Божественная комедия с иллюстрациями Гюстава Доре

Неудавшийся литературовед во мне вопит: "Что же ты делаешь, падла, зачем ты пишешь рецензию на такие вещи? Ты ж в европейской литературе, кроме последних лет, вообще не бум-бум, куда ты со своим свиным рылом-то? Это ж классика (произносится с придыханием), это ж высокая литература! Поэзия!"

И так далее по тексту, конечно. Но скажу вам честно, эти вопли где-то внутри меня уже меня достали по куче других поводов, поэтому эту рецензию я решила воспринимать как еще один способ этого гада во мне придушить. Если вы вашего внутреннего сноба холите и лелеете - то, возможно, эта рецензия просто не для вас. Или можете писать гневные комментарии, мне не жалко.

И можете начинать прямо сейчас: мне не очень-то понравилось. К сожалению, когда я еще достаточно увлекалась литературой, литературоведением, историей, культурологией и так далее, я до нее не дошла (потому что больше упарывалась по другим культурам). А сейчас мне попросту неинтересно читать такие книги так, как "надо" - разбираясь в отсылках, анализируя, сравнивая с культурным контекстом... Я сегодня не готова над текстом работать, я хочу от него получать удовольствие в том или ином виде (хотя бы с помощью разгромных рецензий).

Но и читать ее так, как читала ее я, то есть просто брать и читать - тоже скучновато. Начнем с того, что поэзию вообще мне в последние годы читать сложновато - во-первых, везде вижу говно, а во-вторых, меня она несколько усыпляет. К качеству претензий у меня нет, но вот проблем с усыплением я хапнула просто по-полной: то всерьез засыпала над книгой, то просто читала страницу за страницей, наслаждаясь ритмом, а потом обнаруживала, что смысл у меня в голову как-то и не попал.

Стало чуть получше, когда вместо текста я решила слушать аудиокнигу. Обычно аудиокниги я воспринимаю хуже, чем текст, но тут я болела, мне муж читал вслух, и я подумала - почему бы и нет, собственно. Читала я в исполнении Владимира Самойлова, и осталась в целом довольна - смысл стало воспринимать легче. К тому же в этой версии перед каждой песней есть небольшой синапсис, так что это тоже дало плюс к пониманию.

Проблема в том, что "Божественная комедия" - все-таки очень завязанное на время произведение. Многие люди, которых главный герой встречает на своем пути - его друзья, знакомые, а также политические деятели той эпохи. И читать ленивенько это бывает... занудно. Ты не знаешь, про кого это, и не понимаешь, насколько это остроумно. А без этого можно было бы и вовсе говорить "мученик номер один" или, там, "житель рая номер десять".

В итоге получается, что вроде бы и важное для культуры произведение, и отсылок к нему дофига, и поэтому вроде как стоит его знать, а вот удовольствия от книги никакого.

Здесь нужно, чтоб душа была тверда;
Здесь страх не должен подавать совета.
(Данте Алигьери)

Да уж, я себя явно переоценила. Как сквозь круги ада продиралась я через новые и новые стихи. А рай и вовсе стал не избавлением от мук, а сущей карой. Еще в школе пытались донести до меня ценность этой литературной жемчужины... Ну, скажем так: я честно пыталась раскрыть раковину, но видно мне этого не дано.

Слог - шикарен, адовы муки - в полной мере адовы, рай - зануден до изнеможения, а книга в целом - слишком сложная для моего примитивного восприятия (кидаться камнями и плевать в мою сторону можно с 3 до 5, каждую пятую среду месяца).

Скорее всего, через десяток лет я в третий раз попробую читать эту вещь. Может тогда пойму больше. А может, и нет=)

Ну вот, свершилось! Прочитал, продрался, приобщился, превозмог! Осилил!

