Ослик должен быть худым

Почему повесть отнесена к категории детектива - вопрос так и остался для меня открытым. Ведь в классическом понимании детектив предлагает загадку, которую нужно логически разрешить на основании имеющихся фактов.
Данная история никаких загадок не содержит, это скорее шпионская сказка с happy end (ну главный герой ведь американец, поэтому и «end»). Но эта сказочность ни в коей мере не умаляет к ней интереса.
Повесть совсем небольшая по объёму, очень яркая, добрая, ироничная и немного грустная; читать её легко и занимательно и бОльшую часть текста хочется сохранить в качестве афоризмов и шуток. В ней и тамбовский волк шпиону товарищ и почти брат, и даже простая бабулька может понять, что перед ней самый настоящий шпион. Ну так, что же!

Главное, что ГГ осознал пагубность своих заблуждений, проникся новыми моральными ценностями и перековался. А мы дадим ему шанс и возьмём на поруки. Одно слово - сказка!
Но сказка ложь, да в ней намёк. Зная историю жизни Сергея Довлатова, мне видится здесь скрытый подтекст. С легкой руки автора, у ГГ получается то, что не сразу складывалось и получалось у самого писателя. Его герой в прямом смысле герой и рационализатор, за что и был удостоен доски почета. И личное счастье обрел на чужбине, и из КПЗ был отпущен по ходатайству (ставшей ему уже родной) Химчистки №7.
А вот у С. Довлатова было много неудач: и личных, и творческих, его не признавали и не печатали в Союзе, а что может быть тяжелей для одаренного человека! Признание пришло за границей, но сколько потенциальных читателей осталось за океаном!

А вот ответ на ещё один вопрос, который занимал меня в процессе чтения (причем тут Ослик, если он встречается только в названии?) похоже кроется в последней фразе произведения))

Интересно выходит. Довлатов не самый мой автор, но такой Довлатов мне, пожалуй, нравится. Вероятно, кто-то скажет, что это постмодерн, но нет, не согласен. Пусть будет филологически-абсурдистский текст.

Плюс, полно иронии:

И реализм на месте -- притом, совсем не соц-:

Отличная вещь получилась. Настоящая классика в лучшем смысле слова.

Не помню, кто мне о Довлатове напомнил, сказать спасибо некому. Это жаль.

Прослушал данный сборник довлатовской малой прозы на ЛитРес`е. Не могу сказать «на одном дыхании», ибо, в процессе прослушивания, старался притормозить, переслушать те или иные кусочки. Насладиться, и растянуть наслаждение. Примерно в середине первого рассказа скачал и электронную версию текстов, входящих в этот сборник, и, прослушав рассказ или маленькую повесть, перечитывал её уже в электронке.
И, всё-таки, прослушал на одном дыхании. Задохнулся от радости и восхищения. Это изумительные тексты «раннего» (если не врёт интернет) Довлатова. Чувствуется, что автор получил огромное удовольствие от написания этих вещей. Хотя, возможно, Довлатов и вымучивал каждое слово, но по тексту этого не скажешь.
Все четыре вещи, входящие в сборник — весёлый позднесоветский сюр. Такое впечатление, что написаны все эти произведения с двумя целями: доставить самому себе радость от написания и заявить читающей публике: «Эй, скучные ребята, смотрите, как я могу!» Возможно, есть в этих маленьких повестях и рассказах и иной смысл, но я его пока не уловил. Надо будет, спустя какое-то время, перечитать ещё разок.
Короче, я получил огромное удовольствие. Озвучка сборника также на высоте.

В ряду «зелёных» произведений Довлатова данная повесть, чьё черновое заглавие — «Отражение в самоваре», скромно стоит где-то на обочине: написанная в 1968 году (и позднее, предположительно, дорабатывавшаяся), она так и не вошла в «Демарш энтузиастов» по причине скептического отзыва от соавтора сборника Н. И. Сагаловского. Журнальная публикация вышла на два года раньше, а парирование Сергея Донатовича коллеге резковато, но с неуёмным оптимизмом, подтверждало, что сей опус взаправду, — цитата, — «барахло», пусть и задуман был «не худо» как «выступление против серьёзности в жанре философской ахинеи». Также попытки сочинять «вне бытового реализма» ещё будут, несмотря на невозможность «органически действовать» на предлагаемой неизведанной территории. И, наверное, отчасти писатель прав: «Иная жизнь» воспринимается скорее как приятная проба пера на взлётной полосе карьеры, нежели полноценная визитная карточка.

Безусловно, богатый на образы язык спасает положение, хотя не всегда: поначалу повествование, разбитое на очень короткие главы, постоянно отвлекаясь на флэшбеки, плывёт в странноватые дебри, и это сбивает с толку. Сюжет не слишком увлекателен, а происходящее наполнено абсурдными деталями: так, главный герой отправляется во Францию добывать архивы Бунина, чтобы провести над ними филологические изыскания, а в итоге попадает в непонятную, чудаковатую реальность, где всё как будто бы не то чем кажется. Никаких заявленных целей касаемо деятельности Краснопёрова мы не достигнем (точнее, нас туда просто не допустят), ибо всё, что тот будет делать — шляться по Парижу, наблюдать некий набор фантасмагорической несуразицы (вероятно, основанный на стереотипном представлении советских людей о загранице), вспоминать всяческие курьёзные случаи из прошлого, потчевать в ресторане и, — принимайте как хотите, — общаться со своей партийной совестью, трансформировавшейся в отдельного гражданина (кстати, её судьба весьма трагикомична, что неплохо и выразительно).

