Философия в будуаре, или Безнравственные учителя

17.01.2025. Философия в бодуаре, или безнравственные учителя. Маркиз де Сад. 1795 год.

В маленькой комнате несколько человек обсуждают законы природы, страсти и свободы. Молодая девушка впервые сталкивается с идеями, которые обещают разрушить её прежний мир. По мере того как разговоры становятся всё откровеннее, она оказывается на грани выбора: подчиниться или полностью отказаться от прошлого. Но когда правила уничтожены, что приходит на их место? Обещание счастья или кошмар вседозволенности?

Насколько притягательной была предыдущая книга, которая попала мне в руки, настолько эта оказалась отталкивающей. Есть произведения, которые вдохновляют, произведения, которые утешают, и произведения, которые словно пытаются швырнуть в вас камень. «Философия в будуаре» Маркиза де Сада — из последней категории. Этот текст выдаёт себя за философский трактат, но оказывается больше похож на провокацию с элементами шок-арта. Это не просто вызов общественным нормам, это демонстративный фейерверк из идей, искры от которого, к сожалению, вместо того чтобы создать красоту, сжигают дом.

Де Сад разрушает всё: семью, религию, мораль, законы. В его мире свобода — это вседозволенность, оправданная природой. Однако вместо того, чтобы создавать диалог или тонкую дискуссию, автор превращает текст в карикатуру на свободу, где жестокость и эгоизм объявляются вершиной человеческой натуры. Утверждения о естественном порядке выглядят больше как оправдания самых низменных инстинктов, чем как серьёзная философия.

Риторика текста насыщена гиперболами, метафорами и искусственной глубиной. Диалоги будто пишутся не для героев, а для зрителя в зале, который должен аплодировать каждой фразе. Стиль напоминает чрезмерно драматичное театральное представление, где герои кричат свои реплики в пустоту. Всё это создаёт атмосферу пустой патетики: громко, ярко, но без настоящего содержания.

Что касается персонажей, то они кажутся скорее куклами, чем живыми людьми. Дольмансе олицетворяет цинизм, доведённый до крайности. Это не герой и даже не злодей, а лишь рупор идей, настолько однобоких, что с ними невозможно спорить, потому что они и не предполагают возражений. Трансформация Эжени могла бы быть интересной, если бы её путь не сводился к банальному отказу от всех норм. Она больше напоминает марионетку, которую автор использует для иллюстрации своей философии. Г-жа де Сент-Анж, задуманная как воплощение сексуальной свободы, на деле оказывается лишь фоном для идей Дольмансе. А унижение Г-жи де Мистиваль, которое автор преподносит как триумф новых идей над старыми, вызывает не сочувствие и не осмысление, а лишь отвращение.

Театральность текста подчёркивается и минимализмом антуража. Пространство почти не прописано, оно служит лишь декорацией, чтобы герои могли произносить свои речи. Но эта условность лишена символизма: вместо многозначности остаётся лишь пустота.

Идеи Де Сада крутятся вокруг одних и тех же тезисов, которые он повторяет снова и снова, будто боится, что читатель забудет. Каждая сцена пытается шокировать, но в итоге все они сливаются в однообразную картину, где шок теряет свою силу. Финал, в котором насилие и деградация достигают апогея, не оставляет ни катарсиса, ни глубоких мыслей, только усталость и

«Философия в будуаре» — это не философский трактат, а радикальный личностный манифест аморальности и карикатура на свободу, доведённая до абсурда. Вместо тонкой критики социальных устоев мы получаем поток грубых провокаций, где эпатаж заменяет содержание. Это произведение можно рассматривать как исторический памятник радикальной мысли, но не как значимое литературное достижение. 1 из 10.

Давно я не ощущал себя монашкой. Даже обидно, что такую литературу не закидывали в список на летнее чтение. Предвкушаю алые щёки у соседки за партой. Ведь тут полно мест, где фантазия и внутренний монолог могут уединиться. Отдаленно книга напоминает платоновское государство и пошлые анекдоты поручика Ржевского. И если первое выражено в сути, то второе – в форме. Читаешь… и не понимаешь, можно ли смеяться? Причем я так и не определил авторскую позицию. То ли это сатира на компанию развратников с гротеском и размахом, то ли де Сад серьёзно водил кистью в порно-эпизодах. Одно наверняка – концепция вседозволенности изображена неплохо.