Почти месяц я малыми порциями грыз гранит Данте от корки до корки, чуть не гомеопатическими дозами читая фолиант, который на самом деле небольшой, но я его прочёл не за раз. Тому причин несколько. Очень непривычна такая подача материала современному читателю(мне); непонятны многие аллюзии, в которые врубаешься только благодаря пояснениям переводчика, но, отвлёкшись на пояснение, ты теряешь нить сюжета. Раздражает. Смущала непоследовательность «юридического» толка. Почему нехристианские праведники должны толкаться в Лимбе, почему им в Рай нельзя, в то время как нехристианским разбойникам в Ад можно?

Казалось странным, что сопоставлены явно разные по масштабу личности. В одном котле варятся Атилла, Александр Македонский и какие-то левые разбойники, имена которых известны потомкам только благодаря Данте. В одной камере содержатся Магомет и Бертран де Борн, с которым Данте, кажется, сводит какие-то личные счёты. Все эти политические витиеватости иногда изумляют – в девятый, самый лютый круг, помещены вместе с Иудой и Брутом какие-то намного менее масштабные товарищи, современники Данте. Мне кажется, что Иуде и Бруту обидно от такого соседства. Хотя, возможно, тут такой коленкор, что Данте как бы ломал для своего современника «четвёртую стену», пытаясь донести, что не только легендарные злодеи, но и тривиальные мещане под одним небом хотят и в один котёл угодят? Не знаю.

Напрягала вкусовщина, протекционизм. Скажем, в раю оказываются странные люди. Нет, Гвискар, Роланд и Готфрид Бульонский люди, безусловно, достойные, но почему они на пятом райском небе, в то время, как Улисс, Тристан и Диомед надёжно погребены во глубинах итальянских руд, лично для меня ясно не до конца. И, я всё понимаю, - любовь, но то, что Беатриче находится рядом с Иисусом и Богородицей, мне кажется перебором. Хотя, опять же, это для нас книга Данте – непререкаемый авторитет, от которого ждёшь вселенской объективности. Но написал-то её человек. Страстный, чуткий, мудрый, порывистый. Живой.

Ещё в том дело, что всё у Данте раскрашено чёрно-белыми тонами. Других не держит вовсе! Наверное, именно такие прямолинейные и помпезные глыбы должны лежать в основании любой культуры, быть скрытой под водой главной частью айсберга. Важно понимать, на чем все стоит, вокруг чего вертится и откуда есть пошла. Но зачитываться и смаковать мне было тяжело.
Но, быть может, дело ещё и в том, что «Комедия» - произведение переводное. Недаром Мандельштам мечтал выучить итальянский язык, чтоб прочитать её в оригинале, но, я думаю, оценить «Комедию» во всём её великолепии смог бы только современник.

Вообще, сложно рассуждать о «Комедии», что она очень важная веха мировой литературы, влияние которой ощущается и в творчестве Шекспира, и Пушкина, и Гоголя... Можно дойти до фон Триера и «Евангелиона» - везде ноги из этой книги растут. Короче, «Комедия» - она основа культуры, самый фундаментальный фундамент.

Так что перед шедевром Данте нам остаётся только почтительно склонить голову, как, например, перед ветеранами. Сейчас, глядя на ветхих старцев, трудно поверить, что когда-то они были частью могучей силы, способной вращать Землю туда, куда им заблагорассудится. И как без этих старцев, так и без «Божественной комедии» теперешний мир был бы каким-то совсем другим. Намного хуже, чем тем, каким он является сейчас. Так что нам следует снисходительно простить "Комедии" её прямолинейность, пафос, наивность и тяжеловесность.

Надо сказать, что путь Данте очень ощутимо шарахнул в свое время по моим подростковым мозгам, в которых прочно поселилась подхваченная в разных, больше развлекательных книгах мысль всенепременно ознакомиться с этим шедевром. Так что в один прекрасный день я самолично отправилась в магазин, приобрела объемистый том и храбро принялась за чтение. Храбро – потому что в то время ознакомление с любым признанным шедевром литературы было своего рода подвигом. Прочитать я и тогда могла что угодно, но удержать себя за книгой было все-таки достаточно сложно, особенно если произведение написано в стихах. Плюс к тому, отношение к Раю-Аду и всему прилагающемуся у меня в то время было очень и очень скептическое – несуществующие, мол, вещи, а потому и не стоят описания. Сплошные глупости.

