The Temple of the Golden Pavilion

Я совершенно не помню, откуда я узнала про Юкио Мисиму, но, тем не менее, давно уже порывалась его почитать. В моём представлении он рисовался эпатажным автором откровенных произведений (так я решила, будучи наслышана об "Исповеди маски"). Но всё же по случайности, впрочем, начала с "Золотого храма", и, наверное, не зря, ведь это самое известное произведение Мисимы.
"Золотой храм" обрушился на меня своей многозначностью смыслов и символической структурой. После первого прочтения я признала, что мало что поняла. Меня редко настигает такое замешательство - обычно я наоборот достаточно ясно вижу общий замысел произведения. А тут дело прямо-таки застопорилось. Я начала искать литературоведческие статьи, чтобы знающие люди мне объяснили, о чём я только что прочитала. Теперь я могу сказать, что в целом я достаточно верно истолковала фабулу и то, что в "Золотом храме" относится к европейской традиции. А вот отсылки к восточной философии мне малопонятны, поскольку Азией я никогда глубоко не интересовалась. Хоть тот же Ясперс, размышляя об осевом времени, проводит аналогии между различными культурами, которые в один исторический момент перешли к структурно похожему мышлению... и всё же нет. С позиций европейской культуры очень нелегко понять паттерны азиатской, наверное, культурные манифестации последней очень отличны, хотя я и согласна с Юнгом в том, что мифологическая основа обща для всех народов.
Япония как единый культурный фон романа вызывает тревожное ощущение сумрачности. Золотой храм в ней выглядит как яркий световой символ, который иногда возникает в мрачных снах, полных абсурда, напоминающих картины Уильяма Блейка. Мисиме удалось описать такой безнадёжный мир, в котором неудивительно появление такого героя как Мидзогути. Любопытно, что имя главного героя вообще редко фигурирует в романе - это, разумеется, часть образа "маленького человека", но не такого, как в русской литературе, где "маленький человек" вроде и бы и неплохой, зачастую просто несчастный, просто неприметный - маленький, одним словом. Нет, это "маленький человек" с большими амбициями. Разумеется, всё, абсолютно всё, первым делом напоминает историю Герострата, чей поступок с точки зрения его философского смысла вообще взволновал философию ХХ века, склонную к индивидуальной саморефлексии. Это такая уже, видимо, ставшая даже архетипической история ничтожества, желающего приобщиться к великому. Субъектом здесь всегда выступает некто, несущий в себе исключительно деструктивные мотивы, а объект - можно сказать, безукоризненное воплощение прекрасного, играющее связующую роль между земным и небесным. На мой взгляд, здесь воплощается извечная тема конфликта человека с Богом, которая с конца XIX века переходит в более материальное измерение (но её истинное значение всё равно считывается). У Мисимы Бог вообще исключён из этой проблематики - эстетика у него заменяет этику (что вообще очень характерное веяние времени, постулированное ещё в XIX веке Оскаром Уайльдом).
Как говорится, чертовщина заводится там, где пустота, вот в таком пустом, лишённом этических категорий мире и завёлся некто вроде Мидзогути. Добро здесь нежизнеспособно, поэтому надежды главного героя на моральное возвышение погибают вместе с тем, кто являл собой пример этого добра. Зато есть антагонист-соблазнитель, и, в общем, не секрет, что в этом произведении сильны фаустианские мотивы с характерным для этого сюжета предопределением нравственного падения главного героя.
Самый сложный смысловой пласт представляют собой символы красоты и смерти. Но это лейтмотив всего творчества Мисимы, поэтому, наверное, вне контекста остальных его произведений, вне их развития Мисиму вообще сложно понять. Отводя Красоте решающую роль, Мисима близок Достоевскому, но у последнего Красота этически облагорожена и во многом вписана в религиозный нарратив - у Мисимы, разумеется, этого нет, поэтому она становится вечно ускользающим и в целом вызывающим фрустрацию явлением. Если для европейской культурфилософии, для Хайдеггера, например, искусство, в первую очередь, вещественно - оно должно облечься в творение, то Мисима в лице главного героя "Золотого храма" размышляет о Красоте в категориях пустоты. Думаю, здесь необходимо даже не знание восточной философии, а вчувствование в неё, чтобы понимать эти категории дзен, но я могу лишь смутно прикоснуться к этому своим сознанием, скажем так.
Танатологические мотивы, как мне кажется, действуют в связке с понятием Красоты, служат ему, позволяя Красоте высвободиться из вещности, которая, видимо, для Мисимы совершенно излишня. Философия Мисимы похожа на бурлящий поток, который не находит для себя выхода и завершения. Красота взывает к Смерти, но та, в свою очередь, ни к чему не ведёт. На этой ноте и заканчивается "Золотой храм".

