Тошнота. Стена. Слова. Ставок больше нет

Шестисотстраничный сборник, составленный из избранных произведений известного французского экзистенциалиста, больше года дожидался на моих книжных полках своей очереди на прочтение. Его знаменитый роман-пьеса "Ставок больше нет" в прошлом году стал для меня одной из лучших книг года. Очаровал сразу и надолго - вот до сих пор не отпускает меня та невообразимо прекрасная и трогательная сартровская история о невозможной любви. Потому и решение знакомиться дальше с творчеством Сартра вряд ли можно счесть спонтанным. Нет, напротив, мне действительно хотелось насладиться им целенаправленно и сполна, открыв по возможности для себя новые грани его таланта и творчества.

В представленном сборнике, помимо прочитанного мною романа, содержатся также самое известное, пожалуй, его произведение - "Тошнота" (из забавного: долгое время, еще до прочтения "Ставок...", была наслышана о "Тошноте", но все никак не решалась подступиться -пугает меня все-таки вся эта "болезненная" тема, описание недугов, страданий и прочего, не люблю что-то чересчур физиологичное и натуралистичное. К счастью, здесь этого и не было, боялась зря), несколько рассказов ("Стена, "Комната", "Герострат", "Интим", "Детство повелителя"), его биографические очерки "Читать" и, соответственно, "Писать" (объединены в раздел "Слова").

Открывал книгу роман "Тошнота" (в переводе Ю. Яхниной), в который влюбилась почти сразу, с первых строк и мыслей. Вот такое я действительно люблю - зыбко-философское, глубокое, безнадежно красивое. Я училась у главного героя осознавать себя в текущем моменте, да-да, то самое пресловутое "быть здесь и сейчас" (давнишнее мое увлечение эзотерикой постепенно сошло на нет, но вот это желание почувствовать момент, ощутить себя в нем и остановить внутренний диалог со мною осталось и поныне), остановить бег времени, ощутить свое существование - зримо, четко, ясно. Вместе с ним же, главным героем-писателем, постигала сложносочиненное искусство "совершенных мгновений". Перфекционизмом, к слову, по жизни не особо отличалась - лень и все такое, но вот сделать совершенным, идеальным малюсенькое мгновение силы воли бы у меня, думаю, хватило бы. Меня, как и его, всерьез захватили рассуждения о приключениях в нашей жизни и что ими вообще можно считать (у меня без них по жизни не обходится.

Завороженная, следила я за тем, как все больше погружается он в историю персонажа, о котором сам пишет книгу, - о некоем, давно усопшем маркизе. Обожаю про писателей. это во-первых. А во-вторых, это действительно интересная история, как одна жизнь, давно прервавшаяся, управляет жизнью еще продолжающейся.

Отношения с женщинами, с собой, случайными попутчиками по жизни... Такая обычная жизнь обычного человека, она ведь может быть увлекательнее любых фантастических вымыслов, достаточно разбавить ее внутренними философскими монологами от первого лица о сути бытия, подлинном "я" и прочем.

Представленные в сборнике рассказы оставили после своего прочтения двойственное впечатление. Не любитель по жизни малой прозы, не смогла я по достоинству оценить ее и здесь. Все же мне нравятся больше более развернутые, полноценные истории - со своей завязкой, кульминацией и развязкой. Краткого кадра-слепка с реальности мне обычно мало. Вдобавок ко всему Сартр в своих "короткометражках" открылся для меня с неожиданной, не самой лучшей свей стороны. Слишком откровенные, зачастую даже вульгарные описания, насыщенные излишне физиологичными подробностями, не пришлись мне по душе: ничего нового они не дополняли к описанию собственно характеров персонажей. Истории Сартра оказались либо скомканным, либо бессмысленными ("Герострат", "Детств повелителя" и "Интим" - вот эти сартровские произведения уж точно никому не рекомендую, но решайте, как обычно, сами). Порадовали же рассказы "Стена" и "Комната" (вот их, напротив. рекомендовать могу и точно рекомендую). Один - про жажду жизни в камере для смертников в ожидании исполнения страшного приговора (такой тонкий ответ Камю, насколько я могу судить), второй - о любви, для которой не важны условности (в виде мнения света или внешних обстоятельств бытия). Рассказ сколь же трагичный и страшный. столь же и красивый, завораживающий.

