Die Dämonen

И снова рубрика из разряда «все прочитали, я один остался». Облегчение, честно говоря, непередаваемое: Достоевский вообще долгое время давил на меня своим литературным авторитетом, но познавать его надо дозировано, не то и глаза и мозг можно сломать. Вот так, потихонечку, добрела до «Бесов». Ожидала многого, так, в принципе, и получила, но…

Все плохо. Роман читался с интересом, частенько даже вызывал улыбку, но основное мое впечатление именно такое. Отсюда делаю вывод, что улыбаться, читая Достоевского, вполне можно, а вот после прочтения – нет.

Центр событий попеременно тянут на себя несколько героев – Верховенский-старший (покоривший, между прочим, мое сердце, слабое к таким чудакам), окруженный темным ореолом Ставрогин, сам темный ореол во главе с Верховенским-младшим и, конечно, почтенное женское общество с известной степенью истеричности (хотя, стоит заметить, здесь мужчины по этому параметру могут посоперничать с женщинами). События мы воспринимаем от лица рассказчика, о котором практически ничего не знаем и которому, кстати говоря, дюже много известно о темной истории, вызвавшей большой переполох. Художественная обработка художественной обработкой, но повторяющиеся «как выяснилось потом», «как точно известно теперь» не спасают, и некоторые беседы изложены так, словно доблестный рассказчик сидел в шкафу и прислушивался.

Ну да неважно. Любовь, интриги, убийства, высокие и дерзкие стремления – все это, разумеется, под фирменной приправой автора – философскими рассуждениями, раскатывающими до небывалых широт внутренние миры персонажей и всю Россию заодно, и остроумными шпильками, такими уместными, что любо-дорого смотреть.

Достоевский у меня прочно ассоциируется с униженными и оскорбленными, со значимой, но тяжелой литературой. Тем страннее оказались для меня «Бесы» - как я уже упоминала, читать было разве что не весело (ох уж эта интеллигентская ирония и горе-революционнеры), и роман не переставал казаться мне достаточно светлым даже тогда, когда всплыла вызывающая отвращение «организация», состоящая сплошь из низких недоумков, прикрывающихся высокими идеалами. Пошли серьезные происшествия и даже трагедии, описываемое общество стало вызывать тошноту своей распущенностью и гнилью, ибо когда от безделья идут смотреть на труп самоубийцы и безмерно оживляются-радуются при этом, считая нормой – это уже диагноз нравам. Но все равно сохранялась какая-то светлая нотка – из-за быстрого развития событий ли, из-за заранее заявленных интриг, заставляющих с нетерпением продолжать чтение, - не знаю. Зато когда книга закончилась, я поняла, что все плохо. Было плохо и будет плохо. Только Достоевский мог оставить такое гнетущее впечатление после увлекательного чтения.

И да, за что особо люблю Достоевского – так это за смысловую нагрузку в каждой строчке. Читать его произведения нужно внимательно, неспешно и вдумчиво. Я вот несколько раз отвлеклась, глаза начали чтение со случайной строчки, ан нет – приходится возвращаться, ибо пропустил какую-то, казалось бы, малость, а все – потеряно что-то важное, без чего смысл последующего будет либо не таким, либо вовсе не откроется. А то и вообще все запутается.

Вывод не может не содержать имени автора. Ну, это же Достоевский. Читать, читать и еще раз читать, а потом выжидать несколько лет и читать снова.

Много кто согласится, что "Бесы" - один из самых сложных романов Достоевского. Читая его первый раз, постоянно преследует ощущение, что находишься лишь на поверхности романа, а все самое главное, весомое, остается где-то внутри. Думаю, это во многом объясняется тем, что перед читателем открывается картина уже произошедших когда-то событий, где мы как бы видим завершение многих сюжетных линий, начатых когда-то давно. Поэтому многие события и отношения между персонажами романа бывает сложно объяснить и все выглядит каким-то загадочным действием, шабашем местного разлива.

