Записки из подполья

Каторга – это место, где удары кирки лишены смысла. Так или почти так сказал Экзюпери.
«Остров Сахалин» Чехова тоже о каторге. Много чего там, на Сахалине, - бессмысленно.
Но «Записки» - это другая, совершенно особая каторга. Где бессмысленное таковым является только на первый и весьма поверхностный взгляд. На самом деле:
20 лет или что-то около того, наш подпольщик ходил на службу. Никуда не продвинулся: чиновник VIII класса, что соответствовало майору в армейской иерархии, самое что ни на есть среднее из средних. За 20-то лет службы! То есть - ничего. Жалование – 135 рублей серебром в год. «Весьма мало», - как заметил один из участников злосчастного обеда. Отношение к сослуживцам – понятное для менеджеров самого среднего звена: кому – завидовал, кого – презирал.
Личная жизнь нашего каторжанина? 40 лет, съемная квартира и лакей Аполлон. Ну ещё иногда по «темным местам» удовлетворение известных «низменных потребностей». Друзья? Нет друзей, никаких. С некоторыми после школы какое-то время ещё раскланивался, встречаясь на улицах столицы, а потом и это перестал делать. Разве что к начальнику своему Антону Антоновичу иногда заходил. Что интересно: ведь вроде как «дружен» с начальником, а ведь не продвинулся никуда. Неужто настолько бестолков? Да как сказать.
В школе, для самоутверждения перед не любившими его одноклассниками, «он уважать себя заставил» - стал если и не первым, то одним из первых. А потом вот что-то не заладилось. Не понятно из текста, учился ли где-то ещё, ведь по уложению коллежский асессор должен иметь высшее образование, не учился? Но систему свою выработал. Да ещё какую!

Достоевскому к моменту написания «Записок» было за 40. Время систем. Плюс биография и психотип – мама не горюй. Времени для «системы» было – хоть отбавляй. Что получилось? А что могло получиться из выше приведенной смеси? Возвращение с каторги. До «Преступления и наказания» ещё 5 лет, которые нужно прожить. Тут уж не «мильон терзаний». Тут – Федор Михайлович Достоевский, который скоро так придавит весь мир, что мало не покажется! Что весь мир ощутит себя подпольем! Одна фраза: «Свету ли провалиться или мне чаю попить?» чего стоит!
Сколько не говори о «Записках» - всё мало будет, неисчерпаемы они. На мой взгляд – самое автобиографическое произведение, самое интимное, самое откровенное. И почти самое же грандиозное. Что занимает подпольщика? Как кто-то выразился: человек – то, о чем он думает. Ну так вот: есть ли Бог и дарованная им свобода воли? А какой вопрос для ФМ был ещё более значимым? Никакого. Метафора «человек – фортепьянные клавиши» - всё больше и больше обретает реальность. Как иначе можно интерпретировать тотальное стремление к максимальной эффективности во всём и уже набившего оскомину постоянно сетования на «человеческий фактор»? Разумеется, как главное препятствие к вышеупомянутому всеобщему стремлению к максимальной эффективности.
Так что ничего не устарело и долго, ну, пока мы, люди, будем в человечьем обличии, будет актуальным подполье. Со всеми причиндалами, что подполью положены. Тутова намедни ещё одно подполье прочел. «Бойцовский клуб» называется. Чего и всем – в смысле чтения-размышления – и желаю.
Книжку – к обязательному прочтению. В известном возрасте, то есть состоянии. Из подборки «100 книг, которые необходимо прочесть прежде, чем…»

Мрачная история. Сегодня сказали бы "токсичные отношения" (хорошо, что Достоевский не знал этого неуклюжего термина). Можно представить себе жизнь жён Павла Павловича Трусоцкого. Она совсем не такая безоблачная, как кажется на первый взгляд. Им постоянно приходится манипулировать манипулятором. Об этом напрямую автор не говорит, но на то он и Достоевский, ему это не требуется. Все психологические нюансы абсолютно достоверны и неимоверно глубоки -- как обычно. Достоевский смотрит человеку прямо в душу, смотрит немигающим взглядом и видит там много-много всего.

На мой взгляд, Достоевский -- величайший писатель всех времён и народов. (Античность не считаем, там своя табель о рангах.)
Люблю героев его книг за необыкновенную глубину характеров. Больше-то их любить обычно не за что, почти все они более или менее отвратительны. Узнаю́ всегда отдельные черты этих персонажей. Они не повторяются никогда, но рука мастера узнаваема -- так бывает и в живописи.