Но порно здесь на любителя, скажу прямо. Юная девочка, которой лет пятнадцать, приходит на обучение к некой двадцатишестилетней распутной госпоже. Эжени только выпорхнула из домашнего гнезда. Нацепила платье и пошагала по французским тротуарам. Поскольку наблюдаем здесь пьесу (или что-то очень на неё похожее), то внешний вид персонажей в основном раскрывается в диалогах.

Её каштановые волосы настолько густы, что их невозможно удержать в одной руке […] глаза - чернее ночи и пламенные!.. О, мой друг, сопротивляться этим глазам невозможно...

Забавно, что описание разбавляется практической стороной. Тут хвост волос исключительно держат, а желаниям не сопротивляются. Как только девочка заходит в комнату – дверь закрывается от условностей. На ковёр она опускает трусики и прочие навязанные социуму платья из морали, добродетели и религии. Важный нюанс, что в помещении находится много зеркал. Если вспомнить старинное поверье, а именно: "в зеркалах заключены души всех тех, кто в них смотрелся", то тут на ум приходит смешная мысль – у этих людей сверкают не только души, но и бледные ягодицы. Ведь как говорит госпожа: "всё становится на виду, и ни одна часть тела не может быть скрыта". И парадоксально, как автор, используя зеркало в интерьере, стирает его мистический образ. Служка в церкви сказала бы - этой комнате не хватает только табуретки для змея.

Контраст между закрытой исповедальней и комнатой зеркал мне понравился. Да меня вообще забавляли монологи о религии. По ходу чтения я только и думал, почему книга 1795 года не закинута моралистами в запрещенный список литературы на территории Р.Ф. (там еще, кстати, аргументация в пользу секса между мужчинами). В современной российской прозе такой дерзости я не встречал. Вот лишь несколько вырезок из монолога Дольмансе – 36-летнего французского развратника.

Кроме того, яро проклиная тех, кто не уверовал в него, этот мошенник сулит рай всем болванам, которые согласятся ему внимать. Он ничего не пишет, потому что он невежда, очень мало говорит, потому что он глуп, ещё меньше делает, поскольку он слаб.

Несколько его собственных бессмыслиц тотчас становятся основой его морали, а поскольку этот водевиль разыгрывается для бедняков, милосердие стало первой добродетелью.

Добавлю, что убийство религии и набожности на страницах не основное.
В общем, что нужно учитывать, беря книгу в руки:

1. Эпизоды разврата. Причем я не против таких сцен в литературе, тем более если они иллюстрируют авторские логические цепочки. Но то, как изображены фрагменты на страницах, с утрированной грубостью, без приятной глазу эстетики, вычурно пошло и грязно… всё это вызывало два желания, которые периодически сменяли друг друга – перевернуть листок и расхохотаться. Короче говоря, весь сюжет сводится к групповому сексу. Пять участников: две девушки и трое мужчин (в конце пьесы ждите бонус). В минутах отдыха и эйфории “наставник” ведёт монолог об иллюзорных ценностях социума.

2. Если вырвать монологи из сюжета, то помимо их философской составляющей можно проследить ступенчатое изменение личности. Так, например, под пяткой оказывается первая дощечка, на которой стирают повиновение перед матерью. На следующей развеивают миф про стыд. На третьей – топят набожность, как котёнка. И так далее, по цепочке "добропорядочного" гражданина. В эти минуты я особо ощущаю прелесть литературы. Ведь именно она показывает, что твои вчерашние мысли уже были проиллюстрированы 225 лет назад.

3. Напомнило платоновское идеальное государство. На страницах де Сада иногда встречаешь мысли о Республике, как форме правления. Сразу скажу, что навивает исключительно… ароматом. Похожего построения диалога здесь, понятно, нет. Возможно, моя ассоциация случилась из-за наставника и ученика.

4. Жестокость. Во многом бунт дочери против матери бессердечен и кровав. Приготовьтесь к дикости.

