Компромисс

После каждой книги всегда думаю, какой группе людей можно посоветовать ее прочитать. Как правило, их находится несколько. “Компромисс” Довлатова я бы рекомендовала следующим категориям:

• кто на момент августа 2023 года недоволен российской властью;
• чья деятельность связана с текстом;
• кто хочет обогатить свою речь.

  В этой книге Довлатов собрал истории — компромиссы — из своей журналистской жизни. Через них он показал абсурд, который творился в советские годы. Прочитав новеллы вы, определенно, заметите сходства с современностью.

  Кроме этого, «Компромисс» является кладезем эпитетов, метафор и забавных выражений, которые в сочетании с простым языком делают книгу привлекательной.

«Компромисс» Довлатова словно свежий глоток воздуха после заунывной книги Кивеля. Цинично, тонко и весьма аполитично! Довлатов мне всегда нравился за яркость пера и за трезвое мышление. Ха, трезвое, поняли да? Все время сравниваю его с Буковски, такая вот своеобразная народная версия с уклоном в политические размышления. (Да-да, сравнивать их бессмысленно, но параллель провелась сама по себе). Читать компромиссы все равно что сидеть с дедушкой и слушать его иногда похабные истории, хихикать с ним после очередного саркастичного высказывания, вникать в тонкости жизни и бытия. Его завуалированная философия жизни и открытость читателю всегда меня подкупали, надеюсь в скором времени прочитать все, что еще осталось непрочитанным.

Эта книга давно уже стала вездесущей, даже слишком повсеместной классикой. Начав её перечитывать, я поначалу был разочарован: насколько простая идея стоит за ней. Ну да, за выхолощенными репортажами в СССР скрывалась совершенно циничная и грубая реальность, к газетному пафосу не имеющая отношения... казалось бы, что тут может быть интересного теперь, в наше-то время?

И наверное, если бы этой идеей книжка бы и ограничивалась, она осталась бы сборником бытовых историй, интересной разве что историкам, специализирующимся на СССР да свидетелям тех событий. Однако Довлатов, как настоящий большой художник, идёт гораздо дальше.

Во-первых, он умудряется очень подробно изобразить культурную ситуацию позднего СССР. Это сложная система умолчаний, баланс разрешённого и запрещённого, допустимого и наказуемого. И люди, которые в этой среде вынуждены искать пути между правдой и ложью, собственной совестью и работой. В СССР всё это было очень грубо, явно, даже карикатурно, и Довлатов доводит эту карикатурность до предела; однако к концу книги понимаешь, что дело не в СССР как таковом.

Любая культура работает подобным образом, потому что так устроены люди. Даже в самом свободном обществе хватает тем, которые не позволяется обсуждать открыто, но так как это обставлено тоньше, многие люди оказываются не способны заметить подвох, и проводят всю жизнь в комиксе с простой и понятной правдой, где супергерои в конце концов побеждают очевидное зло. «Компромисс» — это красная пилюля, которая лёгкими на первый взгляд историями необратимо меняет отношение читателя к тому, что он видит вокруг себя; это стерео очки, которые позволяют за плоскостью комикса заметить глубину, неоднозначность и сложность правды — и то, как все неизбежно врут друг другу в публичном пространстве.

Во-вторых, «Компромисс» очень интересно читать, сопоставляя его с сегодняшней независимой Эстонией — ведь действие книги происходит в Таллине. Отделавшись наконец от России, Эстония стала нормальной европейской страной. Там всё прилично и аккуратно, люди спокойно занимаются своими делами, наслаждаясь размеренной жизнью, а текущие новости нередко состоят из репортажа про какую-нибудь птицу, которая долго не могла перейти дорогу.

Мир, описанный Довлатовым — «русский мир» Эстонии — принципиально иной. Это напряжение в миллионы вольт между невероятными полетами мысли и невероятной же низостью, беспробудным пьянством и безрассудным благородством, и в этом поле человеческая душа раскрывается на полный диапазон, от рая и прямо до девятого круга ада. Именно на эстонском фоне чётче вырисовывается, что же такое Россия. Это зияющая дыра в космос, из которой людей обдаёт смертельным холодом и в которую слишком легко провалиться и погибнуть, но через которую всё-таки видно звёзды. И так понятна становится извечная русская любовь-ненависть к благополучному Западу, и тоска эмигрантов по родине: и хочется жить в комфорте и уюте, а не получается, тошно это, скучно. Наверное когда-то мы окончательно поймём это и примем в себе — и тогда наконец мы получим ответ на главные вопросы нашего бытия: кто виноват и что же нам делать.

