Страшное гадание

Это последняя из повестей Белкина, на которую я пишу рецензию, зато написана она была Пушкиным раньше других, можно сказать, что с "Гробовщика" и начался этот знаменитый болдинский цикл повестей. Когда Александр Сергеевич формировал сборник, он решил поместить "Гробовщика" строго посередине - третьим в пятерке.

То, что я обращаюсь к этой повести в последнюю очередь, объясняю для себя тем, что, наверное, мне она показалась не столь яркой и оригинальной, как другие. Это эмоциональное и избирательное объяснение, но можно подойти и логически, ведь "Повести Белкина" стали заметной вехой на пути русской литературы от романтизма к реализму, но в то же время, как раз "Гробовщик" на условной шкале романтизма-реализма стоит ближе именно к романтизму. Это самая "романтическая" повесть из всех пяти. Она вполне в традиции произведений первой половины XIX века, насыщенных мистическими мотивами, содержащими тему снов, связанных со сверхъестественным.

"Гробовщик" затрагивает тему жизни человека, постоянно сталкивающегося со смертью, человека, сделавшего смерть других источником своей собственной жизни и жизни своих близких. Как живется человеку, у которого на кухне и в гостиной стоят еще непроданные гробы, человеку, который считает вполне в порядке вещей немножко сжульничать при обслуживании "мёртвых" клиентов, выдав, например, сосновый гроб за дубовый.

Автор уже вначале повести ставит главного героя - гробовщика Адриана в патовую ситуацию, когда на серебряной свадьбе, на которой он присутствует, гости-буржуа предлагают выпить за здоровье своих клиентов. Каково Адриану: пить за здоровье мертвецов - абсурд, а за здоровье живых - себе в убыток, этак и бизнеса можно лишиться. Нравственная дилемма, накрывшая гробовщика, который жил себе, делал гробы и ни о чем таком не задумывался, выразилась в странном сне, разбившемся на две половины: реалистичную и мистическую. При всей своей невероятности, сон имеет четкую подоснову, душа Адриана через образы сна упрекает его в нечестности.

И все же, Пушкин, проводя своего героя через подобное испытание, оставляет его без катарсиса - жить как-то нужно дальше, поэтому после счастливого пробуждения Адриан забывает о страшном сне и снова погружается в мельтешащее колесо повседневности, отдавшись семейным хлопотам.

Как ни странно, но об Адриане я вспомнил, когда читал "Двенадцать стульев", гробовых дел мастер Безенчук, тот который в уездном городе N конкурировал с "Нимфой" и "Милости просим", чем-то до боли напомнил мне пушкинского Адриана. Да все они, живущие за счет смертей других, чем-то напоминают друг друга и грифов-стервятников заодно. А с другой стороны и без них нельзя...

Об этой небольшой повести известно, что она написана по сюжету, подсказанному молодому писателю Владимиру Титову самим Александром Сергеевичем Пушкиным. В некоторых изданиях даже ставят две фамилии авторов, прибавляя к Титову еще и Пушкина. Но, если принять такой подход, то в таком случае, и у шедевров Гоголя - "Ревизора" и "Мёртвых душ" - должно быть два автора, ведь их сюжеты были подсказаны Гоголю тем же самым Пушкиным. Так что, будем помнить, кто подкинул идею Титову, но все же признаем его полноправным и единственным автором повести.

Этот автор имел литературную молодость, когда общался с Вяземским и Пушкиным, именно в эту пору написаны им повести "Уединенный домик на Васильевском" и "Монастырь святой Бригитты", последняя под псевдонимом Тит Космократов. Кстати, Владимир Титов выведен Пушкиным в неоконченной повести "Мы проводили вечер на даче" под именем Вершнева.

В конце 30-х, как раз после смерти Пушкина, Титов отошел от литературы и сделал блестящую карьеру чиновника, дослужившись до действительного тайного советника, что соответствует 2-му классу Табеля о рангах.

