Русский роман

Даже не ожидала, что на выходе будет такая высокая оценка. Поначалу читалось ни шатко, ни валко. Последние ползвездочки добавились на последних главах. Автор успел-таки округлить книгу и придать ей некое подобие сюжета хотя бы своим окончанием. Временами уж очень утомляла хаотичность и бессюжетность.

Несмотря на отсутствие какой-то вразумительной истории, сразу было видно, что это шедевр. Не мешало бы, конечно, добавить после этого громкого слова подмигивающий смайлик, но не буду, автор заслужил.

«Русский роман» – это настоящая большая литература, а не писанина. Чувствуется эпическая мощь и библейская закваска. Из имен, которые приходят в голову, чтобы сравнить (если, конечно так уж надо сравнивать), сразу всплывают Маркес и Сарамаго. Я не знаю, я сама придумала или где-то прочитала, а потом забыла, что этот роман еврейские «Сто лет одиночества», но я прочно утвердилась в этой мысли, когда книга перевалила за середину.

Это произошло, когда стало сильно пованивать малярийным болотом и элемент фантастического, который до этого был легким и радостным, приобрел мрачноватые черты: угрожающее болото, говорящие мертвецы, потихоньку свихивающиеся поселяне, сила рода и странноватая эротика – чистый Маркес.

Сарамаго пристраивается по той же линии. К ней хочется отнести неуловимого человека, который идет по миру с полуторатонным быком на руках, почтовых пеликанов, медовых любовников, утративших свое счастье.

И да, еще было хождение по водам. Это понятно откуда – оттуда же, что и все нескончаемые цитаты. Хотя пионеры мошава и были социалистами, но Библию знали наизусть. Мифическое измерение в этой книге мощное и многоголосное. Но если вы подумали, что эта книга – фантасмагория, то промахнулись.

Это книга про сельское хозяйство. Справочник садовода, огородника и энтомолога. «Наши деревенские на глаз определяют точный вес теленка, по цвету луны предсказывают, куда подует завтрашний ветер, и по вкусу лука говорят, сколько азота в почве».

Хотя от сельского хозяйства я далека и такие подробности мне ни к чему, но эта жизнеутверждающая линия мне понравилась. «Плодитесь и размножайтесь» здесь цветет пышным цветом. Плодится все в полном согласии с природными циклами. «Дети. Ниточка жемчужин. Длинные ожерелья семени». И понятно, почему в книге нет сюжета, она бессюжетна, как сама жизнь и человеческая память.

Теперь про память. Ее в этой книге олицетворяет рассказчик, от лица которого и ведется повествование. «Сирота, который рос у дедушки, - это бочка, битком набитая его рассказами», а также самый богатый человек в деревне, инфантил-девственник, здоровый как бык, основатель «кладбища пионеров».

Он в книге олицетворяет смерть и является противовесом мажорному «плодитесь и размножайтесь» жизни.

Сплетаясь вместе, линии жизни и смерти поют песнь вечного возвращения: любовь, красота, природа, жизнь – тлен, разрушение, несбывшиеся надежды, смерть. Правда, не все выражаются так поэтично, как я: старый учитель Пинес – когда он уже свихнулся – с горечью говорит об этих двух линиях так: «мясо вонючее и мясо е… /ой неформат, неформат, неформат/ учее».

Учителю Пинесу выделена особая роль. Только он может слышать крики, раздающиеся в ночи: «Я трахнул внучку Либерзона»! Раздаются они на протяжении всего романа, только объекты этой нечеловеческой любвеобильности меняются. Как потом выясняется, их слышали еще и женщины, и с замиранием сердца ждали своей очереди. И это «мясо е..чее», кричащее с водокачки, подогревает интерес к бессюжетной книге, потому что это одна из загадок мошава, которую нужно разгадать.

Подогревают его и многочисленные недоговоренности в рассказах нашего могильных дел мастера. А почему он сирота, а куда ушел дядя, а откуда взялось кладбище, которое является одним из главных персонажей? Да, не удивляйтесь, оно – полноправный персонаж. Более того, в этой книге все – главные персонажи, включая самую последнюю блоху и чьи-нибудь сапоги.

Меир Шалев не делает различий между живым и неживым, у него все имеют душу и равные права на участие в сюжете: пионеры-переселенцы и их потомки, одичавший кот Булгаков, названный по имени одного писателя из Киева, мул Зайцер (я только на половине книги поняла, что Зайцер – не человек), бык Жак Вальжан, гиена, пришедшая на свою голову к Минкиным, пчелы Маргулиса, перелетные пеликаны и говорящие скворцы, цикады, личинки медведки, яблони и персики, коровы в наушниках, дающие великолепные удои, бухие лошаки, мандолина Циркина, портфель Беньямина, выгребная яма Рылова, чучело коровы Хагит в «Музее первопроходцев», первобытные люди, которые жили в Пещере Дождя, болото, кладбище.

Любят в этой книге много, с удовольствием и отчаянием, производят детей, тоскуют по тем, кто не придет, и эта любовь не только половая, это любовь всеобъемлющей жизни. Любят дети взрослые и старики: Даниил, влюбившийся в двухнедельном возрасте; дедушка Минкин, всю жизнь страдавший по «крымской шлюхе»; старик Либерзон, нашептывающий что-то своей Фане до ее последнего вздоха; Маргулис и Тоня - медовая пара; Ури, познавший запах женских гениталий у воспитательницы под юбкой; и наш тихоня-гробовщик, который так и не смог… Так что я там говорила про сельское хозяйство? Да, все это на фоне ежедневных забот сельской общины.

И еще надо добавить к этому тонкий еврейский юмор («Мы не для того взошли в Эрец-Исраэль, чтобы поить скотину шампанским»), местами с горьковатым привкусом иронии, который делает книгу потрясающим цитатником и заставляет тихо грызть рукав, чтобы не ржать в голос. И этот юмор переплетается с немного ностальгической поэзией. Например:

Сложно было читать книгу из-за уже упоминавшейся бессюжетности. Хотя я люблю нелинейные романы, но эти хронологические скачки и отсутствие последовательности в событиях сначала сильно рассеивали внимание. Потом я научилась соединять обрывки нитей в одно, и в итоге даже что-то связное получилось.

И снова сельское хозяйство, но теперь уже с отрицательной стороны: устала я от него. Когда в середине романа кто-то сказал «Он даже мула от осла отличить не умеет», я поняла, что это и про меня. Портрет Зайцера у меня крайне расплывчат. Еще я с таким же ужасом обнаружила, что я не понимаю, чем отличается коммуна от мошава, а разница, вроде, существенная.

Еще одна вещь, затрудняющая понимание книги – еврейская тематика. Хотя логично - проза-то еврейская. Но она меня утомила не в глобальном смысле, а своими частностями: множеством непонятных названий вроде Бар-Мицва и Йом-Кипур, неизвестных мне событий и исторических персонажей. Роман называется «русским» из какой-то иронии, русского в нем мало, за исключением того, что все пришли из России и старики иногда говорили между собой по-русски.

Хотя я, наверное, вру. Кроме языка пионеры принесли с собой какой-то размах, происходящий от бескрайних просторов, которым не уместиться в одной деревне, и непонятную щемящую тоску. Непонятную для будущих поколений, которые они породили. Был момент, когда эта история показалась до невозможности пессимистичной – книгой о тщете и крушении всех надежд.

Мрачноватый итог всех чаяний и упований. Этот роман и был бы книгой увядания и распада, если бы не конец, случившийся неожиданно, но закономерно – новая глава, продолжающая род Минкиных, жизнеутверждающая нотка, хотя и с примесью грусти. Жизнь не может остановиться, и никакое кладбище над ней не властно. Как я тут недавно услышала, и меня это поразило: «У жизни нет противоположности, смерть – это противоположность рождения, а не жизни».

Я рекомендую эту книгу всем любителям добротной классической прозы. Правда придется запастись терпением, чтобы ее прочесть. Возможно, это будет длиться долго, но того стоит. За последнее время эта первая книга, которая принесла мне чисто эстетическое удовольствие и легкую ностальгию по тем временам, когда я погружалась в какое-то произведение и его смаковала.

И напоследок выход на космический уровень:

Такое любопытное сочетание еврейского имени автора и названия книги безусловно заинтриговало и привлекло меня. Как-то не привелось ранее слышать об этом произведении.
В этот раз я сразу же пришел, увидел… удивился, прочитал и убедился.
Этой весной я сидел в раскладном кресле на даче под цветущей яблоней и в перерывах между копкой грядок читал. Озабоченное жужжание пчел, работающих над яблоневыми цветами сопровождало мое постижение неимоверных трудов еврейских переселенцев над созданием мошава в мертвых землях Палестины.

Вот он еврейский Маркес. Вот он магический реализм с еврейскими особенностями.
И здесь сама земля Израиля, восстановленная от бесплодия к возделыванию и плодородию, оказывается живой таинственной сущностью. Земля ведет людей. Весь роман людей по сути и есть роман с землей.
И здесь на этой земле так много труда, пота, крови, но и чудес! Порой веселых чудес. Вот человек в шляпе оказывается мулом, а рождающиеся дети обретают сверх способности, деревенский осел летит на дипломатическую встречу с английской королевой, которая бросает все дела и ждет его для совещания, а потом оказывается, что летал осел вовсе не к ней, а к турецкому султану, а все ослицы летают и вовсе каждую ночь куда не известно. В каждой строке загадка и магия. Реальность историй постоянно переплетается с легендами и откровенным обманом, очевидным читающему.
Послушайте, даже

ну чем ни магический реализм!?
Книга невероятно визуальна:

Дедушка Яков Миркин, один из пионеров-переселенцев на землю обетованную, выращивает плодовые деревья, поливает, обматывает привои, обрезает сухие ветки, травит насекомых-вредителей, подкармливает саженцы и у него знаменитый на весь Израиль сад.
В конце романа сад превращается в кладбище для первых переселенцев. Старый, прославленный на всю страну садовод завещает похоронить себя в своем саду. Внук Барух Миркин выполнил завет деда.
А сад погиб: деревья болели и засыхали, покрывались тлей, стволы избуравливались вредителями или казалось будто какой-то яд влился в их сердцевину.

Но почему же «Русский роман»?
Да, конечно, почти все герои романа, переселенцы второй алии из России.
Они вспоминают свои крымские урожаи кабачков, арбузов, картошки и лука.
Они так же как мы называют друг друга товарищами. В их мошавах и кибуцах управляют комитеты, они хозяйствуют по социалистическому принципу и излишки добровольно отдают в общественное пользование. Их головы пухнут от навязываемых лекций о великих целях и задачах. При этом некоторые из них возвращаются в Россию, чтобы «раздуть факел революции».
На их столах сибирские кружевные скатерти и стаканы с золотыми ободками, некоторые из них часто одеваются как граф Толстой. Они варят борщ.
Но роман не русский. Наш, почти каждый классический русский роман, с его, как правило, сюжетной незавершенностью, с его простотой сюжета, отсутствием интриги и внешней занимательности, нагромождением казалось ненужных событий в композиции не похож на «Русский роман». В нашем романе жертвенность героя ради других, какая-то смутная тоска, почти бессознательная, как писал Добролюбов, потребность новой, другой жизни, потребность в правде, которую хоть ищи в дальних краях.
Раскольников на каторге, а Достоевский обещает продолжить историю его, Пьер Безухов – счастливый отец семейства, а зреет какая-то драма. Рудин погибает, а мы верим, что тысячи таких же талантливых Рудиных обретут свою любовь и счастье, и место в новой светлой жизни.
В русском романе в конце даже когда все плохо, остается надежда и кому-то хорошо.

