Волхв

"Наконец-то", - проносится у меня в голове после грустного вздоха. Закрываю книгу с облегчением и иду сюда - складывать впечатления в слова.

В феврале 2019 я познакомилась с господином Фаулзом. Его Коллекционер не произвёл на меня ожидаемого впечатления, возможно, из-за нечитанной до этого Бури. На лекции по литературе, посвященной как раз последнему упомянутому произведению Шекспира, я с ужасом осознала, сколько отсылок прошло мимо меня. Пробелы восполнены, хоть кипящий мозг, старающийся нагнать упущенные фрагменты, конечно, меня не поблагодарил. Так вот, это всё к тому, что... кого же мне нужно будет прочитать, чтобы понять ключевые отсылки Волхва? Их тут явно много, но они то, словно смерть Кощея, спрятаны, то на виду как для читавшего Бурю отсылки в Коллекционере (утрирую), то и вовсе разжеваны до тотального моветона.

Кого нужно прочесть, чтобы бесячий Николас перестал так раздражать? Своим вечным враньем и себе, и другим (многие моменты с женщинами — по поводу сифилиса, по поводу измен и любви). Своей неопределенностью (то Алисон, то Жюли; то идёт к Кончису, то хочет бежать; то убивает себя, то жить хочет). Своей какой-то аморфностью.

Что нужно прочитать, чтобы Жюли (Лилия?) не казалась статуей? Или ей нужно по сценарию такой быть? Чтобы она не была как недоступная картина, неуловимая красота природы?

Что нужно прочесть, чтобы Алисон найти подобных? Живущих, страдающих, жаждущих. Сколько ни копалась — не нашла. Может, Жоан Маду из "Триумфальной арки"? Нет, та слишком слащавая по сравнению с Алисон. Может, Джулия из "Театра"? Сходства есть, но их не так и много: умение попасть в ноту нужную настроению, актерство — жизнь — и всё. Подобных Алисон нет, тогда как Жюли напоминает Снежную Королеву на минималках.

Что нужно прочитать, чтобы понять Кончиса? И читать его историю не с трудом, заставляя себя преодолеть эти вставки из прошлого, явно влияющие на настоящее, а с радостью?

Здесь тоже много отсылок к Буре. Разница лишь в том, что я их уже, кажется, вижу. И мне мало. Всего мало. Хотя диалоги тут шикарные местами, конечно. Диалоги с Алисон и Жюли - услада на этих восьмистах с лишним страницах, но и их мало. Может, нужно было прочитать античные мифы? Или Юнга? Фрейда? Или, может, нужно было больше читать Лоуренса и Пруста? Кафку?

Что-то у меня с Фаулзом (Листьями) что ни выстрел — то мимо. Идей при чтении возникает много, но они все как те жёлтые бабочки — улетают, не успев поделиться как следует своей невесомой красотой. Как сказала одна из главных героинь этого романа, "главное как, а не зачем". И вот в этом весь Фаулз, сдается мне. Он то, как он пишет, ставит выше того - зачем. Или это мне только так показалось, но я считаю, что важно и как, и зачем. Может, потому мне его произведения и не заходят, оставляя в тотальных непонятках, а почему.

Письмо.

Немилый Николас, говорят, Вы умеете вызывать в женщинах жалость. Что ж... не получилось. Во мне Вы вызывали разные эмоции, от желания понять, которое куда-то спряталось довольно быстро до полного отторжения. В какой-то мере Вы мне противны. Не могу простить Вам те три пощечины, не могу их понять. Говорят, у Вас Эдипов комплекс, что Вас рано и неправильно отняли от груди, но едва ли это Вас оправдывает хоть в чем-то. Вы лживы и весь искусственный. Склеили себя из собственных представлений о том, каким Вам нужно быть. И это всё подставное, везде так и торчит этот клей. Прощайте, Николас Эрфе.

Мгновения. Заметки для будущей себя.

• Эротика, перемежающаяся философией.

  - Алисон. Австралийка. Нежная, грубая, опытная, неопытная — оксюморон.

- Книги, оставленные Николасу: Библия, привидения и красоты природы. Все стороны жизни.

- Момент с костьми и ядом. Быстрая русская рулетка. Выпала 6. А ты выпил бы? Что бы почувствовал?

- Алисон и Николас. Имя Алисон в его имени. Хлест пощечины женщине, плачущей от того, что она нелюбима.
И в завершение - звук пощечины уже любимой женщине.