В ответ на это упрямое детское утверждение первые же песни «Божественной комедии» недвусмысленно велели мне заткнуться и читать. К своему вящему изумлению, я оказалась пригвождена к книге, которая с каждой новой песней приводила меня во все больший восторг. Меня восхищали и описания Ада и Чистилища, и смелость Данте, которая позволила ему вот так просто сделать из себя героя, путешествующего по загробной части мироздания с самим Вергилием (!) и – самое главное – преспокойно разместить по уровням грешности великих, всем известных людей. Наконец, меня очень тронули отдельные персонажи и их истории.

Мой герой – Капаней. Поход против Фив тут, конечно, не при чем; мне просто безумно понравилось его поведение (стыдно признаться, но гордость и упрямство – мои неотъемлемые и, между прочим, высоко ценимые качества).

«…Кто это, рослый, хмуро так лежит,
Презрев пожар, палящий отовсюду?
Его и дождь, я вижу, не мягчит».

А тот, поняв, что я дивлюсь, как чуду,
Его гордыне, отвечал, крича:
Каким я жил, таким и в смерти буду!

Потрясающий, по-моему, человек. Продолжать распылять свою гордость в Аду – это сильно.

«О Капаней, в гордыне неугасной -

Твоя наитягчайшая беда:
Ты сам себя, в неистовстве великом,
Казнишь жесточе всякого суда».

Тут, в общем, Вергилию нечего возразить. Но любопытно то, что мне и не хочется с ним спорить, даже примеривая эти слова на себя, когда нужно. Они вызывают у меня лишь мрачное согласие и только малую толику здравого смысла, который, впрочем, помогает спуститься с небес упрямства на смиренную землю.

А больше всего впечатлила меня история графа Уголино, которого при жизни заточили в башню вместе с детьми и морили голодом. Когда его сыновья выступили с «заманчивым» предложением, у меня аж волосы дыбом встали от ужаса.

Не так уж меня легко впечатлить, но, помнится, после меня даже кошмары мучили. Но и, во всяком случае, отпечаталось в памяти как следует.

Вообще, то ли я любитель острых ощущений, то ли все действительно так, но мне показалось, что именно Ад – самая интересная часть поэмы, мрачная, иногда по-настоящему пугающая. Описание Чистилища, впрочем, мне тоже понравилось, а вот Рай… О, об Рае разговор особый. Так много там было сияния, что у меня все три раза, что я читала книгу, оставалось неизменное впечатление, что я побывала в месте, где в глаза бьет солнечный свет – им, понятно, больно, голова от этого тоже побаливает, и потому уловить что-то в этом сиянии и впечатлиться достаточно сложно. Хотя, Рай это все-таки не для простых смертных зрелище (вот Ад и Чистилище – другое дело; поглядите, что вас ждет за грехи (то есть практически в любом случае), ну а вечное блаженство – ни-ни, пока не заработаете), что Данте с успехом и передал.

Подытожу: «Божественная комедия» очень впечатлила меня после первого прочтения, когда у меня вовсе не имелось совсем никакой базы; полюбилась еще больше после повторного знакомства; и окончательно закрепила за собой место одной из любимейших книг после третьего прочтения. С того времени, как я впервые начала читать это творение Данте, не перестаю восхищаться его гением.

Чарует меня слог, которым написана книга... Возвышенный, витиеватый, запутанный, с огромным количеством деталей и имен, которые ведомы только историкам да самому автору. Всеми лапами готова топить за перевод Чюминой, было гораздо легче воспринимать, чем Лозинского. Кроме того, у этого перевода есть приятная особенность — каждая песнь предваряется небольшим описанием, что тут происходит. Избавляет от необходимости постоянно бегать в сноски, чтобы разобраться с кем встретился герой: с какой-то исторической личностью или с человеком из своей жизни.

Приятно находить отсылки на известные истории, наблюдать за изображением борьбы гвельфов и гиббеленов. Некоторые истории — например любовь Паоло и Франчески — так изящно выглядят в стихах, что просто восторг. И встреча Данте с учителем была довольно интересной.

Слог прекрасный, последние песни "Рая" трогают за душу, очень эмоциональные, особенно последние несколько строк. Даже пожалела, что не знаю язык оригинала, чтобы максимально проникнуться и оценить.

Очень рада, что наконец-то добралась до этой поэмы. В рекомендациях к прочтению не нуждается — это просто прекрасно. Особенно, если вы готовы каждые пять строк бегать в конец книжки за сносками. Ну или если готовы окунуться в поток поэзии и наблюдать за ужасами и чудесами, не обращая внимания на огромные толпы непонятных личностей и хтони.

Scortum, amans flagranti, devorator, Opera dessipantis, iratus, iners, pedicabo, subiugator и proditor – все моё! Все мне! Не грозит мне только лишь два круга ада и то лишь потому, что родители меня крестили. Долой рамки! Пора жить полной жизнью, терять-то уже нечего, собственно!

«Оставь надежду всяк сюда входящий», ну, кроме Алины и тех, кто читал это добровольно и получал удовольствие. Лично я его перестала получать ещё на 16 стр вступительной статьи.

Это потрясающее издание должно было меня ждать на полке в очереди очень долго и не дождаться, собственно. Читать я его никогда-никогда не планировала. Просто книжныйчервь – это болезнь, которая не даёт тебе не взять иллюстрированное подарочное издание всего-то за 400 руб, тем более вон «Мастер и Маргарита» в этой серии стоит на полке. Но пришел он – марафон и одна Regina in peccatum вдруг решила, что время пришло.

Не буду даже говорить о чём же эта история и анализировать ее, разобрали произведение за столетия уже и по предлогам, не говоря уж о «по словам». Ничего новенького и сказать тут даже при огромном желании не получится. Поэтому, собственно, об эмоциях.

Читала долго, начала в праздничные дни, читала нудно, сотни раз переступая через себя и заминая свою гордость и свободу ещё в зачатках. Ставила ультиматумы и публичные цели, попутно прочтя ещё 4-5 книг. Читала в бумажном виде, в электронке и даже слушала. Последний способ оказался мраком – ибо и так на слух я воспринимаю плохо, а тут ещё стихи и десятки ссылок. Стояла одна задача – дочитать. А самым лучшим – электронка: ткнуть пальцем в ссылку и увидеть все что надо – Божественно, а не листать от страницы к странице. Учитывая, что делать это необходимо регулярно (примерно 40 отсылок к 130-140 строчкам песни). Я жила не в тексте комедии, а в ее разборе. Я пыталась лишний раз не лезть туда-сюда и это даже в определенном смысле у меня выходило, даже трактовать получалось для себя. Но как только возникала острая необходимость заглянуть туда и глаз цеплялся за прошлые пояснения – все приходилось перечитывать и видеть совершенно иное, почти всегда это происходило из-за личностей, которые вписаны в историю, а не из-за самого происходящего.

Читая насильственным «запоем» можно даже войти в ритм и получить удовольствие от ада, но не более. Сотня-другая персонажей и все они реальны или из мифов. Б`ольшая часть нам не интересна, да и никогда, собственно, не была интересной, ибо это люди, которые лично были знакомы с Данте или насолили ему. Чаще из-за не интересности абсолютной для меня того или иного героя я просто читала, на автомате, и только по гравюрам художника понимала о чём речь.

Гравёр Гюстав Доре нарисовал огромное количество иллюстраций только к Аду. И они великолепны. Они – мое спасение и погибель одновременно, ведь книга появилась именно из-за него на моей полке. Очень ярко (в ч/б цвете-то сделать это не легко), эмоционально, красиво и с фантазией выполнены его работы, но только к Аду. Видать его уже не так впечатлили Чистилище и Рай, как и меня, собственно.

Не понравилось, не впечатлило, а вот подсознание на фоне чтения выводило сны так сны, даже не ожидала.

Данте – сыкло, муторно, скучно, много церкви, религии, политики (это хуже всего), личностей, которые давно пустое место, долго, переоценено, а издание потрясное. Кидайте в меня чем угодно, моя крепость позиции непоколебима.

Я дочитала! Я смогла! Средства на восстановление нервных окончаний можно скидывать по номеру телефона +7(982)

Долго же я собиралась с мыслями для написания рецензии на это произведение. Нет, лень здесь не при чем, да и времени было навалом. Просто я решила поверить в себя, дав немного времени на обдумывание прочитанного с целью понять, что же я вынесла из "Божественной комедии". Не скажу, что мне это удалось.

Прежде чем приступать к чтению поэмы, согласитесь, необходимо проштудировать многочисленные труды многих философов и знаменитых деятелей времён жизни писателя, а также древнегреческой мифологии. Это большое упущение для меня как читателя, но, будем честны, я бы и не стала этого делать. Мне просто хотелось заполучить ещё одно великое произведение в коллекцию своей памяти.

В процессе изучения поэмы, мне скорее стала интересна биография самого Данте Алигьери и его причины на использование реальных личностей из его жизни в книге. Чего только стоит история о его неразделенной, платонической, скрытой и немного больной любви к девушке Беатриче, которую он видел лишь трижды в своей жизни, но сохранил любовь к ней до конца своих дней. Только тогда мне и стало ясно, почему Беатриче из "Комедии" предстает неким совершенным созданием неземной наружности. В нашу прогрессивную реальность такое восхваление "любимого" человека кажется чем-то ненормальным и безумным.

Другой момент. Весь ад и чистилище Данте с Вергилием встречали души и собирали их наставления, просьбы и предсказания, дабы по возвращении Данте передал их близким этих душ. Но что мы видим в конце Рая? Данте не спускается обратно на землю, а как я поняла, остается навеки вечные в садах Рая со своей возлюбленной Беатриче. Может я что-то упустила. Тогда к чему были все эти скитания и просьбы??? Что уж говорить о самой цели путешествия главного героя. Всё ЭТО было только ради лицезрения божественного лика? Хм...

Тем не менее, "Божественная комедия" есть и остаётся одним из произведений, изменивших мир и вошедших в анналы литературной культуры. И всё мной сказанное не меняет того факта, что с поэмой нужно ознакомиться.

«Что ж ты не спросишь, - молвил мой вожатый,
Какие духи здесь нашли приют?
Знай, прежде чем продолжить путь начатый,

Что эти не грешили; не спасут
Одни заслуги, если нет крещенья,
Которым к вере истинной идут;

Кто жил до христианского ученья,
Тот бога чтил не так, как мы должны.
Таков и я. За эти упущенья,

Не за иное, мы осуждены,
И здесь, по приговору высшей воли,
Мы жаждем и надежды лишены».

Стеснилась грудь моя от тяжкой боли
При вести, сколь достойные мужи
Вкушают в Лимбе горечь этой доли.

То, что всякий нехристианин уже самим этим фактом обречен на вечные муки – это, конечно, само собой разумеется. Но вот что на пребывание в аду обречены и те, кто родился до возникновения христианства, то есть те, кто собственно и не могли, ни при каких мыслимых и даже фантазийных условиях, быть христианами (несмотря на достойный образ жизни) – это я думаю, представляет немалый интерес. Концепция Лимба (первый круг ада у Данте) в этом смысле может показаться воплощением всей беспощадности христианской логики (средневековой, во всяком случае).

- Ты добродетелен? - Да. - Ты христианин? - Нет. - Гореть тебе в аду! – Постойте, но ведь я и не мог быть христианином, христианство возникло и утвердилось уже после моей смерти. – Фактическая и даже чисто мыслимая невозможность быть христианином не освобождает от загробной ответственности.

Справедливости ради стоит отметить, что Лимб у Данте очень мало похож на Ад. Там даже не плачут, а только вздыхают. Там цветет сад и по саду, как и полагается, разгуливают философы, да какие!

Потом, взглянув на невысокий склон,
Я увидал: учитель тех, кто знает,
Семьей мудролюбивой окружен.

