Вечер у Клэр. Ночные дороги

Не то чтобы Газданова можно назвать известным писателем, но, как и любой писатель, не достигший безоговорочной славы, но уже почивший, он вызывает разговоры на тему: «Заслуженно ли он забыт, не широко распространён, не понят?» И каждому читателю предоставляется возможность самому в этом разобраться, вот и я решила заняться этим.
«Ночные дороги» — это в некотором роде автобиографическое произведение Газданова. Оно повествует об эмигранте, после Октябрьской революции и гражданской войны оказавшемся в Париже и выживающем там так, как может: работая в разных местах, но дольше всего будучи ночным таксистом. Это довольно бессюжетное произведение, больше похожее на сборник впечатлений, мыслей, историй — иногда почти анекдотических — и образов.
В первую очередь оно потрясает самоуверенностью главного героя, от лица которого ведётся повествование, и глубиной океанов рефлексии, которые он разливает перед читателями. Возвышая себя над алкоголиками, проститутками, скупцами, ворами — не от бедности, а от жадности — и людьми, не задумывающимися о чём-то высоком и видящими счастье в банальной работе и деньгах, сам герой вызывает почти презрение. И дело не в том, что он должен всех жалеть, понимать, а в том, что, сравнивая себя с ними, он задаёт планку себе, и его планка предполагает не самосовершенствование и стремление к чему бы то ни было, а признание того, что он лучше по сравнению с обывателями и людьми, запутавшимися в жизни, или сдавшимися своим страстям, или попросту несчастными.
Герой мастерски создаёт портреты, сдабривает происходящее точными деталями, но чересчур заливает всё это эгоцентричными размышлениями. Да, подкупает искренность, но в этой искренности — бочке мёда — целый шмат — дёгтя — самолюбования. К тому же постоянно выскакивает стремление найти плохое во всём, увидеть его и — непременно! — указать на него. Да, сложно не очерстветь, видя грязь, горе, нищету, самые неблагополучные районы Парижа, но героя не хочется понять, хочется обвинить в том, что он научился не цинизму даже, а самолюбованию и упоению своими чувствами на фоне других людей, которым он усердно отказывает или пытается отказать в чувствах и в осмыслении своих поступков, да и вообще жизни. Главный герой слишком много оценивает, постоянно делает выводы, навязывая своё мнение о людях — мнение, приправленное определённой долей морализаторства и этим раздражающее. А ещё раздражающее тем, что не даёт простора задуматься, решить что-то самому: ведь стоит тебе это сделать, и ты можешь не согласиться с ним, и всё, оревуар, вы сразу разойдётесь, потому что герой-то всё об окружающих знает, понял в лучшем случае по словам и поведению, а в худшем — чуть ли не в первую встречу по глазам, и прав именно он. Притом — поразительно! — герой не раз упоминает, как сложно и важно бывает понять отличающихся людей — чужой среды, происхождения, у которых мозг устроен иначе, — но слишком уверяет, что он-то сам понял! Он-то знает! Вот только в его словах не чувствуется понимание — чувствуется осуждение, неприятие, самоуверенность, самолюбование, ещё что-то само-.
В результате он стремится к тому, чтобы стать больше, чем героем, из-за его знаний о жизни других, выводов, взгляда «как бы сверху», при этом оставаясь именно героем, имеющим своё «я», реплики, образ, биографию, роль в происходящем. Однако деталей, составляющих его образ, слишком мало, чтобы проникнуться ими, но много, чтобы принять его за всевидящего автора, доброго дядюшку, решившего поделиться опытом и интересными историями.
«Ночные дороги» включают замечательные — иногда забавные, временами печальные, а, бывает, неожиданные — подробности о жизни эмигрантов, о Париже, о буднях разнорабочих, шофёров, проституток, о бюрократии и попросту о людях. Детали, диалоги только-только начинают завлекать, как герой погружается в раздумья, и читать становится немножко невыносимо — не по силе воздействия, а из-за нытья и занудства, вызывающих довлеющую над другими чувствами скуку.
В «Ночных дорогах» много мелких несчастных людей: сумасшедший Васильев, поражённый манией преследования, алкоголик-философ Платон, приспособленец Федорченко, поразительно наивная проститутка Сюзанна и знающая жизнь проститутка Ральди, аббат, намекающий, что хочет провести тайно время с женщиной, и старик, катающийся всю ночь по публичным домам, сутенёры, клошары, — и все они пугают не только тем, что отчаялись и привыкли к тому, что бедность, горе, низость — это норма, что они не имеют право претендовать на что-то большее, а ещё тем, что им — и главному герою ночному таксисту вместе с ними — наплевать на других людей и, в конце концов, в какой-то степени на самих себя тоже. И каждый, как и главный герой, не видит чужое горе, во всём — только своё. И не то чтобы все они были обязаны это делать, но… этого чертовски хочется.

