Ваша оценкаРецензии
Аноним12 августа 2019 г.Как бисексуал и пансексуал искали счастья с феминисткой и с традиционалисткой
Читать далееХотя и не знали еще таких слов и определений. Я совершенно серьезно. Мне было сложно понять отличие пан от бисексуалов до этого романа. Но познакомившись с Рупертом Биркиным все стало понятно. Его рассуждения о универсальных союзах двух свободных сущностей безотносительно их пола, созвучие сердец, полное взаимопроникновение – это что-то уже космического уровня, неземное чувство. И оперирует он понятиями философскими, а не телесными. А Джеральд с его подчеркнуто телесным, визуальным описанием чувств и к женщине и к мужчине типичный бисексуал. И, видимо, полиамор. Вот так я "прослушала" мастер-класс на тему современной сексуальной жизни. Хотя совсем не этого я там ожидала.
Вообще почему эта книга называется "Влюбленные женщины", а не "Потерянные мужчины", я не понимаю. Ни одна из описываемых женщин в классическом понимании не влюблена. Да и все их чувства передаются автором явно без знания и понимания их истинных мотиваций. Слишком истеричные, эмоциональные, непоследовательные. Такие, как их (нас) часто представляют некоторые мужчины. И совсем не такие, какими они (мы) на самом деле являются. Почему сестры поступают именно так, как Лоуренс описывает? Непонятно. Эти героини для меня так и остались картонными рисунками уровня "сеятеля" авторства О. Бендера. Зато в сознаниях мужчин нам предоставляется копаться до посинения. И до отвращения.
Казалось бы, можно было пожалеть главных героев, которые не могут быть счастливы из-за предрассудков общества и своих собственных. Не могут быть вместе. Но это не так, они говорят друг с другом о своих чувствах, они вращаются в артистических кругах, где приемлемы любые форматы отношений. То есть при большом желании они могли бы быть вместе. Но не это им обоим нужно. А что-то другое. Что именно – неясно в первую очередь автору. Мне кажется, он пытался определиться со своей ориентацией в этой книге. Придумал несколько разных вариантов, прокрутил их перед собой и перед читателями. Но ответ так и не нашел. Как не нашел себя ни один из его героев или героинь. И для меня, как читательницы, и так тяжело идущая из-за своего вычурного и бессмысленного языка книга потеряла последние шансы на реабилитацию. Ведь тот финал, который нам предлагает Лоуренс, это просто квинтэссенция того, как совершенно нелогичны его герои. И когда закрываешь последнюю страницу, остаются два самых страшных вопроса для литературы: "И что?" и "Зачем я все это сейчас прочитала?".
226,6K
Аноним18 июня 2017 г.и к чему столько разговоров?
Читать далееИзначально сюжет был довольно интригующим - две сестры, умницы и красавицы, бросающие вызов привычным устоям общества. В первом же диалоге между ними решался такой немыслимый для того времени вопрос, как "стоит ли выходить замуж?". Рассуждения их были туманными, непоследовательными: "...если бы было соблазнительно, я бы пулей замуж выскочила. Но у меня один соблазн - никуда не выскакивать", но это создавало затравку на дальнейшее раскрытие характеров. Тем более, в первой же главе они знакомятся с прекрасными мужчинами; интересы их не пересекаются, сестер - двое, мужчин - тоже двое, - банальнйо интриги вроде не намечается.
К сожалению, по факту чуда не случилось. Две сестры оказались взбалмошными, непоследовательными истеричками, как раз такими, какими изображают среднестатистических женщин в период эмоциональной нестабильности.
Одна из них, к примеру, во время очередной ссоры взяла выскочила из машины, ушла куда глаза глядят, выкинула кольца, которые были подарены ей, потом вернулась, забрала кольца и сказала что согласна выйти замуж. Вторая еще хуже: не мешай, говорит, мне на горы смотреть! Бесишь ты меня, говорит! хочу на горы смотреть, а если ты не хочешь, то и иди отсюда. Ну чем не истеричка?..
Это даже не считая их бесконечных разговоров типа ты меня не любишь, на самом деле не любишь; ты эгоист, а я цветок; не дави на меня и вообще, я хочу быть свободной.
Но дело в общем не только в женщинах. Мужчины там тоже хоть куда - регулярные разговоры о любви (вроде дружеской, но при чем тут любование мужским телом, странные зарисовки борьбы в обнаженном виде, а также недвусмысленные рукопожатия), не менее регулярные размышления о смысле жизни, стремление к практически сексуальному контакту с природой.. Они постоянно что-то выясняют, постоянно копаются в себе, ни к чему не приходят, и подается все это под таким липким соуса романтизма, что даже подташнивает: " ...она, она была великим океаном жизни, и он боготворил ее. Она была матерью и материей всей его жизни. А он, ребенок и человек, принимал от нее и обретал целостность. Его истинное тело едва не было убито. Но волшебный поток, исходящий из ее груди, заполнял его, его иссушенный, поврежденный разум, словно целительная лимфа, словно мягкий, успокаивающий поток самой жизни, идеальный, точно чрево, породившее его".Проблемы обеих пар выглядит очень надуманными, и им совершенно не веришь. Наоборот, их постоянные искания раздражают и надоедают. Поэтому финал романа выглядит скомканным и непонятным, - он довольно неожиданный, но как будто оторван от всего романа. Будто мы всю книгу читали про одних людей, а в последних трех-четырех главах уже совершенно другие действуют. Их поведение не соотносится с нарисованными характерами.
