Муки и радости

«Я книг не читаю. Только журналы. Книги для меня слишком толстые», – комментирует свои литературные пристрастия получивший красный диплом выпускник юридического. Что бы сказал наш студент, если бы в его библиотеке ненароком оказалась 958-страничная «Муки и радости» Ирвинга Стоуна?

Оказаться ненароком – повторяющийся сюжет в жизни этой Книги. Вероятно, с нашим выпускником солидарны и другие «читатели», еженедельно распродающие собственную библиотеку на улицах возле бетонных парапетов. Вероятно, Книга настолько не популярна, что даже ценЫ на неё не назначают: «А, сколько дадите – за столько и забирайте», – проявляет сговорчивость женщина средних лет. У неё свои муки и радости, в которых нет места метаниям скульптора. «Так он ведь умер!», – демонстрирует осведомленность об объекте литературного труда всё та же продавец, искренне удивляясь назначенной мной цене. И не скрывает радости от совершенной сделки: носить полуторакилограммовый том женщине так же нелегко, как каррарцам добывать очередную глыбу мрамора для взыскательного скульптора.

Но на этом нелегкая судьба Книги не кончилась. Хотя начиналось всё оптимистично и с благими намерениями: купленная Книга была поднесена в дар молодой девушке-фотографу, моей новой знакомой, подающей признаки душевной глубины. До того, как Книга превратится для новой хозяйки в «слишком толстую», она какое-то время будет «слишком тяжелой»: чтобы подарок не был столь обременительным, мне пришлось носить его самой. Впрочем, девушка-фотограф быстро нашла Книге применение: с ней же можно фотографироваться! «Сиди, – наставляла она меня, – делай вид, что читаешь». После литературной прогулки мы спешили на тренинг в испанский ресторан. Стоит ли говорить, что новая хозяйка Книгу там забыла? И деликатно промолчала в ответ на скромно заданный спустя месяц вопрос, вернулась ли она за подарком?

Terribilità – так, оказывается, называется яростный гнев, свойственный итальянцам и мне в особо красноречивые моменты.

Мне сладко спать, а пуще камнем быть
Когда кругом позор и преступленье.
Не чувствовать, не видеть облегченья,
Умолкни ж, друг, к чему меня будить? –

писал Микеланджело о нравах современников.

Ирвинг Стоун не старался сохранить объективность, и это чудесно. Пожалуй, вернее друга, чем автор «Мук и радостей» у Микеланджело и не было: родные флорентинцы чужды сентиментальности; не сложилось с верной спутницей жизни, разделившей бы муки с творцом; родного отца, принадлежавшего к цеху денежных менял, чаще интересовали доходы сына, а не его душевные терзания… Описание Ирвинга Стоуна до такой степени живо, что и Перуджино, Леонардо да Винчи, Рафаэля, Браманте и других недругов Микеланджело воспринимаешь как личных обидчиков.

Стоун настолько же увлекался своим творением о Микеланджело, как Микеланджело был поглощен своими мраморами. Первая половина Книги контрастна второй: вначале повествование настолько размеренное, что у читателя появляется ощущение, будто он вместе с Буонарроти делает каждый мазок, каждый удар резцом… К последней трети Стоуну пришлось описывать события очень схематично, происшествия все быстрее сменяли друг друга, подобно тому, как ускоряется течение лет к концу человеческой жизни. И все-таки жаль прежнего ритма, ведь о «взрослых» работах Микеланджело хотелось знать все «до остатка».

С Книгой за месяц-полтора прочтения сживаешься настолько, что на 958-й странице испытываешь не облегчение, а глубокое сожаление. А с героем романа успеваешь так сродниться, что в конце романа чувствуешь легкое удивление: Микеланджело умирает, а ведь это роман! А в романах бывают фантастически счастливые развязки. Но Микеланджело и так пережил всех персонажей Книги и где-то внутри нас по-прежнему жив.

Davvero. Правда.

