salammbô

Для каждого любителя античной истории эта книга просто чудо. Неисчислимое количество безусловно важных деталей присутствует на каждой странице, что превращает роман в захватывающее чтиво.
Судя по прочитанным мною отзывам, многим читателям книга показалась слишком кровавой. Мол, слоны с отрубленными хоботами, зверское людоедство, жертвоприношение, беспощадный голод и изощрённые бесчисленные смерти - это перегиб палки. Я в этом вижу олицетворение реальной жизни. Всё это спокойно могло произойти в то время.
В школьных учебниках истории не напишут про ту альтернативную для нас вселенную, которая существовала 2-3 тысячи лет назад, где люди делают сандалии из кожи гиен и гиппопотамов, а щиты и панцири из носорогов. Где, чтобы ослабить чувство голода, люди обматывают и сжимают живот верёвками. Режиссёры не станут снимать фильмы, в которых свиней обливают нефтью, зажигают и направляют на боевых слонов, чтобы напугать их. Пока что это слишком затратно. Поэтому мы сейчас и живём в таком вакууме от мира прошлого.
Когда Гюстав Флобер придумывает новые проблемы и несчастья для варваров и карфагенян, у меня в голове играет мысль: « ну вот про голод в осаде он точно забудет. Или про распространение болезней». Нет, автор не только ничего не забывает, но и, наоборот, дополняет так, что ты смотришь в книгу в ступоре, так как у тебя и мысли не было, что такое вообще может произойти.
Теперь к сюжету. На самом деле, книгу правильнее назвать «Мато», а не «Саламбо». Вот эта девушка играет очень незначительную, далеко не главную роль, но имя у нее, несомненно, красивее. Сам сюжет мне очень напоминает сериал Спартак.

Возможно, создатели сериала и вдохновлялись этим произведением.
Сам Мато здесь не такой альфа-вожак, каким был спартак, он больше похож на Ромео. Очень горячий, чувствительный и везде видящий свою возлюбленную. А вот его противник Гамилькар - это просто эталон полководца. Невероятно умён, невероятно хитёр, проделывает самые всевозможные манёвры и военные хитрости, что аж зависть берёт от его смекалки. И за его борьбой с соратником Мато Спендием, тоже умным и изворотливым противников, следить одно удовольствие.
Мой вердикт - одназначно 5/5, такие книги просто алмазы.

Хороший мастер достигает поставленной себе цели, а Флобер, оказывается, мастер хороший. В детстве его Госпожа Бовари стояла у меня на полке, но поверить в то, что с таким названием из Франции мог приехать не женский роман, я не мог. Не смог я обойти и произведение человека, который был таких высоких ожиданий от своего другого романа:

Как никак, все незаурядные писатели хоть чуть-чуть pédéraste et anthropophage. А мы глядим из-за их плеча, и пытаемся понять, что мы видим по их подсказкам. Реализм - это всегда вуайеризм. Удивительно только, как разнятся выражение лица у хозяев глаз, в зависимости от того, где происходит действие - на простынях они увлечены, а на разорванном пузе - воротят нос. Суть то одна. Но не красота ли, что для женщин роман и правда остался не понятным (тут страстная рецензия), и то что кто-то может сказать, что я слишком "нежная", чтобы это читать, я ожидала от книги все-таки историю любви, а тут война, резня, кровь и человеческое мясо. Жалко, что ни одного археолога не написало рецензию.

Саламбо так и проситься, чтобы стать новой Дейнерис, а это дивный новый мир - Вестеросом. Сюжет гибок и как легко опошляем укреплением любовной линии, так и легко эпатируется сценами пиров и пыток. В их описаниях Флобер перещеголял Де Сада. Но, дамы, не думайте, что меня оставили в объятиях с книжкой описания того, как физиологически вернее выглядит отрубание хоботов слонов, выпадение кишок и передача проказы. От этого утомиться немногим тяжелее, чем от выпяченных эмоций. Самое чудесное в книге то, что Флобер подтер свои следы, и не оставил нас между злом и добром, а вручил копье и щит, и послал определять кто прав методом поединка. Я соорудил в своей голове стены Карфагена, макеты окрестностей и пошел вместе с другими гоплитами бороздить песок, голодать и готовиться к концу.