Повесть, о которой мы сейчас разговариваем, достаточно традиционная и предсказуемая, а вместе с тем и скучноватая. Классика романтической мистики первой половины XIX века, очень напоминает "Упыря" А.К.Толстого. Хотя толстовская повесть будет поинтереснее, в ней несколько уровней, а у Титова - один, и, как я уже сказал, предсказуемый.

И все же повесть Титова выглядит неким связующим звеном между "петербургскими" произведениями Пушкина с мистическим оттенком - "Медный всадник", "Пиковая дама" и петербургским циклом повестей Гоголя, в первую очередь "Невский проспект", который чем-то отдалённо тоже напоминает "Уединенный домик".

Суть в том, как нечистый вмешивается в дела людей, будучи заинтересованным, конечно же, в их душах. Так в повести черт скрывается под ликом некого молодого человека по имени Варфоломей. Он разрушает жизни главного героя Павла и родственного ему семейства, обитавшего в том самом уединенном домике на Васильевском. Правда, душа ему достается только одна - матери девушки Веры, которая его стараниями умирает без церковного покаяния. Вера и Павел смогли сохранить свои души, освободись от влияния Варфоломея, но это обошлось им тем, что они быстро покинули этот мир: Вера почти сразу после трагических событий, Павел несколько погодя. А ведь они могли быть вместе и могли быть счастливы...

Мораль: будьте внимательны, молодые люди и девушки, не подпускайте к себе нечистого ни в качестве друзей, ни в качестве поклонников. А уединенный домик на Васильевском сгорел...

Сию повесть младой Василий Жуковский сочинил еще в 1809 году, когда не было еще в нашей русской литературе ни Пушкина, ни Гоголя, ни даже Бестужева с Одоевским, а был один Карамзин. И как же было зеленому Васе не учится у умудренного мастера и не подражать ему. "Марьина Роща" проникнута духом раннего наивного романтизма и так напоминает карамзинские вещи "Бедную Лизу" и "Наталью, боярскую дочь". Да что греха таить, молодой Жуковский явно старается походить на маэстро.

Сюжет для повести Жуковский выбрал не ахти какой оригинальный, но все же связанный с отечественной историей. Он решил обыграть происхождение названия одного из подмосковных сел - Марьина Роща, располагавшегося в месте впадения Яузы в Москва-реку. Да, это сейчас московский район Марьина Роща, выросший на месте старой деревни, лежит ближе к центру столицы, нежели к её окраине, а в 1809 году это была еще пригородная зона, как бы сказали сейчас - ближайшее Подмосковье.

Названию "Марьина Роща" есть несколько объяснений, так считается, что в XV веке жила здесь красавица Марья, сноха боярина Фёдора Кошки, в её честь и названа местность. А по другой версии в подмосковных лесах по берегам Яузы злодействовала банда, которой руководила лихая атаманша Марья. Учитывая криминальную славу послевоенной Марьиной Рощи, в которой действовала легендарная "Черная кошка" братьев Вайнеров, которую ловил Жеглов-Высоцкий, вторая версия кажется более подходящей.

Но Жуковский в начале XIX века не мог предположить ни Вайнеров, ни Жеглова, поэтому он решил сочинить свою историю, объясняющую интригующее название. Действие он перенес во времена князя Владимира, крестителя Руси. По версии Василия Андреевича на территории нынешней Москвы уже тогда жили христиане, по крайней мере, главная героиня повести носит имя из святцев - Мария. Её возлюбленный, правда, называется на языческий лад - Усладом. Ряд исследователей русского язычества считают, что Усладом назывался бог веселья и наслаждений. Так и есть, Услад - певец, он очень напоминает будущего Леля из "Снегурочки" Островского.

А вот главный злодей зовется Рогдаем, из летописей мы знаем, что в конце X века был такой богатырь на Руси, был он язычником. Вот и в повести Жуковского Рогдай предстает источником темноты и зла. Потом Пушкин, когда будет писать "Руслана и Людмилу", поэму, которая в момент публикации воспринималась как пародия на произведения Жуковского, позаимствует это имя.