Как многие знают, во время издания "Бесов", которые по главам выпускались в 1872 году в газете "Русский Вестник", цензура не пропустила в печать девятую главу романа "У Тихона" из-за сцены растления Ставрогиным малолетней девочки. Кто читал главу, конечно, удивится суровости существовавшей тогда цензуры, ведь описания самого растления как такового там нет, есть лишь признание Ставрогина, что растление он совершил и чем оно для него обернулось. Но даже упоминания об этом факте хватило, чтобы главу из романа исключили и в дальнейших переизданиях, роман долго выходил без девятой главы. Но, согласитесь, "Бесы" без главы "У Тихона" - это как "Братья Карамазовы" без "Великого Инквизитора", вырезать можно, но это существенный идейный стержень романа и кульминация трагедии Ставрогина. Эта глава раскрывает покрытую тайной и мраком личность Ставрогина, и после исповеди, по другому начинаешь воспринимать происходящие действия романа. Это не отменяет того факта, что роман в большей степени - политический памфлет, но в собранном состоянии он приобретает большую психологическую силу, раскрывая своих персонажей и что двигало этими "бесами".

Поэтому очень интересно было ознакомится с представленными в этой книге критическими статьями и исследованиями романа. Неудивительно, что о "Бесах" вообще написано великое множество работ - всегда находятся новые грани романа, позволяющие по разному трактовать те или иные фрагменты, находить самые неожиданные параллели и заложенные подсмыслы. Как и у читателей, у исследователей также разнятся мнения и каждый видит какую-то свою картину произошедшего, что и отстаивает. Безусловно, никто не настаивает на "истине последней инстанции" и не утверждает, что это именно тот смысл, что закладывал Достоевский и только так надо думать - мы вольны как согласиться, так и не согласиться с изложенными мнениями критиков, поэтому вся предоставленная антология статей, это скорее как "пища" для размышлений и возможность, ответить хотя бы для себя на многие вопросы, возникшие при чтении.
Что же интересного можно подчерпнуть из этой книги? Пожалуй, различные версии на самые "темные" места романа, которые могли остаться для читателя не полностью ясными. Что это за движение собирал Верховенский и с чего начался замысел тайного революционного братства? В чем выражалась философская дилемма Кириллова? Каково значение Хромоножки в романе? И, конечно, в чем трагедия Ставрогина и что же "между строк" было выяснено на исповеди у Тихона? Также, вспоминая, сколько персонажей было задействовано в романе, исследования упоминают каждого, что поражаешься, насколько все было тонко продумано и у каждого, кажется, второстепенного лица, была своя важная роль, которая как маленькая шестеренка в большом механизме, запустила тот ход событий, который раскрылся в книге. А замысел у книги грандиозного масштаба, который если не разбирать, вот так копаясь в каждой сцене, можно сказать, что действительно роман прочитан поверхностно.

И напоследок, хочется вспомнить очень неудачный роман Кутзее "Осень в Петербурге", где Кутзее, сделав Достоевского главным героем, пытался размышлять, откуда появляются "бесы" в душах людей (кстати, "Матрешин вопрос" тут также с тщательностью рассмотрен, хоть и без того больного упора, который сделал Кутзее). В этой книге тематика "русского терроризма" рассмотрена наиболее широко - наверное, многим приходилось слышать, что Достоевского называют пророком, но мало кто знает, все-таки за какие заслуги. Здесь обошлось без пошляцких фантазий, как было у Кутзее, а только описание реальной обстановки начала 20 века, из чего поднималась революция и как этот процесс описывал Достоевский. В общем, очень познавательный экскурс в тематику прекрасной книги, отразившей ужасные реалии. С удовольствием рекомендовала всем интересующимся и тем, кто считает, что "Бесы" не о чем.