Эх, Ван Гог все же лучше) Безусловно, не художников сравниваю, а книги, написанные Ирвингом Стоуном о великих творцах. Огромнейший роман о жизни и судьбе Микеланджело Буонарроти, гения Эпохи Возрождения предназначен для спокойного чтения. Приходилось даже откладывать, переключаться на другую литературу, слишком много информации. Ирвинг Стоун подробно распишет жизнь скульптора, начиная с двенадцатилетнего возраста и до самой смерти. Каждая глава расскажет о новом творении, о том как создавались шедевры, чему и кому мастер отдавал предпочтения.

Совсем еще юный Микеланджело приобрел много завистников после того, как попал в школу Бертольдо Джованни при дворе Медичи. Глава дома Лоренцо Великолепный распознал в мальчике талант и взял его под свое покровительство. Уже тогда Буонаротти мечтал работать только с мрамором, предпочитая его другим материалам. Как истинный творец он полностью забывался в работе, предпочитая ее другим занятиям и развлечениям, забывая о еде, питье, пренебрегая личной жизнью. В женщине он видел прежде всего натурщицу и будущую статую, а потом уже объект для вожделений.

Прежде, чем создать что-то Микеланджело требовалось ознакомиться с материалом, почувствовать его и только после лепить в воображении образ будущей скульптуры. Пытливый ум мастера требовал познания не только структуры мрамора, но и человека, понимания строения тела, внутренних органов, как они работают, как взаимосвязаны. Попав первый раз в покойницкую монастыря и вскрыв труп, Микеланджело начинал испытывать уже необъяснимую тягу к своему "делу". Создается впечатление, что не только художественный интерес присутствовал в этот момент. Он тщательно изучал строение сердца, мышц, позвоночника, мозга, но волновали и другие вопросы. Где содержится душа? Какая часть мозга отвечает за эмоции? Почему люди такие разные, если внутри все очень похожи?

Микеланджело был замечательным художником, расписывал своды Сикстинской капеллы, вырезал из дерева, у него есть работы из бронзы, писал стихи и сонеты, но по настоящему был счастлив только тогда, когда работал с мрамором. Мрамор - вот его настоящая любовь, в нем воплощена вся жизнь гения, мрамор прославил Микеланджело, а точнее наоборот.

Разве не для того и дана жизнь, чтобы работать и страдать, вплоть до самого конца, до последнего вздоха?

Если Гюстав Флобер утверждал, что Эмма Бовари — это он, то я могу сказать, что Микеланджело Буонаротти — это я. На вопрос с каким книжным героем вы себя идентифицируете, я всегда только недоуменно пожимала плечами и пребывала в непоколебимом убеждении, что полное совпадение невозможно. Так было до этой книги. При этом, я не очень жалую биографии, пусть даже беллетризованные, и уж тем более подумать не могла, что на страницах романа Стоуна мне встретится настолько близкий по духу человек. Это просто невероятно!
Признаться, мои представления о Микеланджело ограничивались знанием о Давиде, Сикстинской капелле и Сотворении Адама. Да и скульптура — тот вид искусства, к которому я никогда особенно не присматривалась и не стремилась понять. Тут же для меня открылась целая вселенная:

В мире бушует хаос, но мрамор — надежная вещь. У мрамора есть своя воля, свой разум, у него есть постоянство. Когда в твоих руках мрамор, мир хорош.

В книге повествуется о жизни и творчестве Микеланджело Буонаротти. Day by day, подробно, неторопливо перед нами предстает весь путь прекрасного скульптора, художника, поэта, философа и архитектора. Насколько великий итальянец преуспел в искусстве изображения человеческого тела, его анатомии, мельчайшего движения мускулов, настолько Стоун смог детально воссоздать движения мысли и чувств — от идеи к ее проработке и дальнейшему воспроизведению, — приведшие к созданию шедевров мировой культуры.

Идеи — это естественная функция ума, как дыхание у легких. Может быть, идеи приходят от Бога.

Этот почти тысячестраничный труд читается с неослабевающим интересом. Талантливо написанный роман о талантливой личности, который я буду перечитывать неоднократно.