На первый взгляд повесть довольна проста и примитивна - Мария любит Услада, но он отлучается на время по неотложным делам, и тут юную деву соблазняет богатый и родовитый Рогдай. Когда же он понимает, что Мария по прежнему любит своего певца, он её безжалостно убивает. Вернувшийся домой Услад горюет об участи любимой и вместе с христианским старцем Аркадием основывает над могилой Марии часовню.

Но за житейским сюжетом просматривается религиозная подоплека, потому что можно рассматривать повесть и как борьбу за неокрепшую душу юной христианки, которую язычник Рогдай (волхв) обманом возвращает в старую веру, но её душа рвется в истинному свету Христову. И тогда дева погибает, превращаясь в мученицу за веру. А нечестивый Рогдай был наказан Господом, ибо утоплен собственным конем в водах прозрачной Яузы.

Вот так Василий Андреевич убил сразу двух зайцев: и романтическую повесть для впечатлительных барышень написал и за крепость веры христианской поратовал.

Сегодня от "Марьиной Рощи" осталось только называние, это один из районов столицы, и теперь так называется еще и станция метро, от которой недалеко молодежный центр "Планета КВН", театр "Сатирикон" и Еврейский общинный центр, но как далеко это от Марьиной Рощи времен Жуковского.

Это чертовски романтично и дьявольски очаровательно.

С первых строчек Погорельский погружает в деревенский уют стародавней Москвы, до сожжения первопрестольной во время войны с Наполеоном. Мы попадаем в московский дворик в Лафертовской слободе с ветхим забором, колодцем, палисадником, гуляющими по двору курами индейских и русских пород (нет ли среди них той самой Черной курицы?), склонившимися рябинками над кустами смородины и малины, и погребом для съестных припасов. В домике за забором проживает семья отставного почтальона Онуфрича, с женою Ивановною и с дочерью Марьею. Онуфрич единственный племянник Лафертовской маковницы.

Лафертовская маковница, премилая старушенция, местная колдунья, гадалка, пекущая и продающая маковые лепёшки. Её уважают и побаиваются, ведь она не терпит обид. Может проклясть и со свету сжить, а может щедро накормить солдатиков в карауле, за что они и полюбили старушку.

Лафертово, оно же Лефортово, немецкая слобода, часть Москвы, где жили иностранцы, чужаки, на которых косо, как на нечистых, поглядывал старый московский люд, может быть поэтому автор решил здесь поселить героев своей повести, связанной с нечистью. А возможно это отсылка к германским корням литературной фантасмагории, к сказкам Гофмана.

Такое дивное сочетание описаний московского быта и говорящего черного кота, гуляющего по улочкам Москвы, сразу напомнило Булгакова. Есть здесь и своя парочка смущенных влюблённых, требующих защиты и помощи, ведь судьба Маши и Улияна полностью в родительской власти. Есть и ночное чаепитие Маши в доме Маковницы, предвестник бала сатаны, с бушующей снаружи непогодой.

Повесть-быличка авторский дебют. Позже Погорельский включил её в сборник «Двойник, или Мои вечера в Малороссии». Интересно послесловие к повести, беседа Двойника и рассказчика о вере в гадания на картах и кофейной гуще. Двойник вспоминает гадалок и колдунов в истории Европы, в частности, госпожу Le Normand, предсказавшую судьбу Жозефины де Богарне, и Деборда, камердинера герцога Лотарингского Карла IV.
Беседа Антония с Двойником настолько увлекательна, что я непременно вернусь к остальным рассказам Погорельского из сборника о Двойнике.

Иллюстрация художницы М.М. Константиновой.