Как мне подступиться к Золотому храму и попытаться объять необъятное? В одноимённом романе Мисимы напластовано столько смыслов и оттенков, что одного прочтения явно недостаточно. Это бесконечный коан, многодневная тема для медитации, которая с каждым новым подходом поворачивается к тебе другим боком, иногда совсем неожиданным.

Я сейчас напишу о том облике Золотого храма, в котором он мне явился при этом прочтении, но это отнюдь не значит, что я буду говорить о самом очевидном, самом важном для меня или каком-либо другом "самом". Просто в данный момент "Золотой храм" читается мной именно так.

Надеюсь, никого не удивит, что я не буду предупреждать о спойлерах, что Золотой храм сгорит. Хотя я встречала людей, которые искренне жаловались на то, что им проспойлерили финал фильма "Адмирал", дескать, помер адмирал-то, зачем об этом говорить. Впрочем, недостаток школьного образования у этих товарищей не равнозначен ценности сведений о Золотом храме, вряд ли много кто им в России интересуется. Тем не менее, факт остаётся фактом — Золотой храм существовал, в пятидесятом году некий монах его сжёг, а Мисима так впечатлился сим событием, что накатал отличнейший роман едва ли не в жанре криптоистории. То бишь он попытался реконструировать внутренний мир монаха (по его представлению, само собой), мотивы сжигания храма и как он вообще до жизни такой докатился.

Дальше много и скучно.

Главным гером "Золотого храма" является тонко чувствующий мир вокруг юноша, некая изолированность которого от общества определяется не только своеобразным складом ума, но и физическим изъяном. Мидзогути сильно заикается. Нам сейчас, возможно, это не кажется большой проблемой. Но, во-первых, японское понятие об отличиях человека от большинства несколько иное. Во-вторых, на дворе предвоенные времена, когда с толерантностью к недостаткам во всём мире было чуть хуже. Ну и, в-третьих, в Мидзогути с детства сильно чувство прекрасного (и тут во многом постарался — к счастью или огорчению — отец-священник), а заикание сильно эту картину прекрасного портит. То есть, Красота с большой буквы для Мидзогути изначально закрыта, и ничего он с этим поделать не может. Возможно, это ещё одна причина, по которой он совершает мелкие набеги на прекрасное (например, ни с того, ни с сего испещряет царапинами ножны кортика молодого уберменша, ибо уж очень они хороши). Не исключено, что от этого изъяна идёт и его постоянная тяга к тёмной стороне. Хотя с другой стороны, гармония, а значит и прекрасное, невозможна без тьмы, как и Янь без Иня будет недотыкомкой.

С детства идеалом Красоты и Прекрасного (это пошло, но я попробую всё-таки выделить это большими буквами, так как понятия действительно очень обширные, идеальные и едва ли не философские) для Мидзогути становится, собственно, Золотой храм. Отец столько рассказывает мальчику о нём, что в воображении храм становится настолько крутецким, что побивает все рекорды по поням и радугам. Совершенно логично, что настоящий Золотой храм в плоти и дереве разочаровывает главного героя. Потемневшее старое здание, всего-то и. Он сам не знает, чего ожидал от храма. Волшебника в голубом вертолёте? Блёсток и синдрома Стендаля? Ожидания не оправдались, но всё постепенно приходит в норму, потому что Мидзогути отнюдь не дурак. Он понимает, что в самом здании ничего быть и не может, это просто здание. Вся суть храма и Прекрасного — в символе, внутреннем дузовном смысле. И Мидзогути хочет интегрировать себя в Золотой храм, стать причастным великому Прекрасному. кто ж не хочет стать Золотым храмом?

У меня ещё шевелилась мыслишка на первых страницах, что Золотой храм заменял Мидзогути отца. То есть отец, конечно, в жизни мальчика был, исправно поставлял сведения об объекте фапа — храме — и... И всё. Чему ещё у него можно было научиться? Смирению, когда твоя жена на твоих глазах зажигает с другим? Мидзогути не может просто закрыть глаза в трудную минуту, как это делает его отец, поэтому он обращается к храму, как к источнику ответов на все сложные вопросы.

Самая моя любимая линия в романе — постепенное разделение героя на тёмную и светлую частичку души, а также появление двух двойников. Как водится, один светлый, другой тёмный, два весёлых гуся. Светлый Цурукава (крепитесь, имён в романе не так уж много, но все длинненькие) подпитывает прозрачность главного героя, его открытость миру и верность высоким идеалам. Уродливый и хромой Касиваги — тоже учитель, но хорошему он не научит. Касиваги отрицает мир, словно видит его искажённым, как на реверсе цветов. У него есть все возможности быть славным парнишей, но он предпочитает деструкцию. Так и получается, что Касиваги понемногу отравляет главного героя, ведь яд так легко усваивается юными податливыми организмами, а Мидзогути к тому же восприимчив ко всему и гибок, как стебель бамбука.