В романе помимо главных персонажей, есть и ряд других. Они очень бедные, почти не прорисованные, истории их невнятны и непонятны, обрываются на середине. Некоторые герои появляются и описываются так, словно имеют непосредственное значение для сюжета, но нет, - появились и исчезли, оборвались, будто наскучили автору, или он не придумал как их применить. Родители главных героинь и вовсе похожи на призраков, - разок появились в какой-то ненужной сцене, и благополучно переехали. Куда, зачем - это неважно все, все пустое.
Дэвид Герберт Лоуренс считался довольно скандальным писателем - многие его книги были запрещены цензурой. Действительно, есть из-за чего запрещать, но сцены эти настолько неубедительны, что непонятно зачем их вообще было включать в повествование, - разве что из-за скандальности. Слова, которые автор использует, для описания желания; мысли героев - довольно нелепы и даже немного омерзительны: "Она считала, что нет источника глубже фаллического источника. А теперь, смотрите, из охваченной страстью скалы - человеческого тела, из странно-восхитительных богов и бедер, более глубоких, более загадочных, чем фаллический источник, струились потоки непередаваемой словами тьмы и непроизносимых сокровищ." Как вам странно-восхитительные боги и бедра, м?..
Отдельного внимания заслуживает переводчик. К сожалению, не знаю кто именно переводил этот роман, но от результата его труда временами хочется плакать. Поначалу на пару с автором он регулярно рассказывает в чем были одеты герои по типу "на ней было голубое платье и алые чулки", " на ней было желто-лимонное платье и чулки болотного цвета" и т.д. К чулкам вообще любовь у них. Я пыталась представить что за попугаи там действовали, но бросила это занятие - отвлекало от сюжета.
Переводчик, по всей видимости, обожает слова "воля", "чудесный", "восхитительный", "ледяной", "холодный". Они встречаются максимально часто и придают повествованию какой-то дилетантский налет, как раз они и делают этот роман исключительно "женским".
Часто встречаются тавтологии, которые очень режут глаза и откровенно напрягают: "Я люблю тебя, - прошептал он, целуя ее и дрожа от чистой надежды, словно человек, в котором зажглась чудесная живая надежда, которая была гораздо сильнее оков смерти".Я эту книгу натурально домучивала, но больше так делать не буду. Две недели ее читала, настолько она тяжелая и неинтересная. Почитаю еще "Сыновья и любовники" у Лоуренса, но что-то мне подсказывает, что он прародитель женского романтического романа, а этот жанр совершенно не входит в сферу моих интересов.
165,7K
Аноним12 февраля 2013 г.Читать далее"Влюбленные женщины" - первый прочитанный мною роман английского писателя Д.Г. Лоуренса. Что я слышала об этом писатели, что знала? Только то, что он автор другого, более известного романа "Любовник леди Чаттерлей", и не знала ничего ни о самом авторе, ни о стиле его повествования, ни о воззрениях.
Сюжет построен на взаимоотношениях двух девушек и двух влюбленных в них мужчинах. Урсула - учительница в шахтерском городке - влюблена в школьного инспектора, который отвечает ей взаимностью.
Биркин, как и мистер Крич, не отличался полнотой, у него был бледный и нездоровый вид. В плечах он был неширок, но сложен хорошо. Он слегка шаркал одной ногой, но это проявлялось только тогда, когда он чувствовал себя неловко. Хотя он и оделся в соответствии с отведенной ему ролью, было видно, что внутренне он ей не соответствует, и из-за этого выглядел довольно странно. Он был умен, по природе своей оставался одиночкой и поэтому совершенно не вписывался в столь светское событие. Тем не менее, он сумел скрыть свою натуру, решив подчиниться общему замыслу.
Он притворялся совершенно обычным человеком, человеком в высшей степени заурядным. Ему удалось столь удачно подстроиться под настроение окружающих и так правдоподобно сыграть обычность, что на некоторое время люди несведущие были введены в заблуждение и не пытались высмеивать его несхожесть с другими, как это случалось всякий раз.В свою очередь её сестра Гудрун - художница - начинает испытывать чувства к молодому и богатому владельцу шахт - Джеральду, который также обращает на неё своё внимание.