Призвание женщины - быть распутницей, как сука, как волчица: она должна принадлежать всем, кто её захочет. Очевидно, что связывать женщину абсурдными путами уединённого брака значит оскорблять её природное предназначение.

По итогу.
Рад, что реализовал старое желание – прочитать де Сада.
Эти 200 страниц местами забавляют, смешат и вырывают из реальности. Читается на удивление легко.
В перспективе продолжу открывать автора дальше, если там, конечно, кроме разврата будут похожие мысли о боге, природе, тщеславии и зверстве человечков.
Советовать такую литературу нет смысла.
Книга исключительно на любителя.
Для меня она стала сборником смелых утверждений и иллюстраций на тему концепции вседозволенности. Где порно, лишь проекция этих тезисов.

Это чрезвычайно тревожное и шокирующее произведение. Но когда я оставила в стороне эти мысли, я увидела свет. Де Сад мужественный, независимый, мятежный. Он задает вопросы нравственности, религии, традициям, сексизму и каждой догме, что затрудняет нашу жизнь. Он жестокий, но впечатляющий. Он восстает против правил, которые мы беспрекословно принимаем в течении жизни.
Он призывает читателя, подражать персонажам. Не обращайте внимания на все, что противоречит божественным законам удовольствия. Уничтожайте и отвергайте все эти нелепые заповеди, привитые вам родителями. Будьте циниками и эгоистами и тд.

Кто-то воспринимает данный текст, как обвинение пуританства, может для кого-то это порнография, но лично для меня это сатира поочередно палящая излишествами свернутой аристократии и буржуазной духоты класса Революции.

Конечно, многие идеи де Садa очень сомнительны, но я все же восхищаюсь его смелостью, его дикой и гениальной фантазией. И ... это действительно бесценно.

С де Садом можно соглашаться или не соглашаться, восторгаться или ужасаться описанными извращениями и его пороком (я лично получал огромное удовольствие), но одно нельзя отрицать, та философия, тот революционный манифест, что заложен мало оспоримы. Идеи гедонизма, садизма (деспотизма по книге, так как сам термин пошёл именно благодаря творчеству маркиза) и эгоизма исходят из самой природы, которую нельзя отрицать. И общество и сейчас полно ложных идеалов, противных природе, религиозных догм - а ведь столько лет прошло. Под видом комедии подняты глубокие мысли. С которыми сложно не соглашаться хотя бы в их основе, но все же немного смутило, что Эжени слишком легко с первого раза вбирала каждое слово, доверяя авторитету своих учителей (пусть, они во многом и правы) безоговорочно.
Также хочется отметить издание. Оно ужасно даже для бюджетной книги. Разваливается меньше чем за одно прочтение!

Сколько бы не слышала я о Маркизе де Сада - я ошибалась в мнении. Это надо читать. Ну или слушать.
Конечно, он аморален. Конечно, бесстыден. Откровенно пошл и даже озабочен. Скорее всего - содомит. Или даже импотент. Но он такой один.

Больше отвращения вызывали рассуждения об отношениях родителей и детей, абортов и отношениях, нежели сексуальные сцены.
Сцены-то как раз и смешные. И глупые. И фантастические. "Расстановки" показались мне как минимум гимнастическими упражнениями, а беседы во время - глупым фарсом. Как и физические возможности участников сих бесед - ребятки-то скорее всего под спидами. Потому столько за день можно только в дружбе с наркотиками и вооружившись ведром любриканта.

А вообще, он хитрец - под видом литературной порнушки как ловко он втюхал читателю раасуждалки на тему всего на свете. Вроде вот только про жопы поговорили, ан нет, хватит, давайте про республиканцев.

Но шокировал, да. Однозначно - это есть цель и она достигнута. Эдакая Леди Гага от французской литературы.

Достоевский. "Бесы"

Часть первая. 15 +

Приступая к написанию рецензии, я озадачился : какое возрастное ограничение поставить? Колебался от 15 + до 26 +, при этом ощущая себя ведущим погоды на фоне инфернальной карты безумного и порочного мира де Сада, со смущённой улыбкой показывающего - при этом раздеваясь... хм.. нет, это я приберегу для истории на де Сада - температуру запретных и жарких мыслей в различных уголках земли. В итоге я остановился на 20 +, зеркально совпадающих с температурой за окном.

