Капут

Как мне показалось, «Капут» во многом о том, к чему приводит отсутствие у людей чувства юмора (фраза «sense of humor» упоминается в романе, возможно, чаще всех прочих). Сцены, над которыми смеются немцы, показательно не смешные, а ироничные высказывания Малапарте далеко не всегда (точнее, почти никогда) оказываются понятыми его собеседниками из числа немцев и их союзников. Особенно примечательной в этом плане мне видится сцена, в которой Малапарте, отвечая на вопрос генерала фон Шоберта о том, что он думает о положении немецкой армии в России, шутливо замечает, намекая на какую-то итальянскую пословицу, что «немецкая армия в России похожа не на цыпленка в пакле, а на цыпленка в степи». Генерал и его приспешники начинают расспрашивать Малапарте о том, как это так, что в Италии цыплят разводят в пакле, и устраивают целую лекцию о научном подходе в выращивании цыплят – в то время, как сам Малапарте сидит, обливаясь холодным потом. Эта сцена вообще кажется мне одной из лучших в книге, хотя я до сих пор не понимаю, о какой пословице шла речь.

Есть писатели, совершенно не похожие на свою известную читателям судьбу. Не таков Курцио Малапарте, при рождении Курт Эрих Зукерт, человек-оксюморон, на себе переживший тектонические сдвиги XX века и послуживший их самым парадоксальным летописцем. Итальянский аристократ с немецкими корнями, интеллектуал и эстет, он был одним из первых идеологов фашизма, участвовал в походе Муссолини на Рим, а затем разочаровался в режиме, был арестован и сослан. Во время Второй мировой войны, уже в качестве военного корреспондента, он оказался на Восточном фронте в стане своих бывших союзников — нацистов. Именно этот опыт, пропущенный через призму его декадентского, жестокого и визионерского таланта, лег в основу романа «Kaputt» 1944 года — величественной фрески о разложении европейской цивилизации, рассказанной не из окопа, а из аристократического салона, за бокалом шампанского, под звуки канонады.

Предметом произведения является не обычная война как череда сражений, а война как состояние тотального метафизического коллапса. Повествование нелинейно и фрагментарно — хаотичное, оно представляет собой калейдоскоп сцен, которые Малапарте, главный герой и рассказчик, наблюдает, путешествуя по оккупированным территориям — от Финляндии и Польши до Украины и Румынии. Роман представляет собой серию виньеток, дипломатических приемов и бесед с элитой Третьего рейха и его сателлитов: генералами, князьями, женами нацистских бонз. Эти картины изысканной, но уже мертвой роскоши резко контрастируют с чудовищной реальностью, вторгающейся в этот герметичный мир. Вот Малапарте обедает с генерал-губернатором Польши Гансом Франком под звуки Шопена, пока за стенами дворца уничтожается Варшавское гетто. Вот он слушает рассказ хорватского диктатора Анте Павелича, который с гордостью демонстрирует ему корзину, якобы наполненную человеческими глазами. Вот он становится свидетелем самой знаменитой и сюрреалистичной сцены романа: сотен замерзших лошадиных голов, торчащих изо льда Ладожского озера, словно жуткая скульптурная композиция.

Малапарте утверждает, что самый большой ужас войны заключается не в бесчеловечной жестокости, не в смерти и разрушениях, а, наоборот, в том «человеческом», что упорно сохраняется посреди апокалипсиса. Ужас — в способности людей обсуждать поэзию Рембо, глядя на повешенных партизан; в умении смеяться над салонной шуткой, зная о массовых расстрелах за углом; в природной красоте заката над полем, усеянным трупами. Война у Малапарте — предельное, концентрированное проявление человеческой природы, где жестокость и утонченность, варварство и культура не противостоят друг другу, а сливаются в едином, гротескном танце смерти.

Название «Kaputt» является ключевым для понимания авторского замысла. Это немецкое слово, вошедшее во многие языки мира, означает не просто «сломано» или «разбито». В контексте романа оно приобретает тотальный, эсхатологический смысл. «Капут» — это диагноз, поставленный всей европейской культуре, ее гуманистическим ценностям, ее аристократическому духу; это констатация необратимого конца старого мира, который не просто проиграл войну, а исчерпал себя изнутри, сгнил заживо, и его внешняя оболочка — лишь элегантный саван на разлагающемся теле. Использование именно немецкого слова здесь неслучайно: Германия, по мнению автора, стала тем инструментом, который лишь довершил этот процесс саморазрушения.