Интересная линия стыда, которая ярко показана не в одном только "Золотом храме", но и в других романах. Видимо, уж очень сильно эта тема припекала Мисиму. Главный герой совершает не одну гадость в своей жизни. Он очень хочет, чтобы его поймали, уличили, разоблачили, и это принесло бы ему возможность покаяться, а значит и прощение. Но всё не так просто. И опять же один из возможных подтекстов, почему главный герой решил сжечь Золотой храм, — он захотел очищающего огня, аки у Феникса. Сжечь всё дотла, вместе со своими внутренними проблемами.

Ещё одна из любимейших подтем романа — соотношение вечного и временного, как раз в контексте Прекрасного. Золотой храм, казалось бы, принадлежит ко временной рукотворной красоте. Со временем позолота поблекнет, доски сгниют, и даже при умелой реставрации это будет уже не тот Золотой храм. Но главный герой воспринимает это здание как символ, а значит Золотой храм существует для него в идеальном мире и принадлежит к вечной Красоте. Так что ничего удивительного, что он порывается его сжечь и освободить бренную оболочку. Ведь действительно позолота облупилась, а доски ссохлись, в памяти же потомков Золотой храм останется прекрасным и сияющим, совсем как в воображении Мидзогути-ребёнка.

Тут можно намедитировать себе ещё десяток причин, по которым Мидзогути взял спички и пошёл к храму. Выбирайте те, которые вам кажутся наиболее важными. Формальным поводом же станет присказка про "Встретишь Будду — убей Будду", главный герой идёт этому самому Будде навалять.

И вот тут очень интересный момент, который мне нравится в романе больше всего. Главный герой подходит к храму со спичками, завершены все приготовления, он понимает, что достаточно одного только движения и ничего его не останавливает... И он осознаёт, что храм-то сжигать необязательно. Это как со звуком падающего дерева, который неизвестно, есть ли, если его никто не слышит. У себя в голове он уже сжёг Золотой храм, деяние не может быть остановлено, а значит оно всё равно, что совершено.

С этого момента я настолько влилась в текст, что старалась читать помедленнее. По одной простой причине: я знала, что храм всё-таки будет сожжён. Это тот же умирающий Колчак, факт не изменить. Но храм существовал на страницах романа и параллельно в мире книги внутри моей головы, а значит, чем медленнее я читала, чем дольше храм имел возможность стоять. Пусть и в таком зыбком воображаемом месте.

Последние страницы романа довольно противоречивы по отношению к главному герою. С одной стороны, он вполне удовлетворён своим деянием, а значит оно что-то повернуло в его голове, и квест был закрыт. Правда, текст не даёт нам достаточно информации о том, что именно в его голове перещёлкнуло. по крайней мере, убивать себя главный герой раздумал. С другой стороны, вершины Прекрасного Мидзогути так и не смог достичь, хотя пытался. Не знаю, как соотносится храм-здание с его отношением к Прекрасному, но в самую высокую башню здания, а значит и на вершину Красоты от там и не смог забраться, хоть ты тресни.

В общем, это прекрасный, прекрасный, прекрасный роман. Многогранный, многоликий, многоумный и многохитрый. Всё в нём меня удовлетворило: и неспешность повествования, и ловкий сюжет, и красота перевода (спасибо, Григорий Чхартишвили), и обилие тем для обсуждения. То, что я к нему вернусь, сомнения не вызывает, потому что переварить такой объём информации в один присест просто невозможно. Да и не нужно. Есть тут такая особенная чисто восточная фишечка, когда они могут извлекать профит и удовольствие из обыденных вещей. Поставить вазу с одиноким цветком на стол и каждый день смотреть на неё другими глазами. Так и тут. Я ещё до фигищи тем не затронула, которые в романе поднимались, ни слова не вякнула про дзен-буддизм и отношения с женщинами, а уже из одного этого можно накатать отзыв более многобуквенный, чем сейчас перед вами. Но всё это я оставлю на потом.

Восток - дело тонкое, как известно. И это в полной мере относится к японским авторам. Завораживающе чужие - вот моё обычное впечатление, не позволяющее поставить максимум возможной оценки книге. Не потому, что не нравится, что вы, просто я уверен, что понимаю мотивацию не до конца, или понимаю, но не так. Прочитать десятистраничный рассказ о том, как мыслит растущая травинка, или как так вышло, что пола халата в одном месте шелковистее остальных - лишь один из возможных примерных вариантов. Роман Мисимы многослойнее пирога твоей бабули и безусловно потребует повторного прочтения, чтобы полнее впитать в себя то, что происходит во внутреннем мире главного героя Мидзогути. Может так статься, что какие-то части романа, к примеру, дзен-буддистский аспект, будут совсем неинтересны или непонятны, но это нормально, просто дайте книге шанс.