Биографическая повесть "Слова" состояла у Сартра из рассказов "Читать" и "Писать". Биографии я люблю, тем более такие мастерски исполненные. Кстати, и тут Сартр смог меня удивить. Я не замечала за ним прежде этой склонности к иронии, острой, горькой и злободневной. "Читать" понравился больше (раннее детство будущего классика, сложные жизненные обстоятельства - он рано потерял отца...). "Писать" же показался более размытым, опять же - каким-то недосказанным, но и там, к слову, нашлась пара моментов, которые бы хотелось отложить в памяти "на подольше": очень красивые и глубокие размышления писателя о роли литературы в нашей жизни и обществе, сути и смысле писательства, первых шагах на непростом литературном пути. Претензия у меня снова одна: мне было мало, о писательстве я готова слушать и читать часами. Короткие заметки не могут утолить моего природного любопытства. А возможно, дело еще и в том, что одновременно с Сартром читала я биографию Пратчетта. И вот, по аналогии с английским фантастом, хотелось знать о французском классике все-все.

Заключительная часть сборника - прочитанный мною роман-пьеса "Ставок больше нет". С удовольствием перечитала я это замечательное произведение, но мое мнение по поводу него ни капли не изменилось, а потому оставлю здесь ссылку на ту мою прошлогоднюю рецензию - рецензия. От души рекомендую, кстати, Должно понравиться, если любите драматически-романтичные истории в фантастическом ключе (коктейль действительно потрясающий: не оторваться!)

Рекомендую ли сборник к прочтению целиком? Скорее да, чем нет, особенно если ваши отношения с малой прозой складываются по жизни лучше, чем мои, только учтите: сборник не для развлечения, эта книга заставляет думать...

-Что, дорогой Антуан Рокантен? Тошнит тебя по утрам? Ну-ну. Небось и на солененькое потянуло? Забеспокоился, да? Занервничал? Вспомни-ка, ты же весь последний месяц сам себе трахал мозг не предохраняясь. Отрицаешь? Напрасно. Сам же все в свои дневники записывал; читал я их. Ну стал, наверное, чреват какой-нибудь мыслью, дело-то житейское. Только я бы тебе, Антуан Рокантен, посоветовал аборт. Учитывая то, какие дозы экзистенциализма ты принимал, мысль наверняка родится нежизнеспособным уродиком. Расслабься, тебе от этого станет не более паршиво, чем обычно. Скоро сможешь опять предаваться постоянным занятиям мизантропией. Просто некоторые не способны породить ничего хорошего, и ты из их числа. О, да ты уже успел обзавестись тестом из аптеки на углу, пока я тут перед тобой распинался? Ну-ка, ну-ка, что у нас там?
-Четыре звездочки.

Сложно расслоить книгу на ощущения - собрана-прошита-связана-скручена так туго,  с таким обилием деталей, что слишком долго распутывать. Моя попытка - скорее нетерпеливое разрезание узла, при котором что-то непременно оборвется, нарушит узор, будет понято не так.

Существование, жизнь, время, искусство. Автор не избивает эти темы тупым мыском пера - наоборот, оживляет, воскрешает до какого-то нового свойства. Весь текст - полнокровный, дышащий. Своим даром владения словом он вырывает из недр мира что-то особенное, непривычное, странное. Пугающее. То, на что немногие обращают внимания.

Попытка прочтения произведения - как хождение по талому весеннему льду. И вроде пару шажочков выдерживает - а потом ты проваливаешься, и тебя тянет на какую-то особенную глубину. Холод, темная вода, зыбкий свет. И мысли автора потоками хватают, и тянут куда-то, закручивают, толкают, уносят. И даже выплыв из книги, схватившись вновь за реальность, еще долго не можешь отойти. Знобит и дрожит, и кажется, что бьется не только сердце - все внутреннее содержимое, звенящее от заледенелости.