Самой гениальной главой, на мой взгляд, является последняя, которая словно рисуя на протяжении всего романа картину, добавляет в конце насыщенные краски, пропитывая весь роман нереально действительной печалью войны.

Тот случай, когда сиквел гораздо лучше оригинала. Восхитившись «Шкурой» Малапарте я решил плотно окунуться в его творчество и поэтому не смог пройти мимо романа «Капут» – первой части этой военной дилогии. И это был полный провал.

Сидя под акацией итальянский солдат Малапарте пишет историю своей Восточной кампании: Украина, Польша, Финляндия, Молдова... В этой истории война – созерцатель, а не персонаж, а главы названы именами животных.

Его версия войны до жути пресная и скомканная. Обрывки воспоминаний, стран, городов, эпизодов. Бесконечные попойки и пустые беседы обо всем на свете.

В книге абсолютно отсутствует боль, присущая «Шкуре». Курцио, всего лишь, сторонний наблюдатель. Не более. Он сопереживает, иронизирует, насмехается, но без боли. Да и какая может быть боль на войне неаполитанцев с мухами и немцев с лососем?

Не хочется быть многословным, поэтому скажу в двух словах: я взялся за «Капут», потому что восхитился «Шкурой», но читай я наоборот, т.е., начиная с первой части, я никогда в жизни бы не взялся за часть вторую.

Одна из главнейших книг о Второй Мировой Войне. Книга до мозга костей европейская, с рассуждениями о левых и правых идеях, с постоянными званными ужинами и эстетскими контрастирующими описаниями ужасов войны и прекрасной погоды.

Малапарте настолько хорош в своих описаниях, он настолько точен, что все описываемые картины предстают явью перед читателем. Будь то описания прекрасной природы Советской Украины, или будь то описания зверств нацистов- автор дистанцируется от происходящего и пытается найти что-что хорошее, за что можно зацепиться. Он делает это не для того, чтобы оправдать бесчеловечность обезумевших немцев, а для того, чтобы показать абсурдность их идей. Ведь что Важно- книга была написана во время войны, Малапарте описывал все с горячей руки, все действия реальны и происходили с ним. Поэтому книга и уникальна, ведь большинство книг о второй мировой были написаны после ее окончания, когда писатель приступает к рукописи уже с остывшей головой; и именно этот факт играет на руку «Капуту». Роман живой, он не статичен, местами темп проседает, но это не сбивает с толку, а наоборот сближает читателя с автором. 

Описания Гетто для евреев, действий Усташей и диалоги о высокой и низкой Kultur настолько затягивают, что в один момент начинаешь привыкать к абсурду войны, что действительно можно делить людей на скот и Господ, что Гитлер- сверхчеловек и женщина в одном лице, что все происходящее это борьба за право на существование сильнейшего и только Малапарте предчувствовал красное знамя, нависавшее над головами нацистов. Он видел, как опрометчиво сделанный удар по инерции возвращается к отправителю. 

Капут- без преувеличений самый уникальный роман-свидетельство о Второй Мировой, самый интересный для русскоязычного читателя роман, потому что для вырастивших на книге «Живые и Мертвые» Симонова людей- «Капут» окажется совершенно новым опытом. 

Удивлена, что на эту книгу так мало отзывов здесь и боюсь своей "рецензией" отпугнуть от ее чтения.
Потому что книга вызвала во мне противоречивые чувства. В ней много жестокости, отвратительных моментов, насколько ужасной может быть изображена война, но они описаны так.. образно и поэтично. Слово за словом и перед глазами четкая картинка, как это могло бы быть.
Мы оказываемся на званом ужине в окружении элиты тех лет, они обсуждают войну, вспоминают истории, делятся ими. Иногда я ловила себя на мысли, что даже не знаю, что более омерзительно, гниющие трупы или сытые люди заливисто смеющиеся над историями об этих трупах. Эти рассказы впечатляют, они обо всех и всем, мужчинах, женщинах, животных, правда иногда мне казалось, что автор занимает скорее нейтральную позицию, чем сочувствующую.
Соглашусь с предыдущей рецензией про отсутствие чувства юмора и лучший момент книги.
Порадовало наличие в конце издания фрагментов, которые не вошли в основную часть книги.
Теперь буду искать и читать "Шкуру".