Ваша оценкаРецензии
Аноним12 декабря 2022 г.Разговоры о справедливости
Читать далееВторое прочитанное у Платона произведение понравилось мне даже больше, чем Платон - Диалоги . Тут вновь харизматичный Сократ собирает вокруг себя любителей пофилософствовать и весьма подробно, с разных сторон изучает, что такое справедливость и приносит ли она счастье человеку и обществу. Конечно, как и в случае с «Диалогами», это скорее монолог древнего философа, потому что его собеседники нужны скорее для «антуража», чтобы вовремя подать реплики и выразить согласие. Хотя было яркое выступление Фрасимаха, утверждавшего, что справедливость - это то, что пригодно сильнейшему.
Устанавливает же законы всякая власть в свою пользу: демократия – демократические законы; тирания – тиранические, так же и в остальных случаях. Установив законы, объявляют их справедливыми для подвластных – это и есть как раз то, что полезно властям, а преступающего их карают как нарушителя законов и справедливости. Так вот я и говорю, почтеннейший Сократ: во всех государствах справедливостью считается одно и то же, а именно то, что пригодно существующей власти. А ведь она – сила, вот и выходит, если кто правильно рассуждает, что справедливость – везде одно и то же: то, что пригодно для сильнейшего.Чтобы лучше понять, что такое справедливость, Сократ предлагает сначала на примере идеального государства рассмотреть, как должна быть устроена жизнь, кто должен править и охранять граждан, какое воспитание должны получить Стражи.
— Надо всячески остерегаться, чтобы помощники [правителей], раз уже они превосходят граждан, не делали бы у нас по отношению к ним ничего подобного, но оставались бы их доброжелательными союзниками и не уподоблялись свирепым владыкам.
...они должны получить правильное воспитание, каково бы оно ни было, раз им предстоит соблюдать самое главное — с кротостью относиться и друг к другу, и к охраняемым ими гражданам....если им предстоит быть такими, не следует ли устроить их жизнь и жилища примерно вот каким образом: прежде всего никто не должен обладать никакой частной собственностью, если в том нет крайней необходимости. Затем ни у кого не должно быть такого жилища или кладовой, куда не имел бы доступа всякий желающий. Припасы, необходимые для рассудительных и мужественных знатоков военного дела, они должны получать от остальных граждан в уплату за то, что их охраняют. Количества припасов должно хватать стражам на год, но без излишка. Столуясь все вместе, как во время военных походов, они и жить будут сообща. А насчет золота и серебра надо сказать им, что божественное золото — то, что от богов — они всегда имеют в своей душе, так что ничуть не нуждаются в золоте человеческом, да и нечестиво было бы, обладая уем золотом, осквернять его примесью золота смертного: у них оно должно быть чистым, не то, что ходячая монета, которую часто нечестиво подделывают. Им одним не дозволено в нашем государстве пользоваться золотом и серебром, даже прикасаться к ним, быть с ними под одной крышей, украшаться ими или пить из золотых и серебряных сосудов. Только так могли бы стражи остаться невредимыми и сохранить государство. А чуть только заведется у них собственная земля, дома, деньги, как сейчас же из стражей станут они хозяевами и земледельцами; из союзников остальных граждан сделаются враждебными им владыками; ненавидя сами и вызывая к себе ненависть, питая злые умыслы и их опасаясь, будут они все время жить в большем страхе перед внутренними врагами, чем перед внешними, а в таком случае и сами они, и все государство устремится к своей скорейшей гибели.
Его утопия звучит скорее как сказка «1001 ночи», Сократ сам упоминает, что воплощение в реальности отличается от теоретической идеи, но при этом читать его доводы очень любопытно. Например, мыслитель считает, что надо отбирать лучших из лучших, «людей из золота» на место стражей и внушать им с рождения, что нет ничего почетнее, чем их миссия «сторожевых псов» народа. Как чистопородные собаки, данные Стражи должны быть злы с чужаками, но приветливы со своими, быть в хорошей физической форме и, главное, иметь высокую нравственность, уберегающую их от соблазнов роскоши и праздной жизни. С детства им нужно объяснять «что такое хорошо и что такое плохо», поэтому Сократ видит пользу в цензуре, ведь неверные идеалы часто прививаются молодежи через литературу. Достается от философа и Гомеру, так как его истории полны несправедливости, боги не только не добры и не олицетворяют закон, но и сами часто поощряют недостойное поведение, зачастую даже служат примером подлости, корысти или безудержной страсти, которая выше разума.
Разве можем мы так легко допустить, чтобы дети слушали и воспринимали душой какие попало и кем попало выдуманные мифы, большей частью противоречащие тем мнениям, которые, как мы считаем, должны быть у них, когда они повзрослеют?
– Мы этого ни в коем случае не допустим.
– Прежде всего нам, вероятно, надо смотреть за творцами мифов: если их произведение хорошо, мы допустим его, если же нет – отвергнем. Мы уговорим воспитательниц и матерей рассказывать детям лишь признанные мифы, чтобы с их помощью формировать души детей скорее, чем их тела – руками. А большинство мифов, которые они теперь рассказывают, надо отбросить.Нельзя рассказывать юному слушателю, что, поступая крайне несправедливо, он не совершает ничего особенного, даже если он всячески карает своего совершившего проступок отца, и что он просто делает то же самое, что и первые, величайшие боги.
– Клянусь Зевсом, мне и самому кажется, что не годится говорить об этом.
– Как и вообще о том, что боги воюют с богами, строят козни, сражаются – да это и неверно; ведь те, кому предстоит стоять у нас на страже государства, должны считать величайшим позором, если так легко возникает взаимная вражда. Вовсе не следует излагать и расписывать битвы гигантов и разные другие многочисленные раздоры богов и героев с их родственниками и близкими, напротив, если мы намерены внушить гражданам такое убеждение, чтобы никогда никто из них не питал вражды к другому и что это было бы нечестиво, то об этом-то и должны сразу же и побольше рассказывать детям и старики, и старухи, да и потом, когда дети подрастут; и поэтов надо заставить об этом писать в своем творчестве. А о том, что на Геру наложил оковы ее сын, что Гефест был сброшен с Олимпа собственным отцом, когда тот избивал его мать, а Гефест хотел за нее заступиться, или о битвах богов, сочиненных Гомером, – такие рассказы недопустимы в нашем государстве, неважно, сочинены ли они с намеком или без него. Ребенок не в состоянии судить, где содержится иносказание, а где нет, и мнения, воспринятые им в таком раннем возрасте, обычно становятся неизгладимыми и неизменными. Вот почему, пожалуй, более всего надо добиваться, чтобы первые мифы, услышанные детьми, самым заботливым образом были направлены к добродетели.Интересно рассуждает Сократ о равенстве женщин и мужчин: женщины-стражи хоть и слабее по природе, но в остальном ничем не отличаются, поэтому и образование должны получать такое же, и в гимнастических залах заниматься вместе с мужчинами, и на войну ходить. А так как занятия проводят без одежды, то Сократ считает, что естественно будет возникать интерес к друг другу, поэтому вводит понятие общности женщин и детей (т.е. когда нет жестких рамок для пар и когда родители сразу отдают своего ребенка в «ясли» и не могут определить, какой из младенцев их, считая своими всех детей определенного возраста). Но буквально через несколько строк философ сам себе противоречит, говоря, что лучших надо сводить с лучшими и государство должно устраивать некую жеребьевку, чтобы соединялись достойные с достойными, а те, что похуже - с такими же «плохими». Так что этот момент с образованием пар не очень ясно изложен, как в целом и вообще многое в этих размышлениях.
