Театр отчаяния. Отчаянный театр

Мы успели тогда друг другу наговорить такого, после чего ночевать в одной комнате могли, но делать что-то вместе – нет.

Как много людей в те странные годы ушли в провинциальные бесславные стихотворные лабиринты и вышли из них кто – через окно, кто – в петлю, кто – через вены, а кто так и продолжает там блуждать в забвении и темноте.

– Если не вызывают вас, то это совсем не значит, что не вызывают из-за вас, – глубокомысленно сказал нам один молодой и очень активный аспирант.

– Художники, – сказал Володя, – вон тот вчера из Америки вернулся. У него выставку всю купили. Теперь гуляет… Пока не пропьёт всё, не остановится, если не сдохнет…

Воспоминания о тех днях и ночах, о тех двух неделях, представляются мне теперь в виде плотного клубка перепутанных до невозможности разноцветных ярких нитей. Из этого клубка торчит масса оборванных концов и нет никакой возможности распутать этот пёстрый клубок. А какую бы нитку не потянуть, всё равно она уходит в тугой узел, который не развязать и не вспомнить точной последовательности событий.

Помню, как весело, слегка подшофе, отец спорил со своим приятелем о том, кто будет следующим генсеком. Они спорили об этом так, как могли бы спорить соседи по дому о том, кто будет новым дворником. Да и то кандидатура дворника была бы более животрепещущей темой.

Мне не с чем сравнить те аплодисменты, которые случились в задних рядах. Они были похожи на крики ура победителей, взявших неприступную крепость. Кто-то засвистел. Офицеры и их жёны тоже хлопали. Но не так. Совсем иначе.
Искусство совершилось тогда со мной впервые. Оно произошло со мной и во мне. Его факт был неоспорим, и он был всем понятен и ясен. Даже тем, кто впервые в жизни в том зале услышал слово «пантомима» и увидел безмолвного человека на сцене. Искусство возникло и победило.

Я становился счастливейшим человеком, когда отец спрашивал меня о дорогом мне и важном.

Жизнь казалась если не бесконечно, то очень, очень, очень длинной. Необозримой.

О счастливец, как же тебе повезло в жизни, что ты так рано, без глупых метаний и ошибок, ничего сам не выбирая, не блуждая в сомнениях, совершенно случайно оказался на чудесном пути, по сравнению с которым все остальные – просто суета и скучные тропинки.