У ее сына были светлые волосы, светлые глаза и тронутая загаром кожа. Ростом он был чуть выше среднего, и при этом хорошо сложен и одет с почти чрезмерной тщательностью. Но в его облике было и нечто странное – осторожность и едва уловимое сияние, которое выдавало его принадлежность к существам отличной от всех остальных породы.
Его светлая кожа северянина и белокурые волосы сверкали, подобно солнечному свету, отраженному от кристалла льда. Он выглядел так свежо, безыскусно и чисто, как может выглядеть только арктическое существо. Ему было около тридцати или, может, чуть больше. Его яркая красота, мужская притягательность молодого, добродушного, улыбающегося зверя, однако, не утаила от взгляда Гудрун весьма заметную зловещую скованность поведения и затаенную мощь его неукротимого нрава.
«Он принадлежит к племени волков, – подумала она про себя. – Его мать – старая матерая волчица».
Ее тело пронзила острая дрожь, чувства прорвались наружу, словно ей открылось нечто такое, что из всех людей на земле было понятно только ей. Странной силы волнение овладело ей, каждая клеточка ее тела трепетала от этого острого переживания.
«Боже ты мой! – воскликнула она про себя. – Что же это такое?»
Спустя мгновение Гудрун уже твердо решила: «Я обязана узнать этого человека поближе».К тому же, Джеральд и Биркин старинные друзья. Это роман не просто о любви женщины к мужчине или мужчины к женщине, но и о любви мужчины к мужчине.
С первых страниц произведения вы погружаетесь в пучину эмоций, переживаний, страстей. Для меня Лоуренс здесь становится волшебником - как бы мы не любили своих близких, но в каждой момент общения с ними мы испытываем какие-то ощущения, впечатления, которые сами отследить не в состоянии (вроде, всё было хорошо, и весело, и приятно, и вдруг в какой-то момент стало неприятно, хотя внешне ничего не изменилось и между двумя состояниями пробежало несколько секунд). Лоуренс же не только мастерски описывает все оттенки душевных порывов, но и в какой-то степени показывает причины их возникновения.
В романе рассказано о нескольких видах любви (или подобия любви), но сосредоточена история на трёх составляющих: Урсула-Биркин, Гудрун-Джеральд, Биркин-Джеральд. Несмотря на то, что Урсула и Гудрун сёстры, они совершенно разные по характеру и по натуре. Гудрун, как художник, как человек искусства, постоянно ищет новых впечатлений и не задерживается долго на одном месте. Её привлекают мрак и опасность, поэтому она затевает своеобразную игру с Джеральдом, в котором увидела признаки того, что может дать ей наслаждение.
Невидимый за насыпями локомотив пыхтел все ближе. Кобыле это не понравилось. Она отпрянула в сторону, как будто необъяснимый шум причинил ей боль. Однако Джеральд вернул ее на место и заставил стоять прямо перед воротами. Резкие выдохи двигателя обрушивались на нее все с новой и новой силой. Повторяющийся резкий, непонятный, страшный гул пронзал ее, и в конце концов она дико затряслась, охваченная паникой. С силой разжавшейся пружины она отскочила назад. Лицо Джеральда при этом зажглось сиянием, почти расцвело в улыбке, и он настойчиво вернул ее на прежнее место.
Постепенно шум нарастал, маленький паровоз, клацая стальным сцепным механизмом, с громким скрежетом выполз на переезд. Кобыла отскочила, как отскакивает от раскаленного утюга капля воды. Гудрун и Урсула в страхе прижались к изгороди. Но Джеральд был суров, и кобыла опять стала на прежнее место. Казалось, невидимый магнит прижимал, соединял всадника с лошадью, позволяя ему управлять ее телом вопреки ее желанию.
– Глупец! – громко воскликнула Урсула. – Почему он не отъедет в сторону, пока не проедет поезд?
Гудрун смотрела на мужчину темными, широко раскрытыми, зачарованными глазами. А он, упрямый и сияющий, оставался на месте, насилуя кружащую на месте кобылу, которая извивалась и бросалась из стороны в сторону, словно порыв ветра, но тем не менее не могла выйти из его повиновения. Не в ее власти было ускакать от безумного грохота колес, пронзавшего ее тело, когда товарные платформы медленно, тяжело, устрашающе лязгая, преследуя одна другую, преодолевали переезд.
Состав, точно вознамерившись проверить все возможности животного, начал тормозить; платформы разом сбавили ход, загремев железными буферами, клацая ими, словно огромными литаврами, с лязгом наталкиваясь друг на друга, словно в каком-то ужасном противоборстве, с грохотом подъезжая все ближе и ближе. Кобыла раскрыла рот и волна ужаса медленно подняла ее на дыбы. Внезапно она выбросила вперед передние копыта, словно пытаясь отогнать от себя ужас. Она подалась назад и девушки прижались друг к другу, чувствуя, что она вот-вот опрокинется и подомнет под себя всадника. Но он наклонился вперед с застывшим на лице довольным выражением и вернул ее в прежнее положение, подавил ее, вынудил опуститься на землю.
