Втеча від свободи

«У жизни есть лишь один смысл – сама жизнь». Э. Фромм
Стремление к свободе – естественное желание личности в условиях индивидуализации и развития культуры.
Однако, нужна ли человеку свобода на самом деле? Готов ли он к ней?
Почему «несмотря на изобилие материальных благ и демократических достижений, люди все чаще испытывают соблазн отказаться от своей свободы в пользу политической диктатуры … превратившись в маленький винтик машины», которая формирует общественные стандарты и шаблоны поведения, задавая направления развития и снижая тем самым уровень ответственности человека за свою жизнь?
А свобода – это, прежде всего, ответственность и риски, лежащие в зоне этой ответственности.
На эти и другие вопросы выдающийся мыслитель XX века Э. Фромм пытается ответить в своей научно-исследовательской работе, посвященной феномену свободы.

Сам Эрих Фромм (социолог / философ/ социальный психолог / психоаналитик) называет своё произведение "Бегство от свободы" "анализом феномена человеческого беспокойства". Но формат мало похож на строгое научное исследование: "Бегство от свободы" - скорее уже сформировавшийся взгляд автора на проблему, который доносится с развёрнутыми пояснениями, аргументами и примерами. Если Фромм и опирается на эмпирические доказательства, то они за пределами этой книги. Я к тому, что это больше не столько выверенная, старательно очищенная от всего субъективного научная работа, а обстоятельно обдуманное, но всё же личное исследование учёного / мыслителя / человека, которого непосредственно затрагивает тема исследования.

То, что становится объектом изучения, - это свойства человеческой психики, изменения, произошедшие в человеческом существовании с наступлением XX века с его научно-техническим прогрессом, промышленной революцией, новыми социально-экономическими отношениями и обретённой свободой. И в то же время - с мировыми войнами небывалых масштабов жестокости, которые обеспечил прогресс, с фашизмом, который смог воплотиться невзирая на растущую "цивилизованность" человечества. Сложно представить состояние поколений, так внезапно и трагично утративших иллюзии о неизменном прогрессе, о неуклонном движении людей к царству разума и братства: сначала пережить эти войны, смерти, истребление народов, геноцид; при этом быть не просто наблюдателями происходящего, но и его участниками (пусть и относительно "невольными"). А потом весь остаток жизни пытаться этот опыт хоть как-то себе объяснить.

Фромм признаёт и вскользь включает в свой анализ изученные не только им социально-экономические причины, которые привели фашистов к власти. Но сконцентрированно его исследование именно на психологических факторах, на тех особенностях и закономерностях психики современного человека, что заставляют его от свободы бежать.

Прежде всего Фромм обращается к истории, ему необходимо поймать эти отличия современного человека, сопоставить условия жизни разных эпох. В сравнении с той ситуацией, в которой пребывал человек в Средние века, в XX веке у него появилось куда больше свободы - свободы ОТ заданной и предопределённой судьбы, запретов, строго установленных и освещённых традицией рамок. Но тогда, в традиционном обществе, несмотря на всевозможные ограничения воли, человек всегда был прочно прикреплён к своему сообществу (по территории, религии, сословию), всегда был связан с определённой деятельностью. Он точно знал, какая ему уготована судьба, знал, куда идти и что делать; это могло ему, конечно, не очень нравиться, но ведь вариантов-то не было. Так что мучительных вопросов о целесообразности этих действий не возникало, – ведь так живут все те, к кому он себя причисляет. Он не был в своём пути одинок.