- Или Лилия, медовая Алисон и Роза.

- 1953 — происходящее, Кончис.
1914 — рассказ Кончиса, пережившего две войны.

- Такое ощущение, что там врут все и всем, включая себя. Развлекаются, как могут. Кончис, Джулия, Николас.

- 16.01.1929 — дата рождения сестер.

Страстный поцелуй с Джун вместо Жюли. Самообман.

- Лилия, медовая Алисон, Роза. Три цвета, три женщины, могила того самого кукловода. Плюс засохшие гвоздики после прощания с Алисон.

Это было моё первое знакомство с творчеством Джона Фаулза. Ранее ничего из его книг я не читал, да и с произведениями, подобными его роману "Волхв", мне тоже сталкиваться не доводилось.

И теперь, после того, как я всё же прочитал это очень неоднозначное произведение, я испытываю достаточно противоречивые чувства от прочитанного. Я удивлён, обескуражен, немного растерян и всё ещё пребываю в некотором смятении. Теперь я знаю, о чём эта история, но она всё же оставила после себя ощущение некой неопределённости и недосказанности.

Роман многогранен. В нём многослойность, глубина и масса всевозможных аллюзий подчас теснейшим образом переплетены с непониманием и абсурдностью происходящего, а также с довольно захватывающим действием, грань между которыми порой очень даже трудно различить. События в романе развиваются неожиданно. Их не предугадаешь, как ни старайся. В них автор показывает нам что-то невероятное, интригующее, странное, а порой и вовсе непонятное. Порой описываемые события так захватывают, что в них погружаешься с головой, а порой они напоминают какой-то бред и ты, продираясь через повествование, ощущаешь себя, словно ты бродишь в потёмках и никак не можешь понять, нравится ли тебе эта книга или нет. Но, уже погрузившись в эту историю, выплыть назад ты уже не можешь, и остаётся только плыть вперёд. В целом интрига держится на должном уровне и сохраняется на протяжении всего произведения. С этим тут не поспоришь.

Сюжет романа, словно запутанный клубок. Душевные изыскания и поступки главного героя – скучающего англичанина по имени Николас Эрфе, его попытки понять себя и чего он хочет от жизни, взаимоотношения между людьми переплелись здесь с мифами, театральным действом и изощрёнными психологическими экспериментами. Всё так запутано, что хочется побыстрее разгадать все загадки и тайны, которыми автор наполнил свою книгу. Различных загадок и тайн здесь предостаточно, при этом, если ты и находишь какие-то ответы, то автор снова всё закручивает, создаёт интригу, и тебе снова приходится ждать и гадать, чем же всё в итоге закончится. Вот только угадать всё равно никак не получится. Меня посещали разные мысли о разгадке представленных в романе событий, но истина меня всё равно удивила и обескуражила. То на сцене появляются призраки давно забытых историй, то оживают персонажи древнегреческих мифов, то происходит ещё что-нибудь необычное. И всё это покрыто налётом мистики, таинственности и многозначительности. Повороты сюжета неожиданны и непредсказуемы. События, происходящие с героями, и связанные с какими-то событиями истории накатывают здесь волна за волной. Вот только что развивалась одна история, но спустя мгновение наш герой уже в центре другой. Кажется, что всё описываемое здесь автором имеет смысл, но одновременно это всё на самом деле не то, чем кажется. Поэтому ничто из увиденного нельзя принимать на веру, нельзя доверять очевидному, потому как правда здесь неотделима от вымысла. Всё это словно иллюзия, искусная мистификация, но чертовски реалистичная. Я, пожалуй, соглашусь с тем, что этот роман не имеет однозначной интерпретации, и как говорил сам Фаулз, в его романе не больше смысла, чем в пятнах Роршаха. Поэтому и доискиваться, в чём же тут смысл, думаю, особого смысла и нет.