Но дикий ужас, отбрасывавший ее от путей, заставлявший ее крутиться и вертеться на месте, словно в центре водоворота, был еще сильнее его власти, его давления. Гудрун вдруг почувствовала резкое головокружение, дурнота проникла в самое ее сердце.
– Нет! Нет! Отпусти ее! Отпусти ее, ты, безмозглое чудовище! – во весь голос закричала Урсула, совершенно выйдя из себя.
Гудрун было очень неприятно, что ее сестра могла так забыться. Невыносимо было слышать этот властный и откровенный во всей полноте чувств голос.
На лице Джеральда появилось жестокое выражение. Он с силой опустился в седло, вонзившись в спину кобылы, словно нож в ножны, и вынудил ее повернуться. Она шумно хватала носом воздух, ее ноздри превратились в два огромных пышущих жаром отверстия, рот широко открылся, а в остекленевших глазах застыл ужас. Зрелище было отвратительное. Но он, ни на мгновение не ослабляя своей хватки, впился в нее с почти механической безжалостностью, как острый меч впивается в плоть. От напряжения и с человека, и с лошади градом катился пот. Тем не менее, человек был холоден и спокоен, как солнечный свет в зимнее время.
Урсула, в свою очередь, более простая и искренняя, за что, иногда, может быть высмеяна. Её любовь к Биркину - это желание создать семью, найти идеального партнёра, который будет любить и уважать её. Она сумела разглядеть в Руперте то, что тот так упорно скрывал от других, ведь сам он человек необыкновенный, с богатым внутренним миром и глубоким пониманием жизни. Но его слова расходятся с делом, у них, при всей их идеальности, нет почвы, поэтому Урсула, с более приземленными взглядами, хорошо его уравновешивает.Джеральд, при всей своей силе, воле и способностях, совершенно пуст внутри. Он потерявшийся человек: с одной стороны он нашёл себе применение, преобразовав и улучшив шахты, но его душа не знает, чего хочет, он не способен найти точку опоры. В начале романа его поддерживает Биркин (какое прекрасное у Лоуренса описание мужской любви! Не думайте, совершенно платонической), но, всё больше и больше погружаясь в пучину страсти к Гудрун, Джеральд отвергает это дружбу, надеясь найти опору в Гудрун, которой это быстро надоедает. Её игра сыграна, интерес потерян. О, сколько чувствительности, сколько страсти вкладывает Лоуренс в описание развития этих отношений! Как художник, он с удивительной точностью, ослепительностью расписывает чувства и эмоции, царящие вокруг этой пары. Противостояние сильного мужчины и сильной женщины, относящихся к разным мирам - миру техники и миру искусства. Противостояние порочной женщины и слабого духовно мужчины. И язык, которым автор описывает произошедшее, заслуживает отдельного внимания - он очень красив (отдельное спасибо переводчику за проделанную работы).
В самой книге скрыто очень многое, что можно разобрать на цитаты, очень много интересных мыслей, обличения пороков и лицемерия мужчин и женщин Англии начала 20 века. Даже подумать удивительно, что роман было написан в то время - о столь откровенном рассказывает автор. А сколько здесь символизма (например, приведенная выше сцена с лошадьми): описание природы, одежды, даже второстепенных персонажей - всё здесь имеет смысл, имеет место для раскрытия характеров главных персонажей. Своеобразное отношение у писателя и к миру искусства - все описанные в книге художники не вызывают ничего, кроме отвращения. Лучше всего показывает эта одна из финальных сцен, где отражаются взгляды Гудрун и Урсулы на одно и то же произведение искусства.
Статуэтка изображала обнаженную девушку – маленькую, изящно сложенную – сидящую на огромной лошади без седла. Девушка была молодой и нежной, нераспустившимся бутоном. Она боком сидела на лошади, забыв обо всем и прижав ладони к лицу, словно ей было стыдно и горько. Ее короткие волосы, должно быть, льняные, двумя волнами спадали вперед, наполовину закрывая руки.
Ее конечности были нежными и неразвитыми. Ее ноги, которые совсем недавно начали обретать свою форму, ноги девы, только еще вступающей в жестокую пору женственности, по-детски беспомощно и жалко свисали с бока мощной лошади, одна маленькая ножка обнимала другую, словно пытаясь ее спрятать. Но прятаться было некуда. Она, нагая, сидевшая на непокрытом лошадином торсе, была открыта всем взглядам.
Лошадь стояла, как вкопанная, замерев в каком-то удивлении. Это был огромный, великолепный жеребец, каждый мускул которого играл скрытой силой. Его шея была грозно изогнута, точно лук, мощные напряженные бока были поджарыми.
Гудрун побледнела, и тьма, похожая на стыд, заволокла ее глаза. Она умоляюще посмотрела на него, точно рабыня. Он взглянул на нее и его голова едва заметно дернулась.