Какое же это счастье, когда ты, полагая, что исследованная тобою вдоль и поперёк русская литература уже больше ничем тебя не удивит, вдруг дарит тебе такого автора равного Бунину и Камю!!!

Ну а теперь к книге. Это фактически поздний Газданов, и многие любители лучшего в творчестве Набокова, Пруста, Ремарка, Камю и Достоевского, найдут здесь очень многое, что им понравится. Сам сюжет книги относительно калейдоскопичен и многослоен. Ночной Париж, с его словно в фотографическом негативе проявляющимися сумрачными душами и судьбами, как некие тени жизни ( дня) . И эта символика не случайна: атмосфера романа состоит из снега, больше похожего на тихий пепел, и дождя, под которым ночные дороги похожи на чёрные реки с словно бы увядшими цветами фонарей склонившихся над их немым отраженьем. Главный герой работает таксистом - т.е. символика Харона, перевозящего души по реке забвения ( и этот образ почти прозрачно возникнет в романе) но вместе с тем, главный герой, сам переживший любовную и жизненную драму совершает некое путешествие по лабиринтам не столько ночного Парижа, сколько по закоулкам своей души и памяти сердца, искупая нечто своё, сострадая, а вернее пытаясь жить жизнью других, видя, как они не живут собой, но и боясь этой жизни, которая его однажды уже обожгла..
Одним из главных действующих лиц, является довольно гротескный персонаж Федорченко ( словно сошедший со страниц Гоголя и Достоевского) который всю жизнь довольствовался пустым существованием, но однажды, как и " тени в раю" у Гомера, стал прозревать, осознавая свою мертвенность жизни ..( и кстати говоря, в романе есть важный и почти детективный эпизод с исчезновением генерала - чьё имя не открывается, но почти совпадает с " Федорченко", и в рассказе Набокова " Ассистент режиссёра" эта история описана подробно и очень интересна в отношении романа. И, да, у того же Набокова, в конце его " Себастьяна Найта" есть привет , " литературный солнечный зайчик" " Ночным дорогам" Газданова ( там упоминается особенность главного героя заказывать в ночном кафе стакан молока...)
Но разве можно все иные , философские и любовные линии романа написанные газдановским языком , хоть как- то очертить? для этого пришлось бы просто перепечатывать роман почти целиком, обводить уже написанное..
Книга заканчивается изумительной символикой : главный герой, на залитом солнцем пляже , словно бы ступивший на долгожданный берег дня, воскресший для себя и жизни...

Кажется, я открыл для себя нового писателя русского зарубежья, о котором, к своему стыду, никогда не слышал. Достаточно было прочесть несколько страниц этого рассказа, чтобы понять, что этот автор владеет настоящим искусством слова , его язык звенит и светится,хотя сюжет рассказа и его изложение поражают своей необычностью. А какие сравнения: "...пол гладок, как брюхо ящерицы, и швейцары медлительны, как крокодилы." Или: "Губы — это тавро характера: посмотрите на узкие губы монахинь: это дневник без содержания, тетрадка с белыми листами; губы шулеров сделаны из железа; губы проституток из резины." Не хуже и "Желтый чемодан Ульриха был тяжел, как совесть изменника." Обязательно буду читать и другие его произведения. Их не так уж и много, всего три романа и рассказы.