Я очень хорошего мнения о прозе Довлатова. Его стиль сложно определить, но легко узнать. В его произведениях много тонкого юмора и самоиронии, порой на грани грустной, но доброй философской усмешки, а иногда и вполне себе остросоциальной сатиры на советское общество. Впервые с творчеством Сергея Довлатова я имел счастье ознакомиться в ВУЗе. Почему его не проходят в школе?! Очень категорично считаю, что все то унылое творчество русских послереволюционных писателей, которое нас заставляли читать, не стоит и одной книги Сергея Донатовича. Это при том, что в ВУЗе я не понял, почему книга называется «Компромисс». Где компромисс-то? И только много лет спустя, слушая аудиокнигу в блестящем исполнении Константина Хабенского, внезапно отметил: компромисс – это когда ты пишешь в газету глянцевую, отцензурированную и прилизанную заметку, которая к реальной жизни не имеет никакого отношения. Но зато ты – пишешь. Хоть что-то. И у тебя есть за это деньги.
А попутно ты пишешь в стол. Много. Потом рвёшь. Потом пишешь опять. Испытываешь настоящие муки творца. И очень хочешь быть похожим на Чехова. И, возможно, местами в чём-то даже превосходишь Антона Павловича, чей авторитет сомнению не подлежит.
Довлатов – филантроп. В истинном смысле этого слова. Я был очень удивлен большим количеством отрицательных отзывов на «Компромисс». Показывая неприглядную сторону жизни, изображая людей такими, какими они являются на самом деле, а не в фальшивом ключе эпохи развитого соцреализма, Довлатов не утрачивает любви к ним. Он искренне интересуется ими. Даже позволяя себе интеллигентно высмеивать человеческие недостатки, он все равно не возносится над толпой. Его проза пропитана этой мыслью: «Я – такой же. Я обыкновенный человек из плоти и крови со своими слабостями и недостатками». И, к сожалению, Довлатов являет собой наглядный пример того, что если истинный творец угнетаем – то для его творчества это идёт только на пользу. Перефразируя самого писателя – если бы не его «идейная чуждость», мы бы не увидели всех этих чудесных рассказов и повестей, которых так мало, едва ли хватит на четыре книги, но зато практически все – образец мастерства наблюдателя и писателя.

Вся наша жизнь в большинстве случаев и ситуаций - один сплошной компромисс и автор прекрасно это показывает в своем сборнике. Выбор между своими ожиданиями и ожиданиями окружения от нас же, между молчанием и действием, между Ленинградом и Таллином, между женой и Мариной, между сухой сдержанной новостью в газете и между реальной историей, за ней скрывающейся.
Всего в сборнике несколько историй, происходящих с автором за сравнительно короткий промежуток жизни в Таллине и работе в газете "Советская Эстония". Довлатов хоть и стебется над советской властью и чиновниками, но стеб и сарказм у него выходят удивительно грустные и красивые. И персонажи у него очень живые, чего только стоят Буш с Галиной, Жбанков, доктор в истории о 400-тысячном жителе Таллина, история с дояркой и юной журналисткой.
Какие-то заметки понравились больше, какие-то меньше, но общее впечатление отличное!

Невероятно, какие у Довлатова пронзительные депрессивно-экзистенциальные вещи встречаются местами. Ну что это, например:

• А ты счастливый?
• Я-то? Да я хоть сейчас в петлю!
• Что же делать?
• Не думать. Водку пить.

Или, не менее пронзительное там же:

• Почему ты ехал в Эстонию?

• Снабжение, - говорю, - у вас хорошее. Ночные бары...

  От этого ответа кровь стынет в жилах - что человек думал на самом деле, и что ответил, лишь бы что-то ответить. Тихий крик отчаяния.

  Когда я читал Компромисс в первый раз несколько лет назад, не разглядел всего этого за простым, незамысловатым тоном повествования, и конечно, за юмором, который воспринимается вот так легко, но за ним стоит тяжелая, несчастная жизнь в театре абсурда, наполненном обманом. Это признак гениальной комедии - когда смешно и грустно одновременно.

  Какие страшные слова подводят итог истории из 11го компромисса: