Последний кайдан

Я отодвинула край своей резинки, которая обвивала его запястье, и больно его щёлкнула.
— Вот что я такое. От меня только боль. Ты слышал следователя? Все, кто был под тучами, мертвы. Я не спасла их.

— Её глаза горели синим. Ты видел?
— Да. Я смотрел на неё в этот момент.
— Но ты не видел главного.
— Чего?
— В её глазах ты не увидел, что нравишься ей.

Я развевалась ленточкой на особо резких поворотах, а Касуми с силой сжимала в кулаках шерсть Оками. На одном из крутых виражей меня сдуло со спины оборотня, и я полетела вниз белкой-летягой. Оборотень схватил меня, как кутёнка, за загривок. Со стороны могло показаться, что он перекусил мне шею пополам.

Это не совпадение. Это - судьба, — произнесла Касуми, похоронившая погибших в бою полёвок.

— На меня кто-то смотрел. Мне в спину… Девушка…
Когда я полностью обернулась, девушка уже спешила к выходу. Только её длинная коса до колен колыхалась из стороны в сторону.

Но она всё тараторила и не давала вставить ни слова. Без пауз перешла на историю о четырёх самураях, об игре, которую они начали. И ещё она сказала, что Оками знает монастырь, где можно найти упоминания о том монахе, который вырубил свечи из воска. Её монолог занял час. Я не перебивал.

— Я написал тебе, что… я ёкай тэнгу. Вот в чём я признался.

Ничего не сказав, она приблизилась и обняла меня, уткнувшись в шею горячей щекой.

Я смотрела на хаос вокруг: на пляшущие тени ёкаев, на мерцающий свет свечей и на лица тех, кто был рядом со мной. Мысли вихрем проносились в голове. Всё, что я узнала за эти дни, всё, что мне пришлось принять против своей воли. Но был один вопрос, который оставался без ответа. Вопрос о том, как спасти нас всех.

Стрела Нацуми ударилась в нависающий валун. Раздались треск и грохот, и валун перекрыл вход в пещеру. Монахи не стали пробовать обойти его и вскарабкаться, у них бы всё равно ничего не получилось.