Королева Бедлама

Шахматы и книги он не бросит - ведь они закаляют ум.

Умение прощать может быть как нашей величайшей силой, так и величайшей слабостью…. А теперь задумайтесь: кого простить бывает сложнее всего? Самих себя. Поглядеть в зеркало и простить себе все прегрешения и проступки, что мы совершили за долгие лета нашей жизни. Разве может человек по-настоящему простить другого человека, когда он не в силах примириться с грехами собственной души?

Вот скажи мне, что будет, если сесть за шахматную доску в гневе? Да ничего хорошего. Ты перестаёшь думать и начинаешь действовать вслепую, тем самым играя на руку противнику. Ту штука в том, чтобы сохранять спокойствие ума, держать ритм и не дать загнать себя в угол.

Пусть его комнатушку можно измерить шестью шагами, это - самое его любимое место на свете, потому что здесь есть книжный шкаф… Все эти книги вели с Мэтью задушевные беседы. Одни говорили тихо и вкрадчиво, другие сердито бранились, третьи путали безумие с праведностью, четвёртые возводили препятствия и стены, а пятые рушили их, - словом, каждая книга обладала собственным голосом, а уж слушать его или нет, решал только Мэтью.

Этот город не устаёт меня удивлять. Проститутки здесь дают уроки кройки и шитья жёнам священников, пираты консультируют кораблестроителей по вопросам морского ремесла, христиане и иудеи прогуливаются бок о бок в воскресный день, индейцы играют в кости с колонистами…но стоит представителям одной профессии не поделить серебряную монету, как непременно хлынет кровь.

Можешь хоть до посинения биться башкой об стену, ежели хочешь. Да только стене от этого никакого вреда. А тебе?

— Я вообще не собираюсь жениться на ком бы то ни было в ближайшее время!
— А я до того, как выйти замуж, хочу зарабатывать себе на жизнь искусством.
«Нищая старая дева до конца жизни», — подумал Мэтью.
— Но ведь ваша профессия учительницы для вас тоже важна?
— Разумеется. Я считаю себя хорошей учительницей, и я люблю детей. Но меня призывает искусство.
«Полуночным воплем голодного кота», — сказал про себя Мэтью, но внешне даже не изменился в лице.

— Я? Нет, не думаю, что я подхожу для такой работы.
Григсби остановился и посмотрел на Мэтью с таким изумленным весельем, что Мэтью тоже пришлось остановиться.
— Не думаешь, что ты для такой работы подходишь? Юноша, я никого другого не могу найти, кто для нее так подходил бы! Ты человек серьезный, без глупостей, практичный. Надежный и верный. Не напиваешься и не гоняешься за каждой юбкой.
Мэтью слегка поморщился:
— Я и не знал, что я такой скучный.

«Теперь придется напрячь силу воли, чтобы изгнать из ума все мысли о несправедливости, разочаровании и горечи, потому что начинается рабочий день, а закон — работодатель требовательный»