Чтобы вы понимали, где мы, из архивов завезли декорации, отведайте "жаркое из маленьких собачек с толстыми животами и розовой шерстью, которых откармливали выжимками из маслин, — карфагенское блюдо, вызывавшее отвращение у других народов", а если вы варвар, то можете "отрубить слонам хоботы и грызть слоновую кость". Но будьте осторожны с огнем, в прошлый раз "с почерневших ветвей время от времени падали на блюда, наполовину обгоревшие скелеты обезьян". Можете даже по короткому тесту определить, кто вы из наемников: "греки разбили шатры из звериных шкур параллельными рядами, иберийцы расположили кругом свои холщовые палатки, галлы построили шалаши из досок, ливийцы — хижины из сухих камней, а негры вырыли ногтями в песке рвы для спанья".

Хотя для нас варварами бы считался даже самый высший гражданин империи. Все честные тексты летописей времён до ваших дедушек - вызвали бы у вас приступы неверия и отвращения. Так что уж такие далекие времена не могут претендовать на какое-либо принятия кисейной натурой. От честного описания каннибализма (Тогда вокруг них медленно стали бродить гараманты. Это были люди, привыкшие к жизни в пустыне и не почитавшие никакого бога. Наконец, старший из них сделал знак; наклонясь к трупам, они стали вырезать ножами полосы мяса и, сидя на корточках, ели мертвечину. Другие, глядя на них издали, кричали от ужаса; многие, однако, в глубине души завидовали их мужеству…), жертвоприношения (Тонкие цепочки, начинавшиеся у пальцев, шли к плечам и спускались сзади; когда их тянули книзу, раскрытые руки Молоха подымались до высоты локтей и, сходясь, прижимались к животу.... Медные руки двигались все быстрее и быстрее безостановочным движением. Каждый раз, когда на них клали ребенка, жрецы Молоха простирали на жертву руки, чтобы взвалить на нее преступления народа, и громко кричали: «Это не люди, это быки!» Толпа кругом ревела: «Быки! Быки!» Благочестивые люди кричали: «Ешь, властитель») и самой крепкой мужской дружбы - дружбы тел (Лагерь заменял для большинства из них отечество; живя вне семей, они переносили на товарищей свою потребность в нежности; друзья спали рядом, накрываясь при свете звезд одним плащом. Во время непрерывных скитаний по всяческим странам, среди резни и приключений между ними возникали странные любовные отношения, бесстыдные союзы, не менее прочные, чем брак; более сильный защищал младшего в битвах, помогал ему переходить через пропасти, утирал на его лбу пот, крал для него пищу; а младший, большей частью ребенок, подобранный на дороге и ставший потом наемником, платил за эту преданность нежной заботливостью и супружеской лаской). И да, если есть в этой книге любовь, то только в ней.

Извел? Хорошо. В остальном это еще более фрейдистский роман, чем кажется по этим описаниям. Оно и Сверх-Я тут стоят и между Саламбо и Мато, и между Гамилькаром и Ганнибалом (хоть от него и становиться ясно кто победит), и между людьми и богами, и между варваром и карфагенянином. Это психопаты, которым ничего не стоит скормить тысячи своему желанию, а языческими богами объяснять свои поступки и неудачи, и даже умирать под их воздействием или получать дождь.
Ужасы власти и войны у Флобера (интеллектуала, а значит левого) делают любые совместные дела людей чем-то отвратительным, потому что все как есть. У него и идущего за ним эта истина вылилась в проклятия от цензоров, но эти проклятия только поставили их выше.

Мой внутренний археолог личных шкафов, героев своего времени остался удовлетворен.

ПС: Ритуал Молоха так напоминает любимы Батаем и битниками потлач.