Картинка в виде бонуса и немного личного

Не могу не поделиться самой любимой композицией Микеланджело, при взгляде на которую у меня каждый раз слезы на глаза наворачиваются:

Эта книга стала для меня очень личной, а Микеланджело — буквально родным человеком. Я нечасто плачу над книгами, но когда уходит кто-то близкий, это ведь естественно.

Эта книга не только о Микеланджело Буонарроти, но и об Италии 15-16 веков, об Эпохе Возрождения и политических играх. Читая, я запуталась в этих Папах, которые сменяли друг друга иногда через неделю.
На страницах романа вы встретите и Леонардо да Винчи и Рафаэля Санти (Санцио), и Ботичелли. А сам Микеланджело был поклонником Донателло. Так что все черепашки-ниндзя на месте)))
Буонарроти всего себя отдавал искусству, не растрачивая энергию на женщин. Еще когда читала Ирвинг Стоун - Жажда жизни удивлялась и восхищалась тем, как писатель смог прочувствовать состояние и чувства художника, у Стоуна талант был и к писательству и к "проживанию" жизни своего героя.
Какая же у них тогда мужская натура была, аж завидно. Одни каменотесы чего только стоили! Теперь я понимаю да Винчи, который вроде как не по девочкам был (да и про Микеланджело такие слухи ходили). Женщины, мне кажется, в то время были некрасивы.
Хороший диалог:

• Я сейчас чувствую себя гораздо счастливей, чем раньше.
• Уж не потому ли, что каждый день держишь в своих грязных руках уголь и мажешь им какие-то рисунки?
• Но ведь рисунки-то у меня хорошие! - возразил Микеланджело, все еще не воспринимая всерьез нападок Торриджани.
• Торриджани побагровел:
• Значит, по-твоему, у меня плохие?
• Почему ты всякий разговор сворачиваешь на себя? Ты что, центр вселенной?

  Но мне все-таки не нравилось как в книге разговаривал Микеланджело - одними "статусами во Вконтакте". Это было как-то искусственно, остальные персонажи были более натуральными.

С каждой прочитанной книгой Стоуна, влюбляюсь в этого автора все больше и больше. Какой же монументальный труд проделывает автор при написании каждой книги, исследует всю жизнь героя, изучает каждый отрезок жизни вплоть до самых мелких деталей. Дается описание не только жизни и творчества главного героя, но богатой на разные события исторического отрезка, в котором сам Микеланджело жил.

Название книги очень ярко характеризует жизнь героя. Муки и радости - это то, что попеременно испытывал Микеланджело, мучился, когда не было заказов и работы, или клиенты оказывались не сговорчивыми. А радовался тому, что высекает. Ни что не доставляло ему такую радость, как работа с мрамором. Каждая работа занимала у него годы, и именно эта страстная любовь к делу не позволяла ему опускать руки. И ни тяжелая работа, ни пыль, летящая в рот и глаза, ни другие неудобства в работе не смогли заставить его отречься от любимого дела. Микеланджело работал до последнего дыхания, даже тяжелая работа не смогла разделить его и мрамор.

Очень большим плюсом книги для меня стало то, что я познакомилась с работами скульптора и художника, о которых никогда не слышала раньше. По мере чтения я гуглила его изваяния, рассматривала внимательно, читала описание еще более детально.
Теперь мечтаю увидеть их в живую, посетить Ватикан, чтобы познакомиться с Сикстинской капеллой, поехать во Флоренцию, чтобы поглядеть на Давида. Все работы художника великие произведения искусства и достойны восхищения.

На фото гробница папы Юлия второго и монументальная статуя Моисея. На работу над этой гробницей ушло более 20 лет.