Многим известно о судьбе де Сада, осуждённого за содомию и заключённого в тюрьму, затем, переведённого в дом для душевнобольных, в котором он разыгрывал с безумными актёрами свои порочные театральные сценки, словно бы гротескно отражая мысль Шекспира о том, что "мир - театр, а люди в нём - актёры". А если мир - безумен и порочен, то и актёры должны быть под стать ему.
Кроме того, само заключение де Сада в тёмную, каменную смирительную рубашку тюрьмы, породило у него ядовитую сублимацию жажды абсолютной свободы и наслаждения.
Словно персонаж гоголевского "Носа", со всем фрейдистским, фаллическим символом этого рассказа, де Сад, в неком спиритуализме сладострастия, этой пульсирующей, огненной точки жизни, мысленно покидает своё тело, тюрьму, и словно злобный, древний дух, сорвавшийся с цепи, рыщет по тёмным лабиринтам парижских улиц, насилуя и убивая всё живое, прекрасное.
Разумеется, скитается он не в виде носа, а в виде нечто более пикантного...
Само произведение - безупречно в своей филигранной мрачности свободы, абсурда и зла, доведённых до изумительной честности, на которую не осмеливались декаденты мысли а-ля Бодлер, Ницше, и экзистенциалисты.
Все они - как и многие декаденты среди нас, - лишь плохие ученики в инфернальной школе де Сада, порою желающие остаться на второй год, робко флиртующие со злом, пороком и тьмой, но боящиеся приблизиться к ним.
Ниспровергающие бога, истину и "человека", но, словно дети ада, пугающиеся себя, оставляя в своих пряных кармашках души подтибренные сладкие истиночки о человеке, жизни, боге.
Достоевский, стоя перед эшафотом, осознал, что истина - есть, и она, упав звездою в его душу, осветила в ней живые, огненные бездны.
Де Сад, находящийся под страхом эшафота несколько лет, сошёл с ума сердцем, его мысли, душа - пали горящими звёздами, не вынеся бесконечно медлящего приближения смерти и человеческой жестокости, которую он, зеркально направил на человечество и мир, но в какой-то забродившей, едкой инерции отражения.

Herbert James Draper

Дальше...

Часть вторая. 20 +. Холодает...

Сюжет до безумия прост : Очаровательная юная Эжени, воспитывающаяся в строгости, отпрашивается у матери, чтобы погостить 2 дня у некой Сент-Анж, с которой познакомилась в саду.
Инфернальница Сент-Анж, приглашает к себе Долмансе для развращения этой наивной девственницы.
Всё было бы несколько прозаично, если бы не мрачная символика имён.
Сент-Анж - святой ( падший) ангел. Святой дух.
Эжени - Евгения ( с греческого : благородные гены. Почти "евгеника"). Образ 15-ней Марии, зачавшей Христа, и одновременно 15 лет странствий Христа.
Долмансе - простите моё плохое знание французского языка, но меня это имя вывело на довольно пикантную ассоциацию, и, шальным рикошетом, на красный плащик Кардинала и Папы Римского.
В итоге мы имеем дьявольский перевёртыш святой троицы, над которой происходит глумление в романе, смутно намекающего на Вавилонскую блудницу и зачатие "антихриста" а-ля Розмари.
Если отмести забавный бред разврата в романе, больше похожего на грустные мысли скучающего идиота, играющего в живой индийский тетрис обнажёнными телами, заполняя всеми возможными "выпуклостями", все возможные "впуклости" у женщин и мужчин, то перед нами предстанут довольно мрачные, бесполые мысли, сношающиеся друг с другом, насилующие природу и даже - мозг читателя : будьте начеку, не засыпайте..
Стоит сразу отметить, что о бисексуальности героев тут и речи нет. Тут тёмный разврат чистого, обнажённого эгоизма.
И если бы главный герой мог изнасиловать природу в прямом смысле, он бы это сделал, начав с нимфически дрожащего дерева, с насмерть перепуганным совёнком в дупле, и кончая - богом.
В романе есть момент, который, быть может, стоил Достоевскому приступа эпилепсии и мрачных снов со слезами : апокрифическая мысль о том, что маленького Христа изнасиловали жуткие, бородатые, похожие на пауков, иудейские священники. Это центральный момент у де Сада - насилие над богом.