Главный герой, Николас Эрфе, особого к себе сочувствия так у меня и не вызвал. Он легко играл женщинами и их чувствами, не подозревая, что и сам может быть вовлечён в такую игру. Да ещё в какую! Ну а Морис Кончис – талантливый мистификатор и незримый кукловод, ловко дергающий за ниточки, поразил меня своей фантазией и изобретательностью. Он прекрасный актёр и психолог. На протяжении всего романа мотивы его неясны, а неоднозначность той изощрённой игры, которую он ведёт, действительно поражает. В общем, персонаж без сомнения колоритный и заслуживающий внимания. Образы девушек, как по мне, тоже очень удались Фаулзу. Каждая располагает к себе, и каждой из них веришь. Думаю, что на месте Николаса я бы тоже им доверился (только не надо никаких экспериментов!). Лилия до последнего казалась мне искренней, способной на чувства и способной противостоять Кончису. Но в самом конце она поразила меня своей холодностью, жестокостью и отсутствием всякого раскаяния. Своим странным поведением порой меня удивляла и Алисон. Понятно, что с одной стороны девушки – отчасти заложницы своих ролей, но с другой стороны в них также было и что-то личное, искреннее, не похожее на игру. Ох, женщины…

Впечатления от этого романа у меня неоднозначные, но всё же больше хорошие, чем плохие. Уж очень часто они у меня менялись во время чтения, потому что когда происходящее в романе становилось уж очень запутанным и непонятным, это начинало меня немного раздражать. Хорошо, что ближе к развязке появилась возможность наконец-то увидеть всю картину и понять происходящее.

Среди того, что мне понравилось в этой книге отмечу, пожалуй, подробные описания природы, чувств и характеров персонажей, а также язык, которым написано это произведение. Он простой, но приятный. Приятный настолько, что книга читается с лёгкостью. А вот осмысление прочитанного – это уже другой вопрос. Но ни многочисленные аллюзии, ни моё непонимание по ходу чтения некоторых моментов меня нисколько не испугали и не помешали мне, в конечном счете, насладиться столь неоднозначным произведением.

Сказ об Орфее в царстве Аида. Но уникальность положения этого Орфея в том, что каждый читатель может почувствовать себя на его месте. История, которая начинается как страдания 25-летнего учителя, пребывающего в экзистенциальном кризисе и поисках себя, несколько раз меняет курс. Очарование в том, что читатель абсолютно так же как и главный герой, не знает, что его ожидает за очередным поворотом лабиринта.

Фаулз - тонкий психолог. Он понимает, как увлечь за собой, как сделать так, чтобы абсурдное казалось важным на пути к истине. Чтобы не хотелось останавливаться, пока не получишь ответы. И он знает, за каким углом прятать "минотавра" и когда должна состояться его встреча с героем и читателем.

Самое ценное в книге - это щелчок, когда происходит полное совпадение между желанием автора рассказывать и твоим желанием его слушать. В этот момент уже не столь важно, в какую точку стремится история. Главное, что безумно интересно задумываться над каждой прочитанной мыслью.

К экзистенциальным поискам главным героем смысла происходящего и смысла существования добавляются и другие экзистенциальные темы. Здесь обо всём от свободы, истины, морального выбора, ответственности до игры в "непонятого гения" и намеренного обречения себя на одиночество.

Обретение же полного просветления у Фаулза связано с любовью. Ведь любовь привела Орфея в царство Аида и только истинная любовь могла бы помочь ему вернуть Эвридику.

(Я верю, что люди могут любить искренней любовью этот роман и восхищаться им, восхищаться мастерством Фаулза, etc.
Никто вам не запрещает обвинить меня в кощунстве и посягательстве на святое, я все понимаю.)

Если честно, почему-то очень долго я попросту боялась подступиться к "Волхву" - роман давно и стабильно у всех на слуху, и его воспеваемая сложность и интеллектуальность, перемноженная на солидный объем, меня заочно пугала, хотя обычно я не склонна бояться ни того, ни другого.
Спустя двадцать страниц я поняла, что это совершенно не то, что я успела себе навоображать об этом романе.
Спустя двести я окончательно поняла, что это удивительный пример абсолютно не моей книги. Просто мимо. Не плохо, не хорошо - никак. И утомительно от этого "никак", потому что, увы, ни язык Фаулза, ни его Греция, ни сама интрига - ничто из этого мне даже отдаленно не пришлось по вкусу. И ладно бы остро не понравилось - так нет, просто убийственное равнодушие.
Как будто жуешь бесконечный серый песок. И вроде хрустит не противно, и вкус у кремнезема странный, но бессмысленность процесса удручает куда сильнее всего прочего.
Удивительная безликость героев. Удивительно неинтересное все. Удивительно блеклая Греция (при том, что сравнивать могу разве что с Корфу Даррелла, не так уж много я читала об этой стране). Я просто в растерянности, если честно. Я бы не была так удручена даже в том случае, если бы зло плевалась и была откровенно недовольна.
В чем дело? Я недалекая? Фаулз перемудрил? Так сошлись звезды и сошедший с орбиты советский спутник?
Фаулз-то, на мой взгляд, конечно, перемудрил. В объемах, в задаче, в исполнении. Может, просто не тот период - я в последнее время перестала ценить нарочитую сложность и еще не начала ценить ее снова. Не знаю, не знаю.
Не всегда мудрено исполненный рассказ о сложном лучше и ценней простенько рассказанной незатейливой истории, которая вызовет отклик, может, и не такой комплексный, но куда более живой. Но иногда желание автора вместо того, чтобы просто что-то рассказать, показать "смотри, как я могу" пересиливает все остальное, и это остальное попросту теряется. Для меня это тот самый случай.