Васильев вечер это ночь с тринадцатого на четырнадцатое января, то, что мы называем старым новым годом. Четырнадцатое или первое января по старому — день Василия Великого, отсюда название.
Время с Васильева вечера до крещенского сочельника было (и остаётся для всех желающих) временем гаданий. Именно оно чаще всего отражается в святочных рассказах.
Принято считать, что святочный рассказ это разновидность западного рождественского рассказа с элементами славянской мистики. Я для себя разделила рассказы русских классиков о времени с Рождества до Крещения на два типа: рождественские — грустные и светлые, с ангелами и Христом, детскими ёлками, приходящим чудом в виде доброго богатого дяденьки в коморки к больным беднякам; и святочные — страшные, "ужастенькие", наполненные мистикой, гаданиями, всякой нечистой силой, мертвецами и кладбищами. Поэтому мне немножко странно бывает видеть на обложках сборников с названием "Святочные рассказы" милых ребятишек вокруг нарядной елки — посмотришь содержание, а там мертвецы и вурдалаки.
Как я уже написала, время святочного рассказа начинается чаще с таинственного Васильева вечера, когда гаданья самые сбыточные, и "решается на последнее, самое действительное".

Забавный рассказ Михаила Погодина тоже о гадании. Вот так описано гадание в рассказе.

(Святочные гадания. К.Е. Маковский. 1890 год.)

Гадали в основном девушки на суженного, и в рассказе "Васильев вечер" главная героиня — девушка, дочь премьер-майора Захарьева, переехавшего из Москвы в Муромскую деревню. Леса Муромские дремучие-могучие и водятся там, помимо грибов и ягод, не только лешие и ведьмы, а и обычные разбойники, душегубы.
Героиня рассказа, подобно Светлане из баллады Жуковского, вернулась с деревенских гаданий в большом сомнении и, чтобы выйти из него, решила кое-что уточнить у зеркала, а точнее у отражения двенадцати зеркал в самую полночь.

И увидела она в зеркале не призрака и мертвеца, а огромного, страшного мужика, выросшего за её спиной, с криком: — Где ключи от денег!
Что было дальше не расскажу, читайте сами, если интересно. Но девушка в обморок не упала. Она оказалась очень смелой и сильной. Лучше бы разбойники не заходили в её дом.
Васильевым вечером история не закончилась, а продолжилась летом. Это приезд суженного-ряженного, батюшкино благословение, плен у лесных разбойников, побег, дружба с лесом. Помощь к героине не спускалась с небес. Рассчитывать приходилось только на саму себя и людей, которые тоже не испугались разбойников. И если бы не невероятная отвага и сила духа дочки Захарьева, даже не знаю, получился бы святочный рассказ или нет?
Эта полубыль-полусказка несёт важное нравственное правило:

Небольшой рассказ, который будто бы прошелся по следам «Пиковой дамы», оставив те же готические тени, но уже с налетом иронии и сарказма. «Гробовщик» — это именно тот случай, когда мистику Пушкин подает не мрачно и тяжеловесно, а с характерным для него лёгким слогом, почти играючи. Читается на одном дыхании, но после остаётся легкий морозок на коже и тень улыбки.

Главный герой — Адриан Прохоров, типичный представитель московской мелкобуржуазной среды, человек простой, но со своими маленькими амбициями. Он — гробовщик, и к своей профессии относится с деловитой серьёзностью. Впрочем, до тех пор, пока во время пирушки не ляпает глупость: мол, вот бы и покойничков позвать к себе на именины. Ну, а с Пушкиным шутки плохи — желание, как водится, исполняется.

Ночью Адриану начинают мерещиться бывшие «клиенты», иронично приветствующие его как старого знакомца. Покойники не гневаются, они лишь слегка насмешливы, словно хотят показать, что не стоит легкомысленно поминать мёртвых за пьяным столом. Эта сцена — словно короткий театральный фарс на грани сну и яви, мистики и сатиры. Как всегда у Пушкина — чуть-чуть страшно, чуть-чуть смешно, и всё — до обидного жизненно.

Особенно забавно читать рассказ параллельно с «12 стульями». Кажется, будто дух Бендера с его заездом к мадам Грицацуевой и гробовщиком в роли «вечного клиента» подмигивает из-за угла. И там, и тут — фигура гробовщика становится чем-то большим, чем просто профессия. Это уже образ — гротескный, жутковатый, но одновременно до смешного земной.