Книга - о Тошноте
Об осознании существования. Бессмысленности. Обезвременности.
Того, что прошлое, которое люди хранят на полках, зажимают между страниц книг, развешивают по стенам - мертво. Не существет. И будущее - тоже.
Есть только настоящее. Точка. Как крохотное насекомое, которое в любой момент может оказаться раздавленным могильным камнем, точно пальцем.
О том, что нам нравится сочинять истории, приключения - наделять бессмысленную чехарду событий смыслом, собирать их в сокровенный порядок. Но на деле это мы сами придумали и за этой выдумкой ничего нет. Есть только существование - и несуществование.

Думаю, книга произвела такой эффект оттого, что попала в нужный момент жизни. Мои мысли нашли собеседника в этой книге, слушателя, какое-то понимание, и согласие, и темное - и светлое. Нечто хрупкое и отвратительное, уродливое и прекрасное. Скорее, порекомендую тем, в ком проснулись экзистенциальные вопросы.

ВЕСЬМА ПОРОЙ МЕШАЕТ МНЕ ЗАСНУТЬ
ВОЛНУЮЩАЯ, КАК НИ ПОВЕРНИ,
ОТКРЫВШАЯСЯ МНЕ ВНЕЗАПНО СУТЬ
КАКОЙ-НИБУДЬ НЕМЫСЛИМОЙ ХЕРНИ
Игорь Губерман

Есть книги, которые ни уму, ни сердцу. А есть те, которые удовлетворяют потребности только одного из названных выше органов. В данном случае "подпитку" получил мозг, а сердце так и осталось на сухом пайке, ждать, когда я вернусь в Чернильный мир.

На "Тошноту" очень сложно писать рецензию, ведь есть всего три пути:
а) разложить все-все по полочкам - это сделано 100500 раз до меня и делать плохо то, что уже сделано хорошо до меня, я не вижу смысла;
б) восторгаться - не смотря на четыре звезды я отнюдь не в восторге. Напротив, книга мне совсем не понравилась;
в) хаять и поливать грязью - но это же знаковая вещь. Она может быть не понятой, может быть не близкой - но она уж никак не заслуживает ушатов грязи. Это не "Голодные игры" в конце-то концов:)

Поэтому пришлось идти по альтернативному четвертому пути и абсолютно сумбурно набросать сюда ощущений и размышлений, которые появились после того, как Антуан Рокантен наконец стал Творцом самого себя.

“У меня самого никаких неприятностей, я богат как рантье, начальства у меня нет, жены и детей тоже; я существую – вот моя единственная неприятность…”

Каждый ищет свое место в жизни по своему. Кто-то довольствуется карьерным признанием, кто-то семейным уютом, кто-то посвящает себя без остатка эксцентричному хобби. А кто-то пытается вывернуть себя наизнанку чтобы понять, зачем все-таки пришел в этот мир.

Антуан Рокантен - из последних. Одинокий в своем одиночестве, он доходит до крайней точки - жизнь начинает казаться ему пресной. До тошноты. Все, что приносило раньше радость и удовольствие, кажется бессмысленным, более того - противным и мерзким.

«Так вот что такое Тошнота, значит, она и есть эта бьющая в глаза очевидность? А я-то ломал себе голову! И писал о ней невесть что! Теперь я знаю: я существую, мир существует, и я знаю, что мир существует. Вот и всё. Но мне это безразлично. Странно, что всё мне настолько безразлично, меня это пугает. А пошло это с того злополучного дня, когда я хотел бросить в воду гальку. Я уже собрался швырнуть камень, поглядел на него, и тут-то всё и началось: я почувствовал, что он существует. После этого Тошнота повторилась ещё несколько раз: время от времени предметы начинают существовать в твоей руке»

“Я живой мертвец… Больше никто и ничто не сможет внушить мне страсть… Теперь я живу в окружении моих усопших страстей”

************************************************************
Вообще, из всех философских течений экзистенциализм всегда был от меня примерно на таком же расстоянии, как Марс или Сатурн. Ибо познание себя через страх и кризис я считаю противоестественным. Вот через счастье или любовь - это другое дело:)

Меня "Тошнота" привлекла лишь тем, что в некотором роде эта книга знаковая, да и познакомиться с Сатром лично, а не через учебники философии уже давно было интересно. Ну что ж, любопытство удовлетворено, два вечера тошноты успешно пережито, четыре звезды Сартру проставлено. На сем знакомство и завершим)