– Для того чтобы женщина стала стражем, воспитание ее не должно быть иным, чем воспитание, делающее стражами мужчин, тем более что речь здесь идет об одних и тех же природных задатках.
Пусть же жены стражей снимают одежды, раз они будут вместо них облекаться доблестью, пусть принимают они участие в войне и в прочей защите государства и пусть не отвлекаются ничем другим. Но во всем этом, из-за слабости их пола, женщинам надо давать поручения более легкие, чем мужчинам. А кто из мужчин станет смеяться при виде обнаженных женщин, которые ради высокой цели будут в таком виде заниматься гимнастикой, тот, этим своим смехом «недозрелый плод срывая мудрости», и сам, должно быть, не знает, над чем он смеется и что делает. А ведь очень хорошо говорят – и будут повторять, – что полезное прекрасно, а вредное – постыдно.
так же как ты отобрал стражей-мужчин, ты по возможности отберешь и сходных с ними по своей природе женщин и им вручишь их. Раз у них и жилища, и трапезы будут общими и никто не будет иметь этого в частном владении, раз они всегда будут общаться, встречаясь в гимнасиях и вообще одинаково воспитываясь, у них по необходимости – я думаю, врожденной – возникнет стремление соединяться друг с другом. Или, по-твоему, я говорю не о том, что неизбежно?
– Это не геометрическая, а эротическая неизбежность; она, пожалуй, острее той убеждает и увлекает большинство людей.
– И даже очень увлекает. Но далее, Главкон, в государстве, где люди процветают, было бы нечестиво допустить беспорядочное совокупление или какие-нибудь такие дела, да и правители не позволят.
– Да, это совершалось бы вопреки справедливости.
– Ясно, что в дальнейшем мы учредим браки, по мере наших сил, насколько только можно, священные. А священными были бы браки наиболее полезные.Из того, в чем мы были согласны, вытекает, что лучшие мужчины должны большей частью соединяться с лучшими женщинами, а худшие, напротив, с самыми худшими и что потомство лучших мужчин и женщин следует воспитывать, а потомство худших – нет, раз наше стадо должно быть самым отборным. Но что это так делается, никто не должен знать, кроме самих правителей, чтобы не вносить ни малейшего разлада в отряд стражей.
Все рождающееся потомство сразу же поступает в распоряжение особо для этого поставленных должностных лиц, все равно мужчин или женщин или и тех и других, – ведь занятие должностей одинаково и для женщин, и для мужчин.
– Да.
– Взяв младенцев, родившихся от хороших родителей, эти лица отнесут их в ясли к кормилицам, живущим отдельно в какой-нибудь части города. А младенцев, родившихся от худших родителей или от родителей, обладающих телесными недостатками, они укроют, как положено, в недоступном, тайном месте.
– Да, поскольку сословие стражей должно быть чистым.
– Они позаботятся и о питании младенцев: матерей, чьи груди набухли молоком, они приведут в ясли, но всеми способами постараются сделать так, чтобы ни одна из них не могла опознать своего ребенка. Если материнского молока не хватит, они привлекут других женщин, у кого есть молоко, и позаботятся, чтобы те кормили грудью положенное время, а ночные бдения и прочие тягостные обязанности будут делом кормилиц и нянек.
– Ты сильно облегчаешь женам стражей уход за детьми.
– Так и следует. Но разберем дальше то, что мы наметили. Мы сказали, что потомство должны производить родители цветущего возраста.
– Верно.
– А согласен ли ты, что соответствующая пора расцвета – двадцатилетний возраст для женщины, а для мужчины – тридцатилетний?
– И до каких пор?
– Женщина пусть рожает государству начиная с двадцати лет и до сорока, а мужчина – после того как у него пройдет наилучшее время для бега: начиная с этих пор пусть производит он государству потомство вплоть до пятидесяти пяти летТак же стоит упомянуть о рассуждениях про философов, о том, что именно они должны править государством, о различных слабостях и соблазнах, которые грозят испортить этих выдающихся людей. Вообще, любопытно читать идеи Сократа о просвещении, о том, почему знающий человек может не найти понимания среди толпы: мыслитель приводит интересную аллегорию с пещерой, где люди содержатся в темноте незнания. Ну и, конечно, стоит отдельного упоминания рассказ Сократа о видах власти и о характерах, которые формируются при олигархии, тирании, при демократии или тимократиии.
Так что, подводя итог, читать эту книгу очень легко и занимательно. В чем-то можно поспорить с древнегреческим мыслителем и будет греть мысль, что читатель-то умнее известного философа:) В чем-то можно увидеть современные аналогии, так что актуальности данная книга не теряет. Отдельным плюсом является прекрасная манера повествования, ирония Сократа и мастерство Платона как писателя, так что рекомендую эту книгу любителям классической литературы.
783,2K
Аноним21 июля 2012 г.Читать далее— Вот она, мудрость Сократа: сам не желает никого наставлять, а ходит повсюду, всему учится у других и даже не отплачивает им за это благодарностью.
— Что я учусь у других, это ты правду сказал, Фрасимах, но что я, по-твоему, не плачу благодарностью, это — ложь. Я ведь плачу как могу. А могу я платить только похвалой — денег у меня нет. С какой охотой я это делаю, когда кто-нибудь, по моему мнению, хорошо говорит, ты сразу убедишься, чуть только примешься мне отвечать: я уверен, что ты будешь говорить хорошо.
И в чем только не обвиняли Платона - и в том, что аргументы его слабы, и в том, что он манипулирует в своих дискуссиях, и в том, что он не предлагает реалистичных решений и не дает четких ответов.И тем не менее, Платон был и остается одним из самых влиятельных философов Западной цивилизации, и чтобы понять это, даже не обязательно читать прекраснейшую "Историю Западной философии" умницы Рассела.
Потому что Платон заставляет задуматься и учит думать. Платон не пытается навязать свое мнение, убедить, переспорить. Он хочет, чтобы с ним спорили. Он хочет, чтобы в его аргументах искали слабые места, и иногда даже специально для этого делает аргументы слабыми. Он хочет, чтобы ему не верили на слово, а сделав над собой интеллектуальное усилие, начали думать.
Платон пишет прекрасно, используя свой эксклюзивный поэтический дар, и как сказал Лосев:
Платон не стал ни поэтом, ни драматургом, ни оратором. Он стал великим философом, сочинения которого, однако, отличались поэтичностью стиля, драматичностью ситуаций и убедительностью ораторской речи.Перечитывать Платона это большая радость и эксклюзивное удовольствие. И каждый раз открывается что-то новое, еще один горизонт, еще одна ступенька в понимании.