Само обращение к пикантным и тёмным преданиям прошлого, тоже примечательно, и похоже на те свидетельства "обвинения бога", которые собирал Иван Карамазов, только с той разницей, что у де Сада, бог - уже осуждён, приговорён и казнён, и потому он собирает... свидетельства дьявола на земле.
Перед читателями проходят как реальные, так и вымышленные истории порока и зла - ибо де Сад желает видеть в человеке и в жизни то, чего больше в нём самом : зло, абсурд и боль : проституция девочек в древней Греции, добродетель инцеста у африканских народов, убийство восточными царицами своих любовников сразу - или во время - после секса, что похоже на поведение иных самок пауков, а на природу, близорукое сердце де Сада, очень любит ссылаться.
На природу то он ссылается, но одновременно и отрицает её, и обожествляет, противопоставляя богу.
Так, в своих рассуждениях о матери и об отце, герои отрицают материнство, ибо во влагалище, словно в сосуде, просто смешиваются два сока сладострастия : мужское семя, и женское, зачиная ребёнка. Таким образом, следуя женоненавистнической логике, лишь мужчина признаётся "творцом" ребёнка, кровно с ним связанного, а мать - лишь материалом, что зеркально отражает мысль де Сада о боге-Отце и Матери-природе.
С богом - уже разобрался де Сад, следующая на очереди - природа, но пока герои де Сада её часть, нужно повременить, а уж потом, противопоставить себя ей.
Вот тут-то и корень идеи сверхчеловека и тёмных зёрен фашизма.
В романе есть странная "поэма-памфлет" а-ля "Легенда о Великом Инквизиторе" Ивана Карамазова.
Идея в том, что человек должен отринуть бога, семью, мораль, и подчинить себя наслаждению и жестокости - они у Сада меняются местами : среди эротических миртов, розанов, бананов... - флористика сладострастия - вдруг бледно мелькает ядовитая змея, вырастают цветы зла, фиалково-бледными лепестками, словно пальцами призраков и мертвецов, хватая и привлекая живущих к себе : в моменты оргазма, герои де Сада, хуля имя бога и восславляя дьявола, говорят о том, что "умирают от наслаждения", они - мертвы и идут к смерти.

Жизнь, бессмертная душа и свободная личность человека, сужаются до острой точки наслаждения и боли, и эта точка темно пульсирует, замкнутая в себе, не могущая ощутить ничего кроме себя, не чувствуя других и другое, и лишь иногда, в ночи тишины порока, чувствуя приближения и бледность касаний тех, кого они не видят, что считают бредом и призраками - любовь, доброта ; они сходят с ума от страха, и бегут от них в ещё больший порок.
Тут одновременно и крик по богу и жизни, и совершенное их отрицание : фантомные боли бога, или как сказал бы Достоевский : боль страха смерти, которому они не могут противопоставить равносильного наслаждения.
Герои де Сада приучаются господствовать в наслаждении, разрушении; желают крикнуть миру : вот, я один. я - есмь!", и потому наслаждение, счастие ближнего - рассеивает их призрачное "я".
Властителя, который и так уже почти отъединён от жизни, и чувствует её тепло, своё тепло - лишь в алой пульсации крови ближнего на своих бледных и дрожащих пальцах, даже оргазм партнёра мешает сосредоточиться на себе, и потому - такой партнёр достоин смерти.
Наслаждение - право сильного. Женщина и природа - слабые создания, и потому им уготовано насилие.
Любопытно, но если бы де Сад жил в иную, грядущую эпоху матриархата, где женщины были бы сильнее мужчин, то он с лёгкостью бы переменил пол.