Закончила чтение « Пробуждения » (рецензия), и поняла, что мне не хватило газдановской прозы, так как роман по объему небольшой. Решила чем-нибудь дополнить, выбрала наугад рассказ «Судьба Саломеи», и была потрясена удивительным совпадением. Это как будто две грани одной и той же темы. Более ранний рассказ лишь обозначает развившуюся в романе историю женской судьбы, которую в «Пробуждении» Газданов дает уже более развернуто.

Правда, в отличие от «Пробуждения», где сюжет подается через мужчину, «Судьба Саломеи» - это история женщины, которая хотела быть режиссером всего, что вокруг нее происходит. Она ждала от окружающего мира, что он будет соответствовать ее сценарию, искренне бесилась, когда все шло не так, а потом снова бросалась в бой и не примирялась. Это была красивая жизнь, наполненная несуществующим смыслом, и неизвестно, чем бы стала Саломея, если бы не трагическая эпоха, смешавшая все сценарии. Завтра была война... Не стану говорить больше, все – в рассказе.

Пару замечаний о форме. В самом начале меня этот рассказ несколько удивил некоторым несовершенством стиля, я даже подумала, что это черновик, не публиковавшийся при жизни автора, потому что встречались явные огрехи из разряда «два раза что и два раза который» в одном предложении. Оказалось, что «Саломея» была напечатана в журнале, поэтому не могу объяснить такую небрежность Газданова, который отличается очень хорошим языком. Бывает. Косноязычность вскоре закончилась, рассказ обрел силу, и финал автору удался. Но, в связи с этой вступительной корявостью, я не стала бы рекомендовать «Судьбу Саломеи» для знакомства с автором, она несовершенна, хотя по-своему хороша.

Чарующая книга, хотя на первый взгляд в ней нет совершенно ничего особенного.

Очень часто неожиданная (или намеренная) встреча с давним другом, случайно брошенная фраза, фильм, песня, да что угодно становятся катализатором воспоминаний, которые переносят на много лет назад, но такие яркие, что ты словно проживаешь их заново. Очень часто мы и сами не прочь обернуться назад и посмотреть, что же было сделано, как и зачем. Думаю, у многих общая история сложится в несколько абзацев, но какие-то маленькие моменты, буквально мелочи по суждению других людей займут десятки страниц, множество часов, разбередят душу, подарят бессонную ночь. Что-то случилось десять лет назад, а кажется, что только вчера. Куда ушло это время и почему же так быстро? А если заглянуть к другому человеку "через плечо" и узнать, что же видит он?

В этой истории собрано так много всего, что уже хочется в неё вернуться: снова послушать бесконечную сказку о мореплаванье, попробовать купить свинью вон в той избе, почувствовать аромат мороженного, которое... Не малую роль здесь, конечно же, играет язык, ведь он бесподобен, хочется читать, пробовать на вкус, делиться с тем, кто рядом, и вновь погружаться в чтение. Сама же история не просто дарит непрошенные, казалось бы, воспоминания чужого человека, но и пускает в ход наши собственные. Это неожиданность никак не могла оставить меня равнодушной, хотя сама по себе она спокойная, лиричная, наводящая в том числе и на вечные размышления о смерти.

Се бы хотелось её перечитать, но уже ближе к концу года, когда захочется подвести некий итог, в очередной раз удивиться скоротечности времени и напомнить себе, что тратить это самое время впустую нельзя.