– Если кто-нибудь, несмотря на такое его состояние, спокойно подойдет к нему и скажет ему правду, то есть, что ума у него нет, а не мешало бы его иметь, но что поумнеть можно, если только подчинить себя этой цели – приобретению ума, легко ему будет, по-твоему, выслушать это...?734,6K
Аноним3 мая 2019 г.Всё чрезмерное обычно вызывает резкое изменение в противоположную сторону. (с)
Прежде чем перейти к описанию и разбору книги, стоит кратко сказать об авторе книги. Платон — это древнегреческий философ, его работы поистине являются памятником философской мысли Древней Греции, которые в итоге повлияли на всю теоретическую философию и развитие европейской мысли. Стоит понимать, что эта книга будет сложна своими оборотами, структурой и стилем, но надо отдать должное, эта книга сделана таким образом, что сложное в итоге поясняется сравнением и уподоблением, чтобы стало понятнее (как нам, так и людям, которые вели диалог с платоновским Сократом). Это диалог посвящён и людям, и государству, поэтому она имеет весьма весомый вес и в развитии политической мысли. Я очень долго решалась начать эту книгу, зная о ней достаточно давно и зная, какая она сложная по стилю и структуре, я постоянно её откладывала на потом. Но наконец-то я решилась прочитать её и поняла, что зря откладывала. Эта книга полна интересных, познавательных идей и теорий, которые, несмотря на огромную разницу во времени и порядках, можно соотносить с нынешними государствами и людьми.О чём эта книга?Читать далееСтруктура трактата: поделено на 10 книг (либо разделов), они между собой связаны и друг друга дополняют, так что нельзя взять, к примеру, 8 часть и прочитать только её, ведь многие аспекты и пункты, которые подтверждаются в той же 8 части, расписаны ещё и в других. С помощью диалогов между Сократом и его коллегами развиваются основные темы и подтверждаются различными фактами и уподоблениями. Стоит сказать, что такая форма композиции в виде вопросов и ответов, которые представляют собой некую обратную градацию (от сложного к простому), способствует более лёгкому восприятию/пониманию диалога. Как было уже сказано, диалог посвящён теме справедливости; воспитанию правителей, стражей; модели идеального государства, а также в своём роде Платон с помощью Сократа пытается объяснить, чем же всё же полезны философы, и почему подлинные философы — настоящие справедливые люди, которые занимаются нужным и полезным делом. Именно поэтому в книге чрезвычайная насыщенность философскими рассуждениями, дискуссиями, чтобы как можно более точно подтвердить свою идею многогранности философии и философов.
Первая книга посвящена теме справедливости и несправедливости, как её определять и какой человек считается справедливым и несправедливым. Диалог строится от противного: сначала утверждается как Сократом, так и его оппонентом нечто неправильное (по крайней мере, сомнительное по смыслу и значению), но потом опровергается Сократом твёрдыми аргументами и примерами. Например, ставится вопрос: можно ли считать справедливым человека, который делает добро своим близким и друзьям, а зло — своим врагам? Также Платон не считает чем-то плохим определение справедливости через выгоду/пользу, но стоит понимать, что не нужно подчинять полезность справедливости в отношении власти. Можно сказать также, что первая книга — это основные мысли/установки/идеи философа, которые в дальнейшем закрепятся фактами и доказательствами, а пока здесь заложена основа.
– Следовательно, Фрасимах, теперь это уже ясно: никакое искусство и никакое правление не обеспечивает пользы для мастера, но, как мы тогда и говорили, оно обеспечивает ее и предписывает своему подчиненному, имея в виду то, что пригодно слабейшему, а не сильнейшему. Поэтому-то я и говорил не так давно, дорогой Фрасимах, что никто не захочет добровольно быть правителем и заниматься исправлением чужих пороков, но всякий, напротив, требует вознаграждения, потому что кто намерен ладно применять свое искусство, тот никогда не действует и не повелевает ради собственного блага, но повелевает только ради высшего блага для своих подчиненных. Вторая книга выделяется своим описанием по поводу стражей, их роли в идеальном государстве Платона, их воспитанием и характере. Но также здесь поднимается снова тема справедливости и несправедливости. Начиная описывать свою модель идеального государства, Платон отмечает, что важно наличие такого особого сословия, как стражи. В их становлении важно образование, которое будет без иллюзий. Кроме того, важно и то, как человек занимается своим делом (искусством). Одна из основных идей философа заключается в том, чтобы человек занимался одним делом, с которым он способен справиться и к которому есть склонность. То есть, к примеру, плотник не может стать стражем, потому что не учился и не воспитывался в этом русле, да и человек, который занимается несколькими делами сразу, потерпит крах и неудачу.
Никакое орудие только оттого, что оно очутилось в чьих-либо руках, никого не сделает сразу мастером или атлетом и будет бесполезно, если человек не умеет с ним обращаться и недостаточно упражнялся.Третья книга о роли поэзии и воспитании, и как это в итоге влияет на правителей и стражей. Главная позиция заключается в том, что стражу необходимы два вида воспитания: мусическое образование и гимнастическое образование. Правильно развивая эти два вида образования, страж после значительно долгой подготовки сможет правомерно и правильно служить своему государству, не отвлекаясь на лживые иллюзии, удовольствия и низости. Самым необычным и даже возмутительным моментом является последняя часть этой книги. Она про быт стражей. У стражей всё общее — имущество (и то небольшое, всё же общее), дети, жёны, еда. У них нет частной собственности. И всё это кажется странно при сравнении с нашим временем, но объясняя этот момент на примере прошлого становится понятно, что тогда — это было необходимо.
– Стало быть, кто наилучшим образом чередует гимнастические упражнения с мусическим искусством и в надлежащей мере преподносит их душе, того мы вправе были бы считать достигшим совершенства в мусическом искусстве и осуществившим полную слаженность гораздо более, чем тот, кто настраивает струны.Четвертая книга посвящена модели идеального государства Платона (аристократия или царская власть). Платон отмечает, что без контроля за образованием в государстве невозможно будет контролировать будущих правителей и стражей, они увлекутся своими пороками, иллюзиями общества, и в итоге идеальное государственное устройство превратится в один из видов порочных устройств. Также отмечается важная мысль, которая в итоге раскрывается на протяжении всей книги. Есть четыре добродетели — мудрость, мужество (смелость), умеренность (рассудительность) и справедливость. В разных переводах по-разному пишут, но суть та же. Помимо этого выделяются ещё множество важных пунктов, но расписывать не буду, иначе получится уж слишком много.
– Ясно, что оно [Государство] мудро, мужественно, рассудительно и справедливо.Пятая книга подробнее повествует о быте стражей, их жизни, а также выдвигается основной тезис устройства идеального государства Платона. Правителями должны быть подлинными философы, и именно они смогут видеть благо для людей и государства, увидеть всё сквозь иллюзии и страсти, вершить справедливость.
– А кто охотно готов отведать от всякой науки, кто с радостью идет учиться и в этом отношении ненасытен, того мы вправе будем назвать философом.Шестая книга повествует о роли философов в государстве, почему именно они способны правильно управлять государством, а также здесь раскрывается важная позиция Платона, которая развивается не только в данном трактате, но а также в других диалогах. Идея (эйдос) блага. Есть мир зримый и мир умопостигаемый — и это ключевая мысль в этой книге.
– Вот и считай, что я утверждаю это и о том, что порождается благом, – ведь благо произвело его подобным самому себе: чем будет благо в умопостигаемой области по отношению к уму и умопостигаемому, тем в области зримого будет Солнце по отношению к зрению и зрительно постигаемым вещам.Седьмая книга о знаменитом мифе, связанным с пещерой и её узниками. Такой аллегорией он показывает, как люди бывают слепы к познанию сути вещей, полагаюсь только на перцептивное восприятие (на органы чувств). Кроме этого, Платон считает, что нужно учить и понимать такие предметы познания, как арифметику, геометрию, музыку и астрономию. Но по большей части они его интересуют в теоретическом плане. Например, изучение природы самих чисел способствует возвышению (это, если кратко говоря).
Она [арифметика] заставляет душу пользоваться самим мышлением ради самой истины.Восьмая книга, по моему мнению, самая интересная в плане раскрытия сущности четырёх государственных устройств, которые по мнению Платона, ядовиты и порочны. Существуют такие виды государств: тимократия, олигархия, демократия и тирания (именно в таком порядке раскрывает их Платон, и это важно). Каждый вид может легко перейти в другой, если какие-то пороки, страсти, фальшивые удовольствие и желания перенасыщаются. При этом Платон рассматривает человека в контексте таких государств, как он воспитывается, как живёт и каким он бывает.