Сие классическое произведение Федора Михайловича со свойственной классике актуальностью погружает нас в среду истоков настоящего терроризма. Как ни странно, люди пожелавшие стать смертником или бомбистом, оказывается, по большей части носят в себе творческую натуру. Поэтому не просто так человека убить решаются, а во имя чего-нибудь, вплоть до "мира во всем мире". Как-то так получается, что большинство таких колобродов потухают в своих желаниях что-то заявить терроризмом и остаются просто мелкими бесенятами. Но стоит им объединится вокруг кого-то, такого же бесенка, как вдруг незаметно они превращаются в настоящих бесов. И в то же время, бесы, черти, это, все же, не демоны, не исчадия ада. Это просто люди, поставленные в такие-то предлагаемые обстоятельства, в этих обстоятельствах решившиеся на смертоубийство. Но так-то они просто люди. Я хочу чтобы вы прочитали между этих строк иронию, потому что ближе они к зверям по своим "человеческим" качествам. Кто-то слабовольный, кто-то лютый. Но даже лютый зверь, будь он одиночка, не так уж страшен, можно справиться. А бесы это что-то пострашнее. Даже у лютого зверя есть своя воля. Бесы не понимают что творят, ими верховодят их извращенные понятия о справедливости, как утверждает Достоевский, либеральные идеи, заключающиеся, в основном, в отрицании всего что есть, русская особенность которых заключается в отрицании всего русского. Я с Федором Михайловичем, пожалуй, соглашусь. Почему-то, читая о похождениях Петра Степановича Верховенского, я представлял на его месте Егора Тимуровича Гайдара, или Березовского, или Немцова, или Касьянова, или Навального. Или, или, или.... Некий Липутин несколько раз уточнял у Петра Верховенского, правда ли таких ячеек в России тысячи. Скорее всего, Верховенский, отвечая утвердительно, не знал наверняка, но посмотрите сколько только на скорую вскидку пришло мне персонажей на ум, а ведь это типичнейшие Верховенские мл.. Кормятся такие люди глупостью и кровью таких как Ставрогин, Шатов, Кириллов, ну и естественно, таких как Федька, беглый каторжник. Вместе их много. Кого-то устраняют свои же, кто-то все еще "пылит", но исход у них у всех один. Вопрос лишь в том, сколько трупов и исковерканных судеб они будут оставлять на своем пути. Давайте, товарищи, все-таки, если уж вы бесенята, не оставлять благоразумие, ведь русский бунт он же, все-таки, бессмысленный и беспощадный. Если не верите нам с Достоевским, поверьте хоть Александру Сергеевичу Пушкину.

Минутка сердечного эксгибиционизма : Верховенскому в " Бесах" казалось, что он вышагивает по городку эдаким Гулливером. Если бы у моей юности был сон...
Иду я значит по раю, мимо ангелов, и чувствую, что один из них странно смотрит на мой лоб ( Ставрогин - щекотка нарождающихся рожек), надеваю шляпу, иду дальше. Чувствую, на груди и плечах проступает кольчугой чешуя : закутываюсь в крылья словно в плащ. Выхожу ̶о̶д̶и̶н̶ я на дорогу, что-то зацокало: глядь - ноги превратились в копытца.
Рядом стоят святые и поют. Подхожу, беру одного из них в руку - улыбается- , ласково дую на него, и его нимб, словно одуванчиковый пух улетает.. - какая обнажённая и грустная душа !