<...>
Она думала о стройных, незрелых, нежных девичьих ногах, которые, будучи выполненными из зеленой бронзы, должны были быть гладкими и холодными.
– Да, прекрасно, – пробормотала она, поднимала на него глаза, в которых читалось какое-то мрачное поклонение.
Он закрыл глаза и ликующе отвернулся в сторону.
– Но почему, – сказала Урсула, – почему вы сделали лошадь такой скованной? Она скованная, точно окоченевший труп.
– Скованная? – повторил он, мгновенно ощетинившись.
– Да. Смотрите, это настоящая тупая и безмозглая скотина. Лошади же на самом деле чуткие животные, очень нежные и чуткие.
Он пожал плечами и медленно развел руки в безразличном жесте, словно желая тем самым показать ей, что в этом вопросе она дилетант и нахальная выскочка.
– Wissen Sie, – сказал он, с оскорбительной терпеливостью и снисходительностью в голосе, – эта лошадь есть некая форма, часть целостной формы. Это часть произведения искусства, часть формы. Видите ли, это вам не изображение дружелюбной лошади, которую вы балуете кусочком сахара – это часть произведения искусства и она не связана ни с чем иным, кроме как с этим самым произведением искусства.
Урсула, которую задело, что он обращается к ней с такой оскорбительной снисходительностью, словно снисходит с высоты искусства, доступного лишь посвященным, на лишенный таинственности общий уровень дилетанта, с горячностью ответила, залившись краской и поднимая голову.
– Но, тем не менее, это все же изображение лошади.
Он вновь пожал плечами.
– Да уж, это определенно не изображение коровы.
Тут в разговор вмешалась Гудрун, вспыхнувшая румянцем и сверкнувшая глазами, которой очень хотелось избежать этого и больше не слушать, как дуреха Урсула упорно выдает свое невежество.
– Что ты имеешь в виду, говоря «изображение лошади»? – воскликнула она, обращаясь к сестре. – Что ты подразумеваешь, говоря «лошадь»? Ты подразумеваешь идею, которая рождается в твоей голове и которую ты хочешь воплотить в жизнь. Это же другая идея, совершенно другая идея. Хочешь, называй ее лошадью, а хочешь – не называй. У меня столько же прав сказать, что твоя лошадь это никакая не лошадь, что это обман твоего воображения.
Урсула, остолбенев, заколебалась. Но слова сами вырвались из ее рта.
– Но почему у него такое представление о лошади? – спросила она. – Я знаю, что это его представление. Я знаю, что на самом деле это изображение его самого…
Лерке яростно захрипел.
– Мое изображение! – насмешливо бросил он. – Wissen sie, gnädige Frau, это есть Kunstwerk, произведение искусства. Это произведение искусства, а никакое не изображение, оно ничего не изображает. Оно не связано ни с чем, кроме себя самого, повседневная жизнь не имеет к нему никакого отношения, между ними нет никакой связи, абсолютно никакой, это две разных и непересекающихся плоскости бытия, поэтому истолковывать одно, руководствуясь другим даже хуже, чем простая глупость, это значит испортить замысел, посеять везде зерно хаоса. Понимаете, нельзя смешивать относительный мир действия с абсолютным миром искусства. Этого делать нельзя.
– Это совершенно верно, – воскликнула Гудрун, погрузившаяся в какой-то транс. – Эти два понятия полностью и навечно разведены, у них нет ничего общего. Я и мое искусство, они никак друг с другом не связаны. Мое искусство находится в другом мире, я же существо из этого мира.
<...>
После такой вспышки Урсула замолчала. Она была в ярости. Ей хотелось пристрелить их обоих.
– Во всей этой чуши, что вы заставили меня выслушать, нет ни слова правды, – равнодушно заключила она. – Лошадь изображает вашу собственную тупую животную сущность, а девушка – это та, которую вы любили, измучали, а затем перестали замечать.
Он посмотрел на нее с легкой презрительной улыбкой в глазах. На этот последний выпад он даже не потрудился ответить.
Гудрун тоже молчала, охваченная раздражением и презрением. Урсула здесь была совершенно наглым чужаком, который топчется там, где ангелы боятся ступать. Но – глупцам нужно если не радоваться, то, по крайней мере, терпеть.
Однако Урсула тоже была упорной.
– Что касается вашего мира искусства и вашего реального мира, – ответила она, – вам приходится их разделять, потому что вам невыносимо видеть, что вы из себя представляете. Вам невыносимо видеть, что животная, окоченевшая, толстокожая грубость – это вы сами, поэтому вы заявляете, что «это мир искусства». Мир искусства это всего лишь правда о реальном мире, вот и все – но вы слишком далеко забрались, чтобы это видеть.