Когда читаешь эту книгу, сложно избавиться от острого чувства неполноценности и почти такого же острого чувства сожаления, что слишком мало времени было отведено в школе на изучение этой блистательной эпохи - Возрождения. Увы, по книге Ирвинга Стоуна я плыла, как моряк без компаса, поминутно хватаясь за Википедию, как за спасательный круг. Но даже такому неучу, как я, известны имена Донателло, Леонардо да Винчи, Рафаэля Санти, Боттичелли, Андреа дель Сарто, Лоренцо Медичи, Макиавелли, Савонаролы. И Микеланджело. Конечно же, невероятный Микеланджело! Что за воздух витает над Италией, чем богата тамошняя земля, что она породила на свет столько людей, чьи имена звучат и будут звучать в веках?

«Муки и радости» - категорически не та книга, которую стоит читать в электронном виде. Мне так и представляется роскошное иллюстрированное издание увеличенного формата из тех, к которым я так и льну в книжных магазинах, но никогда не покупаю, ибо баснословно дорого. Чтобы там были и фрески Гирландайо, и скульптуры Бертольдо, и «Давид» Донателло, и погубленная фреска Леонардо да Винчи (многого хочу, да?). И, конечно же, чтобы под одной обложкой были собраны фотокопии все-всех работ Микеланджело: от беззубого Фавна до собора Святого Петра.

Согласна с теми, кто характеризует «Муки и радости» как производственный роман. Сама не знаю почему, но именно фрагменты, где подробнейшим образом была описана работа Микеланджело над каждой его более или менее значимой работой, были мне особенно интересны. Я, в прямом смысле слова, набирала воздух в легкие, когда скульптор подбирал материал – и выдыхала, только когда дитя уже было произведено на свет. Ирвинг Стоун бесподобно описал моменты, когда камень и скульптор словно становятся одним целым, когда творец пробуждает к жизни произведение искусства. Поэтому так прекрасны работы Микеланджело: каждая из них – ребенок, рожденный в любви.

Микеланджело была суждена долгая жизнь. Долгая жизнь, длинный список утрат. Самые горькие из них - Контессина, настоятель Бикьеллини, Виттория. И все же, когда я читала последние страницы книги, то невольно задавалась вопросом: он сам что, собирается жить вечно? Столько планов, столько энергии, недостроенный собор Святого Петра, в конце концов. Маэстро, как же вы, в конце концов, решились покинуть эту бренную землю, пережив всю свою родню и целое сонмище пап? Ну не смешно ли говорить о девяностолетнем старце, что он ушел в самом расцвете сил? А, тем не менее, именно эти слова невольно вертятся на языке, когда думаешь о Микеланджело.

Ирвингу Стоуну удалось написать потрясающую книгу, которая, как мне кажется, удивительнейшим образом соответствует духу самого Микеланджело. Великого художника. Великого архитектора. Великого скульптора.

Больше десяти лет назад практически случайно попала ко мне эта книга. Мой дядя уверял, что это одна из его самых любимых книг – и чуть ли не насильно вручил 13-летней мне увесистый том, размером с ''Войну и Мир''))) Биография Микеланджело. До прочтения я знала о Микеланджело следующее:

• был такой художник. И вроде как скульптор. Нарисовал прикольную картину, где Бог оживляет Адама;
• еще была такая черепашка-ниндзя.

Микеланджело Буонаротти - величайший скульптор, художник и поэт эпохи Возрождения. Создатель легендарного "Давида" и фресок Сикстинской капеллы.

Последний "почти год" моей читательской жизни был проведён в мраморной пыли. Я провела его во Флоренции времени Медичи, времени цветения и гниения, а после Флоренции- шла дальше, по шагам мастера через дороги Италии. Пожаловаться мне не на что. Разве что на небольшую усталость. Прочитав последние предложения, я вскинула руки в победном жесте и выдохнула, всё ещё не веря, что путешествие моё окончено.

Пока что, это было самое сложное чтение на моей памяти.

Я не принадлежу к касте, которая гордо вписывает в свою действительность ежемесячный десяток с лишним книг. Мне совсем не стыдно признать, что я очень легко растворяюсь в тотальном "нечитае" и могу тянуть книги до бесконечности.