Я имею обыкновение не смотреть трейлеров и не читать спойлеров о книгах, фильмах и прочих произведениях искусства, которые решаю созерцать. Принимаясь за "Саламбо" я предвкушал очередную повесть об ужасах нашего буржуазного есства, с демонстрацией на примерах из старой доброй французской истории 19 века. Так что удивлён я был немало.
Следующим пунктом удивления был стиль. Поверить в то, что автор "Воспитания чувств" и "Саламбо" один и тот же человек, на мой взгляд, невозможно. Раньше, после сравнения "Бовари" и "В.Ч." мне казалось, что я понимаю, почему Флобера считают первосортным стилистом. Что я могу сказать? Были слепы глаза, а теперь они видят.
Удивляться я не переставал до самого конца. Видимо Гюстав был настолько утомлён всей той духотой и смрадом окружающей его эпохи (а еще более фиксации этого духовного вакуума на бумаге), что решил погрузить своё сознание в подлинную жизнь: без симуляций, бессилия, малодушных и пустых слов. Вообщем, Флобер возжелал первобытной страсти. Я его понимаю.
Саламбо в определённом роде стала олицетворением этого влечения: она парадоксальным образом совмещала чистоту и невинность с экстатической чувственностью и желанием. Её примеру следуют и остальные герои: они непостоянны, гневливы, отходчивы, милосердны, они живут по велению внутренних инстинктов, и главной акциденцией их жизни является тот факт, что она правдива. Мне поневоле становилось тесно в моей мелкобуржуазной комнатке за обедом из риса риса и курицы, в то время как у них подают собачек в кляре и прочую дивность, с тарелок слетают голуби, а в рощах проходят ратифицированные и проплаченные оргии (наш мэр до такого не додумался). Что-то мы явно утратили в темных переулках мировой истории, стали в некотором роде похожими на бледного предателя-жреца (что характерно кастрата).
Касательно кастрации, то бишь о Фрейде, - из самого произведения хлещет струя очищенного бессознательного, увенчанного сублимацией неразделенного влечения Мато в военные действия (вспомним его усмирённого). Когда умирает этот Аполлон, умирает и Танит, а с ними уходит и эра бушующей, сметающей всё и вся жизнетворящей (и жизнеотнимающей) страсти. Смерть Саламбо - это в определённой мере символическая смерть эпохи. Хотя я это несерьезно)
Теперь о происходящих в романе событий, а точнее бесконечных безумных перемещений войск варваров туда-сюда, а также их феноменальной глупости и отваги (с не менее абсурдными поступками Карфагена), происходящих на социально-религиозном фоне эпохи. Местами мне было скучно (несмотря на моё увлечение историей), местами интересно, в целом мне кажется, что Флобер заигрался (с историко-реалистичной точки зрения), но ведь он сам просил называть его романтиком. Романтику такое позволительно, тем более, что палящее солнце, жертвоприношения (одна из лучших сцен книги!!), смрад костров и свежесть морского бриза сопровождали меня в виде фантазмов весь период чтения, а это заслуга автора. Честно говоря, и в Африку теперь ехать не надо, - уже побывал (да и не будет там так интересно).
Тот глубокий посыл, который обычно классики вуалируют в своём произведении, здесь лежит на поверхности, но это идея от этого не становится проще, она восходит к мифологическому прошлому, к корням человечества, это вопрошание о том, кем мы являемся вне цивилизационного комфорта и размеренного планктонного существования. Что есть подлинная жизнь? Подлинная смерть? Кто ищет ответы сегодня? Единицы. Но разве не отношение человека к смерти творит его жизнь? Подобные вопросы неисчерпаемы, они полагаются этой масштабной и искренней историей, необычной для мира рачительных дельцов, в котором я имею честь находиться. Сегодня подвиг - это удачный маркетинговый ход в продажах телефона, Гамилькара заменяет Джобс, публика рукоплещет. Охватывает грусть.
Хотите вы пройти путь кастрата-жреца, путь Мато, путь Спендия или Саламбо? А может быть останетесь у компьютера и приметесь за очередной роман, так и не порассуждав над этим?
Уверен, что второе!
Флоберу пять, и до новых встреч.