В самих героях де Сада образ и подобие бога ли, жизни ли - размыты, и потому, мужчина и женщина теряют свой образ, становятся безобразными : мужчина желает быть женщиной, желает, чтобы его "взяли" как женщину. Женщина, становится "мужчиной", сексуально насилуя не только мужчину, но и женщину.
В природе все равны, говорит де Сад, но... есть те, кто "ровнее", и вот, перед нами, в ночи порока, уже мелькают призраки колючей проволоки звёзд, зверства фашизма и утопий грядущего с развратом разнузданных мыслей.
Умереть могут и должны - многие. Допустим, умрёт всё человечество, и звёзды даже не моргнут. А кто останется?
Правильно, сильные, жестокие, "избранные", и вот они, словно "пауки", должны будут пожрать друг друга.
А дальше? А дальше останется некто один, словно человекобог, возвышаясь над поверженными человечеством и жизнью, лицом к лицу с грустной природой, обожествив которую, он, словно Кириллов из "Бесов", уничтожит себя, став богом, которого он уже отринул.
Змеиное кольцо удавки замыкается, кусая свой же хвост, и де Сад начинает бессознательно убивать себя, начиная с ближнего и мира...
Тупиковость, бесплодность данной мысли рефлексирует и оплотняется в страсть героев к содомии, и наоборот, сама мысль становится содомирующей, слепо бьющейся мотыльком в тёмное окно порока, отразившее звёзды.

Конец романа безумен, но безупречен в своей логике разврата и зла : Мать Эжени - природа, - приходит в замок Сент-Анж, и подвергается жестокому сексуальному насилию.
Её родная, падшая дочь - зашивает ей причинное место. Содомит Долмансе - зашивает ей анальное отверстие.
Итог : бог - повержен. Человечество - смолкло. В мире воцаряется невыносимая тишина, и лишь безвекие звёзды, похожие на соляной столп, всхлипывающие о чём-то своём тусклым светом, не имея возможности зажмуриться, дабы не видеть весь ужас и ад жизни, верят, что всё это было лишь мучительным сном, что ещё не было ни ангелов, ни человека : однажды, человек родится на свет, но он будет чистым, свободным, безгрешным в любви.

Очень изящненько и прилизаненько литературно; если так Маркиз писал в оригинале, из-за чего столько обвинений?
Параллельное чтение "Альбуция" Киньяра, в котором излагаются сюжеты основных, полных эротизма и откровенных сцен, романов этого древнеримского писателя, в который раз наводят на грустные размышления о подавлении жизнерадостностного основного инстинкта, наложении мрачных табу на фонтанирующий непринуждённый эротизм, свойственный здоровому естеству, явившимся в Европу христианством с его уничтожающей всё плотское и натуралистичное философией.
Чтиво забавное и веселящее вначале, но быстро утомляющее однонаправленностью. Онакомилась и не жалею.

И вот что это было? Хотела, было, поговорить с автором, как это часто у меня бывает. Чтобы разложить по полочкам для себя же свои эмоции, мысли и чувства во время чтения и после него. Но с данным то ли графом, то ли маркизом разговаривать мне как-то совсем не хочется. Потому что тон выйдет какой-то а-ля воспитательницы или учительницы младших классов. Потому что долгое время не могла отделаться от ощущения, что читаю размышления ребёнка, которого очень сильно... недолюбили. И с этого тона маленького мальчика (порой напоминавшего Набокова уверенностью в своей правоте), со вздёрнутым носиком размышляющего обо... всём, становилось забавно, но большую часть времени было просто никак.

А вот для кого, интересно?
Относиться к этому произведению как к художественному попросту невозможно. Все персонажи говорят одним голосом одни и те же мысли, даже направление вопросов той же Эжени, якобы ученицы, полностью совпадает с общим тоном произведения. Все персонажи - это автор (за мимолетными мгновениями мыслей и тенями сквозных персонажей).
Как философская работа — тоже плохо, даже, пожалуй, и хуже. Потому что де Сад не умеет в своих рассуждениях рассматривать все стороны обсуждаемого вопроса, явления, "границы". И это меня изрядно напрягало. Зато этот же Маркиз прекрасно умеет противоречить сам себе, раскрашивая то, что назвал "синим" в "черный", когда и как ему заблагорассудится (ха!).
И даже если разделить книгу на две составляющие: философия и эротика — то первое ещё местами было интересно, но второе с первым у меня лично ушло отдельно, даже с опозданием, даже близко не взяв за руку философию. И сначала было любопытно наблюдать, как де Сад пытался их соединить и объяснить, но по итогу снова вышло... плохо. Так себе из де Сада сваха.