До Апокалипсиса осталось 4/26 книг

Есть спойлеры!
Как относиться к этой книге? Если рассматривать с обывательской точки зрения – это история человека, который с каждым днем все глубже «уходит в себя», погружается в омут своего одиночества. Он понимает, что с ним что-то происходит и начинает вести дневник, «чтобы докопаться до сути» и «попытаться разобраться в самом себе».
В романе мало событий. Антуан Рокантен живет во Франции, в Бувиле, в начале 1932 года. Ему нет необходимости работать, жизнь его обеспечена пожизненной рентой. Он путешествовал, но теперь живет здесь и пишет книгу о заметном в истории Франции 18 в. персонаже маркизе де Рольбоне.
В своем дневнике он рассказывает: « А я живу один, совершенно один. Не разговариваю ни с кем и никогда; ничего не беру, ничего не даю». Герой замечает, как с каждым днем в нем происходят перемены, которые его пугают. Он пытается остановить этот процесс, идет туда, где много людей, стремясь укрыться в толпе от своих мыслей, но это ему мало удается. В кафе он видит оживленных молодых людей. Они восхищают его: тем, что веселы, что рассказывают друг другу смешные истории из своей жизни, громко выражают свои эмоции. «Когда живешь один, вообще забываешь, что значит рассказывать: правдоподобные истории исчезают вместе с друзьями», - замечает Рокантен. На него навалилось равнодушие и реальность теряет свои четкие очертания, уступая место условности: «события тоже текут мимо : откуда ни возьмись, появляются люди, что-то говорят, потом уходят, а ты барахтаешься в историях без начала и конца – свидетель из тебя был бы никудышный…» Отмирают и живые человеческие реакции: «одинокого человека редко тянет засмеяться…», «вот уже три года, как я слишком спокоен». На смену всем чувствам и эмоциям, которыми живет нормальный человек, приходят страх, навязчивые мысли и …тошнота.
Гл. герой прекрасно осознает, что одиночество – зло, и, как всякое зло, оно опасно и имеет отталкивающий вид. Ему вспоминается, как в детстве, когда они играли с друзьями в Люксембургском саду, приходил и сидел на скамейке один очень странный человек, ни с кем не разговаривал, но он пугал их своим непонятным состоянием: «Он внушал нам невыразимый ужас, потому что мы чувствовали, что он одинок …мы чувствовали: в его голове шевелятся мысли краба или лангуста». Не хотелось бы Рокантену наводить страх на детей, но сделать он ничего не может.
Каждый день приносит новые, неприятные открытия. Он смотрит на свое лицо в зеркале и ужасается: в его чертах нет жизни. Это плоть, просто плоть. И это отражение тоже вызывает тошноту.
Не только Рокантен одинок. В романе есть и другие персонажи, которые по разным причинам тоже страдают от одиночества. Их души тоже становятся похожими на выжженную пустыню. И они пытаются бороться, но в итоге становятся еще более одинокими. Это его любимая в прошлом девушка Анни и его приятель Самоучка. Как же он стремился к встрече с Анни, после долгой разлуки! Он с надеждой восклицает при встрече: «- Я тебе необходим? Я был тебе необходим все четыре года, что мы не виделись? Хорошо же ты скрывала свои чувства.» Но Анни как будто нарочно явилась к нему из прошлого, чтобы отнять последнюю надежду, она тоже разочарована в жизни. Анни любила ловить и создавать «совершенные мгновения», в которых жизнь предстает во всей красе. Но… она устала и больше не хочет ничего. Так же и Рокантен когда-то искал в жизни приключений, пока не понял, что приключение возникает уже в сознании человека, когда он рассказывает о событиях. И оттого, как он относится к ним и зависит, будет ли это названо приключением. Короче, в итоге у обоих полный крах надежд и разочарование и оба чувствуют себя стариками.
Если уж рассуждать обывательски, хочется сказать, что истоки одиночества, на мой взгляд, всегда надо искать в детстве. Хотя бывают в жизни ситуации, когда человек волею судьбы оказывается одиноким. Это и одинокая старость, когда друзей и близких уже просто нет в живых, или инвалидность, когда человек выпадает из жизни, оказывается запертым в четырех стенах. В любом случае, это страшно. Но помнить об этом надо и стараться всеми силами избежать.
С другой стороны, эта книга – опыт художественного исследования Сартра, философа – экзистенциалиста. На глазах читателя разворачивается работа его мысли и из обстоятельств жизни героя рождаются уже знакомые нам понятия «абсурд», «лишний», «ситуация», «свобода»,«существование и сущность» и др.
Итак, отправной точкой является тот день, когда ГГ начал вести дневник. Он хочет понять причины этой странной тошноты, которая стала с некоторых пор его постоянной спутницей. Лишив себя общения с людьми, он вскоре начинает замечать, что вещи, которые его окружают, очень сильно влияют на него: предметы… «беспокоят, и это невыносимо». И не просто беспокоят, а вызывают отвращение, тошноту.
К тому же случается событие, которое окончательно делает его жизнь бессмысленной. В один из понедельников, ГГ понимает, что Рольбон его больше не интересует: «Я был всего лишь способом вызвать его к жизни, он – оправданием моего существования. Он избавлял меня от самого себя. Что я теперь буду делать?» Жизнь потеряла смысл, но не прекратилась. Осталось СУЩЕСТВОВАНИЕ. А вокруг множество других, таких же бессмысленных существований людей и предметов: «Все заполнено, повсюду существование,плотное, тяжелое, мягкое». Он все повторяет и повторяет, что вещи давят на него, чужое существование «проникает в меня через все поры, через рот, через нос, через уши». И вот он приходит к очень важному для себя выводу: все эти разнообразные существования никак не связаны друг с другом и они мешают друг другу, а, значит, они все ЛИШНИЕ, а следовательно они АБСУРДНЫ. А самое главное, что и себя он считает лишним в этом мире:«И я сам – вялый, расслабленный непристойный, переваривающий съеденный обед и прокручивающий мрачные мысли, - я тоже был лишним» .Что же остается, когда нет смысла в жизни? Ну, да, прекратить самому это бессмысленное существование. Но он рассуждает дальше, и приходит к выводу, что и смерть его тоже будет лишней, а, значит, и не имеет смысла! Вот тихий ужас!
В какой-то мере, я думаю, можно рассматривать этот роман и как еще одну историю жизни представителя интеллигенции. То, что волнует Рокантена повторяется у многих писателей 20 века. Многое из его философских рассуждений я угадывала в образах недавно прочитанного М.Кундеры в «Невыносимой легкости бытия». Там тоже герои стремятся к свободе, но иногда, когда они ее достигают, она оказывается подобной смерти, как для Сабины. Или та же теория случайности нашего существования…Среди отечественных – у Ю.Буйды в его романе «Синяя кровь», оччень много от Сартра.)
Сейчас, когда я пишу эту рецензию, за окном солнечный летний день, много людей, смех, радостные голоса. День города. С главной сцены звучит громкая музыка… И верить не хочется, что такое бывает, что где-то есть люди, которых не трогает ничего, их душа мертва, жизнь потеряла всякий смысл. Надеюсь, никогда не стану одной из них!))

