Ваша оценкаЛидия Корнеевна Чуковская (1907–1996) — литературовед, мемуаристка, критик, писатель, поэт, чье творческое наследие разнообразно, но при этом абсолютно цельно. Все, созданное ею, — отзвуки личного жизненного опыта дочери знаменитого отца, друга многих прославленных современников, редактора, правозащитника. В настоящий сборник вошли художественные произведения Лидии Чуковской — повести «Софья Петровна», «Спуск под воду» и «Прочерк», а также две книги воспоминаний — «Памяти детства: Мой отец — Кор...
Жанры
Рейтинг LiveLib
5,0
46 оценок
- 598%
- 42%
- 30%
- 20%
- 10%
Ваша оценкаПрочитали 55Хотят прочитать 166
Рецензии
OlesyaSG17 апреля 2025 г.Читать далееСофья Петровна - вдова, мать взрослого сына, который уже шагнул во взрослую жизнь. Она работает, сын работает и учится, его хвалят, даже в газете о нем написали.
Но вот мать получает весть, что сына забрали. теперь её жизнь разделилась на до и после. Теперь уже ничего не будет, как раньше.
Это - книга матери репрессированного. Одного из. Потому что все в той толпе ищущих, ждущих, верящих одинаковые. Лица - как одно. С надеждой, а вдруг, смотрят вокруг. И не смотрят. Потому что от них шарахаются. Их - близких репрессированных- избегают, ведь можно же замараться. Их увольняют. Их морально прессуют. А им еще нужно не просто жить, а и ждать. Вдруг всё это ошибка? Вдруг исправят? Вдруг отпустят? И ведь начали же отпускать.
30-е годы 20 века - время, когда были чистки. И понятие чисток у всех было разное. Кто от вредителей сов.производства освобождал общество, кто "ближнему" нагадить старался, оговорить, пока там разберутся, года пройдут; кто соседскую комнату отхватить хотел, поэтому и наговаривал. В общем, многие решали свои шкурные проблемы руками. Донос - тогда стал великой силой.
Не знаю, какую оценку поставить этой повести. Поэтому пока оставлю без оценки, может быть, потом, как-нибудь определюсь с оценкой. А пока - так.129694
russian_cat23 апреля 2024 г.Писатель в роли папы
Читать далееНеоднократно замечала, что мне нравится читать книги о теплых взаимоотношениях отцов с детьми, а тем более, если это реальные воспоминания. В случае же с Корнеем Чуковским, добавляется дополнительный интерес: каким папой был человек, который наиболее известен как детский писатель (хотя он писал не только для детей), как знаток детских душ, как человек, стихи которого легко запоминаются малышами и нравятся им.
Этот человек любопытно сочетал в себе тип «вечного ребенка», способного к безудержному веселью, иногда капризного и не всегда думающего о последствиях (и, может, именно поэтому так легко находящего общий язык с детьми), но в то же время требовательного к себе и другим перфекциониста. При этом одна из мыслей, от которых я не могла отделаться во время чтения воспоминаний его дочери, была о том, что даже самый прекрасный, умный и понимающий отец все-таки не может быть идеальным и не лишен своих тараканов. Нет, дети (и не только его собственные) безгранично его любили, он был лучший товарищ по играм, неутомимый рассказчик и выдумщик, при этом ярый противник физических наказаний, забравший своих детей из школы, узнав, что там они практикуются. Но все-таки были и за ним, если это можно так назвать, «косяки».
Многим, наверное, известна трагическая история его младшей и самой любимой дочери Марии (Мурочки), жизнь которой унес туберкулез. Но книга его старшей дочери, Лидии Чуковской, в основном, посвящена более раннему периоду жизни Корнея Ивановича (хоть он родился под другим именем, но потом официально поменял его на Корнея Ивановича Чуковского, так что это не просто псевдоним), еще до рождения Мурочки. Лидия вспоминает собственное детство, когда детей было еще трое: два сына, Коля и Боба (Борис), и сама Лида (которая, единственная из четверых детей, пережила своего отца).
Этот период был одним из самых счастливых и радостных для семьи. Жили они тогда постоянно на даче, в финском поселке Куоккала. Для детей это была причудливая смесь свободы и строгой дисциплины. Отец всячески поощрял их к физическим упражнениям, они бегали, плавали, катались на лодке, лазали по деревьям (причем отец показывал на своем примере, как это делать). Корней Иванович принимал живейшее участие во всех забавах, обожал придумывать игры, а также когда дети мечтали и фантазировали. Не терпел он только одного: бесполезного времяпрепровождения с целью «убить время», вроде игры в карты. От этого он мог просто прийти в ярость, так как искренне не понимал, как можно «убивать» время, которого и так слишком мало, а вокруг столько всего интересного.