Она хоть и дрожала, побледнев, но была полна решимости. Гудрун и Лерке чувствовали к ней крайнюю неприязнь. Как и Джеральд, который вошел в самом начале ее монолога и который стоял и смотрел на нее с абсолютным неодобрением и осуждением. Он чувствовал, что она была недостойна этого, что она свела к банальности таинство, которое делало человека избранным. Он присоединил свое мнение к мнениям тех, остальных. Всем троим хотелось, чтобы она ушла. Но она продолжала молча сидеть, и только душа ее проливала слезы, содрогаясь в безудержных рыданиях, она же лишь вертела в пальцах платок.
Никто не осмеливался нарушить мертвую тишину, потому что всем хотелось, избавиться от воспоминаний о том, как Урсула нарушила запретную зону. Наконец Гудрун спросила холодным, обыденным голосом, словно начиная ничего не значащий разговор:
– Эта девушка была моделью?
– Нет, это не модель. Она была ученицей в художественной школе.
– Ученица художественной школы! – воскликнула Гудрун.
И теперь ей стало все понятно! Она видела эту девушку, ученицу художественной школы, еще несформировавшуюся, но опасно легкомысленную, слишком юную, чьи прямые льняные коротко подстриженные волосы, свисавшие до шеи, слегка загибались внутрь под собственной тяжестью; она видела Лерке, знаменитого мастера-скульптора, и эта девочка, возможно, получившая хорошее воспитание, из хорошей семьи, решила, что она такая замечательная, что может стать его любовницей. О, как же хорошо она знала, к чему приводит подобное отсутствие опыта! Дрезден, Париж, Лондон, – какая разница? Она все про это знала.
– Где она сейчас? – спросила Урсула.
Лерке передернул плечами, показывая, что он ничего не знает, да ему и все равно.
– Это было почти шесть лет назад, – сказал он, – сейчас ей должно быть уже двадцать три, что тут говорить.Третья составляющая романа - это отношения Джеральда и Руперта.
Пару недель Урсула оставалась с Биркиным на мельнице. Они оба были какими-то тихими.
– Тебе нужен Джеральд? – как-то вечером спросила она.
– Да, – ответил он.
– Разве одной меня не достаточно? – спросила она.
– Нет, – ответил он. – Тебя мне достаточно только в той степени, в какой может быть достаточно женщины. Ты для меня все женщины на свете. Но мне нужен друг-мужчина, такой же вечный, как союз между тобой и мной.
– Но почему меня не достаточно? – спросила она. – Тебя мне хватает. Мне никого, кроме тебя, не нужно. Почему с тобой по-другому?
– С тобой я могу прожить всю свою жизнь, не нуждаясь в ком-то другом, не нуждаясь в близких отношениях с другими людьми. Но чтобы этот союз стал завершенным, чтобы я был по-настоящему счастливым, мне требуется еще и вечный союз с мужчиной: другая любовь, – объяснил он.
– Я не верю, – сказала она. – Ты просто упрямишься, ты зациклился на этой своей теории.
– Ну… – протянул он.
– Нельзя чувствовать две разных любви. Так не бывает!
– Похоже, ты права, – ответил он. – Но я хотел этого.
– Так не бывает, потому что это ложь, потому что это невозможно, – настаивала она.
– Не верю, – ответил он.
Такие отношения тоже было удивительно встретить в романе, но они прописаны с такой любовью, искренностью, смыслом, что не остается сомнения в их возможности и натуральности, тем более в свете настоящих изменений в обществе.Потрясающая, эмоциональная, страстная, умная книга, которая затягивает с первых страниц своим ярким описанием постоянного противоборства. И читать такую книгу нужно очень внимательно (возможно, не один раз), потому что охватить весь объём мыслей, заложенных автором, с первого раза очень сложно - столь многое в ней сокрыто.
15398
Аноним24 июля 2021 г.Заумные женщины
Читать далееЭтот роман Лоуренса является продолжением его романа "Радуга".
И данный момент нужно учесть при прочтении "Женщин".
В центре этого текста две сестры, Урсула и Гудрун. Не Джейн и Кейт, а Урсула и Гудрун, господа. И насколько экстравагантны их имена, настолько чуднЫ их характеры.
С виду они начитанные феминистки, занимающиеся в лесу нагишом модной эвритмией, носящие яркие чулки. Они, конечно, очень любят секс, занимаются им, где понравится, всегда в самых необычных позах. Они находят под стать себе мужичков, ну продвинутых таких парней, как и они, я имею в виду.
Парни видные, конечно, но местами было ощущение, что они геи.
Скучное тягучее действо разбавляется по временам всякой бессмысленной заумью в духе лоуренсовской философии пола.
Если в "Любовнике" у этой философии есть приятный флёр свободы, сопровождающей раскрепощающую сексуальность, то в "Женщинах" эта философия настолько уныло и непрезентабельно выглядит, что возникает неприятное ощущение, что она прикрывает неспособность героев любить.