Смешно. Я так много ожидала от этого романа. Все кругом говорили "Это же Сартр! Квинтэссенция поиска истины!" И я уже было думала, что найду в этой книге что-то до одури близкое, что я буду петь восхваленные оды Сартру, а Рокантен станет моим братом по горю. Но, увы. Весь роман такой... очевидный? Да, да, Тошнота - это и есть очевидность, как говорит в конце главный герой, и я с ним согласна. Я киваю всему, что он говорит. А он говорит много и это многое такое же очевидное. Оттого и киваю я как-то неохотно.
Смешно. Рокантен поет о бессмысленности существования, о бессмысленности любви к людям, однако сам пишет для них книжки, чтобы стать в их глазах кем-то (спасибо Самоучке; дурак-дураком, но потроллил во славу!).
Смешно. Я прочитала эту книгу относительно давно, и только сейчас я поняла свое отношение к ней. Она мне безразлична. Я не впадаю в восторг от потока мыслей, которые, может быть, да - похожи на мои, в одинокие часы, когда мне нечем себя занять. Я осознаю - книга глубока. Но мне она безразлична. Антуан Рокантен мне безразличен. Так же, как и всему окружающему его миру. Так же, как я безразлична ему. И знаете, меня даже не тошнит. Меня наполняет Тошнота, но меня не тошнит. Думаю, в этом и заключается экзистенциализм - держать в себе желчь и не выпускать ее. И всего то. А слово-то какое яркое, уж точно обещает чего-то большего. Но, увы и ах.
Да и от чего вся эта Тошнота? От одиночества, которого ты не хочешь лишаться, и свободы, которая так похожа на смерть?
Рокантен - ты кэп. Но ты хороший кэп. Однако, как я говорила прежде, мне на тебя наплевать.