В самом деле, все чрезмерное обычно вызывает резкое изменение в противоположную сторону, будь то состояние погоды, растений или тела. Не меньше наблюдается это и в государственных устройствах.Девятая книга о людях с тираническими наклонностями (какими они бывают, чем страдают, почему они ядовиты и порочны), про виды людей (философы, богачи и сребролюбцы). Объясняя суть справедливости и опровергая давнее утверждение Фрасимаха из прежних книг, он доказывает, что полезно быть справедливым, что трёхстороняя теория души важна и что душе помогает мудрость достичь истинного удовольствия.
– Итак, поскольку имеются три вида удовольствии, значит, то из них, что соответствует познающей части души, будет наиболее полным, и, в ком из нас эта часть преобладает, у того и жизнь будет всего приятнее.Десятая книга о подражательном искусстве, бессмертии души и её важности. Здесь подводятся итоги всему вышесказанному, а также выражается призыв Платона соблюдать справедливость вместе с разумностью.
А раз мы заслужим себе награду, словно победители на состязаниях, отовсюду собирающие дары, то и здесь, и в том тысячелетнем странствии, которое мы разбирали, нам будет хорошо.
Выводы:Эта книга — настоящий памятник философской и политической мысли. Здесь выстраивается теория подлинной сильной души, её важности и значение, но большая часть трактата, конечно же, посвящена идее справедливости и модели идеального государства. На примере своего собственного государственного устройства Платон показывает пороки тех государств, которые привержены к тимократии, олигархии, демократии или тирании; на примере своего же государство показываются люди, которые должны управлять такой страной, но управлять не абы как, а истинно, справедливо и так, чтобы все были довольны. Пускай это звучит утопически, однако многие идеи действительно имеют значение, несмотря на разницу во времени и нарвав. К примеру, сложно представить, как сейчас будут управлять страной философы или же стражи (возьмём к примеру МВД) будут делить своих жён и детей. Это невозможно представить в силу нынешнего состояния дел. Но многое можно вразумить и понять, что многие черты, о которых рассказывает платоновский Сократ, имеют значение, и что надо прислушиваться. Ведь многие аргументы всё же можно соотнести с нашими реалиями, сравнивая рассуждения Платона и факты нашего века. Можно найти множество сходств (например, описание демократии Платона и демократии в странах мира сейчас). Если вам интересна теория государств, политической мысли прошлого, то вам обязательно стоит прочитать эту книгу (либо прослушать). Пускай она может показаться сложной (а это действительно так), но возможно понять многое и через это понять и детали.6113,3K
Аноним24 мая 2020 г.Читать далееДесять лет назад, когда я посещала лекции по философии, особо не вникая в суть, платоновская концепция «эйдосов» заслужила мое внимание и симпатию мгновенно. Ещё тогда я отметила сходство его мировоззрения с буддизмом и восточными философскими течениями. Перечитав гору современной литературы - мотивирующей, эзотерической и нравоучительной, - я решила вернуться к классике, и начала с «Государства». И знаете - древний грек, живший более чем 2000 лет назад, оказался как нельзя более современным и актуальным.
На самом деле, разделение на части-книги лишь условно - диалог идёт непрерывно, перетекая с одного размышления в другое - так же плавно и непринужденно, как и обычный дружеский разговор.
Оставляю эти заметки себе на будущее - чтобы помнить и перечитывать некоторые части :)Первая книга :
Обсуждение вопроса о справедливости и неспредливости.
Тонкий троллинг Фрасимаха (неравный оппонент Сократа, мысли которого отождествляются с мыслями читателя, впервые открывшего книгу по классической философии).Первая часть читается очень легко, информация на уровне «бери и глотай». Дальше будет позаковыристее, но, в целом, Платон излагает свои умозаключения достаточно доступным языком.
Вторая книга:
Идея справедливости на примере государства - «где справедливость имеет большие размеры, там легче ее изучить».
Аргументация в пользу разделения труда , «кастовой системы» и важности правильного воспитания - физического (гимнастического) и культурного (мусического).Третья книга:
Ещё «множко» о воспитании стражей (элитных жителей государства).
Платон «прошёлся» по поэзии и музыке, убедительно доказывая важность и необходимость цензуры. Даже тему еды затронул, вся суть которой сводится к формуле «меньше жрешь - меньше болеешь».
И квинтэссенция - «Я не считаю, что когда тело у человека в порядке, оно своими собственными добрыми качествами вызывает хорошее душевное состояние; наоборот, хорошее душевное состояние своими добрыми качествами обуславливает наилучшее состояние тела». IV в до н.э.Четвёртая книга :
Четыре добродетели , на которых зиждется идея идеального государства и три начала человеческой души. Первый звоночек, что Платон не так прост, как казалось.
Пятая книга:
Самая крамольная и самая интересная часть.
Минутка триумфа для феминисток и страшный сон для консерваторов - общность жен и детей.
Это именно та небольшая часть диалога, где практически любое утверждение можно опровергнуть в стиле курицы Диогена, поэтому... спасибо за мнение (что такое мнение и чем оно отличается от истины, можно узнать здесь же, не отходя от кассы :)), идем дальше.«Пока в государствах не будут царствовать философы, до тех пор государствам не избавится от зол».
Шестая книга:
Более детально рассматривается мысль об истинном философе и сравнения «философ - псевдофилософ» и «философ - толпа». Раскрывается идея блага как высшего знания.
Седьмая книга:
Аллегория, про которую слышали даже те, кто Платона не читал - та самая пещера с сидящими внутри неё узниками.
Как говорится, читайте первоисточники, а не трактовки, и будет Вам благо :)Восьмая книга :
Четыре «неправильных» типа государственного устройства.
Особенно Платон прошёлся по демократии, с какой-то почти фантастической точностью описав некоторые пороки современного общества. Думаю, одной этой цитаты будет достаточно : «...самым главным будет то, что душа граждан делается крайне чувствительной, даже по мелочам: все принудительное вызывает у них возмущение как нечто недопустимое. А кончат они, как ты знаешь, тем, что перестанут считаться даже с законами – писаными или неписанными , – чтобы уже вообще ни у кого и ни в чем не было над ними власти».Девятая книга :
Платон рассуждает о подлинных и иллюзорных удовольствиях в их соотношении с тремя началами человеческой души - философским (стремление к познанию), честолюбивым (яростное начало) и вожделеющим (все наши зависимости и желания). И, между прочим, аргументирует, почему быть тираном вообще не круто.
Десятая книга :
434K
Аноним15 января 2013 г.Читать далееКто такой Платон?
Если вы скажете, что это ученик Сократа, то вы окажетесь абсолютно правы. Если вы скажете, что это учитель Аристотеля, то и тут вы не ошибетесь. Если вы будете считать его прадедом тоталитаризма, то и тут я с вами поспорить не смогу.Платон — это неординарная личность, идеи которого опередили время. Каждый уважающий себя мыслитель всех времен и народов должен был начинать познания в своем предмете именно с Платона, и они же потом в своих трудах брали за основу своих раздумий мысли и идеи именно с его многочисленных трудов.
Я, как студент-политолог, начал глубокое познания своей будущей специальности именно с "Государства", впрочем, как и остальное подавляющие большинство студентов.
"Государство" — книга не маленькая, местами не очень легка для восприятия и понимания, а в некоторых главах вообще вызывает у читателя культурный шок, потому что те идеи, который предлагает великий мыслитель Платон, являются сильно уж тоталитарными и бесчеловечными.