В этой книге рассыпано множество таких странных, дерзких и оттого якобы верных мыслей.

Например, о родителях. О том, что их можно убить, если хочется, и это не будет преступлением (по де Саду — их в принципе не существует). Эта тема будет идти сквозь всю книгу, для меня сделав подобие сюжета весьма предсказуемым. Впрочем, жестокостью концовка почти удивила. Почему так важно развеять "миф" о связи родителей и детей? Тем более, в отношениях мать-дочь. По де Саду, если воспринимать всё написанное серьёзно, чтобы люди любили не друг друга, а государство, чтобы все были ему верны и приносили пользу, не растрачивая себя на эмоции и "сердце".

О боге. У де Сада крайне много о нём. И о них. И в принципе о религии. Мне почему-то всегда и грустно, и забавно, когда люди яростно и бойко пытаются доказать другим, что бога нет. Это часто говорит о том, что человек сам верил. И глубоко верил, но сильно разочаровался. И эти неоправданные ожидания всегда часто кричат. Особенно, если человек сам не понимает, до какой степени чувствует себя обманутым. И в случае с де Садом, по-моему, он как раз не понимал.

О женщине и её месте в обществе. Довольно современный взгляд на свободу женщины. Учитывая, что писалось это в 18-ом веке. Даже удивилась поначалу. Но затем добавилась откровенная эротика, а также мысль о том, что женщина создана лишь для удовлетворения сексуальных потребностей мужчин, причём всех и в любое время, и любыми способами. Я аж огорчилась. Не понимаю, откуда это всё взялось. Наверное, издержки патриархального строя.
И в этих рассуждениях автора было много уже упомянутых выше противоречий. То он об эгоизме, как единственном двигателе людских действий, то об альтруизме, которым должны руководствоваться женщины, давая согласие всем и каждому. Разумеется, не без права отказаться, если потенциальный партнер неинтересен. Но у последнего есть право на принуждение и изнасилование. А также причинение боли. Интересная картина.

Об эгоизме. Невыросший маркиз считал, что каждый человек по Природе эгоистичен. И ради своего блага живёт и совершает все поступки. И в сексуальных отношениях это хорошо показано на примере с получением наслаждения. То бишь, главное — исполнить свои желания, совершенно не беря в расчёт желания партнёра. Очень любопытная мысль. И настолько же спорная.

О Природе. Понравилось её присутствие в этом хаосе, но как же по-разному мы понимаем, что это такое и как оно работает. У Маркиза Природа - какие-то жестокие законы животных, естественного отбора и полное отсутствие морали, этикета, эмоций и чувств в принципе. Тогда как, в моем понимании, Природа - это мир вне человека, с которым нужно уметь дружить.

Об убийстве мысли были любопытные и даже интересные. Может, потому что я так и не смогла себе пока ответить, почему нельзя убивать других людей, кроме как золотым правилом этики "поступай с другими так...". Кстати говоря, правило, построенное на чистом эгоизме. Что весьма меня удивило, когда я спорила с дядюшкой де Садом (это ж надо. В 55 годков такую книгу написать).

О смертной казни. Единственное, где мы с автором сошлись во мнении. Абсурдно наказывать за преступление совершением такого же преступления. И доказывать (кому?), показывать, что человек сделал что-то неправильно, забирая у него право на жизнь.