Друг порекомендовал мне этот роман, и я несказанно рада, что познакомилась с автором. Давно мне не попадался настолько созвучный с моим мироощущением герой, живущий преимущественно внутренней жизнью и с трудом ориентирующийся во внешнем мире. Как будто годы и опыт не помогают тебе взрослеть, и ты обречён до самого конца оставаться неуверенным в себе подростком, а взрослый прикид и морщины — всего лишь маскировка, способ спрятаться от лишних вопросов. Другие персонажи тоже очень интересны, особенно родственники Коли (в книге довольно подробно описано его детство). Вообще по сюжету и атмосфере книга напоминает «Обещание на рассвете» Ромэна Гари (только война в ней другая, и Клэр — не мать, а возлюбленная героя), а по силе воздействия я бы сравнила её с романами Набокова (до сих пор чувствую себя как после падения с хорошей высоты).

Очень медленная, такая умиротворяющая и при этом страшноватая книга. И страшна она не тем, что действие происходит практически постоянно только ночью. А тем, с какими судьбами знакомит нас автор. Ночной Париж, ночные кафе, улицы, проститутки, сутенеры, пьяницы, сумасшедшие... В этом ночном мире постоянно происходит что-то, и порой даже не настолько плохое, каким всё могло бы показаться. Но все равно каждое действие и решение наполнено печалью, как и само повествование. Меня очень зацепила история Сюзанны. Падшая женщина, нашедшая любовь, но ой какую непростую. Когда в такое чувство вмешивается политика - ничего хорошего по умолчанию получиться не может. А когда это советская политика... А Алиса и то, как она кинула Ральди. Вторую было жутко жаль, и я понимаю главного героя, который покрыл Алису всеми словами, которыми только мог. Рассуждения ГГ и Платона - тоже стоят немало внимания, их было особенно непросто читать, потому что образ Платона никак не хотел в голове сочетаться с глубоко философскими размышлениями о жизни...
Объективно - я даже не смогу сказать, о чем эта книга. Она с одной стороны очень печальна, но с другой - вполне жизнеутверждающая. Возможно, не стоит искать глубоких смыслов. Это история о жизни, ночной жизни, в которой все люди точно также любят, тоскуют, пробиваются наверх и с треском падают вниз, умирают и рождаются. Такая маленькая жизнь, которую увидеть могут немногие.

Очень давно хотел попытать судьбу с русской эмигрантской прозой первой волны и, конечно, не было лучшего момента познакомиться с Гайто Газдановым. Писатель в 1920 эвакуировался в Турцию, а в 1923 оказался в Париже, и «Вечер у Клэр», изданный в 1929 году — практически полностью автобиографический дебютный роман автора. Это проникнутое атмосферой мечтаний о далёком будущем отражение событий из жизни Газданова, от его детства и юности гимназиста до начала гражданской войны, где он принял сторону белых, служил на бронепоезде, а позже вынужден был бежать в Константинополь на пароходе.

«Вечер у Клэр» гениально работает с ретроспективой. Писатель изображает героя как бы в двух реальностях, в Париже, где он встречает свою юношескую любовь спустя 10 лет и проводит ночь в её доме, и в стройном потоке воспоминаний, в которых его память воспроизводит долгий путь от их первой встречи в России до этого момента. По форме подачи «Вечер у Клэр» сильно отсылает к любимому и мной, и Георгием Ивановичем (настоящее имя Газданова) Прусту, но проследить схожесть художественного метода двух авторов можно не во всём. Сама Клэр представляется скорее метафорой вечной гонки за собственными мечтами, которые ведут молодых людей по жизни, но настигнув которые они вынуждены немедленно искать для себя новые цели: в этой гонке за незримой целью проходит жизнь каждого здравомыслящего человека. Потому ещё горьче кажется их встреча, которую герой желал 10 лет, но едва получив осознаёт, что она не была целью его существования всё это время, а лишь подобно заряду побуждала его на действие, на безостановочное мечтание о прекрасном будущем.

