The Third Policeman

Я в последние дни не могу думать ни о чем, кроме как о вазелине в носу (не спрашивайте!) и о том, что я, выходит, на 30, примерно, процентов вазелин, и еще на 15 – споры полыни, слёзы и чихание. Не самое приятное ощущение и я даже не о том, что аллергия – это мерзко, а о том, что осознавать себя вазелином – не очень круто, можете мне поверить.
А вот мой муж, например – он на 60% борода. И это понятно, потому что борода движет его поступками и решениями. Потому что взрослый человек не придумает помыть вышеуказанную растительность салонным шампунем жены с запахом липы и мёда, а борода – вполне, вполне.
Так всю семью перебрать можно, это весело же. Той семьи остался-то один кот, но кот это понятно – он на 50% шкрябанье в лотке и на 50 – ленточка с крышечкой (мы не можем выбрать).
Ну да вернёмся ко мне, потому что я глубоко переживаю своё слизнеобращение (или обраслизнение? Обравазилинение?) потому, что это гораздо обиднее, чем стать простым велосипедом (даже без трёх скоростей), согласитесь.
Причем тут велосипеды, вообще? Так при нём! При герое и при книжке, соответственно.
Про книжку, значит. Ну, там как, в опщем, было. Он сначала ящик искал, потом часы, а потом чуть не стал велосипедом (вот!). Потом, вроде, все наладилось, а на самом деле – всё просто заново. Ну, почти заново, не с самого начала, когда: «поздравляю, у вас мальчик!», а с чуть-чуть позднее, с того момента, когда он деда того – лопатой. И не надо на меня шикать – это первое предложение ваще. Так что никаких спойлеров.
Непонятно?
Ну, в общем, жил-был один мальчик, а потом он вырос и там такое началось!
Хотя, насчет прям «такого» я слегка загнула и приукрасила. Мало там действия, никаких погонь с бластерами, все чота ходят и говорят-говорят-говорят. А потом раз – и про природу. Или главный герой задумается и три страницы будет лить про что сказал бы его кумир про вот это вот всё и немного еще про совсем другое, если бы мог.
Я думаю, что понятно станет, только если я полностью всю книжку процитирую.
А это проще вот самому взять и прочитать, вот что я думаю.

Намедни мой диван взбрыкнул, пролив в себя пиво и засыпав чипсы. Я на это лениво посмотрел одним глазом и перевернулся на другой бок. А до этого он весьма подозрительно обхватил своими подушками нежную и аппетитную плоть моей возлюбленной. Я безучастно почесал свой живот, но на другой бок переворачиваться поленился. А ещё при последней уборке из него были извлечены на свет божий крошки, табак и плюшка гашиша. Я даже слегка позавидовал его бурной жизни и уютно прилёг, зажав в руках очередной томик Флэнна О'Брайена.
В общем и целом, друзья мои, я живу со своим диваном душа в душу, но иногда он слишком уж своевольничает, особенно когда оспаривает мои утверждения об ошибочности витгенштейновского (и не только — наркоманов-то на свете хватает...) переноса логических связей языка на онтологическую структуру действительности, ударяясь в неуместный мистицизм и сыпля бессмысленными парадоксами, которые на самом деле только подтверждают мою точку зрения, но ему же не объяснишь, что его верифицируемость — это дерьмо собачье, мне просто хочется взять топор и разрубить его на куски. Но я этого не делаю.
Думается мне, что я одиванен уже где-то процентов на 40, поэтому мой диван уже тоже можно считать личностью и обращаться к нему по любым вопросам, если меня по какой-то неведомой причине не окажется поблизости.
Как, вы незнакомы с теорией обмена атомами? Ну что же вы... Есть простой пример: когда вы со всей силы бьёте молотом по полосе железа, она сначала истончается, а потом и вовсе исчезает. Но как же закон сохранения, скажете вы? Всё просто: половина атомов железки перешла в молот, а половина — в наковальню.
Вот так и я с моим диваном... Я уже — не только я, а мой диван уже почти что я. Пойду напою его пивом.