Я стараюсь почти всегда писать без спойлеров, либо оговариваю формат вначале, но в данном случае скажу честно - храм сгорит, можете меня колотить за разглашение. Но мы с вами мультикультурны, давайте притворимся, что уже знали об этом историческом событии. Если коротко, то сюжет основан на факте сожжения Золотого павильона Кинкаку-дзи в Киото молодым буддийским священником в 1950 году. Это был национальный памятник 14 века, чьё уничтожение шокировало Японию. Мисима старался смотреть на всё глазами того самого послушника, адепта Герострата. И хотя персонаж разрушителен сам по себе, он правдоподобен и хорошо продуман. Вас затягивает в мир Золотого храма, которым одержим Мидзогути. Парадоксально то, что Золотой Храм при всей своей разрушительной сути бесспорно является произведением о красоте.

После смерти отца юный Мидзогути становится послушником при Золотом храме, патологически благоговеет (и неизбежно ненавидит) объект поклонения. Мы узнаем, что с детства он позиционирует Золотой Храм в своем сознании как единственное во вселенной мерило красоты и божественности. Красота по Мисиме - не только экстерьер, но и потенциал для духовного роста, не только собственного, но даже и чужого. Слабая и почти отсутствующая фигура отца, которого Мидзогути не уважал, вытеснена образом Храма. Он говорит с заиканием, частично поэтому считая себя уродом, и видит свою уродливость в противопоставлении с великой красотой храма. Мисима потрясающе описывает состояние Мидзогути, когда тот видит, что другие дети говорят без проблем. Заикание поставило преграду между ним и внешним миром. Самый первый звук похож на ключ от двери, который отделил его внутренний мир от внешнего, и Мидзогути понял, что при раздаче дверей ему достался ржавый ключ. Взаимоотношения с женщинами и то, что они для него символизируют, также укладываются в мозаику, сквозь которую послушник смотрит на мир. Фактически, красота - это первая и основная проблема. Как она приходит в мир? Если красота уже существовала там до рождения Мидзогути, то это означало, что его собственное существование было вещью, далекой от красоты, его как бы насильственное внедрение туда. Процесс рационализации дзен-буддизма великолепен, очень точно показано, как человек может убедить себя в чём угодно, путём выборочного интерпретирования догматов в нашем случае. Красота временна, как и всё, кроме страдания. Так пора же!

Мои попытки объяснить психологию нашего героя кажутся мне искусственными, потому что лучше однажды прочесть самим, чем много об этом прослушать. Единственное, что я бы ещё хотел упомянуть - тонкое описание борьбы Добра и Зла в душе Мидзогути через его знакомых Цурукава и Касиваги. Как ангел и чертик на плечах. Через диалоги и тонкое кружево мыслей читатель узнает о разнице мгновенной и вечных красот, о том, что симпатии нашего героя ограничиваются такими вещами, как музыка, которая волшебна, но мгновенно исчезает, не застывая в конкретных формах. Идея поджога прорастает в духовное исцеление и разрешение от бремени. Ненависть к красоте, влияние Касиваги, коррупция руководства Храма, склад характера, положения дзен-буддизма и множество других тонких причин сдетонируют в одну катастрофическую ночь. Прошу вас, подглядите за этим заревом хоть одним глазком, великолепная и трагическая ночь.

Можно ли что-то любить так сильно, чтобы желать уничтожить ? Можно ли всю свою сознательную жизнь подчинить неодушевленному предмету, возведя его в культ, поклоняясь ему и одновременно желая уничтожить, тем самым искоренив его власть над собой ?

Стоит ли в очередной раз говорить о том, что японская литература особого свойства ? Тот, кто читал, наверняка согласится в этом со мною. Отличный от нашего менталитет и как следствие другое мировосприятие. По крайней мере, такое складывается впечатление при чтении авторов страны восходящего солнца. Плюс личность и биографию самого автора в данном случае не стоит сбрасывать со счетов.

Роман о силе и власти Прекрасного над человеком, поставившем во главу угла древнюю святыню Кинкакудзи и решившего увековечить её довольно странным образом. Но тем не менее все это довольно стройно и логически выглядит в его голове, о чем он неустанно думает и размышляет, приходя к далеко идущим выводам.

Роман основан на реальной истории и мне кажется, Ю. Мисиме отлично удалось передать собственную версию событий, поместив в центр повествования послушника, совершившего преступления, а читателя в его голову, тем самым максимально приблизив нас к пониманию происходящего. Принятие этого уже отдельный вопрос.

По мере прочтения образ послушника Мидзогути претерпевает изменения, но не настолько кардинальные, чтобы ошеломить читателя. Скорее возникает побуждение не встречаться с такими людьми, которые во всем и всегда ищут виноватых и собственных любым мыслям и поступкам, даже самым невероятным и ужасным ищут даже не оправдания, а некоей убежденности в незыблемости и правильности оных. И в окружающих такие зачастую видят в основном плохое.

Стоит ли говорить, что роман один из тех, что вызывает массу вопросов и эмоций, который можно читать не один раз и заново находить для себя что-то, а автор с каждой прочитанной книгой становится для меня все интереснее, как бездна, в которую, хоть и страшишься, но желание заглянуть сильнее.