Ex.: главная цель строительства и развития идеального государства — создания или воспитания наилучших граждан. Как это происходит: философ-правительдолжен отбирать наилучших мужчин и женщин, потом из них создавать максимально лучшие пары, а потом правитель с помощью астрологии решает, когда нужно строгать идеальных детей. Потом плод любви идеальной пары, если он прошел по всем критериям, у них забирается и воспитывается по особому распорядку, которое назначается тем же философом-правителем. Из этого ребенка будет делать следующего философа, которому запрещается иметь частную собственность, а также он автоматически лишается права на личную жизнь, причем абсолютно во всех ее проявлениях. Главное государство, сам человек - ничто, только ее маленький элемент. Это вам ничего не напоминает?
Но есть в этом фундаментальном труде и свои плюсы, а именно равноправие женщин и мужчин, полное царствования духа дружбы и всеобщей любви, социальное равенство, но без возможности полной самореализации. Каждый должен заниматься только ОДНИМ делом и не лезть в другие сферы труда общества, потому что это будет несправедливо, правда тут люди могут заниматься тем делом, которое они любят и действительно умеют делать, но то, что вы, когда выбрали, навсегда теперь будет с вами и поменять этого никак нельзя, несправедливо это будет.
А про цензуру и вообще хочется не вспоминать, но придется, потому что это самое, на мой взгляд, больное, что только может быть в этой книги, где в идеальном государстве запрещается любая музыка, кроме легких ритмов и гимнов, которые должны прославлять героев, где запрещается Гомер, а точнее сказать его произведения, потому что он в них очеловечивает богов Олимпа и т.д.. Этот список можно продолжать очень и очень долго, книга сама по себе объемная и написана в форме диалогов между Сократом, Фрасимахом, Главконом и многими другими, что встречаются в 10 частях (книгах) самой книги. Я раскрыл далеко не все карты, там еще читать и читать, поэтому не думайте, пожалуйста, что я законченный спойлерист, я просто привел только пару примеров, чтобы вы обратили внимание на эту книгу, а потом и обязательно ее прочитали, потому что "Государство" — это классика всей литературы, которая полезна не только философам и политологам, а вообще всем, кто умеет читать, потому что это открывает глаза на многие вещи простого человеческого бытия.
Вывод в двух словах: Это полезно!362,4K
Аноним28 февраля 2025 г.Так ли уж идеально «идеальное государство» Платона?
Читать далееЯ много раз читала отрывки из «Государства» Платона. Неоднократно ссылалась на этот труд в исследовательских работах и рефератах. Но вот наконец-то дошли руки осилить этот трактат целиком.
Как это часто бывает с книгами, которые были написаны ну очень давно, обилие позднейших трактовок мешает подлинности восприятия. В моем воображении существовало представление, что в этой книге Платон, помимо анализа известных ему политических систем, еще и конструирует в деталях яркую картину «идеального государства», в котором царят мир, покой, порядок и справедливость.
Но утопическое «идеальное государство» по Платону – это отнюдь не царство добра. Да, там правят философы. Но это жестко сконструированное сословное общество, где за каждым от рождения закреплена своя роль, за пределы которой он выйти не может. Вот родился ты, к примеру, ремесленником, вот и вкалывай всю жизнь на одной и той же работе, и не мечтай о большем.
Войну Платон воспринимает не как величайшее зло, а как нечто естественное. Он предлагает обучать военному делу даже женщин, а детей с 12 лет брать на войну, чтобы они на практике получали необходимые навыки. Вообще его «идеальное государство» больше напоминает казарму, чем гармоничное общество, основанное на идеалах добра.
Некоторые идеи мне и вовсе показались несуразными – например, о том, что у стражей должно быть всё общее – не только имущество, но и жены, и дети.
Еще есть один ужасный отрывок, где автор рассуждает о том, как нужно выводить лучших людей человеческого «стада» путем контроля властей над браками. Вот, мол, охотничьих же собак и птиц разводят, стремясь улучшить их качества. Почему бы государству не позаботиться об улучшении качества человеческой породы? Ох, какая это опасная тропинка логических рассуждений, Платон! Если бы вы знали к чему она впоследствии приведет!
Невольно задумываешься, не слишком ли автор пытается в своем воображаемом государстве контролировать всех и вся? Не превратится ли его «идеальное государство» в тоталитарную систему, где свобода личности подавляется во имя общего блага?
Еще хотелось бы сказать пару слов о форме построения книги. Она интересна, но несколько утомительна. Книга представляет собой беседу Сократа с философами Главконом и Кефалом. Но по сути это даже не беседа, а бесконечный монолог Сократа. Собеседники ему нужны только для того, чтобы они поддакивали. Сократ подводит их к нужной мысли и они чаще всего кивают: «Да, ты прав». Изредка они вставляют более пространные замечания и еще реже осмеливаются на возражения.
Сократ, как известно, был учителем Платона. Интересно, что Платон озвучивает свои мысли устами Сократа, а не говорит от себя. Потом на протяжении столетий исследователи будут думать, почему он так сделал. То ли это дань уважения учителю, то ли он хотел придать побольше веса своим идеям, поскольку авторитет Сократа в Афинах был очень значительным. Возможно, Платон использовал в качестве главного героя Сократа из-за того, что именно он придумал диалектический метод ведения диалога, который заключался в том, чтобы задавать вопросы и побуждать собеседников к размышлениям.
Ставлю книге относительно высокую оценку за то, что это первый из дошедших до наших дней политический трактат, где поднимаются важные вопросы о сущности государственного устройства. Потом на фундаменте этой книги выросло множество идей, течений, направлений политологической мысли. Но многие идеи Платона кажутся мне не просто спорными, а возмутительными.
271,2K
Аноним5 февраля 2019 г.Как нам обустроить
Читать далееСмотри,
Это твой шанс узнать, как выглядит изнутри
То, на что ты так долго глядел снаружи;
Запоминай же подробности, восклицая: «Vive la Patrie!»«Развивая Платона» Бродский
Это началось с книги Роберта Пирсига «Дзен или Искусство ухода за мотоциклом», читая которую, остро ощутила нехватку базовых знаний в классической философии. Нет, понимаю, что книга рассчитана на широкий круг читателей и всякому, взявшемуся за нее, нет нужды одолевать платонова «Федра», что-нибудь и без него поймешь Но я не люблю довольствоваться «чем-нибудь», мне нужно все. Нет, не взяла «Федра», предпочла отложить до чтения «Философской трилогии» Джо Уолтон, которую собиралась вскоре начать. Речь в этом трикнижии идет о построении Государства, описанного Платоном как идеального, и, не смущаясь англоязычием, я собиралась почерпнуть недостающие знания из контекста «The Just City». Не вышло, но об этом уже говорила в отзыве на книгу, а впереди еще два романа о тех же героях в тех же обстоятельствах и упускать львиную долю смысла нерационально. Потому я взялась за «Государство».
Нет, это оказалось вовсе не таким страшным, каким представлялось. Вообще не страшным, говорю, потому что имею опыт чтения философской литературы: Кант, Кьеркегор, Зиновьев, Мамардашвили, Лосев трудны для восприятия, порой чудовищно сложны. Платон прост немыслимой, совершенной прозрачностью. Кажется, его вполне мог бы понимать и подросток. Структура диалога многократно повторяет и проговаривает вещи, которые нужно донести до слушателя, дает возможность и дополнительное время на осознание вещей, которые в сплошном монологическом тексте нивелируются вниманием или вовсе теряются восприятием. Наставником, учителем везде выступает Сократ, в первой книге его оппонентом выступает Фрасимах, пытающийся оспаривать тезисы, выдвигаемые Сократом, в остальных девяти (а «Государство» десятикнижие), в собеседниках остается лишь Главкон, реплики которого представляют вариации на тему: «истину глаголешь».