Касается он и главных общественных проблем, и некоторые не устаревают уже 150 лет:

Вот о чём я думал некоторое время по прочтении "Вечного мужа": известно, что Фёдор Михайлович хотел написать продолжение истории братьев Карамазовых, но не сподобился. Очень жаль, я бы прочитал -- обязательно.
Остаётся надежда на то, что продолжение это создаст за него какая-нибудь большая языковая модель?
Да, но тут возникает серьёзный вопрос: а стал бы я читать такое продолжение? Ответ: да, за неимением лучшего варианта, наверное, прочитал бы.
Но тогда необходимо рассмотреть и второй вопрос: а что если эта железяка напишет 50 вариантов продолжения? А если 500? (Ей-то всё равно, она всё это склепает за час.) Стану я их все читать или нет? Ответ: ясно, что не буду...
Тогда сравниваем два вопроса -- и что имеем? Имеем, что и "первый" вариант ("от железяки") читать смысла нет: он по сути не отличается от остальных пятидесяти. Следовательно, незачем и тратить вычислительные ресурсы на создание продолжения...
Что ж, продолжения не будет? Как-то это странно и неестественно. Уверен, что ещё как будет!

Возникает хорошая тема для философа, специализирующегося на искусстве. Я её обдумал в течение определённого времени, но о результатах умолчу. В двух словах об этом не расскажешь, а целую книгу мне не написать.
Придётся подождать, чтобы об этом написал кто-то другой. А может, уже есть такая книга? Бог знает. Полагаю, что есть. Не может быть чтобы я первый в мире об этом задумался...
Жаль, что мы никогда не узнаем, как посмотрел бы на эту проблему сам Фёдор Михайлович Достоевский. Уверен, что уж он-то наверняка сказал бы что-то чрезвычайно интересное и важное -- с его-то рентгеновскими способностями...

"Вечного мужа" я почему-то раньше не читал.
Крайне редко перечитываю книги, но это иногда случается с "Идиотом", "Братьями Карамазовыми", "Преступлением и наказанием". Видимо, к моему канону следует добавить и "Мужа" этого.

Писать рецензии на книги таких авторов, как Л.Н.Толстой, Ф.Достоевский, для меня вызов. Их книги говорят сами за себя. Попробую рассказать о своих впечатлениях.

Имя главнго героя - Вельчанинов. Это состоятельный средних лет человек, который вынужден свое лето из-за неотложных дел провести в Петербурге. На его возраст я обращаю внимание неспроста. У Вельчанинова есть истории за плечами, которых он стыдится. Из-за это его постоянно мучает вина и что-то происходит с памятью. Она, то есть память, живет своей жизнью. Я даже заподозрила развитие болезни Альцгеймера у героя. Но мой диагноз был опровергнут дальнейшим углублением в чтение.

Протагонист произведения- Павел Павлович. Его с главным героем объединяет женщина, с которой они одно время составляли любовный треугольник (жена, "вечный муж", любовник).

Эти слова сказаны о Вельчанинове.

Двух мужчин, как оказывается, связывает не только прошлое, но и настоящее. Даже возникает возможность повторения истории 10-летней давности с новой героиней.

Тонкий с психологической стороны роман. Доставил мне огромное удовольствие.

Главный герой "Записок" с первых же страниц увлекает читателя в свой мирок беспросветных до абсурдности и абсурдных до беспросветности мыслей и идей. Мирок этот взирает на нас огромной чёрной прорехой, являющей собой результат беспощаднейшего самоедства, самокопания и самоотрицания. Подпольщик этот не просто осознаёт безвыходность и безнадёжность собственного положения, но и намеренно, осознанно отвергает ключ от двери, ведущей к спасению, предлагаемый ему судьбой в лице Лизы.
Он не вызывает ни жалости, ни сострадания - от него просто хочется держаться подальше, чтобы не оказаться безвозвратно затянутым в глубокую воронку его угрюмой, нигилистической идеологии.

Атмосферу этого произведения никак не назовёшь приятной и располагающей. Но она оздоравливающая - это факт.
Спустившись на некоторое время в подполье чужого сознания (затхлое и сумрачное пространство), человек не выйдет оттуда прежним. Скорее всего, он тут же обратит свой внутренний взор на область собственного сознания и подсознания и займётся их очищением и реанимацией. Именно в этом и заключается оздоровительный эффект "Записок" Достоевского.

P.S. Прочитано в рамках флэшмоба "Дайте две! Пятая волна (Январь - Март)".

Официальное, сознательное знакомство с Достоевским состоялось. Читала в школе ПиН, но не закончила, а тут представился случай. Но, наверное, выбрать нужно было что-то другое, хотя и не уверена. Я  и эти-то страницы еле выдержала.

Для меня, да простят меня фанаты Достоевского, это просто плохо написано. Я про сам язык. Корявый, скачущий, никакой в нем красоты. Скажете, кто ты и кто сам наш Достоевский? Не спорю, но мое мнение вот такое:) Читаешь и постоянно запинаешься, просто хотелось в один момент кинуть книгу в стену, я просто чуть ли не орать на нее начала))

И вот из-за этого для меня померкла просто вся начинка. Все эти экзистенциальные размышления, психология, философия, политика того времени. Еще и заняло это треть повести, чуть не уснула пару раз. Да, ряд моментов для себя я выделила, но не то чтобы они были чем-то уникальным.

Например. Есть рассудок и наши сознательные желания, которые ведут к извлечению чего-то выгодного для нас. Но это лишь малая часть, ведь вопреки здравому смыслу многим хочется чего-то выходящего за рамки, не всегда адекватного или хоть как-то объяснимого. И вот это и есть жизнь, удовлетворение способности жить, а не только следовать рассудку. Это и составляет нашу индивидуальность, нашу личность.

Или вот еще. Интересно рассуждение, что человек хоть и ставит себе цели, но боится их достигать. А что потом? То есть процесс достижения цели более желанен, чем сама цель. Сама жизнь должна быть в приоритете.

Но больше всего, конечно, вопросы к самому герою. Настолько мерзкий, противный, душный человечишка для меня. Это просто ужас. Да, бедный. Да, детство было не самым лучшим. Но зачем вести себя, как гавно? Зачем выставлять, что я якобы весь такой умняша, а вот вы вообще непонятно кто? А потом: ой, сижу тут в своем подполье никому не нужный. Просто мерзость.

Не знаю, буду ли что-то еще читать у Достоевского. Возможно, попробую еще раз Преступление и наказание.

Действительно, хотелось выбросить, закинуть куда-нибудь эту книгу в самый дальний угол, чтобы не читать, как этот человек изводит себя, как наперекор совести и здравому смыслу делает то, что сильнее уязвит его самолюбие, которым он так гордится, и обесценит ум, к которому он апеллирует. Думала сначала, что это повесть своеобразного нон-конформиста, сидит он в своем подвальчике и перечит людям, серой толпе, которая под его пером обретает голос. Сидит он и говори им "Вы". Ан-нет. В том-то и прелесть его, что он такой же как все, в этой серой массе он первый из первых. За это и мучает себя, ломает руки и жизнь свою в самую глубокую дыру бросает, успокоится не может. Душу о из вас вынет, хоть раздражение, но заставит почувствовать. Он "лишний человек" тогда, мы -сейчас. И все мы где-нибудь лишние.

Это такой по-достоевскому типичный надлом души и заламывание рук. И любовь тут такая, с распластанной по полу душой, с унижением, болью, но любовь сильная, всепоглощающая, хоть и на три страницы.

Исповедь этого "антигероя" пронизана размышлением о самых разнообразных темах, пройти мимо которых не может ни один думающий человек.

Господа, вот и настал момент, когда я прочитал «Записки из подполья». Что же я могу сказать? — Очень многое, но обо всем по порядку.
Эта повесть воистину великого писателя Достоевского произвела на меня крайне сильное впечатление. Чем же? Задумкой? Персонажами? Нет, мыслями. Именно мысли «подпольного» человека запомнились мне, так как они, будучи, быть может, чуждыми большому количеству читателей, у меня находят отклик (по крайней мере некоторые), как будто я мыслю так же.
Но да ладно, это субъективщина. Что же дальше? Конечно же, сюжет, через который Достоевский отлично раскрывает несколько тем. Все из них перечислять не буду, лишь отмечу ту, которая запомнилась конкретно мне: «подпольный» мир и реальный мир — это не одно и то же. Говоря другими словами, мир, придуманный и/или предположенный в сознании, в большинстве случаев не пересекается с реальным. Ну и, думаю, было бы неправильно не привести точку зрения Владимира Набокова:

Ещё порадовал относительно лёгкий слог автора. Вообще, я заметил, что во время чтения книг Достоевского как будто не хочется, чтобы история кончалась. В «Игроке» просто хочется дальше следить за поворотами судьбы Алексея Ивановича, в «Дядишкином сне» хочется дальше наблюдать за «пассивной борьбой» Марьи Александровны и Мозглякова, а в «Записках из подполья» продолжать читать странноватые, но точные мысли «подпольного» человека, ставшего уже почти что родным, несмотря на всю его мелочность и жалость.
Какая-то довольно короткая рецензия выходит, но большего сказать о книге я не желаю. Лучше сами прочтите и ощутите её.

Для современников повесть о петербургском чиновнике, скандально известного автора, стала еще одним произведением, логично встающим в ряд творений о "лишних людях". Однако Достоевский считал, что его герой шире и интереснее, чем дворяне, выпавшие из нормального течения жизни. Он полагал, что создал собирательный образ русского человека, прошелся по болевым точкам нации. Несмотря на замкнутость героя внутри себя, он с удовольствием мучает других. Понятия добра и зла для "подпольного человека" относительны, более того, они постепенно сближаются и становятся взаимозаменяемы. С точки зрения писателя, основная проблема такой личности - избыток рефлексии и замкнутости внутри собственного сознания. Невероятный эгоцентризм и желание самоутвердиться приводят к желанию главенствовать в любой мелочи, в любом вопросе оставить за собой последнее слово.
Так, герой Достоевского имеет возможность вырваться из порочного круга рефлексии, Лиза предлагает ему путь из скорлупы эгоизма, но пойти по нему - равнозначно признанию превосходства девушки, что для "парадоксалиста" невозможно.
Писатель, недавно вернувшийся с каторги и потерявший жену, далек от благостного состояния духа. Он полемизирует с большинством современников, с удовольствием круша чужие теории и концепции. Однако, оставляет читателю надежду на выход из нравственного тупика. Единственным спасением для замкнувшегося в коконе рефлексии, самолюбования и эгоизма человека, по мнению дяди Феди, остается безусловная вера в Христа, к которой необходимо обратиться, отринув рациональное мышление и логику.
Мне интересны "записки из подполья", как продолжающийся путь исследования рефлексирующего сознания, начатый еще Шекспиром. К сожалению, в той или иной мере, в этот капкан попадает практически любой мыслящий человек, поэтому анализ опасностей и подводных течений мира подполья не перестает быть актуальным для меня, да и для других читателей.

Вот только недавно с большим интересом читала размышления о природе фантастического - нечто чуждое привычной реальности, проявляющееся случайно, помимо воли художника, скрывающееся среди обыденных деталей, но вызывающее смутное ощущение тревоги. (Р.Кайуа). Я еще тогда подумала, что это все можно перенести и на книги, не только на картины... и что надо подумать, где, в каких произведениях такое вдруг - может - встретиться... :) И тут мне как раз попадается этот рассказ в "Дневниках писателя" (где я еще топчусь в самом начале, но зато "с чувством, с толком, с расстановкой". (с) ))))
И я соображаю - вот же оно, как раз то самое!))) И смутное чувство тревоги, и ощущение чего-то чуждого и неправильного... )))
Сюжет: можно изложить в двух словах, не переживая ни о каких спойлерах. ))) Там и сам-то рассказ на несколько страниц... Лирический герой (как выражались в советской школе авторы учебников по литературе) - некий неудачливый труженик пера. Готов писать что угодно. Но не пользуется спросом. Сначала он сидит и рассуждает сам с собой, приводя доводы насчет содержания только что прочитанной очередной разгромной статьи. Потом, чтобы развеяться, решает пойти прогуляться и попадает на чьи-то похороны. В результате он, отбившись от толпы, дремлет среди могил и вдруг слышит голоса из-под земли - покойники в гробах ведут между собой разговоры, пытаются разузнать о новопоступивших, потом и недавно похороненные вступают в разговор. В результате этих подслушанных разговоров рассказчик узнает, что покойники продолжают, так сказать, оставаться в сознании и даже поддерживать между собой какое-то общение в течение двух-трех месяцев... правда, некоторые, особо упорные, держатся и дольше, но при этом уже практически не воспринимают ни самих себя, ни окружающее, и только выкрикивают что-то маловразумительное. Но все равно все рано или поздно прекратится. А что будет потом? Бобок. А потом рассказчик невольно чихнул, и мертвецы замолчали.
Рассказ мне понравился, написан так... проникновенно. :) Но тревога какая-то возникает, да. )) Я заглянула в комментарии, еще поискала каких-нибудь разъяснений... Но везде вроде пишут одно и то же - снова-здорово про портрет Достоевского, на который были сделаны некие оскорбительные замечания, а Достоевский, значит, в ответ выдал этот "Бобок", в виде сатиры... И на этом как-то все и заканчивается. )))
Да фиг с ним, с портретом... При чем тут сатира... Ну да, вначале идут рассуждения о портрете и критиках, довольно едкие. Но потом же этот резкий поворот от портрета к кладбищу и покойникам - как-то же вообще внезапно и неожиданно, и ни к селу, ни к городу... И если во вступлении насчет портрета критиков еще все ясно и более-менее понятно, то потом-то разве не начинаются странности? )))
Ну, хорошо, может человек и начал этот рассказ с намерением сочинить сатиру на гадов и мерзавцев. Но потом его прямо как-будто повело в сторону, и он вообще выдал что-то дикое. )))
Потому что, если вдуматься, то ведь это же все очень странно...
Начать с этой безумной фразы "пошел развлекаться, попал на похороны". )))
Странно поведение покойников... Вот люди умирают и приходят в себя - то есть, вновь осознают себя как личность - в гробу под землей. Узнают, что это все, конец. И дальше будет только постепенный распад и полное исчезновение. Но они это все воспринимают совершенно спокойно. Никто же из-за этого не лезет на стенку, не впадает в отчаяние. Они по мелочи грызутся между собой, болтают, просто ждут... То есть, сначала, пока еще не успели осознать, что мертвы, некоторые могут и поволноваться, но потом - спокойствие... Это уж точно так отличается от обычных представлений о человеческой натуре. Но поскольку так неожиданно, то и производит впечатление чего-то... чего-то, в общем. Истинного? ))
А уж когда среди них просыпается злодей, то реакция и подавно идет совсем перпендикулярная. ))) Он предлагает "давайте не стыдиться!", и все радостно кричат "давайте, давайте не стыдиться!" И это как раз и производит наиболее жуткое впечатление. Хотя, казалось бы, чего такого страшного... Но просто - это поперек ожиданий...
Да, и сама идея загробного существования мертвецов - разве не странная? Просто лежать и разлагаться, три месяца в среднем. Это вроде бы даже не относится к христианской традиции - девять дней, сорок дней... Почему три месяца? Откуда этот срок? И потом - "а дальше что?" - "а дальше - бобок". Какой еще бобок, откуда взялся этот бобок? Что вообще это такое? Это походит на какой-то чавкающий звук. Что-то засасывающее с причмокиванием. Это отсюда взялось это странное обозначение - бобок? Может, мертвецы просто слышат этот звук? Иначе откуда они вообще это взяли? Такое нелепое слово, вроде бы, на первый взгляд, даже смешное. Безобидное...))
И это при том, что и сам автор, и рассказчик, и все подряд покойники - люди рожденные, воспитанные, осознающие себя в христианской системе. Но здесь вообще нет ни слова о традиционных христианских понятиях, ни от тех, ни от других... Ни бога, ни черта, ни рая, ни ада. Бобок. И это даже никого не волнует и не интересует.
Странная реакция рассказчика. От самого начала, когда он осознает, что слышит разговор покойников под землей и до самого конца. Он испытывает интерес, любопытство, желание стать обладателем необычного слуха или сплетни... досаду от того, что все прекратилось... Но он не боится вообще! И этот вывод в конце - надо пойти на других кладбищах послушать, как там. Очень странно. )) То есть, человек услышал что-то совершенно противоречащее всем привычным представлениям о мире, узнал, что ожидает после смерти - но у него не возникает по этому поводу ни ужаса, ни отчаяния, ни малейшей депрессии (как опять же логично и привычно ожидать). А только деловитый вывод - надо еще пойти послушать.
Странно, все очень странно. :) Как-то очень не походит на сатиру... (вообще ни на что не походит) )))