Он всеми силами старался привить детям любовь к искусству, книгам, языкам, поэзии, читал им стихи при любой возможности, будь то вечерние посиделки дома или прогулка на лодке. Заставлял их учить английский, причем относился к этому очень строго и сердился, если они не проявляли должного, по его мнению, интереса. Ведь им доступно такое сокровище – учиться! Такое его отношение гораздо легче понять, если вспомнить его собственное детство, описанное, к примеру, в автобиографической книге «Серебряный герб». Сам он был незаконнорожденным сыном прачки, из гимназии был исключен, а потому учиться ему пришлось своими силами, добывая книги где придется и параллельно с тяжелым физическим трудом (английские слова он писал на крышах, работая маляром, и таким образом старался выучить язык).
Помня свой тернистый путь к образованию, своим детям он старался дать максимум, при этом часто в интересной, творческой, игровой форме (к примеру, для перевода на тот же английский придумывал для них смешные тексты, содержащие заданные слова, и этих текстов дети ждали с нетерпением). И в таком контексте очень понятно, что он не терпел лени: ведь вот у них все есть, чего не было у него, книги, учителя, только учись! Но временами это заставляло его перебарщивать, когда он принимался кричать на ребенка, который всего-навсего забыл выучить какое-то слово (или даже выучил все, что нужно, но можно было бы, по мнению отца, и перевыполнить план).
Такой вот творческий перфекционист, с таким, пожалуй, интересно, но временами сложно. Он и к себе был столь же требователен, и когда уходил в работу, ничто не могло его оторвать, даже не подходи. Родные это знали и мирились с этим, но иногда это могло и обижать. Не зря Лидия сквозь года сохранила воспоминание об одной из своих первых поездок в Петербург. Постоянно живя в Куоккале, дети практически никогда не бывали в городе, а тут такое событие: папа должен вечером читать лекцию и взял ее с собой, чтобы провести с ней в городе весь день, показать ей музеи, счастье! Но по дороге, в поезде, Корней Иванович обнаружил, что его лекция никуда не годится и ее нужно полностью переписать, и в итоге весь обещанный ей день дочь провела в коридоре гостиницы, так как в номере ее отец работал и никого не желал ни видеть, ни слышать. Думается, подобное случалось неоднократно, но именно тот случай ей запомнился, с одной стороны, как сильная обида, а с другой, уже вечером, – как первое осознание того, сколько людей приходят послушать ее отца, которого она всегда знала только в домашней обстановке.
Кстати, о домашней обстановке. Чуковский боготворил людей искусства и литературы, был тонким ценителем (сам же себя «настоящим» писателем никогда не считал), и в его доме постоянно бывали разные творческие люди. А их соседом в Куоккале был Илья Репин, с которым Чуковские были в прекрасных отношениях и к работе которого Корней Иванович относился с трепетом, вплоть до того, что не позволял детям громко разговаривать вблизи дома художника, чтобы не отвлечь его от работы. Кроме этого, дома было полно альбомов с репродукциями, книг, свежих журналов и прочего, так что дети росли, как выражался их отец, в «атмосфере искусства». При этом они воспринимали это как совершенную обыденность и им никогда не приходило в голову гордиться или хвастаться, к примеру, тем, что у них дома побывал знаменитый поэт. Ну, приходил и приходил, что тут такого.
Еще из любопытных деталей домашней обстановки. Чуковский много лет страдал бессонницей, и его могло «усыпить» (и то не всегда) только чтение вслух. Роль исполнять «колыбельные чтения» для папы выпала как раз на долю дочери Лиды, и в этот момент они как бы менялись ролями: он становился капризным ребенком, который никак не хочет засыпать, шалит и хитрит, а она – терпеливой нянькой, которая без устали читает ему «сказку на ночь», а потом крадется на цыпочках из комнаты, чтобы не разбудить кое-как заснувшего. Читать об этом было довольно странно, но самой дочери это, по-видимому, нравилось и было чем-то вроде любимой игры и одновременно почетной обязанностью.
Честно скажу, не все в этой книге мне было интересно. К примеру, Лидия Чуковская еще приводит выдержки из критических статей отца о других писателях, некоторые воспоминания о людях, у них бывавших и т.д. Это вполне ценные сами по себе вещи, но мне в данном случае интереснее всего было наблюдать именно за взаимоотношениями отца и детей (о своей матери Лидия пишет очень мало, практически мельком, и не совсем понятно, потому ли это, что она была куда менее значимой фигурой в ее жизни, или же просто потому, что книга посвящена отцу и только ему одному).
Не жалею, что познакомилась с книгой, получила еще один образчик воспоминаний об эпохе, а также и живой образ известного человека, каким он был «в жизни», что я, в общем-то, всегда люблю.
964,7K
AntesdelAmanecer18 июня 2020 г.Английский, стихи, лыжи, книги (с)
Читать далееЛюблю книги писателей о писателях, когда они пишут о своих современниках, а в данном случае дочь пишет об отце. Кто же не знает Корнея Чуковского? Из детского почти все наизусть: "Телефон", "Федорино горе", "Айболит", "Краденое солнце", "Мойдодыр", "От двух до пяти"...Поэтому так интересно было познакомится с работой дочери, которая сама стала интересной писательницей. Лидия Чуковская не ставила задачу написать биографию Корнея Ивановича, она просто поделилась своими детскими воспоминаниями.