и за генерала можно порадоваться.
Анна бросается под поезд, но живы и вырастут ее дети. И Вронский уезжает в Сербию на искупительную для него войну, счастливый Левин размышляет о Боге…
Алеша Карамазов над могилой ребенка произносит речь о любви людей друг к другу…

Роман, который Меир Шалев назвал русским, содержит нечто другое.
Судьба сада в романе напомнила мне участь города Макондо. У города, который основывает семья Буэндиа и сада, что возделал дедушка Миркин, один конец. Поселение колумбийское зарастает, становится заброшенным и пустынным местом. Сад превращается в кладбище.

Ну что ж, часто через чужое лучше понимаешь свое…

«Русский роман» - уникальный продукт на мировом рынке бордгеймов, локализован в России в 2015 году и снискал множество поклонников среди самых отъявленных бордгеймеров в разных уголках нашей страны. Уже в 1985 году автор привлёк к себе внимание мирового сообщества изданием «Русского романа». Со всей смелостью готов назвать «Русский роман» одним из ярчайших и осмысленнейших явлений культуры конца прошлого тысячелетия. Но, вынужден с печалью заметить, что вне узкого круга искушённых бордгеймеров и почитателей творчества автора этого шедевра, «Русский роман» в России мало известен. Очевидно, неискушённых бордгеймеров несколько отпугивает провокационное название под именем автора или внушительный вес игровой коробки.

Итак, нашей целью является созидание Эрец Исраэль, земли обетованной. Т.е., на первый взгляд, это – градостроительная стратегия или в данном конкретном случае – государствостроительная. Но не так всё просто. На самом деле мы будем заниматься земледелием, выращивать кур, разводить коров и мулов, выращивать виноград и другие культурные растения. Так что же, это банальный еврогейм? Опять мимо. У нас ровно 51 сценарий для прохождения, много рандома, склады с оружием. Так это… америтреш? Да, но и всё сразу. В игре содержится уникальная мультижанровая синкретика, где объединены почти все игровые жанры. С некоторыми оговорками кроме вышеперечисленных жанров необходимо упомянуть семейные, кооперативные, дуэльные игры. И отдельно, в первую очередь «Русский роман» - это сольный карточный еврогейм с оригинальной автомой.

Вернёмся к игре. Перед нами деревня в Изреельской долине, где есть «Трудовая бригада имени Фейги», тайный оружейный склад Рылова, кладбище пионеров второй алии, дом престарелых, пещера первобытного человека, частные хозяйства. Каждому из игроков раздаются дайсы и карты персонажей. Каждый персонаж связан с деревней своей уникальной историей: Эфраим Миркин носит на плечах быка Жана Вальжана весом в тонну; Мешулам Циркин хочет обратно превратить в болото оазис, который стал таковым благодаря усилиям пионеров; Барух Миркин превращает в кладбище домашнее хозяйство своего деда; Ури Миркин кричит по ночам с водонапорной башни; Рылов скопил в тайне ото всех (кроме жителей деревни) огромный оружейный склад; Циркин-Мандолина… играет на мандолине и созидает локальную социалистическую утопию; Пинес обучает детей (весьма, надо сказать, странным вещам). В игре так же присутствуют миплы (людей), анимиплы и миплы урожая (стоги сена, снопы зерновых культур, корзинки с фруктами, кисти винограда и пр.). Рандом, создаваемый дайсами, придаёт очарование игре: то цирк Зейтуни приедет с «резиновой» женщиной, то белобородый Мешулам откроет вентиль с водой и нагонит тучи комарья, а то и старый Пинес раскроет глаза на басню «Стрекоза и муравей».

Симфония игровых механик. Итак, игрокам предстоит испытать в игре сочетание таких механик как драфт и антидрафт (карточный и мипловый), торги, добывание оружия и отстаивание своей идеологии через дайсовый рандом, выстраивание тайлов территории (осушивание болот, разведение садов, выращивание культурных растений). Так же в игре стоит обратить внимание на элементы варгейма и строительство зданий (кладбище пионеров, школа, дом престарелых, больница, тайный оружейный склад, коровник и пр.) посредством игровых фишек. Отдельно стоит упомянуть автому, как интересную находку автора – сольный режим здесь выигрышен, «Русский роман» сольно раскрывается полностью.