Об инцесте, кровосмешении, адюльтере — де Сад прошелся по всему (перебивая свой дерзкий монолог минутами совокупления компании, где каждый - явно акробат и гимнаст), что было в моральных принципах (да и сейчас остается) людей как запретное. Табу. И вот этой попыткой развенчать табу, вкусить запретное автор в очередной раз напомнил мне ребёнка. Такого бунтующего, агрессивного, но ребёнка. Тут и близко не идёт речь о гармонии с самим собой. Разве можно чувствовать себя в себе комфортно, так ненавидя все вокруг?
И если отстраниться и посмотреть со стороны, у Маркиза действительно есть интересные мысли и взгляд на мир. Но вот кричит мне отовсюду этот недолюбленный ребёнок и поломанный взрослый. Что-то не так, не сходится, не состыкуется, как-то исковеркано и растёт не туда, куда могло бы. И не отделаться от этого ощущения "что-то в этом могло бы быть, да сломалось, пока везли". Для широты мышления и дерзости мыслей Маркиз слишком чётко придерживался границ, которые ему нужно было стереть, и мне в нём слишком кричало дикое желание ребёнка получить именно вот ту конфету, которую не дают родители, потому что рано и вредная. И лишь в одном моменте, весьма скоротечном, мне показалось, что сам де Сад словно боролся и с собой тоже. Сам себе граница и тюрьма. Не зря ведь был Шевалье с чистым сердцем, пусть и "развратник". Или зря?

Напоследок признаюсь, что были у меня некоторые трудности с восприятием текста из-за слов, выбивающихся из контекста, а также слишком уж не литературных. Впрочем, к этому просто нужно было дать мозгу адаптироваться (он рьяно сопротивлялся). А также в издании, которое читала я, была пометка, что это перевод с английского. То бишь, от оригинала, я боюсь представить, насколько это отличается. Ибо с французского было переведено на английский, а потом уже только на русский. Ох.

В общем, любопытство я утолила — к де Саду весьма вряд ли когда-нибудь вернусь, потому что не зацепил. Ход его рассуждений интересен был крайне редко. Взгляды его для себя очертила, прошлась — и мне этого достаточно.

Думаю, маркиз де Сад в представлении не нуждается. Странно, что в честь него назвали только одно направление 18+, а не всё творчество 18+ как таковое. В конце концов, он создавал прон до того, как это стало мейнстримом. Задолго до того, как появилась видео- и даже фотосъёмка. Ещё и во времена, когда за подобное хоть и не сжигали уже на костре, но в погреба на хлеб и воду сажали.

На первопроходчество я и делаю скидку, ставя не ноль и даже не единицу. Плюс отдаю должное смелости (ну или безбашенности) товарища де Сада.

Его «Философию в будуаре» я прочёл в издании девяностых. Отличается оно тем, что там направо и налево употребляются слова на буквы «Х», «П» и «Е». Сейчас этим никого не удивишь. В девяностые книги с бранной лексикой казались чем-то новым после многолетней советской цензуры.

По содержанию самой книги:

Если вы смотрели или читали что-то 18+ (впрочем, какое «если», о чём я) — ничего нового вы тут не найдёте. Персонажи разных возрастов устраивают МЖ, МЖМ, ЖМЖ и далее.

Сюжета как такового нет. Развитие событий и рост героев вышли из чата. Ну а вообще — даже не заходили. Поэтому под конец я уже не читал, а просто пролистывал.

Ориентироваться надо на свои желания, а не на ханжеские идеи морали. Это актуально во все времена. Де Сад был одним из первых, кто не побоялся об этом заявить и написать открыто. Ещё и регулярно показывал пример своей весёлой жизнью. Если вам это кажется само собой разумеющимся — не забывайте, что Европа больше тысячи лет страдала в оковах Средневековья. В это время грехом считалось не только следовать своим фетишам, а вообще думать о чём-то, помимо молитв и покаяния.

Рекомендовать кому-то не вижу смысла. По запросу «садовник с огромным прибором жарит молодую аристократку» вы наверняка найдёте достаточно видеороликов разного качества.

Философия в будуаре, итак. Меня веселит, что на вики написано: "Социо-политическая драма с элементами эротики" - вот она цензура. Очень тяжело описать данное произведение без обсценной лексики, потому что на всем протяжении романа главные герои выжопливают друг друга самыми разными способами. Почти на каждой странице сплошной содом, а в перерывах между этим идут философские рассуждения о жизни, в частности о кровосмешении, адюльтере, содомии, убийстве, и не только о пороках, но и о таких вещах как добро и милосердие.

Мне самой книга очень понравилась, по той простой причине, что речь идет об абсолютной свободе, которая ничем не ограничивается, а цель жизни - есть утоление своих стремлений личности. Вот.