Очень зажёгся образностью Газданова: помимо грандиозных незабываемых метафор, щедро рассыпанных на разных этапах романа, через текст проходит, к примеру, образ бронепоезда, на котором герой успевает поработать и мчится сквозь гражданскую войну к спасению. Это, возможно, и метафора неминуемых перемен, настигших его Россию, и парафраз быстротечности юности, когда ему пришлось решиться на отчаянные шаги, а после и вовсе окончательно изменить свою жизнь. Вели ли его к этим решениям грёзы о Клэр? Да, конечно. Закончились ли его странствия на достижении этой отсроченной встречи? Нет, они лишь продолжатся, и в этом радость и тоска человеческой жизни, где встречи, расставания и ожидание новых как диафильмы сменяют друг друга, раз за разом подталкивая наши вечно юные души к авангарду мчащегося состава жизни.

У Газданова какой-то совершенно особый, можно сказать, обволакивающий язык повествования. Есть что-то мрачно-романтическое в том, как безымянный беженец бродит по ночным парижским улицам, среди осеннего грохота и постоянного тумана, и рефлексирует. Что-то от Ремарка, что-то от Ромена Гарри... Напряженная внутренняя жизнь героя (о которой мы сознательно знаем очень мало) не дает возможности для грандиозного развития событий.
Интрига в истории очевидна. Криминальная часть – это прикрытие для мучительного самоисследования. Новая любовь – повод для болезненного напоминания о старых ошибках. Большую часть романа занимают размышления автора на тему смертности, и в частности на вопросы судьбы, предназначения и предопределённости. Мы все знаем, что должны умереть, но не знаем, как и когда. Неужели все уже решено, хотя мы этого и не знаем? Неужели мы просто движемся по заранее определенному пути, к судьбе, которую не можем изменить?

Название «Вечер у Клэр» для своего первого романа Газданов выбрал не совсем верное. По существу, речь идет не о вечере, а о ночи. Ночи, проведенной главным героем, в постели у Клэр. Герой книги, которого зовут Николай, достиг близости с Клэр. Той интимной близости, о которой мечтал 10 лет. Все случилось. Любовь к женщине достигла своей наивысшей точки, апогея.

Герой ночью лежит в кровати со спящей любимой, такой желанной женщиной и его обуревают разнообразные чувства и мысли.

О печали завершения и приближения смерти любви даже самой счастливой. Грустит о том, что больше не придется мечтать о Клэр, о которой недавно грезил, как о чем-то недостижимом. Николай думает и мысли его текут в странной, бесконечной последовательности. О петербургском детстве в доме на Кабинетной улице. Звучит музыка с ее волшебным и мгновенным существованием. О своих детских рисунках и репутации дерзкого мальчика, которой прикрывал свою постоянную робость и неуверенность в себе. О памяти чувств, а не мыслей, которая была с детства неизмеримо более богатой и сильной.

О времени усиленного детского чтения всех книг подряд. Его можно сравнить с глубочайшим душевным обмороком. Первые, сильные впечатления от книг, когда не мог есть и спать. Что-то не выразимо сладкое в детских впечатлениях от книг.

Чувство прозрачной и далекой печали беспричинной и чистой.

Воспоминания об отце, ученом-химике, рано ушедшем из жизни. Мать, необыкновенная женщина с великолепной памятью и любовью к детям и мужу. Родные и близкие люди.

Кадетский корпус, куда Николай поступил и не любил его. Потом революция, Гражданская война, в памяти его множество других деталей прошлой жизни…

Роман «Вечер у Клэр» Гайто Газданова, писателя-эмигранта первой волны, вошел в широкий читательский круг в России в конце 1980-х – начале 1990-х годов, в эпоху перестройки и гласности, когда стали широко печатать эмигрантскую литературу. В СССР эта книга и многие другие были под запретом. Тогда, вновь открытые книги Ивана Шмелева, Бориса Зайцева, Михаила Осоргина, В.В. Набокова, Марка Алданова, которыми я зачитывался, явились настоящим откровением. Неизменно в них была трагедия Гражданской войны, потеря Родины, семьи, социального статуса, необходимость вживаться в чужую действительность, ностальгия.  А вот Газданов почему-то вышел из поля моего читательского зрения.

И вот только теперь удалось прочитать «Вечер у Клэр».

Совершенно особая книга в ряду эмигрантской прозы первой волны.