Если кратко, для меня "Волхв" - такой скучающий плезиозавр, большой и тоскливый. Чудовище обло, стозевно и лайяй, но, увы, совсем не озорно.

И читалась книга непросто, и впечатления оставила противоречивые. Отдавая должное мастерству автора, все же не могу назвать его полностью своим. Интересно, и красиво, и на подумать, но не завораживает как Макьюэн или Этвуд. Понимаю, что дело вкуса, но прочитав уже и Коллекционера, и Любовницу - для меня вот так.
В этой книге молодой английский учитель едет на небольшой греческий остров преподавать в одну из местных школ. Предшественник отзывается об этом месте загадочно, на что-то непонятное намекает, и наш герой заинтригован еще до приезда. А потом начинается самое интересное. На другой стороне есть вилла старого Кончиса. Он то ли грек, то ли англичанин, а может француз. Врач, а может быть режиссер. Он ставит спектакль или эксперимент. Познакомившись с Кончисом наш герой постепенно перестает понимать где правда, где ложь, кого он любит, а кого нет, и вообще, какой он человек, что ему дорого, на что он способен.
Много аллюзий, ссылок на мифы и литературные произведения, и здесь я, увы, "плавала". Было ли мне интереснее, если бы я легко могла разгадывать эти авторские загадки и намеки? Может быть.
В целом, автор запутал и меня, и вот это бессилие, потеря опоры, морок, оставили гнетущие впечатление и странный осадок. Как будто загадка ради загадки, а не ради ответа. Вся эта сложная конструкция ради самой себя, а совсем не ради смысла. И зачем тогда все?

Что-то я не слишком прониклась историей. Всё мне казалось чересчур замороченным. В голове у меня всё смешалось. Не поймешь, где реальность, где обман. А автор еще и еще подливает масла в огонь.
Была крайне удивлена эротическим сценам. Хотя, признаюсь, они очень страстно и чувственно описаны.
Но надо отдать должное Фаулзу. Он, все-таки мастер. Это вторая книга, которую я у него читаю (после "Коллекционера", который, к слову сказать, мне очень понравился) и я понимаю, что это нужно уметь. Уметь писать так по-разному, непохоже на самого себя. Ведь книги даже стилистически очень разные.
Видимо, маловат мозг у меня для таких произведений. А жаль...
Возможно, придет время, и мне захочется перечитать роман более вдумчиво.
Слушала книгу в исполнении Игоря Князева. Тут вообще, как всегда, никаких претензий. Безупречно.

Прочитал за два дня... запоем -)
Очень понравилось, но впечатление оставила тягостное... где-то после первой трети книги автор отучает верить во что-либо, что происходит в этой истории. Вторую треть пытаешься как-то предугадать дальнейшее развитие событий.. в меру своих сил. На последней трети бросаешь это глупое занятие и уже ничему не удивляешься, кроме одного "бывают же на свете такие хладнокровные и фанатичные люди". Может, и бывают... сам таких еще не встречал.
Главный герой, извините, говно. Совершенно не вызывает сочувствия... наверное, так и задумывалось. Впрочем, все мы говно... по прочтении книги чувствуешь это осбьенно остро.
Концовка очень понравилась... лучше закончить было нельзя, наверное.
Книжку неплохо бы прочитать всем... учит интроспекции... причем, на мой взгляд, ненавязчиво.
Язык прекрасен. Описания красивые, сочные... почти живые. Фаулз все-таки большой мастер, да.

"Волхв", а не "Коллекционер" и даже не "Женщина французского лейтенанта" - именно "Волхв" визитная карточка звезды мирового постмодернизма Замысловатая история молодого англичанина, чьи мечты об экзотике сначала оборачиваются тусклой рутиной преподавателя в греческой школе, но потом судьба - в полном соответствии с теорией о Вселенной, что исполняет заветные желания, дарит встречу с потрясающими людьми в удивительных обстоятельствах. Наполняет существование новым смыслом, ярким и многообещающим.