P.S.: Благодарю за внимание, сэр.

Крепкий и вязкий литературный коктейль, от которого точно будет похмелье. Похмелье тяжёлое и беспощадное. Будет тошнить, кружиться голова, мучить тахикардия. Потому что смысл прочитанного не будет понятен до конца, но тебе непременно нужно всё понять, всё объять и обдумать.

Тошнота не физическая, а душевная изводит героя романа. Он в поисках смысла жизни, которого нет. Он в поисках себя. Он пытается понять кто этот "Я"? И как только он подбирается близко-близко к ответу, накатывает Она, Тошнота..

События сами по себе ничего не значат. Важно отношение человека к ним. Только отношение придаёт смысл событиям. События происходят здесь и сейчас, важно только настоящее. Прошлого и тем более будущего не существует. Но всё равно важно зачем-то оставить свой след. Книгу, ребенка, предмет искусства, что угодно, но после смерти должен остаться шлейф. Да и смерти тоже нет, потому что нет жизни.

Герой Сартра ведёт дневник, откровенно, но сдержано. Отдельные мысли, вспышки памяти, лучи света, темные пятна, но многое остаётся нерасчлененным, не до конца выраженным в слова. Только быстрые мазки, как на полотнах абстракционистов. Мне нравится искать то, что осталось за кадром, искать между строк потаённые места.
Роман хладнокровный, трезвый, апатичный. Роман размышлений и ощущений. Такие книги я называю "книга моей группы крови". Обожаю!

Какая необыкновенная, прекрасная, сложная книга... И как необыкновенно трудно о ней писать, хотя очень хочется поделиться впечатлением. Я прочла её в июне, перечитала через несколько месяцев - но всё только больше запутывалось и ускользало... Наверное, буду читать ещё, хоть и нескоро - она того стоит. Прекрасный стиль, мастерское владение словом, дар заглядывать в самые глубокие тайники человеческой души. Герой, который мне абсолютно не близок, но так хорошо понятен, а главное - в нем так много человечности, несмотря на его отчаянные филиппики в адрес человечества. Этим он выгодно отличается от таких же "странных" героев Макса Фриша или Хавьера Мариаса.
Но главное, конечно, тема романа, от которой, если вдумываться серьезно, становится очень не по себе и хочется скорее вернуться в свой уютный, терпеливо выстроенный вокруг себя мир. Ведь мы и впрямь строим его всю жизнь, и не только в материальном плане. Мы заводим друзей и семьи, думаем о хлебе насущном, занимаемся массой повседневных дел, изучаем законы бытия, правила и нюансы человеческих взаимоотношений. Тщательно, по кирпичику, отбираем то, что нам хочется иметь в себе, чтобы жить в согласии с собственной душой и сердцем, и возводим из этого свою крепость. И редко думаем о голом, неприкрытом смысле человеческого существования: кому-то всю жизнь просто некогда об этом задуматься, а кто-то сознательно прячется от подобных мыслей, занимая себя любыми пустяками.
Герой Сартра остается с этим самым существованием, очищенным от шелухи каждодневной суеты, один на один, и вступает с ним в жестокую борьбу. Рокантену нечем защититься - у него нет ничего, что спасает нас. Ни семьи, ни забот, ни страха остаться без средств, ни врагов, ни друзей, ни привязанностей... Одна за другой рвутся последние тонкие нити, удерживающие его на плаву - теряет смысл историческое исследование, отнимает призрачную надежду на что-то любимая в прошлом женщина... Слабые люди в такой ситуации часто спиваются или впадают в забытье каким-то другим образом, но Рокантена не назовешь слабым человеком, и ему не укрыться даже так. И вот уже предметы, вещи, явления, сама природа - всё то, с чем мы дружим и что каким-то образом заставляем служить себе, - ополчаются на Рокантена, становясь его врагами и мучителями... Существование, в смысл которого он так отчаянно-безнадёжно вдумывается, надвигается на него всей массой своей невыносимости и вот-вот раздавит, и нельзя ни убежать, ни спрятаться... спасения нет.
Потрясающая вещь, одна из лучших, что я прочла за этот год. Кто не читал - поверьте, она стоит прочтения, даже если вам и не понравится! А я вот пойду сейчас гранатовый сок доваривать и по банкам разливать, и станут эти банки тоже... кирпичиками... в моей личной крепости. Потому что я не хочу - вот так, как Антуан Рокантен.

