Гомер в переводе П.А. Шуйского

Гомер - это Гомер. Пожалуй, на этом можно заканчивать рецензию.
Есть такие книги, про которые в принципе невозможно сказать, понравились они или нет. Они - очень древняя классика и уже поэтому должны вызывать положительные эмоции.
Пересказывать сюжет смысла нет. Последний год Троянской войны (про которую до сих пор спорят - а была ли она?), ахейцы и троянцы. И всемогущие БОГИ. Кто кого? Казалось бы, войне не будут конца. Но вот Агамемнон решил забрать у Ахилла завоеванную им Брисеиду. Тот сразу в обидки и гнев. А там - пошло поехало.
Читала книгу два раза. Первый раз осенью 2001 года на 1 курсе филфака. Тогда читала быстро, очень быстро, ощущений своих не помню от слова совсем. В этот раз "уложилась" в 3,5 недели. Читала и чуть не плакала от восхищения! Как же круто написано и переведено! Возможно, несовершенно, с ошибками, но очень мощно.
В это прочтение невольно обратила внимание на огромное количество смертей. Буквально на каждой странице убивают то большого, то маленького героя. Кажется, что обе армии уже должны давным-давно кончится, но людские резервы кажутся необъятными.
Не скажу, что это будет легкое чтение, даже для подготовленного читателя. Поэма написана и переведена гекзаметром, рифмы нет. Герои часто говорят такие пространные речи, но весь смысл можно уложить в одном предложении. Но потраченное время не будет потрачено зря.

Началось все собственно с того, что злобная троллиха Эрида (Богиня Раздора) на одной из тусовок, по случаю женитьбы одного из аргонавтов (помните Золотое Руно) на морской нимфе, подкинула на праздничный стол яблоко, на котором было выгравировано "Прекраснейшей". На это яблоко тут же набросилась толпа оголтелых женщин. Битва между ними продолжалась бы бесконечное множество лет, но на беду на тусовке присутствовали богини, а в те времена никакая уважающая себя свадьба без них не обходилась. В результате остались 3 претендентки сожрать яблоко - Гера(жена Зевса, богиня брака. Брак - не в смысле дефект, а в смысле женитьба), Афина(дочь Зевса, богиня войны и мудрости) и Афродита(дочь Зевса, богиня любви).

Женская прекрасность - категория относительная, но почему-то было известно, что самым прекрасным мужчиной на тот момент был Парис, сын царя Илиона(Трои) Приама. Папаша его заблаговременно подсуетился, так как жене его приснился сон, что она рожает факел. В связи с этим новорожденный Парис был сослан с глаз долой, что принесло недолговременный покой жителям Трои, но все равно не спало их от судьбы. Одному Зевсу известно - почему именно Парису было велено выбрать победительницу Конкурса Самая Прекраснейшая. Гера пообещала ему просвещенные земли вплоть до Индии, Афина - завоевать весь мир, а Афродита, разумеется, самую красивую женщину на свете. Парис был в достаточной степени дурак, то есть красавец, поэтому выбрал женщину. Таким образом, мы установили, что яблоко было локальным призом для самой красивой на отдельно взятом мероприятии с караоке.

Предыстория самой красивой женщины Елены следующая. Она жила, спала, ела и гадила. Как и все женщины. Но выйти замуж не могла, потому что желающих было слишком много и, дав согласие одному, можно было нарваться на множественные проблемы. Задача казалась неразрешимой, пока в дело не вписался Одиссей. За небольшую мзду в виде отдаленного острова Итака, находящегося ближе всего к просвещенной Италии ( к острову в нагрузку давали прилипчивую Пенелопу в жены), Одиссей развел конфликт, взяв обязательство всех соискателей лучшего женского тела на вступление в некую коалицию, готовую к решению всевозможных проблем сообща, вне зависимости от того - кого выберет сама Елена. Елена, естественно, выбрала Минелая, младшего брата царя Агамемнона, который по существу был босяком, так как все досталось старшему брату. Но после столь удачного брака Минелай стал царем Спарты.