К нему Сократ всех ближе восседает
И с ним Платон; весь сонм всеведца чтит;
Здесь тот, кто мир случайным полагает,

Философ знаменитый Демокрит;
Здесь Диоген, Фалес с Анаксагором,
Зенон, и Эмпедокл, и Гераклит;

Есть что-то поразительное в том, с какой постоянностью образ сада соседствует с образом древнегреческой философии. Где сад, там и философия, где философия – там и сад. Даже и в аду это так:) Правда, само понятие философского сада в первую очередь ассоциируется с Эпикуром, а Эпикура в Лимбе нет, Эпикур у нас в круге шестом - поджаривается по полной программе.

P.S. Конечно, стоило бы еще отметить, что концепция Данте является картиной литературной, и что в самом богословии Лимб вроде бы и вовсе не считается адом (отсюда и Данте рисует его скорее не как ад), а скорее некоей областью…. Хотя, откровенно говоря, статус Лимба, как и состав в нем проживающих, так и остался для меня не вполне ясным. Зато ясно, что Лимб представляет собой любопытную с чисто логической точки зрения проблему – и то, как она решается, хоть в литературе, хоть непосредственно в богословии – весьма интересно. Лимб является своего рода исключенным четвертым: это и не Ад, и не Рай, но и не нечто среднее между ними – не Чистилище. Вот и ломай голову! Данте решил, что четвертого быть не может и поместил Лимб в ад. Это решение может показаться жестоким, однако, я думаю по-другому. Я думаю, что перемещение Лимба в ад - это единственный способ (в рамках средневеково-христианской логики) облегчить загробные страдания философов и писателей (а Гомер то у нас тоже в Лимбе, и Вергилий, и Гораций), поскольку при всякой другой интерпретации, они оказались бы в настоящем аду. Логика Данте такая: все равно античным писателям и философам гореть в аду, так уж пусть это будет не настоящий ад, а Лимб. А в богословском Лимбе, насколько я смог понять (признаюсь, при крайне поверхностном знакомстве с проблемой) – писателям и философам делать нечего – он задуман для ветхозаветных праведников и некрещеных младенцев. И, по-моему, надо быть слишком писателем и философом, чтобы решиться назвать (подобно Данте) писателей или философов – праведниками. Младенцами – еще куда ни шло.

Признаюсь честно: я был дико удивлен соседствующими здесь рецензиями, где говорится об удовольствии, получаемом от прочтения Божественной комедии. Чтобы получать от такого произведения искреннее, неподдельное удовольствие необходимо быть как минимум семи пядей во лбу и прекрасно знать историю не только позднесредневековой Италии, но и Древнего Рима, Древней Греции и проч. Перед такими людьми из уважения я снимаю свою шляпу (точнее кепку).

Для меня эта эпопея была сложной и по языку, и по ее напичканности малоизвестными историческими фактами. Но, несомненно, я получил удовольствие от представленной картины мироздания! И эта картина - не сказка, не причудливая фантазия самого Данте; не им придумано строение Ада, Чистилища и Рая, эти сведения черпались из трудов теологов и отцов церкви. Именно ТАКИМ мир видели многие. И что больше всего стоит внимания - все это представлялось и Данте, и христианам того времени очень даже реальным. В то время, когда до открытия Америки еще далеко, когда мыс Доброй Надежды еще не покорен, когда весь познанный мир ограничивается Европой, Северной Африкой да Ближним Востоком, - в таких условиях существование на другой стороне Земли горы Чистилища, ведущей к земною раю, казалось вполне возможным. А если представить еще, что в центре нашего Земного шара застрял трехлицый Люцифер, свергнутый с небес за свои козни против Бога, который ни на минуту не перестает карать самых страшных грешников человечества, то от такой картины просто дух захватывает! И все это было реально, все по-настоящему, все это МОГЛО быть. Ровно до тех пор, пока в жизнь людей не стали настойчиво ломиться наука и географические открытия. И жизнь стала скучнее, и места для чудес в ней почти не осталось.