Что же до книжки... она замечательная, как и всё, что выходило из-под пера Флэнна. Но вот концовка — говно. А что поделать... жизнь несправедлива.

_________________________________________________
По этому поводу де Сэлби высказывался довольно ясно и чётко, но никто не может этого ни подтвердить, ни опровергнуть, поскольку все свои мысли по этому поводу он записал (предположительно, как утверждает Хэтчжо) в своём "Альбоме", который по сей день никто не может расшифровать. Впрочем, исходя из опытов де Сэлби словесного (поначалу) и мысленного (в поздних исследованиях) физического переноса, он полностью разделял позицию символьного атомизма. Но если вспомнить, что де Сэлби считал, что смены дня и ночи не существует, а темнота связана лишь с физическим загрязнением воздуха, думается, что его мнением по данному вопросу можно пренебречь.

- Эй, мужик, ты меня слышишь? Только не пугайся, ради Бога. Я тебя умоляю, не читай эту книжку!

- Ой! Кто здесь?

- Кто-кто… Конь в пальто. Дед Пыхто. Агния Барто. Тебе варианты нужны были? Это я, главный персонаж «Третьего полицейского». Я прошу тебя – не читай! Заклинаю всеми святыми, и во имя ЛайвЛиба! Ну, чего тебе стоит? Возьми лучше «Гулливера», он тоже есть в подборке, из которой ты должен выбрать книжицу…

- Всё! Хана мне! Уже персонажи со мной разговаривать начали! Говорили мне люди – не читай больше восьми часов в сутки, так ведь нет, не слушал. Приехали! Ну всё, я знаю что дальше. Жёлтый дом, палата номер шесть, в тумбочке курица, под койкой утка…

- Да нет же! Успокойся! Никаких домов, никаких палат! Век мне омния не видать.

- Чего-о-о?

- Сейчас объясню. Ты, главное, не волнуйся. И дай слово книжку не читать!

- Постой-постой. Давай-ка по порядку. Почему я её не должен читать?

- Понимаешь ли, каждый раз, когда её кто-то читает, я заново переживаю все события, которые описаны в этом бредовом романе. А поскольку я главный персонаж, то мне больше всего и достаётся…

- Погоди, не тарахти. Тебя как звать-то, главный персонаж?

- В том то и дело, что у меня нет имени.

- В смысле?

- Это всё он виноват, О`Брайен.

- О`Бра… А! Автор романа!

- Ну да! Этот… кхм… нехороший человек так задумал, что по сюжету я забываю имя… я даже могу сказать, почему забываю…

- Не надо, я не люблю сюжет наперёд узнавать.

- Так вот, я забываю своё имя. А поскольку до того момента, как мне придётся его забыть, у меня не будет нужды его называть, этот О`Брайен даже не удосужился мне придумать имя, хотя бы условно. Так и живу я безымянным, в отличие от всяких там Анн Каренин, понимаешь, или хотя бы Конфеток, какое прозвание было у героини твоей последней прочитанной книги.

- Та-а-ак… А почему я должен не читать книгу?

Дальше...

- Потому что любой персонаж любого литературного произведения тебе подтвердит – каждый раз, когда кто-то читает книгу, каждое действующее лицо заново проживает весь сюжет. А я не хочу так. Не могу больше. Этот О`Брайен там такого понаписал, что в сорок четвёртый раз я не выдержу.

- Почему это в сорок четвёртый?

- Потому что бумажную книгу прочитали двадцать три человека, потом её оцифровали, выложили в интернет, и до тебя дошла двадцать первая копия. А сколько таких копий существует – столько и персонажей. И каждый из них живёт своей памятью.

- Ой, бли-и-ин… Эх и не повезло тебе! Хотя… знаешь, всё в мире относительно. Вот я послушал тебя, и теперь представляю, сколько раз падала Анна Каренина под поезд. Или сколько раз Раскольников убивал старуху!

- Но мне-то от этого не легче!

- Что значит «не легче»? Ты что, особенный? Или роман настолько плохой?