Геймплей потрясает своей сбалансированностью и полнотой. Созидая деревню на счётчике игры вы видите, как в прямой зависимости от ваших действий расцветает Страна – сильное впечатление. Бонусами в игре и высшими достижениями участников, независимо от режима игры (сольный, дуэльный, кооперативный или конкурентный), является посещение видными персонами деревни (для беседы с дедом Миркиным, Пинесом или Либерзоном) или покупка видными персонами мест на кладбище пионеров. Очень серьёзно в «Русском романе» проработана историческая линия. Это потрясает когда ты узнаёшь, что фактически Израиль возник в Палестине из-за еврейских погромов в России в 1881 и 1904 гг. «Русский роман» - уникальный бордгейм, с которым стоит познакомиться, чтобы держать руку на пульсе...

- Барух ? Зачем пришёл, брат ?

• Я бы хотел погадать, чтобы больше узнать о своей семье.
• Ты же не признаёшь каббалистические штучки, как ты там выражался.
• Может, это нас примирит ?
• Ооо, какой щедрый Малыш ! Проходи, дорогой, помогу, чем смогу...
• Вот мои подсчёты. Смотри, первым выпало 2 – несчастье, неудача, беды. Думаю, что это относится к бедам, постигшим наших праотцов в Российской империи. Знаешь ведь, какие погромы там были, какие испытания. Да и дед твой был из Второй алии.
• Да, это правда.
• Выпавшая 7 – финансовая несостоятельность, покушение - это подтверждает. Нелегко пришлось евреям, очень сложно было превратить болота и пески в цветущую землю. Видишь 19 – слабый и нерешительный человек ? Это не относится к твоей семье, скорее к тем, кто прибыл во Второй Алии, сам таких знаешь.
• Что я могу знать ? Большинство из них были не в том состоянии, чтобы поддерживать беседу.
• А вот и интересное сочетание: 21 – благожелательность и дружба, 26 – работа с пользой для других и 32 – замужество. Именно так почтенная Фейга нашла своё место в этой земле, она нашла трёх благородных товарищей, похожих на оборванцев, нашла свой рабочий отряд, нашла своего мужа. Что же касается всех прибывших, то видишь ли 43 – религиозные убеждения и 300 – идеология, миропонимание ? Да, праотцы в то время придерживались и социалистических идей, и сионизма в большинстве случаев. Яркое было время. Но оно привело к 600 – благополучие, успех. Конечно, время от времени встречается 666 – зло и плохие деяния врагов, но 24 – хороший вкус к жизни - встречается чаще.
• Чего у нас не отнимешь, так это умения жить по-настоящему, чувствуя, жить эстетично, видеть жучка и травинку, вдыхать лучи солнца и упиваться красками цветов !
• Ты прав, брат ! Подумай о том, что я тебе рассказал, подумай размеренно, насладись ностальгией, а потом приходи и я расскажу тебе историю из тысячи историй.
• Спасибо, Меир !

  Эта книга - елей для сердец страждущих от современной литературы.

Вторая алия — период 1904—1914 гг., за который в Палестине поселилось около 40 тысяч евреев из Восточной Европы. Эмиграция была вызвана волной еврейских погромов на территории Российской империи, наиболее известным из которых был Кишинёвский погром 1903 года.Большинство переселенцев второй алии были ортодоксальными иудеями, не разделявшими идей сионизма. В то же время, многие из поселенцев этого периода были увлечены социалистическими идеями, создав в Палестине политические партии и рабочие организации. Их девизом был "Еврейский труд на еврейской земле". Они основали в 1909 году первый киббуц — Деганию, положивший начало киббуцному движению, и сформировали первую организацию еврейской самообороны, Ха-Шомер, для защиты еврейских поселений от враждебных действий со стороны арабов и бедуинов.(по материалам Википедии)