Понукаемый Афродитой, Парис соблазнил Елену и сбежал вместе с ней к своему биологическому папаше в Трою, который его за каким-то чертом признал. Началась подготовка к Троянской войне. Агамемнон собрал большую толпу из бывших женихов Елены (что может быть глупее), причем в строй попали даже попытавшиеся закосить от воинской обязанности герои типа Одиссея. И греки благополучно в течении десяти лет грабили окрестные земли и всю, прилегающую к Трое территорию. Вспомнил ли кто о том, что плыли они за Еленой или нет - о том история умалчивает. Непременным условием победы над троянцами, заранее записанным в Программе Троянской Войны, напечатанной в газете "Вестник Олимпа", было присутствие непобедимого Ахилла, искупавшегося в глубокой юности в луже неуязвимости и Филоктета, наделенного луком Геракла с отравленными ядом Лиринейской гидры стрелами. Некий прообраз русской "Катюши". К сожалению, Филоктет был еще по дороге на войну высажен на остров как рассадник неизвестной инфекции, а Ахилл злобно кинут на деньги при первом же гопстопе. В результате чего Ахилл удалился в свой шатер и просидел там почти 9 лет.

За эти 9 лет хорошо проявил себя самый отважный троянский воин, сын царя Трои разумеется, Гектор. Правда в разное время его пинали все, кому не лень. И Диомед, и Аякс Теламонид, и Ахилл. Но последний - само собой, ибо все были уверены - не удались Ахилл в шатер - война закончилась бы в первую же неделю. Минелаю удалось подраться раз на раз с Парисом, которого, правда, всегда спасали боги. Боги вообще принимали в битвах самое непосредственное участие, поэтому часто складывалось впечатление, что воюют в основном они. В общем, фактом является то, что через 10 лет греки все ж решили захватить Трою. Наверное - больше в округе нечего стало грабить.

Но, чтобы закончить квест, грекам следовало привести все свои дела в порядок в соответствии с Программой Войны. Первый вопрос решили быстро - отправили людей за Филоктетом, который все эти 10 лет страдал в одиночестве на острове. Вероятно, у него было что-то вялотекущее. Мужчины знают, что это самая неприятная форма заболевания. Филоктета привезли и показали ему Париса. И, сраженный ядовитой стрелой, Парис пал, но остался в наших сердцах как образец мужской глупости. С Ахиллом было сложнее. На подачки в виде возмещения ущерба с 6-процентной выплатой годовых он не повелся. Пришлось давить на жалость. На жалость он тоже не повелся, зато клюнул его друг Патрокл. Нацепив доспехи Ахилла, Патрокл какое-то время выдавал себя за него, но вскоре был разоблачен и убит Гектором. Смерть Патрокла возымела должное действие и Ахилл вышел наконец-таки на поле боя. Вероятно здесь бы война и закончилась, но как всегда вмешались боги, которые умертвили Ахилла через пятку, которая была у него не защищена, ибо за нее его держала мать, чтобы он в этой луже неуязвимости не утонул. Смерть через пятку представить могу с трудом, поэтому обращаюсь за помощью к людям с более гибкой фантазией.

Война закончилась благодаря Одиссею, который смог всучить троянцам деревянную лошадь, скрывавшую в своем чреве дюжину греческих лазутчиков. Кстати, на протяжении этих 10 лет, Одиссей достаточно тренировался в хитроумности и погубил пару-тройку слишком правильных героев, по вине которых он вообще на эту войну попал. Постаревшую Елену увезли на континент, где продолжилась всякая фигня с нею связанная в виде нечаянных и преднамеренных смертей. А Одиссей где-то еще много лет шатался, прежде чем приперся к своей верной жене, которая ждала его с огромной толпой мужиков. Но это уже другая история.

Кстати, все герои были потомками богов в 4-м поколении, а старец Нестор - в 3-м. Отсюда вывод, что кумовщина имеет очень древние корни.

Отправляясь в тюрьму, которая закончилась для него расстрелом, Николай Гумилев взял с собой две книги – Евангелие и Гомера. Если выбор первой понятен, то выбор второй далеко не очевиден.

Какую бы книгу взяли вы – нет, не в тюрьму, пусть будет мирный и довольно заезженный пример – на необитаемый остров? Энциклопедию юного натуралиста? Художественную литературу – чтобы уходить в мир сладостной мечты от тягот поедания жуков? Или нечто фундаментальное и начальное – азбука, словарь – чтобы вырастить оттуда, как из семени, литературу вашего личного необитаемого острова? Посмотрите внимательнее - кажется, «Одиссея» Гомера вполне подходит.

Она сладостна. Что может так заставить обмирать сердце, как история вечного возвращения неузнанного – до поры! – героя? Он может прийти вернувшимся из несправедливого изгнания королем, потерянным в детстве и уже возмужавшим наследником, даже прекрасным принцем из совсем девичьих сказок! И стар, и млад верит и представляет себя то Одиссеем – ищущим путь к родному дому (о, как же все мы хотим найти свой истинный дом, что бы это ни значило!), то Телемаком – ожидающим триумфального возвращения отца и воцарения справедливости.

