Золотая цепь

Она вспомнила слова Джеймса насчет фруктов фэйри: «Чем больше их ешь, тем больше тебе хочется, и тем сильнее твои страдания, когда ты не можешь их получить. А может быть, незнание того, какой у него вкус – это просто другая форма пытки?»
Она любила Джеймса и знала, что всегда будет его любить. Так много людей любили и любят без надежды на взаимность, даже не мечтают о взгляде или прикосновении предмета любви. Безнадежно влюбленные увядают в молчании и безвестности, подобно смертным, жаждущим фруктов фэйри.
Но ей, Корделии, судьба предложила целый год, в течение которого фрукты будут каждый день у нее на столе. Год жизни с Джеймсом и безответной любви разобьет ей сердце, лишит способности полюбить кого-то другого, но она, по крайней мере, узнает, каково это – быть почти счастливой. Целый год она будет разделять его жизнь. Они будут гулять вместе, читать вместе, обедать вместе, жить вместе. Они будут смеяться вместе. Целый год она будет находиться совсем рядом с пламенем и поймет, каково это – сгорать в огне безнадежной любви.

– Мы должны думать об этом как о приключении, Маргаритка.
Ей показалось, что она слышит, как стучит его сердце.
– О чем думать как о приключении?
– О браке, – прошептал Джеймс с какой-то странной горячностью. – Я знаю, что ты от многого отказалась ради меня, но я не допущу, чтобы ты хоть раз пожалела о своем решении. Мы будем жить в одном доме, как лучшие друзья. Я буду помогать тебе тренироваться, готовиться к церемонии парабатаев. Я буду защищать тебя, поддерживать тебя, всегда, обещаю. Ты никогда не будешь чувствовать себя одинокой. Я всегда буду рядом.
Губы его на миг коснулись ее щеки.
– Помнишь, как хорошо у нас получилось в Комнате Шепота? – очень тихо произнес Джеймс, и она вздрогнула, почувствовав его горячее дыхание. – Мы сумели всех обмануть.
«Мы сумели всех обмануть». Значит, все было именно так, как она и боялась. Несмотря на то, что он тогда говорил – а может быть, и думал. Это было по-настоящему для нее, но не для него. Странное удовольствие, смешанное с горечью.

Мэтью негромко ответил:
– Все было бы иначе, если бы Джеймс любил ее. Я бы отошел в сторону, скрылся в тени, как Джем, и никогда никому даже не намекнул бы о своих чувствах. Но он ее не любит.
– Что? – Магнус был неприятно удивлен.
– Это фиктивный брак, – объяснил Мэтью. – Они договорились изображать мужа и жену в течение года.
Магнус запомнил эту информацию, хотя ничего пока не понимал. Это шло вразрез с его представлениями об Эрондейлах, отце и сыне.
– И все же, – ответил Магнус, – в течение года они будут называться мужем и женой.
Мэтью поднял голову, и его зеленые глаза сверкнули.
– Поэтому в течение года я остаюсь в тени.

– А можем ничего не устраивать, если ты предпочитаешь обойтись без праздника. Больше всего я люблю организовывать именно это – ничего. Это требует так мало усилий.
Корделия изобразила улыбку. Уилл вздохнул.
– Я люблю пошутить, – сказал он. – Юмор – единственный способ выжить в этом мире и не лишиться рассудка. Но я чувствую, что ты не слишком обрадуешься возвращению отца.
– Как вы и сказали, это все сложно, – ответила Корделия. Она чувствовала, что многие смотрят на них и, скорее всего, задают себе вопрос: что же они обсуждают с таким серьезным видом?
– Когда я был ребенком, я любил своего отца, – вдруг сказал Уилл. – Я считал его лучшим из людей. А когда я узнал, что он спустил все деньги нашей семьи за игорным столом, я стал считать его негодяем. Теперь, когда у меня появились собственные дети, я понимаю, что он был всего лишь человеком.