Роман писался в стране Фауста, и в нём есть свои "тени" Фауста, Мефистофеля и Маргариты.
Общая атмосфера "Бесов" похожа на сновидчески- инфернальную атмосферу гоголевского Ревизора.
У Набокова в двух разных произведениях, героям снится один и тот же сон. Что же снится " Бесам" ? Может, сон Раскольникова, Сони.. Карамазовы, иные персонажи Сартра и Камю ? Не, ну правда, обидно же, что про Кириллова или Верховенского ( когда он преподавал в школе будущим "бесятам") нет отдельной книги.
Кириллов.. Ох, что же это за дивный персонаж : живёт под крылышком флигеля, атеист - думающий о боге и смерти, разговаривающий с ней. Для довершения образа, не хватает лишь ручного ворона.
Кириллов словно бы ревнует жизнь к богу в той же мере, в какой душа ревнует тело к смерти...
Вроде бы Ницше не читал "бесов", но в них у Кириллова оригинально развивается идея сверхчеловека. Вот только атеист Ницше. в конце жизни сойдя с ума, подписывался : " распятый". Искусство, любовь и смерть - лишь в них человек выходит за пределы своего "я".
У Платонова в "Чевенгуре" говорится о человеке, который желал пожить в смерти и вернуться. Некоторые с ним соглашались : " Что ж, попробуй, потом нам расскажешь" ...
Чем только не желал человек победить смерть. Но чтобы вот так, смертью же, ступив ей навстречу, обняв её первым, со спины!..
В романе удивительна атмосфера камерного и локального апокалипсиса.
Вечное желание воссоздать на земле рай.. осчастливить, пусть и насильно. Дать идеалы сытости и пользы, и... забыть, что в человеке бродят как жажда вечного, с корнями неба, обнажившихся в наших венах ( ещё Труайя гениально заметил, что персонажи Достоевского - это " живые идеи облитые плотью"), так и тёмные силы, которые, словно болезнь, нельзя прикрыть шёлковой одеждой, незримые, они будут сгущаться, вырождаясь в метастазы войн и различных тёмных "измов".
Кто осмелится подойти и поцеловать карамазовским поцелуем беса в себе , тот близок к избавлению от бесов. Порой даже жалко этих зверёнышей хаоса и ада...
С другой стороны, тут почти каренинский символ " мне отмщение , и аз воздам". Всё ложное, само стремится к смерти, и по пути сеет лишь смерть, цепляясь за неё, продлевая.. нет, разбавляя жизнь, мешая её со смертью.
Вот и дошли до смердяковоподобного Петруши Верховенского : чертёнок, инфернальный Петрушка социализма, т.е., вся та тёмная, мерзкая живая пыль во взбаламученных водах всяческих "измов".
В романе есть явная перекличка с " Жюстиной" де Сада. Тургенев вообще называл Достоевского де Садом русской литературы...
Раньше как-то не понимал интереса Достоевского к теме надругательства над детьми. Теперь понял. По существу ведь, и Адам и Ева были детьми. Да и что есть упоминаемый Достоевским " Золотой век", как не райское детство человечества ? Вот и параллель преступления Ставрогина ( кстати, его разговор с монахом Тихоном, отбликнет в набоковской Лолите в разговоре Гумберта со священником : и там и там девочкам по 12 лет) и желанием различных "измов" развратить душу человеческую, народ, его ценности, веру, темно обняв в них утраченный рай.
А теперь о самом печальном персонаже - Шатушка..( ох, хотелось бы расцеловать крылья той музы, которая была причастна к созданию страниц со встречей Шатова с женой и её родам..)
Многое в его душе расшатано. Был на одной стороне, перешёл на другую..( негатив Кириллова !). И в самом деле, если в мире нет смысла и бога, что мешает человеку создать свой смысл и свою фиксацию прекрасного и вечного в мире - бога ( та же муза, но в душе человечества) ?
Каждого персонажа "Бесов" пожирает своя сияющая пустота, в которой захлёбываются крылья и на пуанты сердца и боли приподнимаются к утраченному небу их мятежные души..
Ночной городок, словно ребёнок во сне, как-то хорошо и звёздно потянулся..
Небо покрывается грозовитой корой, листва дней зашумела темно. Меж ветвей, на ниточке звезды висит месяц...

К портрету Достоевского

В нем Совесть сделалась пророком и поэтом,
И Карамазовы и бесы жили в нем,-
Но что для нас теперь сияет мягким светом
То было для него мучительным огнем.

И.Анненский.