Из поэмы Гомера, действительно, родилась европейская литература. От наивных пересказов мифов в средневековых сказках до таких далеких по времени и расстоянию произведений как обязательный ирландский «Улисс» или шведское «Удивительное путешествие Нильса с дикими гусями». Да что там, любое путешествие через препятствия принято называть «одиссеей».

Но вернемся к самой книге, о которой среди громких слов и бесконечных литературоведческих отсылок как-то забывают. Все с детства знают сюжет, но мало кто вдумчиво читал ее во взрослом возрасте. А она ведь стоит затраченных усилий! Да, в начале надо настроиться на укачивающий темп эпоса, со «сказочными» повторами, с торжественными эпитетами, которые соседствуют с совершенно бытовыми деталями.

Читать надо не торопясь, лучше – летом, когда наше скромное солнце хоть как-то напоминает прекрасного Гелиоса Гомера. Всмотритесь в этот мир – как он и поэтичен, и конкретен: темнеющие по вечерам дороги, золотой песок, изменчивое и живое море (греки – мореходы!), густо населенные духами пещеры, сверкающие стены городов. Как юн этот мир и как невинен, как по-детски жесток и бесконечно далек от самокопаний XX века.

Открытием стало для меня, что сюжет не линеен, а выстроен так, что сделал бы честь и современному драматургу. В первых главах-песнях мы не видим Одиссея, но только слышим от богов и людей о нем и его злоключениях. Потом является он сам – наконец, долгожданный! – и сам рассказывает и о циклопе Полифеме, и о Сцилле с Харибдой. Даже после тщательно подготовленной развязки остается вопрос – удастся ли Одиссею найти ту самую землю, где не властен Посейдон?

Читать Гомера можно по-разному. Можно возводить на нем все здание уже знакомой европейской литературы – это будет увлекательной умственной игрой. А можно читать его - как в первый раз, слушать напевную сказку, отражения которой встречал сотни раз, и – наконец, долгожданную! – обретаешь саму, словно Телемак своего отца-Одиссея.

Считается, что древние в силу замшелости старых времён не слишком-то разбирались, как правильно строить историю. Всё так строго, прямолинейно, сперва десять страниц о намерениях, а затем со всеми подробностями - вот видит поэт куст и в духе акына описывает каждую веточку, потом следующий и так все кусты, пока герой не добредёт до места, оставив читателя выковыривать из мозгов знания о флоре местной топографии, пустившие гекзаметровые корни прямо в мозжечок. Гомер с лёгкостью, с которой перегибают хитон об колено, ломает стереотип. Хо-па и Ахиллес уже буйствует, что одного Патрокла ему мало и требуется пара-тройка рабынь противоположного пола, а Телемах наконец начинает интересоваться, какого чёрта у них весь дом полон мужиков явно не родственного происхождения. Кто такой Ахиллес, кто такой Телемах, кто такой потерпевший, куда он пошёл? Читатель узнаёт об этом где-то в середине произведения, правда со всеми сопутствующими античным певцам подробностями, которые должны помочь выстроить генеалогическое древо от менторовского времён юности любовника в городе Фивы до дяди Димитриоса, который ловил тебя за руки в Афинах и настойчиво обещал райское наслаждение в отеле "У Эвридики".

Древние тексты отпечатываются в неокрепших мозгах, как священные письмена, которые надо выучить наизусть до зубовного скрежета, чтобы как горох от стенки от ученика отскакивали фразы о "маленьком человеке", "мыслях о судьбе России" и горькая литания, которую надо барабанить на скорости равной космической: "хоть-редко-хоть-в-неделю-раз-аминь". Смысл при зубрёжке не воспринимается и вообще искать смысл в классических книгах считается чем-то кощунственным, вроде как разбирать молитвы и наивно интересоваться, что такое "днесь". Классические произведения давят своим монолитным совершенством, которое не должно быть испачкано такой мерзкой субстанцией, как мысль недостойного - золотой век критики прошёл и теперь "думать над произведением" абсолютно равнозначно "посягать".