Мясо гниет, кровь льется, и на все это со стен Карфагена взирает Саламбо, прекрасная, как сама богиня Танит.
Для того, чтобы с ходу влиться в повествование, нужно достаточно глубоко разбираться в истории древнего Карфагена. Текст изобилует специфичной лексикой, которая не на слуху, если читатель не интересовался описываемыми событиями глубже, чем позволяет в них заглянуть курс истории "не историка".
У меня чтение первой трети книги прошло в попытках понять, кто из персонажей с кем воюет и в чем заключаются разногласия. Сюжет теряется в описаниях и тонет в реках крови, льющейся по улицам осажденного Карфагена.

Персонажи, по моему мнению, в романе получились совершенно плоскими, потому как не вызывали сочувствия. Умер, да и ладно. Оценим красочное описание смерти. Поскольку я не отношусь к числу впечатлительных людей, меня не бросало в дрожь от описаний зверств. А вот терзаний, мыслей и становления персонажей мне не хватило.

Жестокие сражения, кровавые жертвы, гниющие трупы и страдающие раненые - да.
Интересные персонажи, их переживания, мысли и рост - нет.

Рекомендовать буду только любителям истории, которым важнее описания и "картинка", чем живые персонажи с интересной историей.

Власть, война, пороки, любовь, ненависть, страх, отвращение, грязь, разбой, жестокость, каннибализм, жертвоприношение, изгнание, бесчеловечность, массовый психоз, голод, паразиты, чума, сифилис, распятие, гомосексуализм и многое другое, что всплывает в моём воспоминании об этой книге.

Автор погрузил меня в эпоху древнего города Карфагена, расположенного на восточном берегу озера Бахира. Где я в роли наблюдателя, внимательно следил за развязкой событий, как инстинкт побуждает обезумевшего от любви мужчину вступать в бой, чтобы овладеть той самой, неповторимой, богоподобной женщиной, именуемой Саламбо.

Много слов в книге являлись для меня новыми, приходилось их значение узнавать в словаре. Это затормаживало понимание и иной раз выпадал из контекста. А если в общем смотреть, то читалось на одном дыхании, просто это дыхание разошлось на десять дней, бывает

Оценка на livelib — 8, ближе к 9, комфортной чтение.

Это мой первый роман у Флобера. И как сильно он меня удивил. Но давайте по порядку.

"Саламбо" – книга, которую мне всю мою жизнь советовал прочитать папа. Но до этого Нового года она меня совсем не волновала, никогда у меня не просыпалось желание ее прочесть. Хотя иногда я о ней и вспоминала. А тут я почувствовала странную ноющую грусть и как будто необходимость наконец взять ее: папа так часто о ней говорил, и я помню, что он советовал мне ее чуть ли не в самом детстве. А я все еще не добралась до нее.

Час настал. На самом деле, я уверена: начав читать ее в детстве, я, скорее всего, бы бросила. Потому что даже при прочтении сейчас, на 78-й странице (это почему-то отложилось в моей памяти) я хотела бросить ее, поставить ей оценку "3" и добавить в "недочитанные". Но это желание вступило в противоборство с другим: мне все же хотелось увидеть эту историю целиком. К тому же, знаете, бывают книги, которые не нравятся с самого начала, и ты либо бросаешь их на странице так сотой, либо дочитываешь, чтобы иметь полное представление. А "Саламбо" – произведение иного рода. Мне нравилось с первых страниц.

Книга начинается с великолепного пира. Будто бы сказочного. Я поняла, что для меня что-то древнее, далекое, с элементами Востока (в моем представлении) – это своего рода сказка. Хотя здесь, стоит отметить, много крови, повешенные львы на пальмах и другие зверства. Но даже эти львы – они меня поразили. Согласитесь: для нашего с вами мира львы и пальмы – уже фантазия. И как интересно, что именно Флобер все это создал!

Пир, сказка, но почему мне вдруг захотелось бросить роман? В нем очень много описаний, и они мне практически всегда нравились. Но некоторые выводили из себя: читая их, я просто не могла понять, о чем именно идет речь, не могла визуализировать текст. Не понимала: герои находятся в той же комнате, или уже перешли в другую. Возможно, стоило читать внимательнее. Возможно, проблема в переводе. Но, думаю, все-таки дело в недостатке сведений об описываемом мире в моей голове.