Последний раз я был в таком восторге, когда в возрасте 11-ти лет впервые почувствовал, что такое «любимая книга». Никогда не думал, что буду признаваться в любви к Достоевскому, потому как школьные годы оставили в моей памяти крайне смутные и серые воспоминания о его творчестве. И всё же я скажу о своём восхищении, но только сейчас, в этой рецензии, в тот самый миг, когда я всё ещё чувствую на пальцах и душе шершавость страниц романа, а после замолчу, и буду хранить это знание лишь для самых близких людей, как дорогое сокровище.

Я покорён до глубины души. Буду честен, мне не нравится стиль повествования Достоевского, в нём не хватает изысканности и красоты слога; мне не нравится то, что зачастую персонажи говорят так сбивчиво, нескладно и тяжело, будто у них горячка; мне не нравится, что подлецам всё удаётся, а невинные люди гибнут в бессмыслице чужих замыслов. И всё же, будь у меня сила хоть что-то изменить, я не тронул бы ни строчки, ни фразы, ни буквы, потому что из несовершенства линий вдруг вырисовывается настоящая реальность, живые люди, искренние эмоции, в которые тем сильнее веришь, чем ближе опускают их к земле.

Из меня плохой знаток истории, поэтому антинигилистические идеи романа я, быть может, понял слишком поверхностно. Об этом не стану много говорить, но и умолчать не вправе, потому что в некоторые моменты чтения начинало казаться, что настоящий главный герой романа – вовсе не Николай Всеволодович, Степан Трофимович или Варвара Петровна, а готовящаяся революция, жертвами которой и становится мирная жизнь невинного в своей простоте губернского города.

Достоевский пребывал под сильным впечатлением от революционных настроений в России, не одобряя их и считая гибельными для страны и духовности народа. Наибольшее влияние на него имело «Нечаевское дело», перенесённое им на страницы «Бесов». Образ Петра Степановича списан с революционера Сергея Нечаева (если быть точнее, то не только с него, но в данном контексте нас интересует именно он), а студента Шатова – со студента Иванова. Их история довольно известна, но во избежание спойлеров я настоятельно советовал бы с ней ознакомиться уже после прочтения романа.

Говоря о персонажах, хочется отдельно остановиться на Николае Ставрогине. Этот человек – Дориан Грей и Фицуильям Дарси в одном лице. Его можно было бы описать всего одной фразой из книги: «Все наши дамы были без ума от нового гостя. Они резко разделились на две стороны, — в одной обожали его, а в другой ненавидели до кровомщения; но без ума были и те и другие». Ставрогин далеко не ангел, особенно ярко мы это видим в главе «У Тихона», становясь свидетелями его исповеди, но всё же он обладает необъяснимым магнетизмом и располагает к себе вопреки всему. Большую часть романа он не совершает практически ничего, но даже во время своего отсутствия о нём не прекращают говорить, и именно он зачастую является движущей силой развития сюжета и идеи романа.

Все иные – Пётр Степанович, Лизавета Николаевна, Варвара Петровна, Степан Трофимович, Шатов, Кириллов и прочие, прочие, – все они кажутся лишь обрамлением, рамой картины, на которой изображён Николай Ставрогин. И вместе с тем именно о Ставрогине в конце истории мы не узнаём практически ничего, если читать роман без изъятой из него главы «У Тихона». Через образ Николая Ставрогина можно увидеть, что для того, чтобы совершать преступления, не обязательно самому пачкать руки, не обязательно даже отдавать приказ. Иногда хватит простого молчания и бездействия. Но за этим молчанием и маской безразличия таится нечто большее, толкающее его на безумия и последний отчаянный поступок.

Удивительна также хронология Достоевского, о которой, к слову, очень интересно пишет Людмила Сараскина. Время в книге не подаётся последовательным изложением, но оно совершенно точно и позволяет восстановить синхронистическую картину событий. И здесь-то мы и обнаруживаем интересные детали, в основе которых сопоставление хронологий разных персонажей, которое позволяет увидеть дополнительный подтекст и символичность, скрытые автором. Нижеизложенные факты будут понятны тем, кто уже прочёл книгу.