Когда одну из сестёр унизил отец, надавав ей пощёчин, а сестра пришла к своему любовнику жаловаться на него, молодой человек просто что-то там свысока лепечет, по сути, ставя свою женщину на место,не утешая и не заступаясь за неё, хотя в исходной ситуации её вины не было никакой. Это было для меня моментом истины.
Самый интересный эпизод данного шедевра - финал, самый интересный персонаж - немецкий скульптор, которого все наши гг встречают на курорте.
А девы эти, Урсула и Гудрун, сами не знают, чего хотят от жизни, по-моему. У них нет ни одного настоящего увлечения, нет большой цели. Мужчины их такие же.
А ведь им нет и 30. То есть люди в расцвете сил проживают свою жизнь бессмысленно. Ощущение, что самая важная для них задача - стать раскрепощённее, свободнее, быть выше условностей. Но зачем всё это, когда ты пуст?145,4K
Аноним18 мая 2011 г.Читать далееЯ, если честно, немного озадачена тем, что на эту книгу здесь нет ни одной положительной рецензии.
И реакция почти у всех такая, как будто им показали то, чего они видеть не хотят и не желают. Или что идёт совсем вразрез с их представлениями и доказывает их неправоту.
А книга же невероятная. Написанная за 8 лет до "Любовника леди Чаттерлей", она гораздо легче, плавнее, больше насыщена красками и безудержной энергией.
И это именно те глубины, до которых доходишь в размышлениях, не будучи скованным кучей ежедневных обязательств, дел, мылсей про "купить бы хлеба, вымыть бы пол".
Насколько "Женщины в любви" менее, чем "Улисс" похожи на поток сознания (гораздо менее, кстати говоря, внятный) - и насколько больше положительных отзывов на джойсовские тысячу страниц.
Мне необыкновенно понравилось. Чт одо того, что я могу не разделять каких-то высказываемых героями мыслей? Но книга ведь сама по себе невероятна. Да, иногда смешат и заставляют поморщиться описания мужской красоты (меня в принципе подобное привлекает очень и очень редко), но ведь вцелом...
Как-то обидно даже. Такое же количество иногда не очень понятных мыслей подряд не вызывает отторжения в исполнении Вулф. Такая же пестрота - в исполнении Уайльда или Гюисманса. Так что же не так с Лоуренсом?
Но здесь уже действует, вероятно, что-то вроде "Whenever someone says that they hate one of my favourite books, I always feel like a new mom who has just been told, "Your baby is ugly"."13229
Аноним2 декабря 2013 г.Читать далееПрежде всего хочется сказать, что этот роман ни в коем случае нельзя читать урывками по несколько страниц или пока выдалась свободная минутка. Он не предназначен для такого чтения. В эту книгу надо погрузиться, необходимо отбросить все свои мысли и начать жить мыслями героев.
Первую треть этой книги я сама читала урывками. И это было ужасно. Хоть умом я и понимали, что в книге высказаны очень интересные мысли, но всё же сквозь страницы пробиралась с трудом. Мне казалось, что книга никогда не закончится, потому что просидев за чтением минут 15, я могла прочитать только 10-12 страниц текста достаточно крупного шрифта в электронной книге.
И я очень рада, что при дальнейшем чтении я смогла разглядеть прелесть этой книги. История непростая, но, безусловно, заслуживает внимания и признания читателей.
Эта книга показалась мне невероятно актуальной в наше время. Мысли, высказанные автором, меня заинтересовали: некоторые из них были схожи с моими, с другими я была категорически несогласна, а третьи я не до конца поняла, чтобы выразить к ним своё отношение. Да и вообще не могу утверждать, что поняла эту книгу. Её надо перечитывать еще не раз. Мне кажется, лет через пять я пойму её по-другому и открою для себя что-то новое. Однако уже сейчас могу с уверенностью сказать, что книга мне понравилась, она зацепила меня своим сюжетом, многочисленными рассуждениями, но самое главное, своими характерами.
О главных героях данного романа, думаю, следует говорить отдельно. На мой взгляд, в этой книге нет ни одного положительного персонажа, как и отрицательного тоже. Ни про одного я не могу с уверенностью сказать, нравится он мне или нет. И именно поэтому мне было безумно интересно наблюдать за этими характерами, за их поведением, за их эмоциями. Лишь только я начинала симпатизировать кому-либо, как он говорил или совершал что-то такое, из-за чего я начинала его ненавидеть. До чтения этого произведения у меня такого никогда не было.
И в заключении хочу лишь еще раз сказать, что да, этот роман очень сложный, местами непонятный, тем не менее он прекрасный и завораживающий. Его точно стоит читать.10478
Аноним10 августа 2011 г.Читать далееЕсли вам клинически нечего читать - можете взять вот это. Этого хватит надолго. Как минимум, потому, что главе ко второй вы уже научитесь засыпать до того, как приступите к чтению. Вас будут накрывать нежные сны про бычков в томате и женщин в любви. Кстати, да. Любви в этой книге нет. Поэтому, в чем там женщины - вопрос открытый. Все в страстях по уши.
