Why Nations Fail

Может ли теория невежества объяснить мировое неравенство? Правда ли, что Африка беднее остального мира потому, что лидеры африканских стран совершают одни и те же ошибки в управлении экономикой и приводят свои страны к устойчивой бедности, тогда как лидеры стран Западной Европы лучше информированы и имеют лучших советников, и это объясняет их относительный успех? Действительно, имеются знаменитые примеры того, как лидеры государств проводили катастрофическую политику, потому что заблуждались относительно ее последствий, однако невежество может объяснить в лучшем случае небольшую часть мирового неравенства.
Один из подобных печальных примеров экономического невежества — устойчивый экономический спад в Гане, начавшийся почти сразу после обретения этой страной независимости от Великобритании. Английский экономист Тони Киллик, работавший советником в правительстве первого президента страны Кваме Нкрумы, подробно описал многие проблемы. Политика Нкрумы была сосредоточена на развитии государственного промышленного сектора, что оказалось весьма неэффективным. Киллик вспоминает:
«Обувная фабрика… будет соединена транспортной артерией длиной 500 километров со скотобойней и мясным заводом, находящимися на севере, и (ныне заброшенным) кожевенным заводом на юге. В результате выделанную кожу придется доставлять с кожевенного завода на обувную фабрику в центре страны, в Кумаси, то есть еще 200 километров на север. А поскольку основной рынок сбыта обуви располагается в районе столицы страны Аккры, обувь придется везти обратно на юг, это еще 200 километров».
Киллик, несколько смягчая, указывает далее, что это было предприятие, «чья жизнеспособность была изначально подорвана неправильным расположением». Обувная фабрика была только одним из таких проектов. Другим был завод по консервированию манго, который был расположен в той части Ганы, в которой не растет манго, и чей объем выпуска должен был превышать весь мировой спрос на консервированное манго. Однако этот бесконечный список экономически иррациональных проектов не был следствием плохой информированности или экономического невежества Нкрумы и его советников. У них были люди вроде самого Киллика, а в числе советников был даже лауреат Нобелевской премии по экономике сэр Артур Льюис, который прекрасно знал, что такая экономическая политика не принесет пользы. Принятая Нкрумой на вооружение экономическая политика была нужна ему для обеспечения стабильности своего отнюдь не демократического режима, а также для банальной покупки политических сторонников.

Аристократія була не єдиним лузером внаслідок індустріалізації... Насправді ремісники були значно менш ефективними порівняно з землевласниками й елітами в опорі індустріалізації. Лудити не мали політичної влади — здатності впливати на політичні рішення, скеровані проти прагнень інших груп — порівняно з землевласниками. В Англії індустріалізація розвивалася попри опір луддитів, бо опір аристократів, хоча й помітний, був придушений. В Австро-Угорській і Російськійімперіях, де абсолютні монархії й аристократи могли втратити значно більше, індустріалізація була блокована. Внаслідок цього економіка Австро-Угорщини й Росії почала занепадати. Вони опинилися позаду багатьох європейських країн, де протягом ХІХ століття відбувався економічний
розвиток.

Между экономическими и политическими институтами существует сильная синергия. Экстрактивные политические институты концентрируют власть в руках элиты и не ограничивают ее в том, как и на что это власть может употребляться. В свою очередь, эта элита конструирует экстрактивные институты, которые позволяют ей эксплуатировать остальное население. Таким образом, экстрактивные экономические институты естественным образом возникают в условиях действия экстрактивных политических институтов. На самом деле, первые не могут выжить без вторых. Инклюзивные политические институты, распределяя власть среди широкого круга лиц, будут неизбежно разрушать основу таких экономических институтов, которые поддерживают экспроприацию ресурсов у большинства населения, создают барьеры для входа новых игроков на рынок и в целом ограничивают круг бенефициаров рыночной экономики узким кругом властных элит.