- Ну… Как тебе сказать…. Он не то, чтобы уж совсем плохой. Но он какой-то не такой. Он другой.

- Ещё скажи «иной». И адресуй меня к Лукьяненко. Ты, кстати, знаешь, кто это такой?

- Ты за кого меня принимаешь? Я знаю персонажей половины произведений мировой литературы, потому что файл моей книги лежал на большом литературном сервере. Мы там со всеми перезнакомились со скоростью сто мегабит в секунду. А Лукьяненко, кстати, тут ни при чём. Я, скорее, могу припомнить Стивена Кинга, Рабле, Набокова, Кэрролла. Кафку, кстати, тоже.

- Прям коктейль какой-то. Только мне кажется, что Кинг и Набоков – это вещи малосовместимые.

- Вот именно. А этот О`Брайен взял, да совместил.

- Ну, и что там такого совмещённого? Бездонная нора, белый кролик, лангольеры, говорящая бутылка, превратившийся в насекомое человек, или приговорённый к казни Цинциннат?

- Вот ты напрасно ехидничаешь. Особенно в отношении Цинцинната. Я тебе скажу так – мы с этим набоковским персонажем очень похожи, поскольку оказались примерно в одинаковой ситуации.

- Ты тоже приговорён к казни непонятно за что?

- Да, но не в этом дело. А дело в том, что вокруг нас происходит какой-то исключительный абсурд. Цинцинната окружают странные личности, чьё поведение не объясняется никакой социологической логикой, если роман «Приглашение на казнь» воспринимать с точки зрения реализма. Вот так же и у меня. То есть я как бы уже наперёд знаю, что всё, вокруг происходящее – чистой воды сюрреализм. Но вот осмыслить не могу. Да и Джоан вечно тянется к победе разума.

- Джоан?

- Душа моя. Так я её называю.

- Да уж… Это действительно сюрреализм – душа с отдельным именем. А может быть, у тебя шизофрения?

- Если у кого шизофрения и была, так это у О`Брайена.

- Слушай, может перестанешь на автора катить баллон? Откуда тебе знать, чем он руководствовался при написании? Ведь в литературном произведении есть идея, есть фабула. А у автора есть творческий метод, авторский стиль. Наконец, свободу творчества и индивидуальное видение никто не отменял. А если ты так не согласен с этим, то давай уж заклеймим того же Кафку за его «Процесс». Тоже, кстати, чем то похожий на «Приглашение на казнь», а значит и на «Третьего полицейского», согласно логике классического высказывания. И за «Превращение» Кафку тоже заклеймим, а? Заодно уж.

- За «Превращение» я бы не стал. Я тут с Грегором Замзой пытался обсудить нашу идейную родственность, а ему пофиг. Жуёт какую-то плесень, забравшись на потолок, и в ус не дует.

- Ну, тогда давай Кэрролла клеймить.

- Да никого я клеймить не хочу, кроме О`Брайена. Мне, знаешь ли, по барабану бездонные норы и мартовские зайцы. Пусть у Алисы над этим голова болит. Меня напрягают двое полицейских. Меня напрягают велосипеды! Меня напрягают бесконечные сундучки, которые помещаются друг в друге, словно матрёшки. Меня напрягает вопящий нечеловеческим криком сет. Меня напрягает Мэтэрс, которого я убил лопатой, а потом встретил его живым. Меня напрягает отсутствие чёрного ящика с богатством. Меня всё, всё напрягает! Кроме омния, из которого можно сделать всё, что угодно. Да и тот особенно мне не нужен, поскольку мне не удаётся им воспользоваться.

- После твоей гневной речи я делаю вывод, что тебя напрягают люди. Ну, это нормально, я тебе скажу. Меня, например, тоже многие достают. Но велосипеды-то тебя чем не устраивают?

- Да как это чем? Сначала мне встречаются два больных на всю голову полицейских, которые не знают никаких иных средств передвижения, кроме велосипеда. Причём настолько не знают, что им кажется невероятным человек, который передвигается каким-то иным способом, в том числе своими ногами. Потом оказывается, что велосипеды там тоже живые, и на одном из них я даже удрал от этой сумасшедшей парочки, и едва не почувствовал к нему сексуальное влечение.