Но кто сказал, что я лапочка и милочка? Займусь-ка я небольшим кощунством и посягну (вот тут нарисуйте себе перед мысленным взором картину: я в латексе, в сапогах на остром каблуке, с хлыстом и нагло посягаю!). И даже скажу больше: а настолько ли прост старикашка Гомми, как нам его пытаются представить? Ну, начал он эпос с середины, эка невидаль. Но нет ли у вас, зайки мои, ощущения, что Гомер очень аккуратно и почти прозрачно ввёл в повествование мотив "ненадёжного свидетеля"?

Если честно и строго между нами (я знаю, мой образ в латексе так вас заворожил, что вы меня не выдадите), но Одиссей в поэме предстаёт редкостным ослом. Его совершенно не слушаются его люди. Он им говорит не ходите к Церцее, они идут, пока Одди Лаэртский не жертвует своим комиссарским телом на ложе колдуньи, он им говорит не жрать стада Гелиоса, так войско не только вынуждает его остановиться на острове, так и хрумкает священных животных только так. Но давайте сделаем финт хвостом (вернее, я буду делать, а вы - любуйтесь) и сообразим, что мы не видим ни одно из приключений Одиссея, мы только слышим о них. Гомер не берёт на себя труд, как "всевидящий автор", который подробно описывал, кого обдиил Дий и как Афина принимала рядом с покровительствуемыми героями почему-то вид юноши, и вдруг вкладывает всё путешествие только в уста Одиссея, который что-то лениво гонит во время пира у Алкиноя: "Ой, устал, ой, не могу говорить, ну ладно, уговорили".

И вот тут я вам скажу, что сам Гомер Одиссею отнюдь не верит. Особенно показателен в этом смысле спуск в ад. Если диалоги с Тиресеем и матерью действительно выглядят диалогами, то дальнейшие попытки изобразить царских/божеских любовниц выглядят тупой хрестоматией с пересказам постельных олимпийских слухов тысячелетней давности. Мол, слушатели знают, кто кого родил, а врать о большем сил нету, глаза слипаются, с утра на корабль ваще. Нет, может, Гомер писал всё это в режиме строгого дедлайна - "Эй, Гомер, если завтра не сдашь следующую песнь, царь сократит тебя со службы. Сократит на целую голову". Или он заранее рассчитывал, что легенды забудутся, а он протоколировал пересыпы своих богов со смертными, чтобы во времена Возрождения хоть было что рисовать. Но, сдаётся мне, что "мастер подробностей" вдруг становится настолько сухо косноязычен при пересказе "Сборника историй о трахнутых Зевсом", что тут попахивает одним - слов мало не у Гомера (кто-то может представить, как у Гомера заканчиваются слова??), а у Одиссея. Алкиною Лаэртид вешает на уши ровно то, что тот хочет слышать.

Разумеется, во всём виноваты спутники Одиссея, а не он сам (а что ещё расскажет человек, который погубил всё войско и корабли?), но если начать разбирать поступки самого Улисса, становится очевидно, что прозвище "многомудрый" ему дала разве что Афина в благодарность за... не будем уточнять за что. Обуянный жадностью Одиссей идёт без приглашения в гости к Полифему, чтобы стрясти с него подарочков. Когда выясняется, что подарками тот не богат и вообще воспринимает визиты как гастрономическую витаминную биодобавку, то одиссеиты как-то странно медлят. В экранизациях циклоп сажает свой ужин в клетку, но на самом деле в эпосе - гуляй по пещере, сколько влезет. Даже оружие не отобрал. Но циклопа "многомудрый" не убивает, так как потом некому будет отвалить камень от пещеры, что приводит к тому, что циклоп съедает ещё двоих. Объясняю для тех, у кого плохо с визуальным воображением. Вот циклоп берёт одного, берёт второго, все сидят, точат мечи, радуются, что взяли не их, под крики свежёванных товарищей. Известный сюжет, когда Одиссей, благодаря уму (обожали этот ум подчёркивать в моих детских антологиях греческих мифов), слушает песни сирен, вообще не об его уме говорит. Способ подсказала Калипсо в плату за любовь.

Фактически мы получаем рассказ человека, который десять лет скитался из постели в постель, растеряв всех людей, за которых нёс ответственность и всё своё имущество. Многомудрый? Нет уж, Гомер вполне сознательно выставляет его многосимпотным, которому везёт исключительно потому, что не только нимфы (которые ни подтверждать, ни опровергать рассказ Лаэртида уж точно не будут), но и Афина очаровалась хорошеньким царём.

