Кентервильское привидение

Семья американского посла селится в Кентервильском замке. Главу семейства не смутили слухи и слова бывшего владельца, о приведении живущем там же.
«Пусть привидение идёт вместе с мебелью».
«Никаких привидений нет, сэр!»
И как еще сказал посол, в Америке те бы давно обитали, где-то в музее, где им самое место... Жена, и дети также были настроены скептически, они американцы, их какими-то уууу не напугать.
Бедное привидение.
Нет, оно, конечно, не такое уж бедное, а очень даже злое и подлое, не одну душу на тот свет отправило, играючи.
Но напоследок и Злой дух отхватит свой кусочек…
Все его попытки напугать с треском проваливались, мало того его миссию на себя возложили сыновья Отиса, прозванные «Звёзды и Полосы» и пугали те преимущественно сам Злой дух.

Да и папаша хорош, предложил привидению машинное масло для смазки цепи, про матушку я вообще молчу. Яблоко от яблони, чего уж.

Только маленькая Вирджиния, единственная, кто по-доброму отнеслась к старику.
А что из всего этого выльется, вы узнаете из самого произведения, пожалуй, намекну:
«Злокозненность ада бессильна перед чистотою ребенка».

Не мне Вам рассказывать, что встречи не случайны и встречи с привидениями тоже. Впрочем, в последнее, в существование призраков, не верю, так как считаю, что за всем и всегда стоит человек, но в данном случае пред нами сказка, а сказка собственно ложь да в ней намёк, так что наматываем… лапшу на вилку.

А ведь я уже читала эту историю в эпиграфе к замечательному современному роману "Поющие в терновнике". Только вот птица там была другая, да и роза — не роза, а терновник.

Вот уж не знаю: то ли легенда была настолько древняя, что Уайльд, соблазнившись, на основе её создал свою замечательную сказку. То ли сказка Уайльда была настолько красивой, что, чуть переделав её, Колин Макколоу сделала её эпиграфом к своей книге. А, может, они существовали где-то в параллелях?!
Вот как это звучит у Уайльда:

Похоже, правда?
Но так ли уж важно, что первично? Мне просто очень нравится эта история жертвенной любви. Хотя, конечно, лучше читать про это в книгах.

Странно, что это произведение прошло мимо меня. Очень даже интересное. А название совсем не отпугивает, хоть там и указано слово "привидение". Да, в книге оно есть, и я больше сравнивала его с Каспером (мультик то все смотрели?). Привидение, сэр Симон Кентервиль, заточен в своём собственном замке, потому что совершил страшное зло и тем самым был наказан. Он страдал, потому что никак не мог успокоиться, а тут ещё и "соседи" появились. Замок приобрела семья Отис, которая состояла из мужа, жены и 4 детей. Привидение они совсем не испугались, а наоборот над ним даже издевались. Но конечно здесь речь идёт о детях, а точнее о последних двух - близнецах. Они бедному мистеру Кентервилю не давали прохода, а он так хотел вечного отдыха. Только Вирджиния Отис прониклась к нему состраданием и помогла добиться того, чего он так жаждал. Несмотря на тяжкое преступление, каждый имеет право на сострадание и помощь, если тот человек действительно раскаялся и осознал, какое горе он всем принёс. А в душе человека должна всегда быть доброта, любовь и прощение.

Хорошо упакованная тонкая ирония, особенно явственно воспринимаемая на контрасте с философскими сказками Уайльда.

Заглавный персонаж – Кентервильское приведение – совсем не главный герой рассказа. Первую скрипку играет американское семейство. Забавно смотреть с каким умилением Уайльд любуется заокеанскими родственниками англичан. Нельзя отделаться от ощущения, что он смотрит на маленьких детей, еще не достигших европейской утонченности.

Советский мультфильм столь дословно воспроизводит оригинал, что даже странно – неужели сценаристам и режиссеру не захотелось ничего поменять?

Конечно, в тексте есть любопытные детали. Дети посла Соединенных Штатов учатся в Итоне, дочь становится женой английского герцога – американцы растут и встраиваются в существующие условия, направляя свою кипучую энергию в правильные рамки. Только мне Уайльд кажется немного наивным?

Сама тема семейного проклятия явно была популярна в конце XIX века. Любопытно, читал ли Конан Дойл «Кентервильское приведение» (1887) перед написанием Собаки Баскервилей (1902)?

Мне понравился юмор Уайльда, его отсутствие язвительности. Все очень мягко, такое подтрунивание над стереотипами, как над английскими (эту роль играет экономка замка), так и американскими (политические пристрастия посла, склонность использовать широко разрекламированные американские средства). И очень мне интересно – как американцы воспринимали подобные шуточные рассказы? Ведь смеётся, пусть и незлобно, над ними англичанин. Хватило ли им самоиронии?

Красивый, добрый и бедный

Уже звучит немного сказочно, особенно, если мы говорим о художественном произведении. Так и получается. Перед нами сказка от Оскара Уальда, хотя сам он ее отнес к рассказам.

Главный герой, которого зовут Хьюи Эрскин, красивый, неглупый, но бедный. Все ему рады, кроме отца возлюбленной, на которой Хьюи решил жениться. Однажды Хьюи отправляется к своему знакомому художнику. И на пороге мастерской, натурщика ждет неожиданная встреча, которая меняет всю его жизнь, да еще и к лучшему))

Мораль сего представителя малой прозы такова: будьте отзывчивыми и добрыми, тогда и вы окажетесь в круговороте добра.