Непривычная манера написания романов, созданная авторами из не самых популярных регионов, всегда представляет собой неподдельный интерес к результату создания произведения и заведомо обречена на некоторый другой виток ажиотажа среди придирчивой публики. Подобные тексты несут в себе новый глоток в понимании литературы и возможность увидеть непривычную манеру писать и выражать мысли под несколько иным взглядом и ракурсом, где привычный главный герой не женщина, столкнувшаяся с несправедливостью жизни, или не респектабельный молодой человек, склонный к непреодолимым душевным расстройствам.

Читатель имеет возможность прикоснуться к совершенно иному мировоззрению и пониманию мира, проникнувшись чужой философией, полной специфической манеры написания текста и возможно, непривычной тематики и разницы шаблонов построения витиеватого сюжета и происходящих событий.

В основу романа, ставшего самым читаемым в мире произведением за период существования японской литературы, легла реальная история сожжения молодым монахом храма Кинкакудзи - знаменитого архитектурного памятника Киото. Чувствительного Мисиму, считавшего, что гибель делает прекрасное еще более совершенным, это событие невероятно потрясло, и он осмыслил его в форме захватывающей притчи о великой и губительной силе красоты. Для главного героя Мидзогути Золотой Храм стал живым объектом любви и поклонения, наваждением и проклятием...

Здесь нет прямого символизма и переносного смысла, кроме того, что был в представлении главного героя книги. Совершённый поступок понятен в контексте поведения и образа мысли. Он скрыт в предшествующих событиях, образе жизни и цельном отношению к миру.

Главные особенности данного произведения автора, включая набор плюсов и минусов книги...

Понимание красоты, выраженное в принятии прелести храма, наборе внутренних качеств и внешних проявлениях человеческой внешности.

Отреченность от мира, напоминающее в эмоциональном плане произведение А. Камю "Посторонний", но с индивидуальной особенностью в спектре прожитых чувств. Герой не испытывает некоторые типичные эмоции в ряде ситуаций, где они должны быть присущи. Это наблюдение вызывает интерес с точки зрения понятия нормы и наблюдений за персонажем.

– Так ты… Так ты ненавидел своего отца? Во всяком случае, не любил, да?
– И вовсе нет.
– Почему же ты по нему тогда не горевал?
– Не горевал, и все.
– Не понимаю…
Столкнувшись со столь сложной проблемой, Цурукава даже приподнялся с травы.
– Значит, в твоей жизни стряслось что-нибудь еще более ужасное.
– Не знаю. Может быть, – ответил я и подумал: отчего мне так нравится заронять сомнение в душу другого? Для меня все было совершенно очевидно: мои чувства тоже страдают заиканием, они всегда запаздывают. Поэтому событие – смерть отца и чувство – скорбь существуют для меня отдельно и независимо друг от друга. Небольшой сдвиг во времени, незначительная задержка нарушают во мне связь между явлением и эмоцией, и это несоответствие является для меня наиболее естественным состоянием. Если я скорблю, то скорбь моя не вызвана каким-либо конкретным поводом, она приходит ко мне самопроизвольно и беспричинно…

(с) Юкио Мисима

Месть за несправедливость прожитой жизни.

У каждых поступков существует ряд определённых причин. Именно поэтому в реальной жизни и произведениях я никогда не спешу развешивать ярлыки, без поиска предпосылок. Дурное поведение или проступок могут быть созданы минутной слабостью или постоянным проявлением личности. Вопрос лишь в том, что предшествовало и что повлияло на возможности совершения действия. Это произведение заставляет задуматься о природе подобных вещей.

Богатство языка в описании лиц и понимании проявлений эмоций.

Одна из отличительных особенностей описаний из текста – умение автора замечать детали. Они заметны в мимике лиц, непостоянстве позы и в её продолжении, выраженном в дальнейших поступках. Эти детали становятся неотъемлемой частью текста и дополняют его непомерным богатством.

Меня всегда окружали такие лица. Я мог открывать человеку величайшую тайну, делиться с ним восторгом, который рождает в моей душе Прекрасное, выворачивать всю свою душу наизнанку, а на меня глядело все то же самое лицо. Обычно один человек не смотрит с таким выражением на другого. В этом лице с предельной достоверностью копируется та смехотворная натуга, с которой выходят из меня слова; по сути дела, это мое собственное отражение в зеркале. Каким бы красавцем ни был мой собеседник, в такую минуту его лицо делается столь же безобразным, как мое. И стоит мне увидеть перед собой эту знакомую маску, как сразу все то важное, что я стремлюсь выразить, превращается в никому не нужный мусор…

(с) Юкио Мисима

Нетипичность сюжета. Атмосфера произведения.

Произведение является крайне насыщенным и пропитанным духом времени. Влияет война, описание храма и уклада людей. Читатель почувствует себя сторонним наблюдателем, находящимся в непосредственной гуще событий.