Для меня было много открытий, как приятных, ярких, веселых, как я и представляла себе автора "Айболита", так и немного странных.
Узкий, длинноногий, и длиннорукий, подбрасывающий к потолку и ловящий без промаха палку, тарелку, кого-нибудь из нас (детей). Тощий, но сильный; любит веселье и любит занозистой насмешкой поддеть. Непоседлив, беспечен, всегда готов затесаться в нашу игру или изобрести для нас новую.Понравилось, как он умело увлекал детей в чтение, изучение языков, приучал к постоянному развитию и совершенствованию. Все это у него было связано с литературой, искусством. Все это написано прекрасным слогом, атмосфера детских лет Лидии Чуковской передана с большой любовью.
Казалось бы просто учебник по воспитанию, однако, некоторые места насторожили.
При постоянном нахождении на воздухе, занятиях активными играми и спортом: лыжи, плавание, гребля, велосипед, бег, Чуковский страдал бессонницей. Заснуть мог только под монотонное чтение вслух. Читали дети, в основном Коля или Лида. Воспринимали, как игру, укладывают папу спать. В этой главе мне было жаль его детей. Особенно, как он их дразнил на следующее утро, что только притворился спящим. А ведь ребенку приходилось не спать, читать в темноте, испытывать постоянный страх, что она/он что-то сделает не так и папа не уснет, это огромная психологическая нагрузка. Недоумевала, почему Корней Чуковский не поступал ровно наоборот: почитал бы перед сном детям, а сам бы прогулялся или поработал. И все бы ничего, дети сами рады не спать, играть со взрослыми на равных, но то что все с восьми часов вечера замирали, ходили на цыпочках, все подчинялось распорядку папы, не вязалось с папой-другом. И еще меня поразил эпизод, когда дети могли утонуть на водной прогулке по вине своего любимого папы.
Много интересного в его системе воспитания, но она явно не безупречна. Он пытался дать детям как можно больше всего, чего сам был лишен в детстве
Все, чего мальчиком лишен был он сам. Все, чем он одаривал нас, своих детей, когда сам стал отцом.Часто это приводит к обратному, сколько детских слез пролито от того, что они жили не своей жизнью, а воплощали несостоявшиеся мечты своих родителей.
Лидия Чуковская вспоминает в книге Репина, Маяковского, Шкловского, Леонида Андреева, Хлебникова, Шаляпина и других известных людей, бывавших в доме Чуковских в Куоккале, где прошло детство Лиды. От сочетания слов Чуковский и Куоккала Репин придумал слово "Чукоккала", ставшее названием рукописного юмористического альманаха, который Корней Иванович вёл до последних дней своей жизни.
Книга читается легко. Это светлые воспоминания, местами веселые, местами серьезные.912,9K
Цитаты
ShiDa17 января 2020 г.Читать далее«Многое узнала Софья Петровна за эти две недели — она узнала, что записываться в очередь следует с вечера, с одиннадцати или с двенадцати, и каждые два часа являться на перекличку, но лучше не уходить совсем, а то тебя могут вычеркнуть; что непременно надо брать с собой теплый платок, надевать валенки, потому что даже в оттепель с трех часов ночи и до шести утра будут мерзнуть ноги и все тело охватит мелкая дрожь; она узнала, что списки отнимают сотрудники НКВД и того, кто записывает, уводят в милицию; что в прокуратуру надо ходить в первый день шестидневки и там принимают не по буквам, а всех, а на Шпалерной ее буква 7-го и 20-го (в первый раз она попала в свой день каким-то чудом); что семьи осужденных высылают из Ленинграда и путевка — это направление не в санаторий, а в ссылку; что на Чайковской справки выдает краснолицый старик с пушистыми, как у кота, усами, а в прокуратуре — мелкозавитая остроносая барышня; что на Чайковской надо предъявлять паспорт, а на Шпалерной нет; узнала, что среди разоблаченных врагов много латышей и поляков — и вот почему в очереди так много латышек и полек… Одного только она не узнала за эти две недели: из-за чего Коля арестован?»
212,3K
Natasha_ONeill5 июня 2015 г.Да что вы, право, такая расстроенная? Раз Иван Игнатьевич не виноват, значит, все будет хорошо. В нашей стране с честным человеком ничего не может случиться. Просто недоразумение. Смотрите же, будьте молодцом...
201,5K
Ttata6 июля 2020 г.«Думаете, товарищ Тимофеев, лифтерша маленький человек, не понимает? Ошибаетесь! Нонче не старое время! при советской власти маленьких нет, все большие.»
14656
Подборки с этой книгой
Азбука-классика (pocket-book)
- 2 451 книга
Русская литература. Большие книги
- 207 книг
Книги той войны
- 555 книг
ДНЕВНИКИ, ПИСЬМА и МЕМУАРЫ ЗНАМЕНИТЫХ ЖЕНЩИН
- 214 книг
Старик Хоттабыч или Книги которые нужно осилить до конца жизни
- 4 945 книг
Другие издания