Мы снова и снова будем возвращаться к вопросам, более всего занимающим Платона и Сократа, который говорит его устами: справедливость и несправедливость и что есть благо. Первая книга почти целиком посвящена всестороннему разбору понятия справедливости. Довольно много времени и сил уделяется моделированию разных типов ситуаций, связанных с внешней проекцией справедливого (благородного, порядочного, нравственного) поведения и восприятия его социумом. Быть и слыть; как часто справедливое поведение не приносит выгод и благ, которыми полной мерой пользуются люди несправедливые. Не лучше ли пренебречь долей общественной приязни, положенной человеку справедливому, ради многих низменных радостей, которым несправедливый получает без ограничения? Четыре типа общественного отношения: быть справедливым и казаться таким; быть несправедливым и казаться им; быть справедливым, слывя несправедливым и быть несправедливым, в глазах окружающих будучи святым. Последний признан наиболее удобным, предпоследний самым горьким.
Во второй книге Сократ иллюстрирует понятие справедливости, начиная выстраивать умозрительную модель идеального государства, основанного на принципах справедливого управления.. Он обосновывает необходимость разделения труда, мотивируя это тем, что профессионал справится с обязанностями лучше дилетанта и работа человека, досконально знающего алгоритм, обладающего необходимыми инструментами, берет меньше времени, точнее, более качественная. Общество делится на четыре категории: золото (управители и стражи, оберегающие порядок города, а сам город от врагов); серебро (творцы, деятели искусств); медь (торговцы), железо (ремесленники). Здесь впервые вводится понятие цензуры: целесообразно воспитывать подрастающее поколение на мифах и трагедиях, но не все они равно подходят для этой деликатной цели. Те, в которых боги и герои демонстрируют поведение, идущее вразрез с понятием справедливости, лучше бы исключить. Комедии крепко достается от великого человека. И некоторым музыкальным инструментам, которые он находит недостаточно благозвучными.
Третья книга посвящена преимущественно разговору о воспитании подрастающего поколения, при котором равное внимание должно уделяться телесному (гимнасическое) и духовному (мусическое) развитию. Тема цензуры, начатая во второй книге, подробно и с удовольствием развивается здесь, а воинам-отцам предлагается брать с собой на поля сражений детей, дабы они сызмальства могли осваивать науку побеждать (как волчата, привыкающие к виду и запаху крови добычи, на которую охотятся взрослые волки).
Четвертая книга говорит об устранении богатства и бедности в идеальном государстве, в качестве антикоррупционной меры предлагается отказ от денег. На данном этапе возникает также тема селекции: потомство золотых граждан, не проявляющее качеств родителей, следует воспитывать и готовить в дальнейшем к тем занятиям, к каким эти дети проявят больше склонности. С другой стороны, железо, медь и серебро получают таким образом возможность занять место среди золотых правителей и стражей. Тут мне не совсем ясно. Согласно Платону, в идеальном Городе дети должны воспитываться не в семьях, а общественно, так, чтобы даже матери не знали, какой из младенцев рожден ими. Запишу это на счет собственной непонятливости.
Пятая книга – самый спорный и самый скользкий из вопросов – совместная собственность не только на средства производства, но также и на жен с детьми. О детях я уже немного сказала, что до жен, то тут, да простит меня великий философ, явное предпочтение, отдаваемое им прекрасным юношам (чьи стати описываются со знанием дела) сильно обесценивает в моих глазах ценность идей, при которых отсутствие привязанности между мужчиной и женщиной признается нормой. Пренебрежительное в целом отношение к женщине, не раз высказанное в прежних главах, здесь неожиданным и довольно приятным для нашей сестры образом перерастает в признание способности большинства из нас трудиться наравне с мужчинами, а некоторых даже и воевать. Пятая книга затрагивает также вопрос, подробно рассмотренный в первой, а именно, почему править должны философы и это, как по мне, потрясающе хорошо. Надобно делать правителями справедливых мужей, которые сами не стремятся к власти и заставить их принять на себя ее тяготы может лишь осознание, что в противном случае правление возьмут на себя люди недостойные, а нет худшего несчастье, чем быть под властью несправедливого правителя, осознавая, что ты сам способствовал его возвышению.
Шестая книга подробно разбирает качества и свойства, присущие философам. Учит отличать подлинных от мнимых, устремившихся на стезю философии, чтобы оправдать нежелание заниматься общественно-полезным трудом и дискредитирующих философию.
Седьмая книга – миф о Пещере, центральная мифологема Платона, иллюстрирующая крайнюю сложность, практически невозможное познание мира с опорой лишь на чувственные сигналы. Мы видим не реальный мир, а его искаженную проекцию, привыкнув обозначать вещи и явления с опорой на нее. И лишь философ, развивший в себе неустанными упражнениями привычку к осмысленно явлений и событий проникновением в их суть – только философ может видеть мир таким, каков он есть.
Восьмая книга представляет немалый интерес для интересующихся прикладной политологией, она посвящена разбору типов государственного устройства, помимо идеального государства, а также преобладающему в каждом из них человеческому типу. Тимакратия, олигархия, демократия и тирания. Это движение по нисходящей от наиболее приемлемого к абсолютно неприемлемому с последовательным отслеживанием путей деградации общества.
Девятая книга – это такой сопоставительный анализ состояний индивидуума и того. Как он склонен их оценивать с точки зрения человека, находящегося в нейтральной позиции, на нижней границе довольства и достатка и на верхней ее планке. Что для человека, пребывающего в несчастье, предел мечтаний – вернуться к норме, то для имеющего норму в привычном пользовании почти несчастье и, уж точно, скука, тоска. Повод роптать на судьбу. И снова в выигрыше остается человек. обладающий философским складом ума, умеющий оценить свое положение с разных точек зрения. Такой уже при жизни обитает на Островах Блаженных и нелегко было бы его привлечь к управлению государством, где он мог принести наибольшую пользу. Но если в тимакратическом, олигархическом, демократическом или тираническом государстве надобно оставить такого человека в покое, ибо он сам достиг состояния просветления, то в идеальном Государстве долг граждан напомнить философу, что благостью он обязан справедливому устройству общества, а следовательно должен отдать долг добросовестной службой на его благо.
Десятая книга – это платонова космогония. Мироустройство, описанное человеком, который десять дней пролежал убитым и непогребенным, а будучи возложенным на погребальный костер, очнулся и подробно рассказал о загробном мире всякие чудесатые чудеса. Довольно поэтичные, но не вызывающие лично у меня отклика, потому все эти дыры в земле, равно как золотые лестницы в небеса, все сверкающие колеса и веретено Ананке, посредством которого парки ткут судьбу, предпочту обойти молчанием. Это великая книга, я лишена самонадеянной иллюзий, что когда-нибудь сумею прочесть ее в оригинале, но переложение прекрасно и очищает ум от шелухи наносной сиюминутности.
273,7K
Аноним2 октября 2024 г.Идеалистическая картина
Читать далееСлог книги достаточно простенький. По сравнению с Критикой чистого разума уровень сложности стремится к нулю. Начинается книга с Сократа, который прославился баттлами с софистами. Интересно было понаблюдать за диалогами, в которых он участвует. И сразу видна его методология. Он путём наводящих вопросов с двумя ответами по принципу исключённого третьего, загоняет своего противника в капкан, но соблюдает законы логики.
Если брать суть диалогов, то надо отметить следующие вещи: Греция в четвёртом веке до нашей эры не была единой, а представляла собой города-полисы, которые и являлись государствами. Поэтому понятия местного самоуправления, равно как и понятия формы государственно-территориального устройства не было. Все граждане были равны, но граждан было мало, остальные были рабами либо просто не гражданами, то есть за людей не считались.