К примеру, мы узнаём, что помешанная Марья Тимофеевна выехала в церковь, где ей суждено было встретиться с Варварой Петровной, в то самое время, когда в дом Филиппова, в котором она квартировала, приезжает Николай Ставрогин. Она будто бежит от него, предчувствуя губительное влияние этого человека на свою жизнь. Встреча Варвары Петровны и Степана Трофимовича, во время которой окончательно решалась его судьба, происходит именно в тот день, когда должна была состояться его свадьба, то есть в этот день его судьба решилась бы при любом раскладе. Вскоре Варвара Петровна назначает дату бала, который она решила дать в своём поместье после Юлии Михайловны, но пройдёт время и в тот самый день, 11 октября, вместо бала в её доме произойдёт самое страшное событие в её жизни, о котором читатель узнаёт в последних строках романа.

Я не вдавался в сложности долгих вычислений, обо всём этом можно прочитать в книге "Бесы": роман-предупреждение , если они вызывают у вас сомнения, но лично меня факт роковых совпадений потрясает и заставляет взглянуть на «Бесов» под совершенно иным углом.

В первые мгновения после прочтения «заключения» мне показалось, что я готов был признаться во всех самых страшных своих злодеяниях, совершённых или же оставшихся в мыслях, потому что эта книга проникает так глубоко, так больно, что ты ощущаешь как из твоей собственной души она вытягивает злополучных бесов, чтобы те вселились в её страницы и погубили одного за другим всех и каждого, кто осмелится в ней появиться. И пусть истинное значение названия немного не в том, если верить словам Степана Трофимовича, этот роман оставляет чувство необъяснимого очищения и прозрения, полученного через болезненное сострадание героям.

Почему я испытываю такую жалость, тупую боль, в какой-то мере, чувство вины?

Люди - бесы. Но не потому, что они атеисты и не потому, что хотят изменений и лучшей жизни. А потому, что жаждут разрушения.... разрушения государственной власти, религии и нравственных устоев.


Верховенский - психопат, жестокий и самовлюбленный убийца.
Ставрогин - то же самое, но с раскаянием, признанием вины. В нем борьба добра и зла, ангела и демона.

Здесь нет плохих и хороших. В произведении настоящие люди, живые. С грехами, злостью, любовью, ненавистью, страхом и... пустотой.

Итак, 5 уроков из книги:

1. Очень важно иметь свою позицию, чёткое, обдуманно мнение, чтобы не поддаваться чужому влиянию.
2. Человек несчастлив, потому что не знает, что он счастлив.
3. Если хочешь победить весь мир, победи себя.
4. Каждый человек хоть чем-нибудь в чужом грехе виновен. Греха единичного нет.
5. Пожар в умах, а не на крышах домов.

Наверное, как и многие, после школьных времен я с большой осторожностью отношусь к русской классике. Осталось вот это ощущение, что ты "должен" прочитать и разобраться, что хотел сказать автор.
С Федором Михайловичем мы едва знакомы, я читала его "Преступление и наказание" еще в школе, но не думаю, что могла тогда его действительно понять и оценить.
И с Бесами очень схожая ситуация. Я больше не в школе, но мне все равно кажется, что я еще не доросла до этой литературы. К этой книге нужно готовиться - освежить в памяти историю России и почитать про политические течения/настроения того времени.

Я же ничего этого не сделала, и для меня было довольно трудно продираться через текст. Я не почитала заранее о романе и не понимала, чего ждать. Какие-то пространные рассуждения, описания на несколько страниц. Очень много персонажей, хотя при этом каждый прорисован и описан очень детально, но имена-отчества в голове перемешиваются с появлением новых лиц. Конечно, по ходу произведения я запомнила кто есть кто, их цели и мотивы. Сами люди в этом произведении мне не нравятся. Так и задумывалось, я все понимаю, но просто хотелось закрыть книгу и не знать истории этих персонажей.