Пушкин, как всегда, в своем стиле — легко, живо, ёмко. Даже о смерти он умеет рассказать так, что улыбка и дрожь идут рука об руку. А сама история, пусть и короткая, остаётся в голове надолго, как старая баллада, услышанная в полусне.

Евгений Боратынский "Перстень".

Неоднократно писала в рецензиях, что я большая поклонница детектива. Мне интересна история развития этого жанра: произведения -"прародители". Поэтому совершенно случайно увидев сборник  Детектив на Руси  не могла не заинтересоваться.

Первая новелла сборника.

Хотя многие исследователи и опровергают утверждение, что По является родоначальником детектива, тем не менее никто не будет отрицать, что По создал некий "шаблон" детективной новеллы (сам он называл свои рассказы логическими), который в дальнейшем стали использовать его последователи.

В основе сюжетной линии детективного произведения лежит раскрытие тайны или преступления, то есть некая логическая загадка, ответ на которую нам дается в ходе повествования. По мнению Г.К. Честертона:

Вернемся к "Перстню". Единственное законченное прозаическое произведение автора, остальные все в стихотворной форме. Год выхода - 1831, за десять лет до "Убийства на улице Морг".

Небогатый помещик Дубровин живет на доходы от своего имения, но следующие друг за другом неурожайные годы привели к тому, что Дубровин оказался банкротом. Он просит у своих соседей в долг, но те вежливо отказывают. Остается последняя надежда. Дубровин едет к богатому, чудаковатому  соседу Опальскому, который живет нелюдимо и не с кем из соседей не общается.

К великому изумлению Дубровина, Опальский дает ему денег и делает весьма странное замечание, что он ни в чем не может отказать владельцу перстня, который носит Дубровин.

А далее помните мультик "Волшебное кольцо"?

Примерно так себе и ведет Опальский. Надо отметить, что Дубровин  не наглеет и не требует, как старуха в сказке о золотой рыбке "стать владычицей морской", но помощь от Опальского принимает.

Естественно возникает вопрос, почему перстень так подействовал на Опальского. Дубровин сначала  подозревает жену, ведь она подарила ему перстень. Но выясняется, что жена получила перстень в подарок от свой приятельницы, та в свою очередь в подарок от своей знакомой, а той его принес дворовый мальчик, а мальчик нашел этот перстень на дороге. Расследование не к чему не приводит.

Далее ещё одна любопытная деталь. В доме Опальского, Дубровин, который теперь приятельствует с соседом, находит незаконченную рукопись с весьма с любопытной мистической новеллой, в которой фигурирует перстень. Правда эта новела тоже не проливает свет, почему перстень так действует на Опальского.

Кстати, сама новелла воспринимается, как пародия на готические мистические произведения того времени.

Проходит какое-то время и к Дубровиным приезжает другая приятельница жены. Она то и предоставит разгадку. И хотя разгадка имеет рациональное объяснение, рояли из кустов все же вывалились.

С точки зрения детективной составляющей, рассказ слабенький. Харизматичного сыщика и расследования, как такого нет. Но на это можно было бы закрыть глаза, читала произведения и с бОльшим количеством роялей, если бы не финал. 

Один из героев был вовлечен в шутки над психически нестабильным человеком, что привело к сумасшествию последнего. И вместо наказания, или какого-то порицания, или, на худой конец, раскаяния героя, автор "дарует" счастливый финал.

Странное представление у авторах о розыгрышах.

Рок людей жуёт, как сдобу,
Хоть вино пей, хоть танцуй...
Злость рождает только злобу,
Как её не маскируй

Благом якобы... В итоге,
На душе тоска и хлам
И не смогу даже боги
Всё исправить... Можешь храм

Возвести, поставить свечи -
Всё в пустую... Грех велик...
Зло свершилось - крыть тут нечем...
Ждёт проклятий материк

Душу грешную без визы...
Приговор не изменить...
У судьбы свои капризы,
Как кому и сколько жить...