Образы персонажей и дружбы между героями.

Большое внимание уделено дружбе, принятию нетипичного и издевательствам. Это позволит пересмотреть многие взгляды, вспомнить свою роль из прошедшего детства и, может быть, научить своих детей иначе реагировать на множество непохожих вещей и особенностей.

К минусам произведения можно отнести скучное развитие повествования, некоторые странные сцены, гомосексуальные ноты, присущие прежним авторским текстам, странное раскрытие любовной линии и отсутствие ощутимого следа послевкусия, после прочтения книги.

Итог... Произведение представляет собой любопытное литературное творение нетипичного писательского региона, несущее в себе нетрадиционный взгляд на мир и привитые нормы морали. Читатель познает красоту храма, часть правдивой истории, степени дружбы и жизненных взглядов. "Читать или не читать?" – вот в чём вопрос. Скорее первое, нежели второй вариант. Подобные книги расширяют читательский кругозор и показывают, что на тлеющем горизонте полно разных тем и подходов к написанию нетривиальных авторских произведений искусства. В ней не будет огромного списка цитат, но те, что запомнятся, наверняка найдут свой отклик и применение в жизни. Да, это, скорее всего, не будет лучшей книгой, попавшейся в руки за десятки прожитых лет, но она, возможно, станет той, что запомнится сюжетом и главным персонажем, на пару с самыми яркими сценами. Она имеет шансы позволить переосмыслить собственную линию поведения и взглянуть на множество авторов из совершенно другого угла неплоского мира. Среди них наверняка найдется множество достойных писателей. Как всегда...

"Читайте хорошие книги!" (с)

Всегда сложно предсказать свою реакцию на то или иное произведение, даже то, что точно должно понравиться может конкретно в данный момент восприняться негативно. Мои ожидания от книги были огромными, именно поэтому я была очень разочарована...

Я себе представляла героя высокодуховным и разочарованным в религии, но с глубокой верой, а вышло все совсем не так...

Читатель на страницах романа знакомиться с жизнью молодого человека который страдает от заикания. Он чувствует, что особенный и хочет запомниться этому миру, поэтому решается на "поступок" который отпечатался в истории. Знаю множество подобных историй, реальных, когда люди выбирали тот путь который приносил наибольшую славу. Поэтому ничего удивительного не увидела в выборе героя, в его стремлениях, хотя отношение к людям меня удивило.

То как показаны "калеки" в книге, возмущает. Почему если человек обделен чем-то он должен начать ненавидеть весь мир? Даже если люди с проблемами со здоровьем и склонны к этому, то семя жестокости можно не взращивать в своей душе, а даже наоборот, ведь чем больше человек поборет своих тараканов, тем на большем духовном уровне он будет.
Заикание не является особой проблемой, лучше бы парень был обычным и сделал все то, что он сделал...

Главные герой показался похожим на героя книги Патрик Зюскинд - Парфюмер . Вот только Жан-Батист Гренуй был разрушителем ради творчества, пусть оно специфическое и непонятное для нас, но оно творчество. А разрушение ради разрушения я понять никак не могу.

"Золотой храм" очень специфическое произведение, которое мне не подошло, не понравились герои, стиль и мысли которые оно несет... Но было очень интересно читать восторженные отзывы, так что каждому свое...

Перечитать "Золотой храм" я собиралась, наверное, минимум лет пять, и вот наконец свершилось и могу сказать, что впечатлило меня не меньше чем в первый раз, хотя тогда японская литература была мне еще совсем в новинку и я боялась, что эффект несколько смажется после уже стольких прочитанных книг от авторов Страны Восходящего Солнца. Но нет, это та самая бессмертная классика, которую интересно перечитывать снова и снова, чтобы в разном возрасте находить там для себя все новые пласты и смыслы. Сама история в первую очередь поражает меня тем, что основана на реальных событиях, в середине 20 века некий буддийский послушник сжег одну из главных достопримечательностей Киото - Золотой Храм. Кстати, интересно, знал ли он историю своего знаменитого греческого предшественника или нет... Но Мисиму настолько поразил этот акт абсолютно бессмысленного с точки зрения среднестатистического обывателя вандализма, что он включил свою фантазию на полную мощь и создал историю, которые многие считают вершиной его творчества и при этом еще и своего рода манифестом. Редкий случай, когда история одновременно и случившаяся на самом деле, и абсолютно вымышленная, но тут важно знать и хоть немного о личности самого автора, фигуре культовой, неоднозначной и очень яркой, читать о нем не менее интересно, чем его произведения, в которых начинаешь невольно читать между сюжетных строк, выискивая его личные взгляды и размышления...