- К велосипеду?

- Ну да.

- Вау! Знаешь, чем больше ты мне рассказываешь, тем сильнее у меня желание всё-таки прочитать книгу.

- Забудь! Забудь! Пожалей меня!

- Хорошо. Обещаю, но только с одним условием. Найди реально серьёзный аргумент, что книга плохая. Вот так, чтобы меня затошнило об одной мысли о перспективе прочтения.

- Есть. Есть у меня один такой аргумент!

Видишь ли, в романе есть ещё один персонаж, который меня конкретно замучил. Я его ни разу не видел, но он упоминание одного его имени вызывает у меня трясучку, потливость, нервный тик, аритмию, сосание под ложечкой и приступ депрессии. Видишь ли, О`Брайен по сюжету меня сделал исследователем научного наследия некоего де Селби, будь он во веки веков неладен. У меня даже слов нет, чтобы дать полностью стоящую уничижительную характеристику этого чудака на букву «м», чтобы объективно оценить его ум. Сам посуди. Человек отстаивает идеи строительства домов без крыш и домов без стен, ибо классические дома, по его мнению, размягчают мозги. Или другое его учение – цитирую: «путешествия и вообще любые перемещения с места на место являются галлюцинацией». А? Нормально? Ты, как говорят файлы на твоём компьютере, на железной дороге работаешь. Так вот, с точки зрения де Селби, вся ваша железная дорога – это один сплошной глюк, поскольку путешествовать надо только таким образом – обложив себя фотографиями тех мест, где тебе надо побывать, выстроить определённым образом освещение – и вуаля! Тебе не надо трястись целую ночь в поезде, чтобы ни свет ни заря выйти помятым на каком-то полустанке.

А вот ещё одна теория – земля имеет не сферическую форму, а колбасообразную. А ещё он очеловечивает дороги, наделяет их исторической ролью, судьбой, характером, лицом…Что-то подобное было у Рабле, поэтому я его, кстати, и упоминал.

Много всякой ерунды понаписал де Селби, и ты представляешь, меня О`Брайен сделал исследователем его трудов, а чтобы мне не пришло в голову сбежать от книг, отнял у меня ногу и заменил её деревяшкой! Исключительное бессердечие! Но самое обидное, что этого де Селби, похоже, начитались и Мэтэрс, задвинувший мне целую лекцию о невидимых рубашечках и о том, что ветра имеют цвета. И полицейские, сжимающие и растягивающие свет, нашедшие дорогу в вечность, и чем ещё только не занимающиеся, тоже, на мой взгляд, хватили этого де Селби через край… В общем, все в этой не так происходит. А знаешь почему? Оказывается, как выясняется на третьей странице с конца, всё происходит на том свете. Стивен Кинг и рядом не сидел!

Ну что? Убедил я тебя? Скажи мне, наконец, что ты не станешь читать эту книгу, налей бальзама на моё несчастное сердце!

- Извини, дорогой мой главный персонаж, но твоя последняя речь только сильнее заинтересовала меня. Мне очень жаль, но я делаю двадцать вторую копию для своего ридера.

- Но ведь ты не любитель сюрреализма!

Copy. Paste. Delete

************************

Запись, сделанная четырьмя днями спустя:

А ведь он был прав. И зачем я читал эту сюрреалистическую фигню?

Эта книга как велосипед творения неизвестного мастера, а чтение ее похоже на первую попытку прокатиться. Сначала ничего не получается, ноги путаются, рулевое колесо не желает поворачиваться, а тормоза кажутся сломанными. Но страница за страницей, езда дается все легче и легче и вот ты уже несешься на полной скорости, наслаждаясь ветром в лицо и действием, как вдруг оказывается, что тормоза все же сломаны и имеют тенденцию останавливать движение в, казалось бы, самый неподходящий момент. Однако на деле, тормоза этого велосипеда крайне чувствительны к красотам природы и останавливают вас лишь за тем, чтобы вы тоже обозрели и восхитились. После чего они будут прекрасно себя вести вплоть до следующего примечательного местечка.