Про данный эпизод в Мировой истории я, думаю, знают, в основном, только жители Израиля и Палестины. Теперь об этом будут знать люди, прочитавшие "Русский роман" Меира Шалева. Сразу хочу сказать, что произведение - не нудное перечисление дат и событий, там даже нет исторических персонажей, тут есть только люди на фоне реальных событий, их жизнь в окраске магического реализма. Да, теперь в моем сознании есть достойный конкурент "Сто лет одиночества" Маркеса. Но здесь вы не запутаетесь в именах, родственных связях, это гарантировано, благодаря книге вы сможете получить эстетическое наслаждение от языка (спасибо переводчикам Нудельману и Фурман), событий и грусти.
С приходом второй алии был созданы мошавы. Потянулись другие евреи, трудолюбивые, пришедшие из Украины, Беларуси и России. Не все, конечно, остались, многих напугали невозделанные земли и большое количество работы, которое ждало их до конца жизни. Остались самые крепкие. Мошав, описанный Шалевом в книге, создали три парня и девушка. Один из парней, Миркин, и девушка Фейга родили первых детей мошава. Их внук для читателя пытается собрать воедино различные образы и истории. Кем бы ни были люди, пришедшие на землю Иорданскую, они были братьями и сестрами, с единой душой. Пусть они ссорились, пусть вели войны между кибуцами, они были единым народом, разбросанным по миру. Они были второй алией. Даже те, кто уехал, потом возвращались на историческую родину в гробах, заранее побеспокоившись об этом. Не буду говорить много о сюжете, книгу просто надо прочитать.
Многие читатели жалуются, что очень мало сюжета. Сюжета достаточно, но больше всего воспоминаний, психологии личности и человеческих отношений. Очень много образов, нетривиальных, пропитанных любовью к стране, к людям. Много описаний, витиевато закрученных в красивые слова. Если кто читал "В доме своем в пустыне..." Меира Шалева и ему понравилось, тот поймет красоту и неповторимость "Русского романа". А я лишь в очередной раз убеждаюсь, что евреи - хорошие писатели, произведения которых я люблю.

Книга представляет собой сагу о мошаве(еврейском поселении) первой алии(волны) от лица внука первопоселенца, который напомнил мне героя "Земли" Елизарова, только если у Елизарова герой хоронит всех подряд, у Шалева Барух хоронит жителей деревни одного за другим, попутно рассказывая их истории, и таким образом историю поселения. В этой истории, как обычно, в семейно-исторических сагах очень много  еврейско-русского колорита, и богатого натурного материала, герои буквально ходят по земле, по которой тысячи лет назад ходили их предки, про которых пишут в их священных книгах, поэтому частенько истории приобретают библейские черты, но несмотря на это автор не скатывается в эпос, в книге есть место и чисто еврейскому юмору и сметке и находчивости, которые возвращают нас на грешную землю. Хотя в деревне все выглядит эпично Есть Земледелец, есть Музыкант, есть Животновод, Воин, Учитель, Мадонна, Лилит, Первенец и многие другие , о всех расскажет Барух-Коллекционер. Он собирает всех в свою коллекцию, как его учили. Он похоронит своего любимого дедушку, который его воспитал вместо отца, отомстив деревне за смерть сына, отравой трупов пропитавшей землю настолько, что она стала вновь болотом, отравляющим мозг, как в те времена, когда приехали первые поселенцы осушить его, высадить эвкалипты, не все дожили до лучших времен, многие умерли от болезней, непосильного труда, покончили собой.

Но это мрачное умирание не становится в романе финалом. Недаром в финале идет рассказ про цикаду, жительницу этих мест. Цикада живет во мраке , чтобы выйти на свет, спеть песни и дать жизнь потомству. Как я понимаю, чтобы правнуки первопоселенцев могли радоваться солнцу и плодам земли, их предки должны были прожить свою жизнь в темноте, хотя я не назвал бы эту жизнь такой уж темной, она была слишком трудной, но тяжелая жизнь в России не прошла для ее героев даром, она дала им такой заряд энергии, которого хватило чтобы принести жизнь в мертвое болото и сделать его живым и плодородным.