Слова, слова, слова... Этот наркотик будет покруче, чем всякие там химические вещества, но и слезть с них не представляется никакой возможности, нет же клиник для отъявленных, отпетых словолюбов, которые сначала бездумно ширяются чужими словами, хорошими, очень хорошими, плохими, если нет средств на что-то получше, потом бегут продавать вещи, чтобы купить слова, когда отнимают слова, то запираются со слезами в туалете, кричат, бьются головой об стену, читают освежитель воздуха, всю жизнь проводят в поиске тех самых слов, а потом робко начинают сами писать слова, поначалу ещё не слова, а так, переложения чужих, рерайт, как сказали бы сейчас, следуют образцам, потом нарочито их ломают, потом снова возвращаются к эталонам более высокого уровня и так и качаются на этих словесных качелях, чтобы потом, может быть, но не факт, слова проросли сквозь их пальцы невиданными раньше цветами, вцепились корнями в чужие сердца и тоже подсадили их на эту отравленную иглу, и всё время, пока ты ищешь слова и воспроизводишь слова, тебе надо их потреблять, смотреть с жалостью, как другие пытаются их укротить, загнать в клетку, заставить служить их коммерческим интересам, три слова по цене одного, только сегодня уникальное предложение, а слова от этого теряют силу и блекнут, превращаясь в замыленные бессмысленные звуки, спам, как песок сквозь пальцы, невидимки, а что делать, когда передоз, от них не скрыться и не спрятаться, хотя, говорят, есть такие, которые со словами обращаться и вовсе не умеют, странные инопланетяне, как можно не поддаться пленительной словесной отравленной зыби, не позволить увлечь себя за собой, не захотеть овладеть всеми их тайнами и, конечно, рано или поздно потерпеть поражение, но нисколько этим не разочароваться.

А что Жан-Поль? Вышел на Монмартр, пожонглировал словами, рассказал про то, как он до жизни такой дошёл. Рассказал сочно, узнаваемо, переносимо на себя, отчего полюбить "Слова" куда проще, чем "Тошноту", которую на себя надевать совсем не хочется, хоть иногда и приходится. Большая часть книга автобиографична в классическом смысле (родился, зачитался, как до жизни такой докатился), но без пыльной тоски статистики и никому ненужных подробностей (влюбился, женился, нашёл работу, кому это вообще интересно?), зато об интимных отношениях со словами и собственным нелепым гением — в режиме исповеди, стараясь максимально отставить кокетство и потому регулярно к нему возвращаясь. К концу и вовсе превращается в исповедь-признание, нежное любовное письмо к той особенной природной дури, которую нам поставляет мироздание, — возможности позвездеть.

Одна из самых сложных книг на моей памяти. Книга требовательная, жадная до омерзения. Книга, которая сопротивляется читателю; которая хочет насмехаться над тобой; которая «задирает нос» и заявляет с извращенным удовольствием: «Да ничего у тебя не получится, ничего ты не поймешь, ума не хватит, силенок не хватит!» Закончив с ней, с облегчением выдыхаешь и говоришь: «Я шмог, шмог, невероятно!..»