Если вас привлекает слово "скандальный" и фраза "громкий цензурный процесс" - то знайте, эта книга не смутит даже юную монашку. Ничего скандального в ней нет, не считая бесконечных семейных скандалов в самой книге.
Более всего в этой книге РАЗМЫШЛЕНИЙ, как положено, автора от лица героев. Они там все новый мир и вечную любовь хотят построить между сексом под березой и сексом на кровати. И самое страшное в книге именно сие размышления. По уровню осмысленности они отдают 15-летним девственником и 35-летним неудачником одновременно, но ничего хорошего в смысле удавшейся жизни автора в них нет.
P.S. пойду погуглю, что за наука такая, соитология.
10188
Аноним11 июня 2011 г.Читать далееЯ, конечно, ожидала, что это будет "странная" книга, но чтобы такое... Всю книгу, пока я продиралась через чрезмерно глубокий чувственный внутренний мир героев, меня не переставал мучить вопрос: неужели у нормального человека могут быть такие переживания? может быть, им всем просто требуется помощь психолога, а то и психиатра? Если это так идеи феминизма воплощаются в жизнь - то в топку весь феминизм со всей этой женской эмансипацией, и да здравствует нормальная семья и здоровые отношения между мужчиной и женщиной!!!!
Все герои одержимы какими-то маниями или странными философскими идеями, ненавидят современную Англию, презирают своих родителей и их жизненный уклад, отвергают любовь и брак, жаждут смерти как выхода из этого невозможного мира, мечтают об уничтожении всего человечества, а главное - страшно боятся потерять свою цельность и индивидуальность.
Все заняты исключительно своим внутренним миром и своими переживаниями, никто о ближнем не вспоминает, даже моя возлюбленная/возлюбленный - это чисто предмет моего познания мира и себя, который необходимо либо подчинить себе, либо уничтожить. Причем у всех какие-то нездоровые садистские наклонности: всю книгу герои впадают в непонятный экстаз при виде мучимых кроликов или лошадей, да и возлюбленных своих то душат, то по голове бьют в порыве чувств.
В итоге, у каждого героя своя судьба складывается, свое развитие отношений, но, насколько я понимаю, никто из них ничего такого не добился и не обрел, чтобы наконец-то стать счастливым и самодостаточным. Как они поодиночке терзались и метались, так и по парам потом продолжили и себя изводить, и своих возлюбленных.
Не понимаю я таких чувств. По-моему, любовь - это все-таки нечто большее, нежели подчинение себе другого человека, и можно ради любви пожертвовать своей пресловутой свободой и индивидуальностью.9176- Аноним16 мая 2025 г.
Пустая трата времени
Читать далееДля меня книга оказалось пустой тратой времени. На каждой странице внезапно у героев возникает ненависть (к кому, к чему, почему, из-за вообще непонятно).
Книга заявлена, как скандал, издательства не хотели ее публиковать, и автор выпустил роман на собственные средства.
Думаю, что издательства не хотели браться за работу, потому что роман - это какая-то сумятица, без сути, цели и смысла.
Автор вероятней всего не очень любил женщин, раз описал их настолько сумасбродными, непоследовательными и непонятными существами.
Хотелось узнать об отношении разного типа женщин к любви и отношениям. Но ничего из заявленного и желаемого я не нашла.
6157 
Аноним4 октября 2015 г.Читать далееКрасивая и очень изящная книга. Образец добротной английской классики. Понравилась гораздо больше, чем "Любовник леди Чаттерли", но все же несколько затянута, на мой взгляд. Такого типа произведения нужно смаковать, медленно и тщательно. Лоуренс с поразительной точностью отрабатывает каждое предложение, тщательно анализирует каждую эмоцию, ярко выражает каждое, даже казалось бы невзрачное и незначительное ощущение. Книга по большей части статическая, в ней много размышлений и философии, такое чувство, что автор вложил в нее все свое мировоззрение от "А" до "Я". В основе сюжета любовь, но в довольно необычном виде, не такая, какую мы привыкли наблюдать в классических произведениях. Поэтому если Вы жаждете окунуться в волнующую атмосферу бурной страсти, чтобы пищать и восхищенно комментировать происходящее, типа: "Ну же, скажи ей!", то не беритесь за эту книгу. И название "Женщины в любви"...почему-то мне кажется, что в любви тут как раз были мужчины. Лоуренс целиком и полностью сосредоточился на Джеральде с Биркином, а Урсула и Гудрун хотя и были якобы теми самыми женщинами в любви, но все же отошли как-то на задний план. Произведение, должна заметить, хотя и красивое, и чарующее, но достаточно жесткое, безжалостное и я бы даже сказала сухое, хотя это и будет противоречие. Очень по-модернистски и мало кому придется по душе, это уж точно. Не любимое, но чем-то задело. Перечитывать вряд ли буду.
61,3K