А что за мир такой? О, преинтересный. Несколько веков до нашей эры, эпоха римско-карфагенских войн. Пока что я ничего не смыслю в истории этого времени, и, хочу вам сказать, что, благо, для прочтения этой книги это и не нужно. Ведь если мы читаем сказку, мы не знаем этот мир до прочтения, мы познаем его по мере погружения в текст! Так я и воспринимала эту древнюю вселенную.

Другая, наверное, основная полюбившаяся мне деталь замысла и сюжета – иллюстрация языческих верований. Главные герои, в том числе юная и прекрасная девушка Саламбо, чье имя служит названием романа, имеют, я бы сказала, особенные отношения с богами, в которых верят. И за этим очень интересно наблюдать. Также показано и отношение всего народа к богам, но у главных героев эта линия совершенно особенно преломляется и раскрывается. Роковым образом влияя на их судьбу и ход романа.

Еще один раздражающий момент: ближе к концу произведения Флобер будет описывать одну за другой битвы. И вот какая-то из них показалась мне последней – ура, скоро узнаю что-то про наших основных геров, – нет, снова еще одна битва! Вот здесь я бы всерьез задумалась над тем, чтобы убрать одну-другую битву, но (посмеемся над тем, что я сейчас пишу) я не Флобер. 

Концовка – о, она хороша, да, хороша! 

Немного резюмируя: "Саламбо" погрузила меня в полусказочный мир, где люди очень жестоки и очень эмоциональны, где боги играют важную роль (но, отметим, слава богу, совсем не такую, как в древнегреческой литературе; роль эта совсем иного рода, по-своему близкая и интересная мне) и где, конечно, существует и цветет любовь. Что с ней будет? Что станет с этим цветком? И цветок ли это? 

Удивительно: книга могла бы лежать в шкафу недочитанная, посрамленная, с оценкой в 3 балла. Но вместо этого она восхитила меня, подарила что-то очень и очень приятное. И да: на луну я теперь смотрю по-другому.

Перечитала "Саламбо". В прошлый раз мне настолько не пошло, что я пропускала куски с описаниями, которых тут предостаточно, и даже не могу вспомнить, домучила я книгу или нет. Забыла, что ее читала. Взяла ее в руки как в первый раз, описание про Пунические войны заинтересовало. Начав читать второй раз, смутно вспомнила, что уже знакомилась с данным произведением.
На этот раз дочитала и с интересом. Действие происходит во времена Пунических войн, войн Рима и Карфагена. В книге охватывается отрывок времени после первой Пунической войны. Наемники Карфагена после конца войны пришли в Карфаген за жалованьем и...
За основу взяты реальные факты. Гамилькар Барка, Мато и Спендий существовали в реальности. Сражения наемников с другими персонажами, о которых не буду писать, чтобы не испортить чтение будущим читателям, тоже были.
Так как в книге Пунические войны, то льются реки крови, описания трупов, ран. Суровые нравы прошлых времен. Поэтому она не для впечатлительных. Кто падает в обморок при виде пореза, эта книга не для вас.

Мне очень сложно было уловить концепцию. Только когда Мато стал отождествлять себя с Молохом, я кое-как собрала в целое разрозненные символы. Концовка была предсказуемой, конечно, но Флобер очень терпеливо подвел к ней читателя.

Минусов у "Саламбо", если честно, больше, чем плюсов. При всей моей нежной любви к детализации я начинала пропускать в тех местах, где нудно описывались до последнего шага передвижения карфагенских или варварских войск. Если пир, покои Саламбо, богатства Гамилькара, жертвоприношения как-то увлекают, то единообразие маневров и казней утомительно. Атмосферно, но утомительно.

К тому же Флобер в погоне за экзотичностью допускал лично мне не понятные промахи. То на одежде Саламбо пух колибри, то Гамилькар пишет на коже ламы... Окстись, дорогой, до открытия Америки более полутора тысячелетий! Хватило бы для введения в восточный транс и тканей, и драгоценных камней, и яств, и убранства храмов.

Единственный выписанный по психологии персонаж — Шагабарим — пронзительный, трогательный и понятный. Остальные — не более чем красивые игрушки. Наверное, Флоберу и нужно было "поиграть" после реалистичной "Мадам Бовари".