Не могу описать, до чего измучил меня Жан-Поль Сартр. Из злости на автора меня бросало в безграничное фанатское восхищение. Омерзение к описываемому у меня сменялось пониманием, с мыслью: «Ну словно обо мне написано!» У меня развилась почти физическая тошнота, мне было тяжело возвращаться к чтению и хотелось от книги поскорее «уехать в Америку». Только бы ее в глаза не видеть. Несмотря на оптимистичный финал, в итоге «Тошнота» меня почти лишила воли к жизни. Я мучилась. И все. И все.

Персонаж, которого «тошнит», – это Антуан Рокантен. Человек, если смотреть на внешнее, благополучный. Финансово независим, может позволить себе не работать. Лучшие молодые годы провел в путешествиях по дальним странам. Пережил сильную влюбленность и горькое расставание. И в свои тридцать лет обосновался в скромном буржуазном Бувиле, поселился в небольшой гостинице и сел писать исторический труд о маркизе 18 столетия. Казалось бы, все хорошо у человека, должен быть доволен собой и жизнью. И так и было… пока на Антуана не нашло странное, необъяснимое чувство, и названное им «тошнотой».

«Тошнота» в его понимании – это болезненно-неестественное понимание жизни. Это болезнь, близкая к депрессии, имеющая схожие корни, но в большей степени созерцательная. Проще сказать – болезнь экзистенциальная. На Антуана плохо повлияло его расставание с любимой (та его бросила, не вынеся их «отношений-поединка»). Потом – длительное одиночество, чувство отстраненности от остального мира, острое переживание бессмысленности жизни. Антуана бесит его невозможность понять и осмыслить «существование». Он считает себя «лишним», неспособным к нормальной жизни. Само «существование», из-за того, что существует без внятного смысла, его раздражает.

В каком-то смысле «тошнота» Антуана – это нереализованное творческое чувство. Сначала он спасался от «тошноты» в работе, но потом и она отталкивает его; он не может больше писать о «мертвом», о том, чем стать невозможно. Работа Антуана – историческая, а не творческая. Это вызов покойника, а не создание чего-то живого и нового. Книга о «мертвом» не удовлетворяет его сложное творческое чувство. И все же Антуан до последнего цеплялся за нее, потому что «она была единственным, что оправдывало мое существование».

Антуан попытался обрести иную опору в жизни. Может быть, дружба? Или любовь? Но его окружают такие же изломанные, «полумертвые» люди, которые не могут помочь даже себе, что уж о других говорить. Антуан хочет сбежать из своей «тошноты» к другим – но его попытки оборачиваются фарсом. Любовь оказывается чем-то жалким, опошляется глупостью и бессмысленными «философскими» разговорами, в которых влюбленные не слышат друг друга. Дружба раздражает, в ней сплошное непонимание, злость на того, кто так не похож на тебя, кто не может стать тобою; она – сосредоточение бесконечных обид и унижений. Как бы ни хотел Антуан любви и человеческого участия (и пусть он себе потом говорит, что одиночество есть неизбежность), он понимает, что отношения без крепкого фундамента – это путь в никуда.

Чтобы жизнь стала… терпимой… Антуану нужно понять, чего он хочет. Что «тошнота» – это образ нереализованной страсти, и у каждого она своя. «Тошнота» указывает на неправильность, на неестественность твоей нынешней жизни. Антуан хочет написать книгу. Нет, не исторический трактат. Он хочет быть писателем, как Сартр. Непонимание этого – та самая «тошнота». Неспособность прислушаться к себе, именно к себе – а не к остальным «существованиям». Как это написано?.. Сложно, бессюжетно, с дотошностью в описаниях. Местами книга просто физически невыносима; вот бы отбросить ее, открыть окно, подышать свежим воздухом – она же так душит, сдавливает горло! Но желание закончить сильнее желания все бросить – и гори оно огнем! Хотя Антуан в итоге разобрался в себе и поставил себе новую цель, я лично катарсис так и не испытала. Меня в финале уже трясло. Боже мой, отмучилась! Спасибо тебе, Всевышний, книга эта не на 700-800 страниц!..

Читать стоит лишь любителям по артхауса (гарантированное удовольствие!) и литературным мазохистам (вам будет очень хорошо, я уверена!). Я же ставлю «Тошноте» заслуженные семь баллов из пяти и ухожу лечиться (и тихонько вздыхать о гениальной жизни Жана-Поля).