Мидзогути с самого детства была уготована судьба буддийского монаха, он должен был пойти по стопам своего отца и не сказать, что заранее определенное место в жизни чем-то его смущало, проблемы его были совсем другого характера. Страдая сильным заиканием он с юных лет привык отгораживаться от внешнего мира и даже противопоставлять себя ему, с возрастом это чувство только крепло и становилось сильнее, внутренний конфликт набирал силу, пока не достиг своей кульминации - уничтожение символа Прекрасного. Собственно по событиям это считай что и весь сюжет, потому что все самое интересное происходит не столько во внешнем мире, сколько во внутреннем главного героя. Здесь и конфликт лишнего человека с окружающим миром, ощущение себя вне социума, вне привычных для человека жизненных путей и схем. Здесь и тема Прекрасного, что должно по идее спасать и облагораживать человеческую натуру, вспомним того же Фёдор Михайловича с его красота спасёт мир, но как показывает не только эта история, но и сама жизнь, натуры бывают очень разные и что одного вдохновляет, успокаивает и примиряет, другого заставляет извлечь на белый свет всю грязь и низость своей души. Здесь и переиначенная на свой лад история Фауста, у Мидзогути есть и свой искуситель и свой спаситель, но все это в таких своеобразных тонах, что только на одну эту тему можно как минимум курсовую написать.

Вообще, обо всем, о чем напрямую или нет говорится в этом небольшом романе, можно говорить и говорить, а главное размышлять и размышлять, тем и ценно, потому и хочется возвращаться к этой истории, несмотря на довольно неприятную личность главного героя, в голове которого мы по сути и варимся все это время. Маленькое по объему, но насыщенное, я бы даже сказала, концентрированное произведение, которое я бы рекомендовала не только любителям азиатской литературы, но и всем, кто неравнодушен к классической литературе за ее многогранность и вневременную актуальность. Не зря "Золотой храм" входит в университетские программы далеко не только в одной Японии, я как раз именно таким образом впервые с ним и познакомилась, а это уже о многом говорит.

«Золотой храм» - одно из самых блестящих и необычных произведений, с которыми я когда-либо знакомилась. Это роман о красоте, настолько совершённой, что она становится невыносимой и должна быть разрушена. Это также рассуждение о взаимосвязи между словами и действиями, красотой и уродством, бытием и небытием. В этой книге, которая является одним из лучших романов Мисимы, эти темы рассматриваются с большой глубиной, что позволяет лучше понять философские проблемы, которые занимали Мисиму на протяжении всей его писательской карьеры.

Сюжет повествует о студенте по имени Мидзогути, который служит послушником в дзен-буддийском храме Кинкаку-дзи в Киото во время и после Второй мировой. Мидзогути страдает заиканием; что символизирует его оторванность от окружающего мира. Он озабочен несоответствием, существующим между его собственным внутренним, субъективным опытом, и миром, который существует за пределами его субъективности. Он отчуждён от всего и вся, кроме самого себя, чувствует себя одиноким и непонятым, пока не подружился с Касиваги, косолапым студентом, который учится в одном с ним колледже. Их дружба подталкивает Мидзогути к тому, чтобы противостоять собственному отчуждению и в конце концов преодолеть его с помощью акта разрушения - поджога.

Золотой храм олицетворяет невозможность любых абстрактных представлений об идеализированном совершенстве. Когда Мисогути был ребёнком, его отец описывал ему Золотой храм как самое прекрасное сооружение на Земле. Это описание, которое существует только в воображении, задало критерий, по которому реальный храм был обречён не соответствовать этому, как только Мисогути, наконец, увидел его вживую. Его разочарование внешним видом настоящего храма вызвало желание исследовать его дальше, присмотреться внимательнее и приложить больше усилий, чтобы обнаружить то, что он упустил. Мисогути не удовлетворён одним лишь идеалом совершенства; он хочет, чтобы эта идея нашла отражение в мире объективной реальности.

Красота Золотого храма заключается в его безжизненности. Живые существа, такие как люди, не могут быть по-настоящему красивыми, поскольку им не хватает вечности и «жёсткости». Красота бесконечна, и поэтому ничто конечное не может быть абсолютно прекрасным. Таким образом, Храм прекрасен лишь в той мере, в какой он воплощает вечный идеал. Однако материалы, из которых был построен Храм, подвержены разрушению. Эти физические материалы - брёвна, гвозди, доски - обеспечивают среду, через которую может говорить вечное, но они также сдерживают бесконечное, привязывая его к чему-то, что само по себе является конечным. Это стало причиной разочарования Мисогути, когда он впервые увидел Золотой храм и пришёл к пониманию того, что только разрушив физическое воплощение Храма, можно высвободить его сущность и, наконец, достичь бессмертия.

Прочитала интересный факт о бомбардировках Киото. Оказывается, что во время стратегических воздушных бомбардировок, организованных Кёртисом Лемеем, военный министр Генри Стимсон просил только о том, чтобы Киото не был разрушен, поскольку он был культурным центром Японии и, что особенно важно, её бывшей имперской столицей; основное внимание было уделено более промышленно развитым районам, таким как Токио и Осака. Именно это качество неизменности, которое Мидзогути видит в Кинкаку-дзи, в конечном счёте вызывает чувство ненависти.