Постепенно вымысел обретёт собственное уникальное дыхание и самостоятельно подскажет, в чём тут фишка: во второй её половине маховик событий аккуратно свернёт с колеи меланхолической бессмыслицы на мягкую поляну юмористического парада ностальгии. Например, в поле зрения появятся кинозвёзды того времени, крайне потешно себя ведущие, а ключевой наш персонаж неистово станет метаться между желанием пуститься во все тяжкие с артисткой Софи Лорен и остаться в ладах с собой, как монах, соблюдающий обет безбрачия. В форменном безобразии смешаются и стихи, и проза, и чересчур пылкие признания, и по-хорошему дурацкие диалоги, и вечная тоска (иногда наравне со скрытой завистью) по местам и фантазиям, где нас нет. Всё это, похоже, иллюстрирует примерный ход чувств и суждений практически любого выходца из СССР, коему пришлось (либо страшно хотелось) вкусить щепотку соблазнов чужбины. Довлатов в насмешливой манере сталкивает обе среды обитания и скачет между ними, то подтрунивая читателя, что родное — всегда лучше, то заставляя сомневаться — а вдруг у соседа трава зеленее? Финал метаний даёт компромиссный ответ, примиряя обе стороны, и подводит к логичному, несколько печальному, но жизненному выводу: какая, к чёрту, разница, где мы есть — важно, чтобы мы были.

В череде ранних рассказов из сборника «Демарш энтузиастов» данный экземпляр представляется довольно любопытным, но местами чересчур предсказуемым комедийным этюдом о потешных последствиях пьянства посреди тёплых приятельских отношений.

Фабула проста до безобразия, хоть и имеет в загашнике очевидный трюк: пара товарищей после шумного веселья пробуждаются на незнакомой локации знакомого города и спутывают его с заграницей. Особенно интересно будет читать сей текст петербуржцам: Новая Голландия, находящаяся в Адмиралтейском районе, не вызовет у них лишних вопросов. И, право, начало новеллы поистине радует: достоверная иллюстрация рассветного бодуна вкупе с частым упоминанием проделок солнца, выступающего здесь чуть ли не третьим ключевым персонажем, перемежается со смешным описанием первой драки неразлучных с тех пор Чикваидзе и Шаповалова, которые теперь, очнувшись, выбираются из загаженного сквера навстречу приключениям. Правда, приключений как таковых они не получают, кроме главного, устроенного самим себе, а именно полного непонимания, где они находятся, до самого конца повествования. Одно «заморское» словечко против многих часов алкогольных возлияний способствует стабильной дезориентации, отчего наверняка зачешется память у всех бывавших в подобных ситуациях.

Спасает положение как раз беззаботная атмосфера, обволакивающая читателя: утренний променад, мелькающие образы, чудаковатые диалоги... Однако их содержание донельзя банально и однотонно: в основном мужики перебрасываются стереотипами об иностранцах, представляя себя эмигрантами, и от чувства отторжения рано или поздно приходят к ощущению благодати, как бы ненароком, в шутку, вынуждающей отказаться от родины в пользу сомнительных привилегий западного мира. Конечно, воспринимать всерьёз это не стоит, но слегка огорчает вовсе не сам факт очарования фантазией о дальнем береге, что воплотилась в ошибочной иллюзии, а довлатовский «спуск на тормоза» в оригинальности изложения и юмористической метафоричности.

В итоге история, безусловно, забавляет и развлекает, таланта не отнять. Тем не менее, её скорее хочется отнести к рядовому анекдоту, нежели приписывать более высокие заслуги.

Ранние эксперименты 25-летнего Довлатова, веселый псевдо-философский абсурд.
Литератор Красноперов направляется в Париж для работы над архивами Бунина, в помощь ему отряжены собкор «Известий» Дебоширин и местный деятель искусств мсье Трюмо. Красноперов наблюдает сцены местной, иной, жизни, вспоминает истории детства, общается с партийной совестью (это, кстати, человек), сводит с ума Софи Лорен, Клаудию Кардинале и Анук Эме, получает в подарок гвоздь, которым Бунин нацарапал слово «жопа» под окнами Мережковского. Забавный, красиво написанный легкий бред. Попутно Довлатов изобретает необычно-изысканные красивые фразы, причем делает это в большом количестве. «В мутной, как рассол, Фонтанке тесно плавали листья»; «Мужчина, нетрезвый, как ртуть»; «Парафиновая нога Софи ».
Занятно, читабельно. Но «бытовой реализм» у Довлатова получался лучше, да и сам эксперимент с абсурдизмом оказался недолгим.

