Сорока на виселице

Мы никогда не узнаем эти миры, никто не порадуется их небу, не вдохнет незнакомый воздух, не промокнет под новым дождем! Нам попросту не хватит технических возможностей, не хватит человеческих ресурсов, не хватит времени. Космос нам давно не по размеру, мы не в состоянии освоить его, не в состоянии увидеть… кому тогда цветет сей дивный сад, и падать для кого звезде?

Ad marginem, ad abyssum, – усмехнулся Уистлер. – И, конечно, ad astra.

– Похоже, что я не хомо космикус… или как там правильно… Я типичный хомо терраниум, земножитель обыкновенный, локомот вульгарный, никаких пространственных перспектив.

Современный человек не готов к подобному вызову – он еще способен долететь до звезд, но уже не знает, как противостоять блохе или древоточцу.

– Тайные общества были весьма популярны в прошлом, – рассказывал Уистлер, дымя папиросой. – Потом, конечно, они вымерли… деградировали в клубы по интересам…

Мог бы вчера по-человечески провалиться в топь, у нас тут много хороших топей.

Тупик – это не всегда отсутствие пути, – сказал я. – Иногда это слишком много путей…

– …Космос вовсе не предназначен для разума, разум противоестественен, разум – отклонение, ошибка, которую природа старается всеми силами исправить. Мы захватываем пространство как опухоль, поэтому нас стараются обезвредить… Тысячелетия старались, все эти юрские вымирания, все эти вибрионы, бутылочные горла и игольные ушки, а искра не угасла, нет, теперь мы как пожар в степи…

– Публика предвзята к счастливым финалам, – возразил Кассини. – Мы живём так безмятежно, что всякий счастливый финал кажется фальшивым. Увы, плохое настроение – это давно не мода, а модус.