Ну вот, порезвились, а теперь можно и к делу приступить. Роман "А где же третий?" являет собой прекрасную фантасмагорию, чудесный сюрр, нехило пахнущий выкуренной когда-то Алисой. Безымянный главный герой - самый обыкновенный человек, одержимый работами некоего ученого-писателя-архитектора-многостаночника де Селби. Бедняга еще не знал, что звезда де Селби определит всю его дальнейшую жизнь (и не только её). Но чу! Наш главный герой только что убил лопатой старушку местного богатенького буратину, прошел в его дом и встретил там покойного собственной персоной, внезапно обрел душу по имени Джоан и узнал о потрясающей концепции цветных ветров и деньрожденных рубашек. (На мой взгляд теория заслуживает внимания и всестороннего изучения. Может быть, я когда-нибудь даже напишу комментарии к ней.) А дальше наш себя не помнящий главный герой начинает бродить туда-сюда в поисках трех полицейских, которые должны помочь ему отыскать заветный ящичек с деньгами.

Флэнн О'Брайен потратил десять лет на написание этой чудесной книги. Но издательства ее отвергли, сказав что они, конечно, признают, что О'Брайен хороший автор, но если он хочет печататься, ему следуют перестать писать фантастичные романы вроде этого. После чего автор торжественно водрузил рукопись на буфет в столовой, где она и лежала лет как напоминание. А друзьям О'Брайен сказал, что кто-то открыл багажник его машины и рукопись, лист за листом, оттуда вылетела. Как можно догадаться, моя позиция кардинально отличается, от той, что в свое время высказали издатели, больше таких романов надо, больше!

Сюрреализм в "Третьем полицейском" невозможно хорош, но при этом неофитов в жанре не отпугивает. Абсолютно все изложенные в книге теории (даже те, автором которых является де Селби) несут в себе посыл для размышления. Вообще же стиль у автора очень спокойный и повествование кажется таким же спокойным, неторопливым и теплым, даже несмотря на всю его неоднозначность и многослойность и поднимающиеся жизненно важные темы.

Вердикт: читать, читать и еще раз читать. И вы не найдете лучшего карманного средства, с помощью которого можно определить, сколько в вас еще осталось человека, а насколько вы уже диван.

Начало было достаточно обычным и интересным. Сразу понятно, что главного героя жизнь не баловала, но и не измывалась над ним, это сформировало очень тихий характер без привязанностей и, с разве что, помешательством на философе. Но после совершения преступления появляется Джоан, пропадает подельник, и в культ возводятся велосипеды (начинается тот самый абсурдизм). Я понимаю, что Пелевин пишет по сути в таком же жанре, но мне его книги нравятся, а тут, в "третьем", я мало что поняла. Решила для себя, что дело все таки в национальности, Пелевин доводит до абсурда знакомые мне реалии, а о О'Брайен совершенно мне неведомые. Есть отдельные моменты или сцены, которые в общем в книге мне понравились, все остальное... Я некогда не любила английский юмор, заходит он мне крайне редко и, возможно, зацепившись за слово "юмор" в этой книге, я забыла посмотреть чей он. До кучи еще и завал на работе, книга варилась в тяжелом мозгу...
Я перечисляю все эти оправдания, потому что чувствую, что в книге что-то есть, но где-то очень далеко от меня. По идее надо перечитать, но на данный момент совершенно не хочется (даже в обозримом будущем).

Все же 1001 чисто на англичан ориентирован.

Я очень люблю коктейли. Могу выпить их достаточно много, при том разных. И плохо мне от этого не становится. И люблю разные, и классические, и крепкие, и сладкие. А еще такие странные, которые мало кто заказывает. Странные смешения алкоголя и, например, овощей. Сочетания вкусов, непонятно как и из чего полученные. Они могут быть даже не очень вкусными. Но они вызывают изумление и поэтому заставляют обратить на себя внимание, остановиться, обнажить все свои чувства и запоминать.