Задолго до изобретения психологии Гомер уже пользовался приёмами психологической прозы. Для достоверности он добавлял эпизоды, которые не влияли на сюжет, но при этом создавали сильную эмоциональную составляющую. К таковым могу отнести коротенькую сюжетную линию Элпенора. По пьяной сурдинке парень заснул на крыше и забыл об этом, радостно кинувшись на призыв "Выходим" куда-то в сторону мощённого двора. А далее последовало наказание не равное совершённому, он стал бессловесным призраком, постепенно забывающим земную жизнь. И эти эпизоды, которые призваны воздействовать на слушателя, особенно контрастно смотрятся в моменты, когда Гомеру следует подчеркнуть ложь Одиссея. Такие эпизоды короче, практически полностью лишены интересных подробностей, говорят об общих местах.

Верю ли я в то, что поэму писал не один человек, а если и один, то был слеп? Не верю. Это типичная теория "нового времени", когда, чтобы сослыть учёным, требовалось скосить зрачки к переносице и прогундосить "Не один умный человек не будет верить в существование какого-то там Рамзеса и кто может поверить, что один человек может написать целых пять книг?". впрочем, если подумать, ничего особо с тех времён не изменилось Однако, и у "Иллиады", и у "Одиссеи" очень точная, ярко выраженная симметричная структура, которая не могла возникнуть просто при соединении песен, принадлежащих разным авторам (простите, зайчики, но я люблю придерживаться при исследовании фактов, а не игр в "можешь ли ты поверить"). И почти нечеловеческая визуальная составляющая, когда из десятка образов, описывающий одно явление, девять - это те, для создания которых требовались два глаза, если не все четыре. Потому мне представляется человек, который писал поэму не только для царей и ради вознаграждения, но и ради собственного удовольствия. Чтобы во время исполнения радовать самого себя скрытыми смыслами, понятными только наблюдающим за ним богам и вздыхающему в Аиде духу Одиссея.

Ну хорошо. Наверное, каждый должен знать содержание Илиады и Одиссеи, там, все-таки боги, Ахиллес... всякое такое. И, наверное, каждый должен прочесть эту книгу...

Но вот лично мне кажется, что Илиаду точно не надо читать. Наверное, кто-то считает Гомера хорошим летописцем и даже серьезно в это верит, но вот я отказываюсь поверить в то, как он все двадцать четыре песни бегал по полю сражения и узнавал имя, жизненную драму, материал доспехов каждого воина (и данайца и троянина) и самое главное, куда каждый был ранен и убит: в сосец, под сосцом, рядом с сосцом, между сосцов, в лобковую кость, в пузырь, рядом с пузырем и т д. Так же он записывал в свой летописнический блокнотик насколько красиво у убитых и раненых расплескался мозг и как сильно они кричали, и как по ним потом плакали их родственники.

Убивают, конечно, только статистов, реже - не очень главных героев, главных героев только несмертельно ранят, или от смерти их спасают боги, которые, в свою очередь играют в такой интерактивный матч..
В перерывах развлекаются сексом.
Не обманывайтесь рекламой, тут даже троянского коня нет, он в Одиссее!

Итог: просто сражение на 400 страниц с истериками богов и без развития сюжета.

В Одиссее, конечно, не так все тухло, там повеселее. Там уже всякие монстры и циклопы, и с ними надо сражаться. То есть, в Илиаде боги играли в шутер, а в Одиссее уже больше рпг. Вторая половина книги полностью посвящена тому, как Одиссей разгоняет шайку пьяных обрыганов у себя дома. В конце он победил и они с женой занимаются сексом.

Все это с перебивками на флэшбэки: Ахиллес, как оказалось, умер в троянскую войну, но, видимо, дамам, читающим Гомеровы сказки, он уж очень был по душе (Брэд Питт, как никак), поэтому он решил его воскресиить в нескольких флэшбэках (Гомер, к сожалению, не Артур Конан Дойл, героев пермонентно не мог воскрешать).

Вот, в общем то и все. Очень советую краткий пересказ.

«Нет, человеку, который находится на грани срыва, не следует обращать взор к «Илиаде»» (с) Генри Миллер

Весь прошлый год меня преследовали древние греки. Черт, звучит, как признание параноика

(пауза)

Эх, чувствую, что рассказать историю «от яйца и до яблок» (ну, вы меня поняли) у меня не получится, поэтому поступлю как дедушка Гомер – с места в карьер.