Рассказ простенький, но очень милый. Да еще и приправлен фирменным цинизмом Уайльда.

Злая, злая сказка! Облаченная в обманчивую сахарность (свойственной для сказки) слога нестерпимая жестокость людского сердца, от которой хочется взвыть, пусть она не больше, чем то, что действительно, а не приукрашено ради эффекта.
Смешной уродец наталкивается на зеркало, где видит свое внешнее воплощение, заключенное в маленькое тельце с кривыми ногами и большой, некрасивой головой. Вот этот вот момент, почти конец сказки - это как вздернутая пальцем струна, отчаянно завопившая свой звук, не останавливающаяся, а напряженно бьющаяся в агонии. И этот звук стоит в ушах до самого конца и много после.
Помпезная, вычурная красота зала, сада, праздника во всем скрупулезном ее описании здесь - не лишнее, а декорации для выбивающего сердце навылет контраста между роскошной прелестью и неказистым мальчиком, наивнее птенца, вылупившегося из яйца, чище утренней росы, блестящей на травинке, внутри прекраснее, чем принцесса Инфанта и вся ее свита вместе взятые.
И сцена в саду, где красивые, но выращенные садовником цветы раздражаются от карлика, который так, по их мнению, смешно и противно скачет по траве в противовес лесным обитателям - птицам и ящерицам, видящих в мальчике не урода, а человека, который помогал им, разделяя свой скудный завтрак, играя с ними, да, они видят прежде всего человека, а не обложку. Да и сам карлик, понимая разницу, мечтает забрать Инфанту с собой в лес, показать ей НАСТОЯЩУЮ красоту, не затянутую корсетом.

Как же обманчива наружность! И как же тяжело Чудовищу перед Красавицей, когда тот знает о своем внешнем уродстве, и ее смех, ранее воспринимаемый как выражение любви, теперь превращается в звериный оскал, в насмешку, в холод. В невыносимую реальность, подсказанной чертовым зеркалом, которое несовершенно и отражает лишь то, что можно увидеть глазами, а не сердцем.
Но это для него.

А что со стороны Инфанты? С детства несущая бремя принцессы девочка вынуждена держать свою душу в узком и душном корсете. Ей нельзя общаться с детьми, нельзя смеяться, когда она этого хочет, нельзя играть (а ведь ей всего 12!), ее душат, душат правилами, этикетом дворца.
В ней уже почти полностью высохли такие чувства, как доброта, восторженность, любовь, вспыхивающая внезапно, и остальные Опасности, непотребные для такого высокого чина.
"Впредь да не будет сердца у тех, кто приходит со мной играть!" - восклицает Инфанта в самом конце сказки и здесь она невероятно права. Не место живому сердцу в холодной красоте дворца, где правит балом чопорность манер и правила этикета, а не веление сердца и чистые чувства, рвущиеся из глубины души.

Пройти мимо творения Оскара Уайльда и не задержаться - тяжкий грех.
Сие произведение начинается среди шумного приема у одной весьма уважаемой леди в то время, когда все гости уже успели охладить пыл встречи и слегка устать от бесконечной болтовни. Увеселения ради хозяйка вечера зовёт своего хироманта, который в последнее время стал ее незаменимой опорой в принятии важных решений. Появление этого загадочного человека, умеющего читать прошлое и будущее по линиям на ладони, производит настоящий переполох среди гостей. Почтенные дамы относятся к нему в равной степени с большим любопытством и опаской. Человек этот с любезностью заглядывает в судьбы на руках всех желающих, однако когда очередь доходит до лорда Артура Сэвила, его лицо бледнеет, на лбу выступает холодный пот, а дыхание сбивается. Хиромант отказывается признаваться что такого он увидел в судьбе молодого лорда, однако вскоре сдался под настойчивыми расспросами Артура и поведал, что тот совершит убийство и что родственница Сэвила скоро умрёт. Молодой лорд потрясен страшным роком, нависшим над его судьбой, и теперь только от него зависит: сбудутся страшные предсказания или нет.
В этом произведении Оскара Уайльда чувствуется легкая насмешка над аристократией, которая в свое время была склонна впадать в слепую веру и фанатизм от всего, что было ново́ и встречалось редко. Это хорошо описано не только в самой маниакальной вере Артура в то, что преступление должно быть совершено, но и в беспрекословной вере аристократок, который во все уши слушали хироманта на приеме. Они настолько уверовали в его слова, что хозяйка приема согласна провести целый год на воздушном шаре лишь потому, что хиромант предрек ей несчастья на суше и на воде в грядущем году. Все произведение пропитано иронией, юмором, драматизмом, чувством долга и абсурдностью. Лорд Артур предстаёт перед нами как человек высоконравственный, заботящийся о чистоте своего имени и своих помыслов . Он не позволяет никаким обстоятельствам бросить тень на него и на его близких. Однако эти понятия ответственности, долга и высокой морали искажено им самим и чувством нависшего неизбежного ро́ка, который будет осквернять жизнь молодого аристократа и его семьи, если тот будет от него убегать.
И смешно, и страшно от абсурдности убеждений главного героя. Но также накатывает легкая грусть от того, что люди с подобными уверованиями в неизбежность встречаются и досель, пусть уж в области хиромантии, эзотерики или астрологии.