Этот роман именно такой коктейль. Ты читаешь эту книгу с постоянным ощущением изумления. Пытаешься понять смысл происходящего, уловить классические (стандартные) элементы истории. И иногда даже ловишь какой-то "вкус" за хвост. Но через несколько предложений суть, разумность всего происходящего вновь теряется. Иногда это даже раздражает. Кажется, что раз у этого произведения нет логики и смысла в привычном нам понимании, то оно и времени нашего не стоит.

Логика в этом раздражении есть – но у меня после прочтения романа появилось два возражения. Во-первых, язык этого произведения (браво за перевод!). Он какой-то осязаемый. Каждое слово хотелось обнять, или купаться в них, как в теплых волнах. Или катать на языке, как раз как роскошный напиток. Этот роман из той категории, которые можно открывать на любой странице и читать просто для удовольствия. Хотя с поэзией я его сравнить не могу. В языке О'Брайена нет ритма, но есть виртуозность, беспредельно нестандартная образность и изысканность. Поэтому удовольствие от чтения было полным.

А второе возражение откроется и вам, когда вы дойдете до последних страниц. При всем безумии происходящего на страницах этой книги, финал на редкость осмыслен. Ну в рамках авторской нестандартности. Но все-же некое объяснение, и не очевидное вовсе, нам в конце дадут. Так что, наслаждайтесь в процессе и удивляйтесь в конце.

C.R.
Отличная обложка у моего издания. Этот растекшийся человечек наилучшим образом отражает происходящее в мозгу во время чтения. Английские издания более веселые. Отличный усач-полицейский, ключевой велосипед. И чудесная иллюстрация этого углового дома, который невозможно представить :)

• То, что вы рассказываете, несомненно, порождено великой мудростью, ибо ни единого слова я не понимаю.

  Книги таких авторов не оставляют равнодушными никого. Таких авторов либо любят, либо нет. Среднего не дано. Вряд ли найдётся человек, который скажет об этой книге: ну как-то средненько, не впечатлило. Скорее уж скажет, что просто не понял или не его. Есть в этой книге что-то от Пратчета (может английский или ирландский юмор), Геймана (волшебный мир и главный герой с округлившимися глазами от происходящего), Виана (его сюрреализм), Воннегута (опять же юмор и Килгор Траут с его взглядом на мир). Ближе всего эта книга напомнила мне "Приключения Алисы в стране чудес", только для взрослых. Это произведение ни на что не похоже но, на мой взгляд, Йен Бэнкс и его сюр ближе по атмосфере.

Самой малости не хватило этой книге, чтобы мне понравиться.
Сюжет её, хоть и начинается скучновато, после первого же поворота забрасывает героя в мир сюрреализма и искажённой логики. Что довольно интересно – постоянно хочется узнать, куда же повернёт фантазия автора на следующей странице, куда заведут героя его поиски чёрной коробочки, вернётся ли он к началу… Герой, который поначалу вызывал не то чтобы полноценное отторжение, а скорее отсутствие интереса с небольшим уклоном в отрицательную сторону, становится немного симпатичным. Как и пара полицейских, за которыми он наблюдает большую часть книги.

Интересны и выдержки из размышлений вымышленного философа де Селби – в той же степени, в какой интересно нытьё каких-нибудь «Ведомостей» или «Известий» о вреде компьютерных игр или фэнтези – в плане «почитаем, что за ересь там написал этот идиот?». Особенно яркое сходство было в сцене, где сей мыслитель рассуждал о кино, никогда не смотрев его и не представляя вообще, как киноплёнка преобразуется в изображение на экране. Жирный плюс автору за сатиру на таких псевдомудрецов.

Однако оценка книги всё равно не положительная. Несмотря на симпатичных персонажей и интересный сюжет, сам текст написан нудновато. Иногда немножко, иногда очень, и тогда в книге увязаешь – и читать тяжко, и бросать не хочется, потому что интересно, чем там всё закончится. События тонут в многословных отступлениях на сторонние рассуждения – иногда это рассуждения вызывают улыбку удачной сатирой, но куда чаще они просто унылые. Может потому, что относятся к специфическим ирландским реалиям.