Мне казалось, что Мисогути является примером нигилистического порыва. Его единственным другим вариантом было бы пассивное смирение с реальностью, поскольку она существует в раздробленном состоянии, растянутом между реальным и идеальным. Разрушая физический Храм, он символически избавляется от своего рабства реальному и таким образом освобождает себя, чтобы погрузиться в поток жизни, невзирая на её несовершенство.

Мое личное ощущение таково, что, хотя бунт Мисогути в Золотом храме может быть эмоционально очищающим, метафизически это ничего не меняет. Идеалы неизбежны для человеческого существования, и хотя они могут причинять нам страдания, поскольку мы неизбежно не соответствуем их абсолютным стандартам, они также побуждают нас стремиться к целям и проектам, ради которых стоит жить. Однозначно рекомендую к прочтению!

Нет, ну написано шикарно, конечно. Подозреваю, что и сам Мисима писал красиво до безумия, но и Чхартишвили расстарался и перевел таааак, что ум за разум заходит, до чего красиво и поэтично сие повествование. Читаешь и наслаждаешься, читаешь и созерцаешь, читаешь и представляешь... Ментолово-серебристый ковыль, изгибистый на легком ветру, легкий этот бриз солено дующий с моря, пристань, местами тухло пованивающая лососем, темные мшистые скользкие камни на берегу, невысокие холмы чуть поодаль, чьи склоны покрыты лиловыми и синими анемонами, мелко-щебенистые дорожки, ведущие вверх, и, конечно, состарившаяся трехэтажная пагода мореного дерева, покрытая золотом, такая мирная, такая притягательная, обещающая покой и убежище... но покой она обещает только мне, а вот Мидзогути она

Так и лезет в голову, тварь такая, она слишком, слшком, нет, СЛИШКОМ красивая, с такой красотой невозможно сосуществовать, рядом с такой красотой чувствуешь себя уродом, полным, конченым уродом, да еще и заикаешься, невозможно же высказать свой звук такому уроду, ведь тебя заметят, и заметят, что ты урод, нет, УРОД, просто ЗАМЕТЯТ. Такие пагоды не должны жить, таких храмов не должно строить. Убить. Убить. Уничтожить.

Мисима очень красиво и, кажется, очень точно показал ход мыслей безумца. Поначалу было не очень понятно, но чем дальше, тем яснее, что повествование идет от лица очень больного психически персонажа. А зная биографию автора, я как-то автоматически раздумывала и о психическом здоровье самого Мисимы, и знаете, что-то я не уверена в этом самом его здоровье. Пересказывать не буду, но есть в его истории страшное. Темное. Возможно, хорошо, что Мисима смог вылить это на бумагу, а не претворять это в жизнь, хоть он и претворил в итоге, но направил на себя. Ок.

История сожжения культового буддисткого храма в Японии от лица "герострата". Не то, чтобы он хотел остаться в истории, хотел, скорее, уничтожить красоту, которая, как он считал, мешала ему жить. И эта история уничтожения слишком правдивая, слишком достоверная. Боже, а я не хочу находиться в чужом больном мозгу, я ненавижу книги, написанные от лица маньяков, психопатов, преступников. Мне плохо там, мне дурно там, я крайне плохо переношу больные мысли, не переношу совсем, памагити. Быть может, это что-то говорит обо мне, но читать Храм было как копаться в чужих говнах. Помыться не хотелось, но настроение понижало сильно.

Можно много говорить о многослойности Храма, о многоликости героев, о двух друзьях ГГ, белом и черном,и как они имперсонируют все хорошее в герое и все плохое в герое, и как показательно умер белый друг, после того как герой не смог себя реализовать себя с женщиной (из-за Храма жеж! встал Храм, а не ..й ) Но. Чтобы наслаждаться многослойностью и многоликостью, неспешностью и болезненностью этой книги, нужно обладать, мне кажется, неким особым филологическим складом характера. Ну там, радоваться, находя подсмысл смысла, а то и смысл бытия трепещащего листа, летящего ночным товарняком мимо Фудзи. Я таким складом характера не обладаю, а потому радоваться листу не смогла, более того, я ужасно скучала, за ним наблюдая. Когда ж ты упадешь уже на землю, сцуко. Примерно так я говорила. Ну не так, по-другому говорила. Говорила, листая страницы: "Жги, Мидзогути, жги, падла, жги быстрее!" И еле дождалась.

PS А еще с Мидзогути Акунин слизал Декоратора ( ну ладно, написал по мотивам) в цикле про Фандорина. Помните, как маньячина раскрывал женские тела проституток, утверждая, что изнутри (кишками наружу) все красивы? Целых пару абзацев тут нашла на эту тему,а потом мне кликнуло, что я уже где-то такое читала. А ну и вот!