Новогодние праздники я провела с прекрасным человеком, философом, знатоком античности, наделенным непреодолимой тягой к героическим подвигам. Ну а я, как вы знаете, к подвигам склонна не столь сильно. Но герои на то и герои, не чета нам, простым смертным. Так что на каждое мое возражение против того или иного подвига я слышала неизменное: "Я Агамемнон, и тысячи стадий пальцы мои разделяют…».
Когда десятая в небе взошла розовоперстая Эос, ознаменовав собой третью бессонную ночь подряд, я возопила: «Агамемнон не был таким упоротым!». В ясном взгляде златокудрого героя явно читалось: «Был! И вообще, классику пора перечитывать, быдло ты бездуховное!».

Ну а кому же хочется казаться быдлом в глазах героя? Воля Рока как она есть. Древние греки знали в этом толк. И было вовсе неудивительно, вернувшись в родные палестины, узнать, какая именно книга будет бонусом. Рок он и в Африке Рок.

И вот снова Гомер, бессонница… Точнее нет, не так: бессонница, Кун – засыпание в рекордные сроки. Что ни говори, но при всем уважении, Николай Кун писал для детей, для взрослого читателя это лишь краткий справочник, напоминающий имена давно забытых малозначительных божеств, генеалогию богов и героев и основные мифологические сюжеты. Ни глубины, ни страсти ждать не приходится. Вот они – вечные поиски утраченного времени – в детстве обожала Куна, изрисовывала альбомы изображениями любимых богов и героев, а вот подишь ты …

Другое дело – Гомер. «Илиада» и «Одиссея» включены во все мыслимые и немыслимые списки must read, и думается, не зря.
«Человек – есть мера всех вещей», говорил другой умный грек, и мне было жуть как любопытно измерить себя Гомером, оценить новую встречу с греческим эпосом на другой стадии жизни.
Я ведь не обманула в самом начале отзыва, древние греки меня и правда преследовали: «Улисс» Джойса, «Пенелопиада» Этвуд, «Медея» Вольф, «Кентавр» Апдайка», «Эдип, путник» Бошо, романы Айрис Мердок и т.д. и т.п. – смогу ли я после всего этого прочесть и воспринять первоисточник. Приступала к чтению с опаской, очень боялась шекспировской реакции: «Что он Гекубе, что ему Гекуба…»

Оказалось, что всё и проще, и сложнее. В середине жизни мне уже практически невозможно воспринимать мифологические события непосредственно, не могу эмоционально вовлекаться в драмы, трагедии и комедии, происходящие с богами, героями и простыми смертными. Зато с помощью Гомера можно удается лучше познакомиться с разными частями собственной натуры:

Вместо работы валяешься в джакузи с пеной, долго красишься, кокетничаешь и готова отдать последнее яблоко тому бессовестному льстецу, что назовет тебя прекраснейшей – привет, внутренняя Афродита!

По поводу и без ревнуешь мужа к каждой встречной-поперечной нимфе бабе, строишь козни нимфам и их незаконным детям, а, в крайнем случае, наряжаешься в лучшее платье от Гальяно, посещаешь крутейшего стилиста и идешь вопреки логике и разуму соблазнять собственного мужа – здравствуй, Гера!

От великой мудрости подначиваешь героев на разного рода идиотские поступки подвиги, а потом таскаешься всемте с ними по разным дебеням, да еще и сама огребаешь по нимбу– знакомься с Афиной в себе!

Предупреждаешь родных и друзей, что все эти ваши троянские войны гениальные затеи выйдут вам боком, но тебя никто не слушает, значит, ты сегодня в роли Кассандры!

Ну как признать Гомера скучным и устаревшим, если всякий день приходится выступать хитроумным Одиссеем на работе (а если совсем не повезет – Сизифом), испытывать муки Тантала (если вдруг сядешь на диету), пировать с Дионисом и вакханками (при особой "удаче" - попасть на весы Фемиды), уклоняться от стрел Эрота, состязаться искусством с Аполлоном (и бояться потом за свою шкуру, все мы помним Марсия), удивляться тому, что шубы по нынешнему курсу идут по цене Золотого Руна?

Так что же может дать Гомер современному читателю? Тот случай, когда всё зависит от того, что ты сможешь взять. Этот греческий старик из тех авторов, кто может себе позволить «выбирать» читателей. Увлечение занимательностью, погружение в эпичность, резонанс с драматичностью, созвучие с чем-то глубоко своим, скука, раздражение, усталость, отторжение и неприятие– все это может случиться с читателем. Одного лишь не даст слепой старик – не поделится способом совершить свою одиссею и завоевать свой илион.

Как писал Генри Миллер: