Красный смех

В моем представлении "война" овеяна романтизмом, даже после прочитанного Ремарка. Но Андреев окончательно свел на нет такое впечатление. Здесь нет нормальных героев: только сумасшедшие и мертвые.
А "красный смех" - он везде. Солнце красное, кровь красная, земля красная, люди с бессонными глазами - красные. В конце красный смех перестает быть аллегорией: он становится реально существующим героем, при всей своей сверхъестественности. Кажется у него нет тела, рук, ног. Хотя, нет... руки все же есть: щупальцы, забирающие рассудок в свою бездонную беззубую пасть.
Не ново и то, что война забирает и тех, кто никогда не держал в руках оружия. Их же постигает и сумасшествие. Им хочется убивать: "Нож - острый. Так почему бы не убить им?" И никак это не остановить. Людей по сути и нет вовсе: одни мертвецы и призраки. Даже без войны. Хотя, что там - война идет всегда. И сумасшедших всегда много. И Красный смех бессмертен.

Это книга о войне. О войне, не украшенной славными рассказами о доблестных подвигах. Войне, в которой не важно, кто сражается и за что, потому что ничто не стоит такой цены. О силе, которая убивает, калечит, ранит и сводит с ума.
И еще - о людях, беззащитных перед этой силой.
О солдатах и офицерах, которых волна ужаса перед кровью и смертью накрывает с головой, которых отупляет усталость, у которых нет сил уже видеть кровь и чувствовать боль, - которые сходят с ума. Это почти незаметно: они идут все в том же направлении стройными колоннами, сквозь невыносимую жару, и, как прежде, отдают приказы, дерутся и убивают, но глаза их, с расширенными, остановившимися зрачками, пылают безумным отчаянием. Но они не могут уже различать своих и чужих. Они проваливаются в галлюцинации. Они видят дом, закрывая глаза, и думают, глядя, как падают, крича, один за другим, их товарищи: "Почему же не спит сын?", потому что воспаленный разум не может больше думать о тысячах погибших.
Перед жестокостью войны не остается ничего человеческого: те, в ком не пробуждаются звериные инстинкты, становятся безумны.
И не вылечиваются никогда: приезжая домой искалеченными и надорванными, они все равно не могут думать ни о чем, кроме непрекращающегося стона боли над полями сражений, кроме смеха смерти - красного смеха обезумевшей земли, изрыгающей мертвые тела.

Это очень страшная книга.
Потому что это очень страшно - когда матери приходят запоздавшие письма от убитого сына. Очень страшно - когда мужчина-инвалид забывает имя жены; когда он пишет бесконечные строки сухим пером, не осознавая, что листы бумаги остаются пустыми. Потому что невозможно - видеть сотни искалеченных тел.
Это очень страшно - война. Хуже ничего быть не может.

"Ко всему-то подлец-человек привыкает" - писал Достоевский. И был прав. Адаптация есть способ организма или психики приспосабливаться к экстремальным условиям с целью выживания. Если человек остался жив, то он успешно адаптировался, пускай и результат может быть деструктивным для личности. В условиях войны человеческая психика сталкивается с постоянным чувством угрозы. Хронический стресс начинает пожирать человека изнутри, пока привычная структура жизни начинает разрушаться, заменяясь чем-то новым, истинно ужасным. Смерть дышит человеку в спину, психика ощущает это давление напрямую через постоянные прокручивающиеся пейзажи бессмысленной бойни, стремящейся поглотить тебя полностью и выплюнуть без остатка. Почему-то в голову лезет Босх. Триптих "Страшный суд", а вернее его центральная, одноименная часть, изображает грешников, подвергаемых самым разным пыткам. От этого еще более выделяется верхняя часть картины, на которой уютно расположился Господь, а по бокам Богоматерь на пару с Иоанном Крестителем. Возможно, даже у самой страшной бойни есть какой-то высший смысл, на который с высока смотрит кто-то или что-то, осознавая цель всего, то самое пресловутое "Зачем?". Может быть все и так, но и в этом нет никакого смысла для человека, ведь тот и не сможет в виду своей ограниченности понять что-либо, даже если эта истина, требующая подобной жертвы, откроется ему. Единственное, что остается - продолжать плыть по течению, по течению какой-то кровавой реки в какое-то неясное место, пока берега усеяны трупами тех, кто не смог, не адаптировался. Война всегда оставляет след в душе того, кто через нее прошел. Психике нужно привыкать, как-то приспосабливать механизм к текущим невыносимым условиям, ведь в противном случае конец окажется близок. И безумие, как ни странно, является закономерным результатом адаптации психики к невыносимой тяжести бытия в экстремальных условиях войны. Хронический стресс разрушает нейронные связи в гиппокампе и префронтальной коре, амигдала и симпатическая нервная система становятся гиперактивными - чувство угрозы становится вездесущим. Происходит нарушение баланса нейромедиаторов, что ведет то к психозу, то к перманентной тревоге, то к бесперебойной агрессии. Мозг подвергается значительным, неизбежным изменениям. Рамки дозволеного стремительно расширяются, а моральные ориентиры более не понятны зверю.

Рассказ Андреева как раз об этом. Основанный на восприятии современниками Русско-японской войны 1905 г., автор стремится выразить все то, что переживает человек, непосредственно являющийся участником этого ада. Солдаты, испытывающие на себе всю тягость текущих событий, мирно собираются на чаепитии. В центре - самовар. Но никто не смеется, никому не весело. Только один смеется парадоксальным смехом. А остальные не понимают, чего тот смеется. Каждый о своем думает, высказываются фразы временами, но и те со скрежетом скользят по тонкому льду, под которым одна бесноватость. И хороводы движутся под палящим солнцем, и шествие сие ведет к сумасшествию. И сотни раненых лежат у неизвестных дорог в оковах ночи, в унисон поют стон всеобщий, пока медики, прибывшие на помощь, тихо застреливаются от безысходности происходящего. И солдаты в штурме образовывают танец, завершающийся на нежно обвивающих колючих проволках, ехидно пытающихся захватить как можно больше неудачливых танцоров, которые затем цепляются за своих, дабы те разделили с ними веселую участь смерти. Все произведение буквально насыщенно такими образами. Можно назвать их мерзкими, ужасными, безумными, жуткими, но едва ли эти слова и им подобные смогут в точной степени описать все это, равно как и едва ли автор сможет во всей полноте описать войну, хотя, справедливости ради, у него очень даже хорошо это вышло - произведение ощущалось дико и мучительно. И вся эта полнота самых различных образов человеческого умопомешательства, заставляющегося всех обнажить клыки и дать волю своему внутреннему бешенству, сводится к единому образу, являющемуся квинтэссенцией всего подобного - к Красному смеху.

Русско-японская война стала настоящим ужасом в свои годы. Такая жестокость была вовсе невиданной доселе. Модернизация раскрыла свои карты уже тут, технологический прогресс получил в свои владения настоящую зону для тестирования своих открытий. Пулеметы, тяжелая артиллерия, броненосцы, мины активно вступили в оборот человекоубийства, хотя более успешными оставались старые добрые болезни. Бой мог длится несколько дней без какого-либо отдыха, лишенные сна солдаты соприкасались штыками под артиллерийский огонь, а как только тот заканчивался толпища раненых оставались лежать на своих местах. Войны и до этого были кровожадными, но начало 20 века определило дальнейшие тенденции, которые будут только нарастать, приближаясь к самому настоящему пику человеческой жестокости. Леонид Андреев испытывал страх перед гнетущим настоящим, поразительным в свой неумолимой жажде разрушения. Желая задокументировать свое отношение к настоящему в одном рассказе, он вряд-ли догадывался, что символическая абстракция одной определенной войны окажется очень подходящей для дальнейших исторических событий. Это было только началом. Красный смех продолжал свою экспансию.

Это лучшее из всего прочитанного классического Мистического котября, из русской классики. Я прочувствовала столько душевной боли у всех героев произведения. Мне было больно за всех солдат бессмысленной войны, близких солдат. И тут боль распространяется как эпидемия, как чума. И какой же это грех, разжигать войну и причинять боль всему миру. Война - это не только кровь, и временная боль, это шрамы на нашем человечестве. Сколько уже шрамов нанесли политики и сидящие в тепле люди, сколько боли они позволили разлиться по миру. Страшно, а страшно ещё и то, что мы беспомощны в некоторых ситуациях, и приходится видеть эту боль и только лишь пытаться остановить её своим собственным поведением. В общем, меня глубоко затронул Андреев.

У Андреева всё такое безысходное, мрачное, тяжелое.
Всё про долю человеческую. Да без просвета единого.
Вот и тут.
Жил был человек. Верил человек. И вера его была безумная, любящая, абсолютная.
Но тут пришли горести разные, темно стало так, что хоть глаз выколи. Человек говорит "Я верю".
Тьма сгущается, холод кости глодает. Человек говорит "Я верю".
Человек говорит "Я верю". "Я верю"
И стала тьма непроглядной, и разрушились опоры, стены, своды. Узрел человек таки правду всю. И о вере ничтожной своей, и о Боге.

А стоило верить вообще?

Произведение "Губернатор"—это доказательство того,что за определённое действие (в данном случае казнь) будет следованно определённое наказание.Око за око,зуб за зуб.Так было с давних времён и так будет всегда.И этот нерушимый закон никак нельзя опровергнуть или изменить
И наш герой это тоже прекрасно понимал,но вину за содеянный поступок не чувствовал.Лишь ждал.Ждал и всё время мыслил,но в единую цепочку его мысли не складывались.Он не мог размышлять.Но он мог понять лишь одно:смерть придёт за ним без стука в дверь,и остаётся лишь принимать это неминуемое событие как есть...
Андреев сумел ярко передать суть этой повести в людях,губернаторе.Затронул общность в целом,но при этом сумев охарактеризовать её отрицательными и положительными чертами.И смесь этих черт придаёт ещё большей актуальности этого произведения и по сей день.
Что же касается оценки этого произведения,то для меня,конечно же,эта повесть является эталоном того,что в России всегда будут отличные писатели,которые стремятся сделать этот мир куда лучше,чем нынешний.Многим может не понравится язык повествования,но в целом произведения такого типа заслуживают хорошей оценки.Прочитал.Задумался.Остался с приятным осадком в душе.Профит!

Ненавижу ужастики: все эти зомби, пожирающие мозг; жуткие существа, обитающие во тьме ночи. И вот я прочитала эту мрачную повесть, доминирующими словами которой являются "красный" и "труп". Чего еще можно ожидать, читая о войне? Но весь ужас этой книги в реальности событий, лежащих в основе её написания. Война не только калечит и убивает, она высасывает душу у солдат и их семей. "Красный смех" именно об этом. Повесть, как и жизнь главного героя, разорвана на лоскутки, которые уже не склеить в целое, но при этом именно они показывают полную картину происходящего. Оценивая ущерб от военных действий не учитывают всю физическую и душевную боль пострадавших. А в количество жертв не включают тех, чья жизнь больше никогда не будет прежней. Вот он - настоящий, леденящий душу ужастик. И сейчас есть люди, для которых жизнь раскрашена лишь в один - красный цвет. Увы, ничего не меняется..