Это может значить, что книга заталкивается в меня силой, и все мои внутренности явно намекают на то, что место в голове моей вообще не предназначено для неё. Либо , что организм включает чудесный инстинктивный дробительный механизм и разбирает эту золотую рыбку по косточкам, давая мне возможность получить самое лучшее, и не наколоть себе раны костями.

Я была убеждена, что уж об этой книге я не напишу ничего, вообще. Принципиально не стану. Это не по зубам, нет смысла и слов не хватит.

Интересно, что чем ближе и дороже что-то - тем меньше слов, тем сложнее делиться. Преступно, до тошноты, до головной боли мало способов выразить любовь к тому, что дорого. Мука настоящая, до гула в мозгах.

Уже в базовой эмоции есть эти слова - мука и радость.

Я не хочу давать оценку книге Стоуна, так же, как не хочу и не могу оценивать работы Микеланджело Буонаротти. И в том, и в другом случае это полное погружение - в сердце мрамора, в сердце Мастера.

Как создания Микеланджело живут, чтобы рассказать историю не только Мастера, но и земли, так и труд Стоуна знакомит нас не только с неистовым Буонаротти, но и страной,такой далекой от привычной нам, единой Италии.

С той секунды, когда Мастер сделал последний шаг,чтобы оживить творение -каждое из них дышало эпохой и зарабатывало от неё свои шрамы.

Муки мятежного времени и войн, интриг и заговоров, постоянной смены капитанов, обеспокоенных каждый своим курсом. Насилие над живым и насилие над божественным.

В боевом хаосе ценились не только сталь и огонь, а в качестве снарядов использовались не только порождения военных умов. орудиями служили и мраморные Боги, выходившие из-под резца. Сами того не желая, они твёрдо стояли на арене, пока их отец, собирая свои силы, передвигал их по шахматной доске, оставляя за собой след из едкого пота, крови и бесконечных ночных капель свечей из козьего жира.

Он был одержим красотой, которая служила одержимым войной и властью, хотел он этого или нет.

Творить со связанными руками, под тяжестью собственной преданности совершенству, давлением семьи, осушавшей и без того утомлённые тело и душу. И выводить из-под рук абсолютную, пугающую свободу.

Одержимость - это то, что явно отпечатывалось на каждой странице книги. Безумная,ничем не скрытая, пронизывающая каждую рабочую жилу. Микеланджело резал плоть мрамора, извлекая из неё самое ценное - момент, мгновение, намерение, взгляд, дыхание, чувство, само существование.

Повторюсь,что судить об этой книге сложно. К окончанию, голова уже даже не кружилась от обилия имён, событий, а закладки из липких клочков для "загуглить позже" уже перестали создаваться - впору ведь было оставлять их на каждой странице.

В мыслях уже просто было спокойствие, а желание быть просто наблюдателем, не активным участником и "знатоком" перестало преследовать.

Завершение истории , не в пример детальному,медленному, вырезанному рассказу понеслось, как показалось, довольно стремительно, галопом.

Но может жизнь с меньшей долей ураганов, интриг, вперемешку с мраморной крошкой просто шла к своему полному,триумфальному завершению в долгожданном покое и сиянии. Ожидание радости умиротворения ускорило темп повествования.

Агония и Экстаз - раньше я не соединила бы эти два слова, в очередной раз встречаясь с творениями Микеланджело. Радость да, но мука? Просто я никогда не читала обличенного в слова страдания,с которым рождались дети Буонаротти.

Но Стоун рассказал историю Мастера, отдавшего себя неприступному камню, оступавшемуся о него, но покорившему и приручившему. Историю вытянутых жил, которые пульсируют до сих пор, Слава Богам, в каждом его творении.

Здесь я нашла те слова. которые не могла подобрать и идею, до которой я хотела бы дойти, общаясь с Мастером, не один час рассматривая чудо гиганта Давида, флорентийского сердца.

Чувствуя почти физическое влечение к нему, сложно было разложить и трактовать его, смотреть на него и читать в нём : " Вот моя история.Вот, что я хочу тебе рассказать".