С коллегами по философскому бизнесу они обсуждают идеальное государство. Тут звучит и чувство ранга с предпочтением философов над всеми остальными, что можно наблюдать у того же Ильина, хотя и некоторая динамика допускается просто ограниченно. Ремесленники здесь на более низком уровне и по идее философов они должны отчуждаться от принятия политических решений. Армия также ограничена по своему функционалу. Можно усмотреть элементы евгеники и методику отбора лучших людей, регулирование рождаемости и прочее. По мнению участников диалогов в идеальном государстве должны стоять философы, при том лучшие философы, в некоторых местах даже философы самоучки из низших слоёв не должны допускаться с власти.
В целом акцент здесь на воспитании и идеалистическая картина государства. Про материальные условия сильно не заикаются, разве что институциональные ограничения для армии в плане запрета собственности.
Типологизация форм государственного устройства по видам в книге по отношению к принятым в современной теории государства и права скорее представляет синтезис формы правления и политического режима. Идеальной является аристократия с властью лучших, худшей - тирания. В идеале должно править лучшее меньшинство, в худшем случае худшее большинство. Демократия здесь почти самое дно.
Опять же, если сделать скидку на фактический временной контекст, то картина мира примерно соответствует тому времени и то, что не справедливо сейчас, тогда было нормой. Да и сейчас реальность не всегда соответствует писанному закону. Помимо формы государства в современном понимании на положение государства влияет ещё большее количество факторов, которые в то время ещё не развились до современного состояния.
Положительно могу отметить "миф о пещере", суть которой в констатации факта ограниченности познания объективной реальности с помощью органов чувств: человек прикован в пещере и его познание ограничено пещерой. При этом разум предполагает возможность расширения знания о мире за пределами.
261,6K
Аноним9 июля 2011 г.Читать далееМне не нравится ни Платон, не его Государство.
Названный великим мудрецом этот человек "заразил" западную философию двумя фундаментальными ошибками, на излечение от которых ей потребовалось почти два тысячелетия. Первая, что реальные вещи - лишь жалкие копии где-то там пребывающих оригиналов, которые единственные заслуживают изучения, а это якобы возможно путём мудрствования с полным пренебрежением опытом. Вторая, что знания - лишь вспоминание уже имеющегося, что сильно затормозило все попытки расширить или коренным образом пересмотреть сложившиеся основы философии и науки.
А уж его "Государство" не нравится совсем. Во-первых, он выдаёт собственный утопический проект за результат попытки осмыслить идею государства как воплощение справедливости, т.е. не как предлагаемый вариант, а как интерпретацию чего-то глубокого, но единственно правильного. Во-вторых приписывает проект своему учителю Сократу. В-третьих, однозначно предпочитает порядок свободе, уравниловку индивидуализму и принудиловку стимулам. В-четвёртых, считает нужным ввести государственный контроль над творчеством и нивелировать всякое свободомыслие. В-пятых, прямо советует подтасовывать жеребьёвку, обманывая граждан. В-шестых, видит элитой такого государства социальный слой, к которому, конечно же, сам принадлежит - философов. Но только таких, которые всенепременно согласны с Платоном по всем рассмотренным в сочинении вопросам, а их охват довольно широк.
Если определять фашизм как "полный приоритет государства над личностью", а тоталитаризм как "контроль за всеми сферами жизни людей", то Платон попадает под оба определения. Я сначала хотел назвать его первооснователям тоталитаризма, но вовремя вспомнил Шан Яна.
211,6K
Аноним2 января 2016 г.Идеальное государство и реальная Академия
Читать далееПожалуй, главная неожиданность, с которой сталкиваешься при рассмотрении темы: «философы во главе государства» - как она изложена в «Государстве», - состоит вот в чем – Платон рассматривает современное ему состояние философии как нечто если не плачевное, то крайне печально-недоразвитое. Конечно, согласно его словам, именно подлинный философ, просветленный своей способностью к чистому умопостижению, должен снизойти в темноту общественных дел и устроить их на разумных началах. Однако, помимо кромешной тьмы общественной жизни, возникает и другая проблема – где они, эти подлинные философы? Да, этот вопрос, увы и ах, повергает Платона в тот же самый ступор, в который он повергает любого современного человека. Как же это так? – воскликнем мы – разве мы не в Древней Греции, разве речь идет не о том периоде времени, который можно назвать расцветом философии? Разве сама Академия не есть воплощение тех самых «островов блаженных», на которых мысленно пируют все лучшие философские силы, какие только можно себе представить? А вот Платон смотрит вокруг себя, грустит и сокрушается – где вы, философы, ау!... и мечтает о подлинном бытии философии, в противовес нынешнему – мнимому:
— В настоящее время, если кто и касается философии, так это подростки, едва вышедшие из детского возраста: прежде чем обзавестись домом и заняться делом, они, едва приступив к труднейшей части философии, бросают ее, в то же время изображая из себя знатоков; труднейшим же я нахожу в ней то, что касается доказательств. Впоследствии, если по совету других — тех, кто занимается философией, — они пожелают стать их слушателями, то считают это великой заслугой, хоть и полагают, что заниматься этим надо лишь между прочим. А к старости они, за немногими исключениями, угасают скорее, чем Гераклитово солнце, поскольку никогда уже не загораются снова.Приведу еще один отрывок, даже более важный в контексте предлагаемого рассуждения:
— Остается совсем малое число людей, Адимант, достойным образом общающихся с философией… Все вошедшие в число этих немногих, отведав философии, узнали, какое это сладостное и блаженное достояние; они довольно видели безумие большинства, а также и то, что в государственных делах никто не совершает, можно сказать, ничего здравого и что там не найти себе союзника, чтобы с ним вместе прийти на помощь правому делу и уцелеть, — напротив, если человек, словно очутившись среди зверей, не пожелает сообща с ними творить несправедливость, ему не под силу будет управиться одному со всеми дикими своими противниками, и, прежде чем он успеет принести пользу государству или своим друзьям, он погибнет без пользы и для себя, и для других. Учтя все это, он сохраняет спокойствие и делает свое дело, словно укрывшись за стеной в непогоду. Видя, что все остальные преисполнились беззакония, он доволен, если проживет здешнюю жизнь чистым от неправды и нечестивых дел, а при исходе жизни отойдет радостно и кротко, уповая на лучшее.
— Значит, он отходит, достигнув немалого!
— Однако все же не до конца достигнув того, что он мог, так как государственный строй был для него неподходящим. При подходящем строе он и сам бы вырос и, сохранив все свое достояние, сберег бы также и общественное.Далее становится ясно, куда клонит Платон, и в чем состоит подлинный смысл слияния философии и власти. Пока общий порядок дел неразумен, не может быть и каких-то отдельно-существующих философских «островов блаженных». Философ укрывается от общественной жизни «за стеной в непогоду», но вполне укрыться невозможно, да и укрываются только единицы. Следовательно, слияние философии и власти (по Платону) для философии полезно ничуть не менее, чем собственно для государства. Более того, именно для философии оно важнее всего, хотя предполагаемое правление философов и осуществляется на благо всех, но ведь высшее благо – это созерцание блага самого по себе, то есть дело сугубо философское. Философы правят, чтобы правила – философия. А пока это не так, философам неоткуда «снисходить» до государственных дел, потому как вместо островов блаженных мы можем созерцать лишь островки обреченных.