ПРОЛОГ
Когда-то давно, ещё в молодости, задумывался о значении имён вообще, и собственного имени в частности. Оказалось, что имя Анатолий означает "восточный", т.е. тяготеющий к Востоку...
Когда-то давно впервые столкнулся с МЦВ Л.Н. Собчик (модифицированный цветовой тест Люшера) и после многократных повторений выяснил, что мой любимый цвет — розово-фиолетовый (не буду тут пояснять, что он обозначает, скажу только, что МЦВ не врёт!).
Взяв вчера в руки ридер с этой книгой, прочёл, что ветра имеют свой цвет, и что цвет восточного ветра — розово-фиолетовый... Странное и иррациональное пересечение совершенно независимых друг от друга смыслов и сутей, не находите?...
Тяготея всей своей внутренней сутью к эзотерике и к Востоку (см. выше), к =дзэн=, к буддизму, много размышлял о сути Пути, о Дао, о Перекрёстках... И нашёл в этой книге великолепное рзмышление/рассуждение о том же самом... Ещё одно иррациональное совпадение...
О КНИГЕ
Теги этой книги: абсурдизм, сюрреализм, 1001 books you must read before you die, юмор, о брайен, 20 век, зарубежная литература, мастрид, мегажесть, флэшмоб 2012.
Абсурдизм, сюрреализм — однозначно, я бы даже сказал Ареализм и Алогизм. А всякого рода псевдофилософические, а может быть и Афилософические рассуждения и размышления ГГ вызывали устойчивую и сложнообъяснимую ассоциацию с рядом авторов: Станиславом Лемом (наверное напомнило Тарантогу и иже с ним), Франсуа Рабле и Джонатаном Свифтом. Всякого рода околовелосипедные дела совсем не догнал, разве что по-мужски встрепенулся от фразы

"В экстазе я вжимался в податливую женственность велосипеда"

— выдернутая из контекста эта фраза выглядит пошловатой и вульгарной, однако пару страниц книги довольно талантливо и симпатично посвящено этой женской сущности велосипеда... Ну, и с этими самыми полицейскими идея совсем не понятна... Абсурдизм, в общем.
Благодарен за совет в рамках Флэшмоба 2012 (2/23) juggler, без него я вряд ли бы познакомился со столь необычным для меня современным произведением (хотя если следовать абсурдистской логике автора этой книги, то может быть она вовсе и не "произведение", а "сумма" или "разность" к примеру, а то и вовсе "частное" :-))

Теперь я к жанру "абсурд" буду подходить к осторожностью. Потому что есть абсурд, который тебе нравится и ты понимаешь, что это за абсурд и куда ведут отсылки опять же - абсурдных - вещей. Но когда на этом твое понимание заканчивается и далее уже идет театр абсурда, в кулисах которого ты начинаешь запутываться... это уже неудобно. Хотя я не сказала бы, что мне не понравилось. Просто были вещи, например, которые я не понимала. В остальных приходилось делать усилие для понимания. Причем не по причине того, что автор затрагивал какие-то материи жутко непонятные, а просто потому, что нет привычки к чтению литературы абсурда, мне иногда попадается в руки, но совсем недостаточно, чтобы суметь обнаружить жемчужины в этом небольшом романе, который, я точно знаю, содержит их и в такой степени, от которого читающие приходят в восторг.

История с полицейскими, их зацикленностью на велосипедах, уже не говоря о совершающемся на первых же строках убийстве, вроде бы ради денег, но впечатление получается, что ради самого убийства или - абсурдности убийства. И прочие события, цепочкой поспешающие вслед.

Зато финал каков! В котором - опять же - можно увидеть саму абсурдность жизни, а можно и вспомнить, что жизнь, как сон... И при всех абсурдных действиях, поступках и идеях много было отсылок и к Диккенсу, и к другим авторам (ну про Алису не писал только ленивый), мне вспоминались только классические, хотя кто-то может углядеть и более современных.