На рой другому могилу, ведь чаще траурные венки, в этом случае, принесут для твоей персоны... Не считай себя хитрее других, ведь и на длинное копьё найдется меткая праща... Не пытайся прыгнуть выше головы, если ты хромой коротышка с понтами вместо логики... Не желай того, что не соответствует твоим силам, познаниям и умениям... Не обижай того, кто только по виду кажется слабым... Не пренебрегай полезным советам, если в твоей башке лишь тараканы играют в карты и то не в благородный преферанс, а в банальное "очко"... И ещё сотни "не", которые иногда являются весьма нужными ориентирами на жизненном пути... Но многие верят лишь в собственную ярость, гнев и грубую силу, игнорируя вышеперечисленные "не" и рождают лишь зло в своих делах и поступках, насаждая это зло вокруг себя, приучая к нему свое окружение и возводя его в ранг некой религиозной догмы... А это начало конца, потому что предел есть у всего на свете, особенно у зла, хотя в большинстве случаев противление злу добром, только меняет на время степень этого зла - с большого на малое - а после обстоятельства всё возвращают на свои места...
Легенда легенде рознь и красота слога и моральное послевкусие легенды зависит сугубо от таланта автора... Сказание имеет свои чёткие правила изложения и отступать от них может только гениальный автор... В этом случае он присутствует: прошу любить и жаловать - Александр Бестужев-Марлинский!!! Это мое первое знакомство с ним и оно будет продолжено сто процентов!!! Восторг от повести сродни детскому, забытому очарованию от страшной истории, рассказанной ночью у тлеющего костра... А такие впечатления - священные для любого книголюба...
5 из 5 - когда смысл легенды окутывает сознание нужными жизненными правилами, можно жить с позитивом в душе и верой в лучшее, даже в нашем циничном, гибнущем мире... А не это ли главное в жизни любого человека??? Вопрос риторический... Интересного чтения и долгоиграющего, чарующего послевкусия!!!

Декабрист Николай Александрович Бестужев – морской офицер, капитан-лейтенант флотского экипажа, историограф флота, изобретатель, художник и писатель написал эту повесть на каторге на Петровском заводе, в «казематную эпоху», как он ее называл. Впервые она была опубликована в его книге «Рассказы и повести старого моряка» и называлась тогда «Почему я не женат». В нем он рассказывает о случайной встрече на почтовой станции, которая перевернула его жизнь. Нескольких часов, которые он и его случайная попутчица провели на станции, ожидая он – свежих лошадей, а она – починки своего экипажа, развлекая друг друга разными историями, оказалось достаточно, чтобы он безоглядно влюбился, почувствовав при этом и ответную симпатию.

Одна из историй, которыми он развлекал понравившуюся даму, была о забавном случае, когда он, как представитель власти, гонял в одном из домов Кронштадта «барабашку», тогда называвшимся домовым. Так же летали по дому предметы сервировки и мелкой мебели, также получали мелкие и не очень травмы все, кто пробовал войти в дом и утихомирить наглеца. Случай этот взбаламутил весь город, да только разгадка, как всегда, оказалась вполне материальной.

И если бы не его «долг», под которым автор понимал свое членство в масонской ложе и участие в заговоре против императора, и нежелание сделать несчастной любимую женщину при неудаче их замысла, то ничто не помешало бы автору продолжить это знакомство. Но политические амбиции или верность клятвам, данным товарищам по оружию, оказались сильнее, и герой этой повести отказался от своего счастья. Выбор очень спорный, особенно с нашим послезнанием, чем окончилось декабрьское восстание и как расплатились эти восторженные идеалисты за свои заблуждения.

Сам автор впоследствии писал, что не желал бы в своей повести «обнажать своей заветной любви пред чужими
взорами, … выставил подставное лицо героини повести, в описании которой, впрочем, невольно отразился колорит характера любимой им женщины».

Как обычно бывает, интерес к истинной подоплеке этой истории открыл несколько иной расклад, скрытый автором под романтическим флером, но в ту эпоху и было принято скрывать прозу жизни за возвышенными чувствами и благородными побуждениями.