Но при всем при этом книгу я дочитала, потому стоит так же отметить и приятные моменты. Сам роман довольно многослойный. Помимо политики, найдется и описание быта людей разных сословий, и несколько необычных, но тем не менее любовных/семейных линий. Не обойдется и без поворотов сюжета, которые смогут удивить, чего только стоит судьба капитан Лебядкина с его сестрой или Лизы. А так же очень интересно было почитать про досуг - поездку к предсказателю, и про бал, и подготовку к нему.

Честно говоря, если бы не участие в играх, я бы даже не стала пытаться писать рецензию на данную книгу. Для меня чтение этого произведения было тяжелым, нудным и я не думаю, что в скором времени я снова захочу читать русскую классику.

Во многом роман «Бесы» сформировал моё мировоззрение, за что я признателен нашему всю – ФМД. Впервые прочитал роман в 22 года и поразился лёгкости, с которой читалась эта книга, не смотря на сложность поднимаемых автором тем и запугивания доброжелателей. Не перечитываю книг, но читая антинигилистическую прозу, понял, что надо освежить воспоминания. Со вторым прочтением сделал несколько неожиданных для себя открытий: - самый интересный для меня персонаж «Бесов» – Степан Трофимович Верховенский; - Кириллов – самый последовательный нигилист романа, честно реализующий заложенную в нигилизме программу; - антинигилистическая проза ускорила победное шествие нигилизма во всём мире и локально привела большевиков к власти в России (мнение спорное, но моё); - нигилистические формирования устроены аналогично криминальным, пользуются криминальным инструментарием.

Впечатлён, насколько ювелирно вплетён в повествование хроникёр. Хроникёр – инструмент в руках Фёдор Михалыча, которым он вскрывает язвы провинциального общества, эдакая открывашка ящика Пандоры. Поражаюсь, как, находясь на периферии сюжета, хроникёр умудряется держать руку на пульсе сюжета, Достоевский – ювелир. Из трёх антинигилистических романов «Бесам» отдаю техническую номинацию - за блестящее владение литературным инструментарием в лице хроникёра, номинацию за изображение нигилистической ячейки в действии, за образ второстепенного персонажа – С.Т. Верховенского. По трэшности, сюрреализму, иезутивизму и нагнетанию эпизод уговаривания Верховенским Кириллова написать признание в убийстве Шатова и организации поджогов сравним с мастерством моего любимого трэш-писателя Патриции Хайсмит. Травля жертвы-Шатова как травля загнанного зайца, само убийство и избавление от трупа – очень Хайсмитовский приём, паника передана нашим гением непередаваемо точно.

По персонажам. Если при первом прочтении я был очарован мощными образами Николая Ставрогина и Петра Верховенского, то через 23 года это демиургическое и демоническое смыло жизненным опытом и мировоззрением, их затмили другие персонажи. Из ещё мной не упоминаемых – дезориентированная губернаторша и Варвара Петровна Ставрогина. Ох и насмешил Фёдор Михалыч, выведя в образе Кармазинова искренне им нелюбимого И.С. Тургенева, досталось же тому на орехи! Из эпизодов: поведение персонажей на пожаре - один из ярчайших литературных эпизодов всей русской литературы, имхо; очень саркастично описана поездка светской тусовки к юродивому и галерея трупов в конце романа… уступает, конечно, количеству трупов в «На ножах» Лескова, но тоже впечатляет.

«Бесы» - роман не только современный, но своевременный и актуальный и стоящий особняком во всём творчестве ФМД. Достоевский удивил меня дважды в жизни: первый раз, когда я прочитал «Бесов» и второй – по прочтении его стихотворения «Божий дар».

«Антинигилистическая проза» №5