Сборник рассказов, который вполне претендует на то, чтобы быть первым знакомством с автором. Да, это не совсем "типичный" Довлатов со своим реализмом, это Довлатов-абсурдист, Довлатов, покусанный Хармсом. Но, тем не менее, это Довлатов!

Рассказ "Ослик должен быть худым" - об американском шпионе, который производит ну очень глубокую интеграцию в советское общество в компании с Тамбовским волком, который буквально волк.

Рассказ "Иная жизнь" - про алкоголика Вадима, который в один прекрасный момент просыпается в чужом теле и в другой реальности.

Рассказ "Солдаты на Невском" - про увольнительную и изучение центрального Питера двумя милыми солдатиками.

Рассказ "Эмигранты" - про двух нетрезвых друзей, которые оказались в Новой Голландии и с пьяных глаз подумали, что случайно перешли границу.

В общем, как всегда, много про алкоголь, 80-е, загадочную русскую (и не только) душу и её прекрасные порывы. Вот только юмора тут чуть больше, чем обычно у Довлатова, и он тут не всегда пронзительно-грустный. Так что если вы любите автора, но грустить не хотите - вперёд!

Ранний Довлатов — это неплохие попытки быть поздним Довлатовым, но пока без должной сноровки и резвости. Вроде бы в этом рассказе всё на своём месте, но и совсем уж хорошим, цепляющим, ловким и тонким его тоже не назовёшь.

В центре повествования у нас два ефрейтора, получивших увольнительную на один день и отправившихся гулять по советскому Ленинграду. Сергей Донатович делает ход конём, начиная с разудалого описания нравов и биографии центральных персон — в процессе развёртывания фабулы их личности вырисовываются столь ярко и чётко, что впоследствии легко отличаешь одного от другого и примерно понимаешь, кто да как поведёт себя в той или иной ситуации. Юмор здесь строится как раз на характерных чертах персонажей — их в чём-то наивности и детскости, в чём-то «истерической смелости» и «блатной независимости», смотря кого из двоих выделять. Правда, гораздо смешнее выглядят некоторые эпизодические карикатуры вроде унылой официантки или паренька, «потерянного для спорта»: на их фоне Рябов и Гаенко не то чтобы блекнут, а скорее чересчур предсказуемо и не всегда забавно хохмят, порой склоняясь в сторону неловких курьёзов с оттенком абсурда. Вновь и вновь положение спасает язык, в своей ироничности лавирующий от доброй снисходительности к героям до образности выражений в диалогах, идеально под них подстроенных. Если б не он, вся эта нелепица закостенелого деревенского мышления посреди большого города вряд ли бы зиждилась на территории беззлобного анекдота, вероятно, превратившись в откровенный фарс.

Ещё одно допущение касается некоторой бессюжетности, впрочем, часто встречающейся у писателя, однако тут несколько снижающей градус интереса к происходящему. Как-то оригинально и упоительно пересказать содержание — зряшная инициатива: вот у нас пара парней, вот они шастают вдоль Невского проспекта и обратно с остановками на Литейном, вкушают бюджетные деликатесы, пьют пиво и ищут красивых девушек, чтобы заглянуть в гости, а вот под вечер находят, куда приткнуться, и завершают отдых приятной дружеской стычкой с подколками. Их возвращение в казарму, прочь от туристических удовольствий к серой будничной реальности, оттого на контрапункте кажется особенно щемящим и печальным, словно напоминая, что любая тихая радость, какой бы несовершенной и всё-таки важной сердцу ни была, имеет свойство заканчиваться. Подобные детали значительно украшают нарратив; видимо, сугубо ради них сия зарисовка и существует, однако на данном этапе инструментарий автора будто лишён по-настоящему выигрышных вариаций, способных превратить суть в «конфетку». Да, временами ты улыбаешься или хихикаешь, а не только догадываешься, где тебя хотели вынудить улыбнуться или хихикнуть, да и сами солдатики к концу уже не вызывают скептической настороженности, становясь чуть умилительнее и роднее, но каких-то отличительных признаков отменного качества прозы не обнаруживается. Новелла так и остаётся одноразовой занятной «пробой пера» для какого-нибудь сатирического журнала, как и «Эмигранты», в лёгкой манере доставляющей петербуржцам счастье локационного узнавания; остальным же выгоднее будет обратиться к иным, более зрелым произведениям.

Ой, ну это моё второе знакомство с автором. Пару лет назад читала детские рассказы, но ничего оттуда не помню, так что можно про тот опыт и забыть благополучно. Сам сборник мне кажется неудачным и очень интересные рассказы разбавлены какими-то скучными и не запоминающимися. Как мне показалось, естественно. Но как же я влюбилась в юмор автора, в его красочных героев... У меня не хватит красноречия и словарного запаса, чтобы это передать через текст, это нужно именно прочувствовать. Не думаю, кстати, что это был хороший выбор для знакомства с автором, думаю, что это прекрасно подойдет для расширения кругозора в его творчестве, а на первых парах можно найти что-нибудь поинтереснее.