Но вместе с теми экономическими, социальными, политическими изменениями, которые происходили с наступлением Нового времени, с Реформацией, индустриализацией и проч., с теми новыми возможностями выбора своей судьбы, которые открылись теперь человеку, пришла тревога. Да, теперь от усилий человека во многом зависело, кем он станет, как реализует свою жизнь, стало хоть отчасти возможным принимать решения; но это стало для человека не счастьем, а бременем. Обретаемая свобода действительно давала возможности для развития и роста, но вместе с тем появилась и неопределённость: много вариантов – значит нужно выбирать, искать, ошибаться. Нет больше заданного пути, как у всех, нет ясности, нет безопасности. Так что обретаемая свобода, которая вообще-то воспринимается как безусловное благо, на самом деле подкосила человека – слишком высокой ценой она даётся: человек одинок, встревожен и потерян.
Как вернуть себе прежние узы, связывающие тебя с миром? Как стать снова единым со всем окружающим, как было когда-то в младенчестве с матерью? Как всегда, есть несколько путей, большинство из которых дают лишь мнимую связь, шаткую безопасность, взамен же требуют отдать очень многое – свободу. Зато, отдав свою власть и волю авторитету, на откуп предоставляя право решать свою судьбу, формировать мнения и оценки за тебя, человек взамен получает очень устойчивое и понятное "мы!" Не так важно, насколько абсурдным и одиозным будет то или иное сообщество (в конце концов, с совестью можно договориться), главное, что оно спасает от самого страшного удела – от изоляции. Авторитарная личность умеет очень убедительно говорить, а кто я такой, чтобы перечить или сомневаться? Да и могут ли миллионы людей ошибаться вместе со мной?

Ещё один лёгкий путь избавления от бремени свободы, предоставленный обществом потребления, – "автоматизм конформизма": надо полностью слиться с массой других людей, стать усреднённым абстрактным потребителем. Всего-то нужно избавиться от собственной личности, заглушить её, копировать и воспроизводить желания других таких же потребителей, сделать экономическую активность целью самой по себе, и ты точно будешь как все, со всеми, у вас будет один проторенный путь, на котором кто-то преуспевает, кто-то нет. Но все точно знают, что надо по нему идти. Счастья никто не обещает, но зато мучений свободного поиска себя и ответственности перед собой и миром ты избежишь.

Все эти нелицеприятные исходы малодушного бегства от свободы (которая возможно и определяет человеческое существование как собственно человеческое), наверняка очень легко увидеть и осудить в других; и очень сложно заметить и признать в себе. Но это говорит лишь о том, что в слабости и сомнениях, в стремлении спастись от одиночества, избавиться от тревоги нет ничего исключительного, зазорного и постыдного: распознавая в себе моменты, когда не хочется ничего решать, когда хочется вручить ответственность за свою жизнь кому-то более мудрому (будь то авторитет отдельного человека или целой группы), достаточно просто вспомнить о последствиях, к которым это может привести. Отданная свобода – слишком дорогая плата за спокойствие; что свободы ДЛЯ жизни достичь можно, хоть и тяжело. Но зато появляется шанс достойно и счастливо прожить свою жизнь.

В общем, для меня ещё с первого курса университета это очень значимое произведение (в фундамент мировоззрения тогда легли Достоевский, Фромм, Франкфуртская школа – тот ещё микс); при чтении "Бегства от свободы" возникает очень много мыслей и переживаний, когда вроде многое объясняется, но в то же время возникает ещё больше вопросов и сомнений. Но я думаю, так и должно быть. И спустя лет 10 при прочтении ощущения те же; значит, до сих пор про никогда до конца не разрешаемое. И важное.

Работы Фромма, конечно, читаются не так захватывающе и легко, как книги современных авторов научпопа, скорее это дозированное чтение. Хорошо структурированный материал, подкрепленный массой цитат и ссылок, с разъяснениями, возможно, несколько затянутыми и повторяющимися, но несомненно дающими пищу для размышлений. Не все примеры выглядят однозначными, а выводы иногда более чем дискуссионны. В книге приведен экскурс в историю с анализом социально-экономических предпосылок возникновения раннего протестантизма, емко и тезисно приведены основные постулаты учений Кальвина и Лютера, а также основные различия этих концепций. Введенное понятие "социальный характер" сильно смахивает на пресловутый "менталитет", хотя и описывает портрет не национальности, а социального слоя. Интересные рассуждения о спонтанности в противовес конформизму.

"Мы полагаем, что свобода слова - это последний шаг в победном шествии свободы. Но забываем при этом, что, хотя свобода слова действительно является важной победой над старыми ограничениями, современный человек находится в таком положении, когда многое из того, что "он" говорит и думает, думают и говорят все остальные. Пока человек не приобрел способность мыслить оригинально, то есть самостоятельно, не имеет смысла требовать, чтобы никто не мешал выражению его мыслей."