В общем, такое жизнеутверждающее

очень хорошо

Выдающийся роман, настоящая большая литература.
(Жаль, что об этом авторе я впервые узнал лишь из некролога).
История о выходцах из Российской Империи, обустраивающих мошав в Изреельской долине, и об их потомках, поддерживающих/отбрасывающих (кто как) устремления своих родителей.
Тут и история второй алии, активнейшим образом участвовавшей в создании государства Израиль, и конфликт отцов и детей, и библейские мотивы и аллюзии, вплетённые в повествование о переселенцах из Российской Империи в Палестину. Да ещё и с хорошей примесью того, что сейчас принято называть магическим реализмом.
Даже не знаю, как это лучше назвать; пожалуй, назову это израильским историко-фантасмагорическим эпосом.
Немного тяжело читать из-за почти что маркесовского обилия имён (хорошо хоть не одинаковых, как у Маркеса) и из-за незнания исторических реалий.
Но это сущие мелочи.

Помнится (давно это было) - о тамплиерах и о том, что папский престол не всегда находился в Ватикане, впервые узнала из книги Мориса Дрюона «Проклятые короли». От такой подачи материала, пусть и облегченного спецификой стиля, но основанного на реальных событиях, навсегда остаются в памяти фрагменты и эпизоды истории.
К чему все это?
Пусть художественная литература не дает углубленных знаний (да и не должна, это ведь не учебник), но оставляет ростки для дальнейшего стимула к исследованию темы.

«Русский роман» хорош для меня, прежде всего тем, что он дал возможность узнать историю становления Страны (читай Израиля) в начале прошлого века. Мне не стыдно признаться в том, что эта страница жизни еврейского народа мне незнакома, а термины Первая, Вторая или Третья алия - новые в моем лексиконе.

Книга, безусловно, исторична, в основе своей базирующая на реальных событиях, хотя назвать ее в полной мере историческим романом нельзя: главными героями являются вымышленные персонажи. Все проблемы – внутренние, семейные, в крайнем случае, общинные, хотя нет-нет, да и мелькнет лицо или эпизод более масштабного плана.

Роман начинается, что называется с места в карьер, без всякого наводящего вступления вас кидает в действо, являющееся далеко не начальным эпизодом, если исходить из хронологической последовательности. Не сразу, не вдруг, с большими отступлениями, с волнообразно расширяющимися воспоминаниями, с добавлением новых версий, подходов и уловок просветы заполняются, - мошав наполняется разнообразным многоликим населением. Вам встретятся не только люди, но еще и животные, насекомые и даже растения. Все и каждый имеет свой неповторимый образ, свой характер, свое жизненное кредо.
Роман полон мифологического наполнения. Автор не ищет легких путей ни для своих героев, ни для читателя. О том, что очередное действующее лицо, о котором Шалев повествует ярко и выразительно, носящий имя Зальцер не человек, а мул, становится ясно далеко не с первого его появления. А еще есть Булгаков, Жан Вальжан и прочая и прочая. И все они отвоевывают для себя место и пространство, все живые и деятельные. По мысли автора, без их активного присутствия, положительного или отрицательного воздействия немыслима людская инициатива на ниве освоения новых земель вновь обретенной исторической родины.

Возможно, именно мифологическая составляющая позволяет многим сравнивать «Русский роман» с романом Маркеса. Похожа ли книга Шалева на «Сто лет одиночества»? Для меня только в одном: обе книги прекрасны и совершенны своим способом осмысления событий, представлением их с изрядной долей чудесного, неподвластного холодному разуму.

Долго я читала «Русский роман». Начинала и откладывала на потом. Бываю произведения, созданные для размеренного чтения, «Русский роман» - одно из них, потому что нельзя сесть и за один раз узнать историю нескольких поколений, пережить все это в один момент.
В начале чтения в голове была путаница в героях, жизнь Миркиных, Маргулисов, Либерзонов и Левиных никак не хотела укладываться в единое связанное полотно, пока я не нарисовала схему взаимоотношений героев (схему помещу под отзывом, вдруг кому пригодится).
Я не буду пересказывать сюжет, потому что эта книга такая же многогранная, неоднозначная и противоречивая, как и характеры ее героев.