Табия тридцать два

– Увы, Кирилл, всякая культура тесно связана с политикой, с попытками общества что-то вспомнить или, наоборот, что-то забыть.

не люди, а какие-то бездушные шлагбаумы, стоящие на пути прогресса, мешающие приросту знаний

Ему хочется плакать от досады или разбить что-нибудь от злости. Или вдруг заорать благим матом.

Играя в шахматы, человек улучшает один-единственный навык - навык игры в шахматы. И это никак не конвертируется в другие области жизни, не имеет к ним ни малейшего отношения.

Вот где правда: якобы пылкая любовь россиян к своим национальным писателям была фантомом, фата-морганой; стоило лишить литературу государственной поддержки, отменить школьную зубрежку стихотворений, переставить в библиотеках томики Пушкина и  Лермонтова со средней полки на верхнюю - и сразу же выяснилось, что "великие авторы" никому не нужны.

– Еще Бенедикт Андерсон отмечал, что любая нация – «сообщество воображаемое», что она производится главным образом посредством школьных уроков и утренних газет. И потому шахматы не просто «полезны» – они необходимы, они – стержень конструкции, то, вокруг чего происходит сборка «воображаемого сообщества» россиян. Не будет шахмат – не будет России.

Весна, что твоя проходная пешка, марширует к победе, и ничто не в силах остановить ее марш… Вечер ласков и густ, и зачем в нем какая-то наука, какая-то культура, какая-то политика, когда надо просто пойти гулять?

[…] он помнил этот холодный балтийский ветер, гриппозный туберкулезный сквозняк, веющий по черным полям вечно сырых квартир.