Нет нужды пересказывать, кто такой Микеланджело Буонаротти, и что он оставил после себя. Этими словами, я не хочу продоминировать и с миной знатока закатить глаза.

Большинство из нас, думается мне, знакомы хотя бы с одним его творением. А кого-то только ждёт встреча с частями Мастера. И я в полной мере рада и за тех, и за других. За тех, в чьей жизни была хоть секунда взгляда на главную любовь Мастера. За тех, ко когда-то увидит кровь и жизнь его, и мир их никогда больше не будет прежним.

Желаю всем познать то,что подарил Он, пройдя через Муки свои и упокоившись в Радостях.

Конечно, я понимаю, что поставить "тройку" такой книге - это все равно, что пойти на встречу аристократов в грязных сапожищах прям со стройки и заявить, что мы, мол, из плебеев. Не рассчитана эта книга на "тройку"! И размахом своим, и вечными, всегда актуальными, размышлениями и, - самое главное, - темой, эпохой, героем! Здесь все: от деталей до главного. И поставь ей "три"... Себе поставишь.
Но ведь оценить на "четыре" - это сообщить, что книга понравилась. Понравилась? А как быть с тем, что чтение первой тысчонки страниц не затягивало, а после, напротив, так завертело смертями, переменами и разными именами, что, вероятно, мимо повылетало что-то важное из этого кружения? Как быть с тем сравнением, что навязалось мне при чтении, будто бы я читаю не книгу, а реферат отличника? И все знают, что писал отличник. И все признают, что он немало потрудился. И кто поспорит с тем, что тема реферата непроста? И тут, конечно, будет красный диплом. Но реферат отличника - не книга. В нем даже любовь какая-то отчетная, была, мол, сообщаем.
Наверное, это очень не мой вид литературы, и в этом все и дело. Мне понравился главный герой, я сетовала на то, что в электронной книге нет картинок, я искала их. Книга пробуждала любопытство! Книга несла знания! Но. Но что я могу сделать с тем, что внутри меня рождался и ропот? Да вот напиши кто книжку про мою молодость, снабди мою юную голову своими мыслями, добавь поступков, жестов, эмоций... Моя ли это будет юность?? Вот. Вот она моя основная претензия и несогласность. А ну как Микеланджело прочел бы и ...бросил в огонь? Откуда же мне знать? Так почему тогда и верить? Так как же ставить "пять"? Нет, елки-палки, это не мой вид литературы, вот и все. "Четыре"? А тут - покойницкая. Не поймите меня неправильно, я, хоть и не ожидала этого прочитать, но фыркать и морщить свой носик не стану. Мне только не нравится опять же мысль о том, что автор так читателей забавляет, будоражит, шокирует - одним словом, манит, как на зрелище карликов, уродов и на прочее, что выдаст спрос. Вот вам. И книжка о великих работах гения, и приманка для ...читающих плебеев? И это мне не понравилось. Слишком как-то чересчур, а автор знай о том напоминает. Рядом он стоял? Ну вот, опять не доверяю. Всем подробностям, всем мыслям, выводам, причинам... Тому, что человек, живший без заботы о себе, ослепляя себя, не доедая, замерзая, теряя разум.. в 82 года способен был создать гениальный и бесподобный купол, - мне снова непросто поверить. Мне хочется думать, что в реальности все было лучше. Жизнь еще шире, вся в книгу не вошла. Участковый терапевт мне говорила про стариков и старух, в день покупающих в магазине по десятку батонов и забывавших об этом. Такому разрушению я верю. И это при том, что жили эти люди, вероятно, обыкновенно, а значит - лучше, чем тяжко трудившийся в холоде и лишениях герой "Мук и радостей". Он исключение из правил в силу гения? Пускай, ладно, соглашусь. Но где вообще его заявленные радости?? Лишения, запреты, разрушение и критика дорогих сердцу, выстраданных разумом и сделанных руками творений - муки представлены разные...
"Три" книге - в конце концов, это нейтрально. И так и есть.