"Бегство от свободы" - это взгляд на себя со стороны. "Бегство от свободы" - это наше стремление думать, о чем нам захочется, это говорить, то о чем, хотелось бы сказать. Но "Бегство от свободы" - это и боязнь одиночества. Если существует только наше мнение и наше суждение, то это приводит к тому, что человек остается один, и потому так боится обрести абсолютную свободу, и потому так отчаянно порой бежит от собственного мнения и признания своего "Я". Эта книга о простом и о сложном понятии "свобода". Это о создании внутренних барьеров (совести или долга), дабы не допустить проявления своей свободы, уберечь себя от того, чтобы остаться наедине с собой, быть с кем-то лучше, потому что человек- существо социальное. Эта книга о многом в нас самих, но в оболочке одного понятия "свобода".

Прочтите это и это будет самым важным фактором, чтобы прочитать данную книгу:
"С точки зрения теории здесь допускается ошибка в понимании природы любви. Любовь не создается каким-то специфическим "объектом", а является постоянно присутствующим фактором внутри самой личности, который лишь "приводится в действие" определенным объектом. Как ненависть - это страстное желание уничтожить, так и любовь - страстное утверждение "объекта"; это не "аффект", а внутреннее родство и активное стремление к счастью, развитию и свободе объекта любви {24} . Любовь - это готовность, которая в принципе может обратиться на кого угодно, в том числе и на нас самих. Исключительная любовь лишь к одному "объекту" внутренне противоречива. Конечно же, не случайно, что "объектом" явной любви становится определенная личность. Факторы, определяющие выбор в каждом отдельном случае, слишком многочисленны и слишком сложны, чтобы обсуждать их здесь; важно, однако, что любовь к определенному "объекту" является лишь актуализацией и концентрацией постоянно присутствующей внутренней любви, которая по тем или иным причинам обратилась на данного человека."

• Эгоизм - это не любовь к себе, а прямая ее противоположность. Эгоизм - это вид жадности, и, как всякая жадность, он включает в себя ненасытность, в результате которой истинное удовлетворение в принципе недостижимо. Алчность - это бездонный, истощающий человека колодец; человек тратит себя в бесконечных стараниях удовлетворить такую потребность, которая не удовлетворяется никогда. Внимательное наблюдение показывает, что эгоист, хотя он всегда усиленно занят собой, никогда не бывает удовлетворен. Он всегда беспокоен, его постоянно гонит страх где-то чего-то недобрать, что-то упустить, чего-то лишиться; он преисполнен жгучей зависти к каждому, кому досталось больше. Если присмотреться еще ближе, заглянуть в динамику подсознания, мы обнаружим, что человек такого типа далеко не в восторге от себя самого, что в глубине души он себя ненавидит.
• Загадка этого кажущегося противоречия разрешается очень легко: эгоизм коренится именно в недостатке любви к себе. Кто себя не любит, не одобряет, тот находится в постоянной тревоге за себя. В нем нет внутренней уверенности, которая может существовать лишь на основе подлинной любви и утверждения. Он вынужден заниматься собой, жадно доставать себе все, что есть у других. Поскольку у него нет ни уверенности, ни удовлетворенности, он должен доказывать себе, что он не хуже остальных. То же справедливо и в отношении так называемой нарциссической личности, занятой не приобретением для себя, а самолюбованием. Кажется, будто такой человек любит себя до крайности; на самом же деле он себе не нравится, и нарциссизм - как и эгоизм - это избыточная компенсация за недостаточность любви к себе. Фрейд полагал, что при нарциссизме любовь отбирается у всех остальных и вся направляется на себя самого. Верна лишь первая половина этого утверждения: такой человек не любит не только других, но и себя.

  Механизмы бегства:

• Авторитаризм

• азрушительность отличается уже тем, что ее целью является не активный или пассивный симбиоз, а уничтожение, устранение объекта. Но корни у нее те же: бессилие и изоляция индивида. Я могу избавиться от чувства собственного бессилия по сравнению с окружающим миром, разрушая этот мир. Конечно, если мне удастся его устранить, то я окажусь совершенно одинок, но это будет блестящее одиночество; это такая изоляция, в которой мне не будут угрожать никакие внешние силы. Разрушить мир - это последняя, отчаянная попытка не дать этому миру разрушить меня. Целью садизма является поглощение объекта, целью разрушительности - его устранение. Садизм стремится усилить одинокого индивида за счет его господства над другими, разрушительность - за счет ликвидации любой внешней угрозы.