Жизнь причудлива изыскана, сложна и проста, прекрасна и ужасна, очаровательна и отвратительна. И так до бесконечности. Ей присуще, иной раз, барочное излишество. Порождающее подобный роман и подобного героя. Первый объемен чрезвычайно, с маловразумительным сюжетом, но аллюзиями и отсылками к мифологии-классике в изобилии. Второй, да вот эти строчки Бродского: "Что сказать мне о жизни, что оказалась длинной. Только с горем я чувствую солидарность".

Без продолжения, которое люблю всей душой: "Но покуда мне рот не забили глиной, из него раздаваться будет лишь благодарность". Это кажется, да не кажется, а есть, бессмысленно и неоправданно длинным. Это ввергает читателя (подготовленного и ответственного, замечу) не в горе даже, в пучины отчаяния: да когда же тягомотина закончится и будет ли хоть какой толк из мильона терзаний.

Что до благодарности, похоже, Фаулзу и его героям чуждо само ее понятие. Жить в земном раю и ни разу не поднять глаза выше вздыбленных приаповых чресел. Воля ваша, господа, на мой скромный взгляд, это не равнодушие пополам с гордыней даже. Это клиническая форма скорбного бесчувствия.

Которое смутно прозревают в себе (именно, что смутно, оттого и преодолевать пытаются средствами, только усугубляющими) герои. Они играют. Сплошь умозрительные, высосанные из пальца, ни малейшего эмоционального отклика не вызывающие ситуации. Страшно признаться, даже рассказ о зверствах нацистов и расстреле восьмидесяти заложников. На всем, происходящем с героями и в их, претендующем на сложность, внутреннем мире, пыль труха, а кое-где плесень.

Кукольные страсти, убогое динамо, рядящееся попеременно в наряды греческой трагедии, шекспировских драм и романов артурова цикла. Есть поговорка: "Меня обманули, пусть им будет стыдно. Меня обманули дважды - пусть будет стыдно мне". Убогого рассудком Николаса обманывают раз за разом, громоздя нелепицу на нелепицу, да ему лгут здесь каждым своим словом. И чем иным, кроме душевной слепоты, возведенной в абсолют, можно объяснить упорство, с каким отвергает доводы рассудка.

В "Розе Мира" Даниила Андреева есть понятие монады, как богорожденной, богосотворенной частицы сущего. Мироздание являет собой бесчисленное множество монад и многообразные виды создаваемых ими реальностей. Демоны всех сортов пытаются сравняться с Богом, создавая собственные пародии на монады. С одним, но главным отличием. Искусственно созданные, те стремятся в сути своей к одному - пожрать, уничтожить сколько возможно много божьего мира. Не приблизиться к Творцу и слиться с ним в итоге, пройдя свой круг, как монады.

Всякому, возомнившему себя на пустом месте Богом, полезно помнить об этом свойстве. Пустота порождает лишь пустоту. Жгуче-интересный роман, а исполнение Игоря Князева образца "минус десятилетие" - возможность для поклонников не только послушать знаменитую книгу в эталонном исполнении. но и сравнить сегодняшние впечатления от любимого чтеца с тем, что было прежде.

Зачем продираться сквозь сотни страниц вымысла в поисках мелких доморощенных истин?

Это не я сказала, это сам Фаулз где-то в начале книги.

Не знаю, что и сказать. Вроде бы хороший роман, цельный. Но…
Но вот чего-то не хватило, чтобы проникнуться духом этой драматической истории.

Рассказы Конхиса воспринимались как отдельные произведения, и я с трудом  выплывала в реальность Николаса.
А вообще - герои не впечатлили. Никто. Мне кажется, сам Фаулз был равнодушен к ним, его больше волновали события, с ними происходившие.
Эксперименты, где спектакль и реальность сливались, где грани между "есть" и "возможно было" стирались,- не тронули. Эротические сцены не казались привлекательными.

Я не знаю, чего ждала от книги. Возможно чуда, которое привлекло столько поклонников. Точно также  начинала читать "Сто лет одиночества": не интересуясь  рецензиями, не подглядывая аннотации. Но уже с первых строчек полюбила Макондо и её странных жителей. Здесь я тоже полюбила Грецию. Мне понравилось, как автор описывает эту красивую страну, быт, чуждый нашему. Но события, повторюсь, не тронули. И тем более финал.