Итак, если современному человеку Академия видится неким воплощением «философии как среды», то Платон видит другую картину: он видит совершенно бестолковую общественную жизнь и видит он также жизнь философскую – куда более разумную, но вместе с тем, фрагментарную. Бардак в общественной жизни, можно сказать, естественен, потому как никто из толпы не зрит умом, а только глазами (а потому никто не видит подлинного бытия, а только тени бытия), фрагментарность же умопостижения естественна, исходя из того, что бестолковая общественная жизнь всячески препятствует развитию подлинно философских качеств души. В общем, во-первых, есть толпа, которая совершенно непричастна философии, и люди толпы, которые только грызутся между собой в борьбе за власть (государственные дела), во-вторых, есть софисты (псевдо-философы), которые обслуживают, так сказать, интеллектуальные запросы людей толпы; и, только в-третьих, есть какие-то редкие люди, которые, во всеобщей бестолковой толчее, с трудом, и, можно сказать, чудом сохранили и отчасти развили в себе философские задатки.
Чудом возмужавший философ (а такие, к счастью, имеются), оказавшийся у власти, постепенно исправляет безумие общественной жизни, что в свою очередь способствует воспитанию подлинных философов. Таков магический круг гармонии идеального государства. Созерцание Справедливого и Прекрасного самого по себе является залогом того, что и на практике будет реализован справедливый и прекрасный общественный строй – отсюда же и обязанность, лежащая на философах – заниматься устройством общественной жизни, даже если им не хочется покидать обитель чистого умопостижения – ведь, не устроив общественную жизнь, не доберешься и до этой волшебной обители. И все же высшая цель - это умопостижение, а общественная жизнь… несмотря на все слова Платона, складывается впечатление, что в ней всегда будет оставаться что-то неразумно-темное, да и по словам Платона снисхождение философа к общественной работе есть переход от света к тьме (другое дело, он подразумевает, что тьма это философами будет рассеяна). И идеальным государство может называться только потому, что в нем становится возможным созерцание идей и философия перестает быть чем-то «случайно выживающим» и становится чем-то «полноценно-торжествующим». Мы, однако, видим, что философия как была каким-то «случайно-выживающим» чудом, так им и остается. Это бы и неплохо, если кто-то все же случайно, но выживает, - ненастье же всегда слишком велико, а стена, за которой можно укрыться, слишком тонка.
Какой же вывод сделать из всего сказанного? Я думаю, вот какой: раз уж Платон называет современное ему состояние философии близким к плачевному, то современному философу не стоит называть плачевным состояние философии, каковым бы они ни было. Оно «плачевно» по определению, и другим быть не может и какие-то сетования по этому поводу – пустая трата времени. Нет, надо сосредоточиться на другом – на совершившемся вдруг чуде состоявшегося философского общения, если уж оно состоялось. Большего не мог требовать от философии и Платон, разве что только в идеальном государстве дело обстоит по-другому, но пусть бог философии хранит нас от государства, тем более, от идеального. Идеальной же посчитаем редкую ситуацию, когда философская беседа пробивается сквозь толщу повседневной болтовни и обсуждения «текущих политических вопросов». А реальная Академия пусть так и остается идеализированным символом философского общения.
P.S. Напоследок приведу цитату, которую, возможно стоило привести в самом начале – тот отрывок, в котором рассматриваемая здесь тема изложена наиболее пространным образом:
— Что же? А разве естественно и неизбежно не вытекает из сказанного раньше следующее: для управления государством не годятся как люди непросвещенные и не сведущие в Истине, так и те, кому всю жизнь предоставлено заниматься самоусовершенствованием, — первые потому, что в их жизни нет единой цели, стремясь к которой они должны были бы действовать, что бы они ни совершали в частной или общественной жизни, а вторые — потому, что по доброй воле они не станут действовать, полагая, что уже при жизни переселились на Острова блаженных.
— Это верно.
— Раз мы — основатели государства, нашим делом будет заставлять лучшие натуры учиться тому познанию, которое мы раньше назвали самым высоким, то есть умению видеть благо и совершать к нему восхождение; но когда, высоко поднявшись, они в достаточной мере его узрят, мы не позволим им того, что в наше время им разрешается.
— Что ты имеешь в виду?
— Мы не позволим им оставаться там, на вершине, из нежелания спуститься снова к тем узникам, и, худо ли бедно ли, они должны будут разделить с ними труды их и почести.
— Выходит, мы будем несправедливы к этим выдающимся людям и из-за нас они будут жить хуже, чем могли бы.
— Ты опять забыл, мой друг, что закон ставит своей целью не благоденствие одного какого-нибудь слоя населения, но благо всего государства. То убеждением, то силой обеспечивает он сплоченность всех граждан, делая так, чтобы они были друг другу взаимно полезны в той мере, в какой они вообще могут быть полезны для всего общества. Выдающихся людей он включает в государство не для того, чтобы предоставить им возможность уклоняться куда кто хочет, но чтобы самому пользоваться ими для укрепления государства.
— Правда, я позабыл об этом.
— Заметь Главкон, что мы не будем несправедливы к тем, кто становится у нас философами, напротив, мы предъявим к ним лишь справедливое требование, заставляя их заботиться о других и стоять на страже их интересов. Мы окажем им так: "Во всех других государствах люди, обратившиеся к философии, вправе не принимать участия в государственных делах, потому что люди сделались такими сами собой, вопреки государственному строю, а то, что вырастает само собой, никому не обязано своим питанием, и там не может возникнуть желание возместить по нему расходы. А вас родили мы, для вас же самих и для остальных граждан, подобно тому как у пчел среди их роя бывают вожди и цари. Вы воспитаны лучше и совершеннее, чем те философы, и более их способны заниматься и тем и другим. Поэтому вы должны, каждый в свой черед, спускаться в обитель прочих людей и привыкать созерцать темные стороны жизни. Привыкнув, вы в тысячу раз лучше, чем живущие там, разглядите и распознаете, что представляет собой каждая тень и образ чего она есть, так как вы уже раньше лицезрели правду относительно всего прекрасного, справедливого и доброго. Тогда государство будет у нас с вами устроено уже наяву, а не во сне, как это происходит сейчас в большинстве государств, где идут междоусобные войны и призрачные сражения за власть, — будто это какое-то великое благо. По правде же дело обстоит вот как: где всего менее стремятся к власти те, кому предстоит править, там государство управляется лучше всего и распри отсутствуют полностью; совсем иначе бывает в государстве, где правящие настроены противоположным образом.
— Безусловно.
— Но ты думаешь, что наши питомцы, слыша это, выйдут из нашего повиновения и не пожелают трудиться, каждый в свой черед, вместе с гражданами, а предпочтут все время пребывать друг с другом в области чистого [бытия]?
— Этого не может быть, потому что мы обращаемся к людям справедливым с нашим справедливым требованием. Но во всяком случае каждый из них пойдет управлять только потому, что это необходимо — в полную противоположность современным правителям в любом государстве.
— Так уж обстоит дело, дорогой мой. Если ты найдешь для тех, кому предстоит править, лучший образ жизни, чем обладание властью, тогда у тебя может осуществиться государство с хорошим государственным строем. Ведь только в таком государстве будут править те, кто на самом деле богат, — не золотом, а тем, чем должен быть богат счастливый: добродетельной и разумной жизнью. Если же бедные и неимущие добиваются доступа к общественным благам, рассчитывая урвать себе оттуда кусок, тогда не быть добру: власть становится чем-то таким, что можно оспаривать, и подобного рода домашняя, внутренняя война губит и участвующих в ней, и остальных граждан.
— Совершенно верно.
— А можешь ты назвать какой-нибудь еще образ жизни, выражающий презрение к государственным должностям, кроме того, что посвящен истинной философии?
— Клянусь Зевсом, нет.203,1K
