Не спи — кругом змеи! Быт и язык индейцев амазонских джунглей

Задолго до выхода этой книги на русском языке я уже слышал об удивительном племени пираха, которые совершенно не знают мифов и сказок, не умеют считать даже до двух, спят урывками по пятнадцать минут, и при этом многими исследователями названы «счастливейшими в мире» (был даже снят документальный фильм «Грамматика счастья»). Эта загадка требовала разрешения, и я наконец нашел его в первоисточнике — живом повествовании о том, как молодой американский миссионер и лингвист отправился в глухие леса Амазонии переводить Библию и что из этого вышло. А вышла ни много ни мало сенсация века — обнаружение единственного на Земле языка, который опровергает универсальный принцип рекурсии Ноама Хомского и свидетельствует в пользу того, что языковые структуры не столько врождены нам, сколько культурно обусловленны.

Но прежде чем сделать такой вывод, Эверетту пришлось провести восемь полных лет с пираха, изучая их, заботясь о них и все больше в них влюбляясь. Автор предстает смелым и в какой-то степени даже безрассудным человеком: в возрасте двадцати шести лет он привез в опасные джунгли жену и троих маленьких детей, в первый же год чуть не потеряв их из-за малярии! Конечно, Эверетт уповал на свою веру в Господа, поэтому выдержал там, где спасовал бы обычный ученый (лингвисты уже приезжали к пираха, но каждый раз ненадолго), — тем удивительнее, что в конце концов он стал атеистом, причем в качестве причины прямо называет мировоззрение пираха! Да что же там такого, что меняет даже взрослого западного человека?

Эверетт открыл у пираха «принцип непосредственного восприятия»: индейцы доверяют только тому, чему были свидетелями, и «не рассказывают о том, чего не видели сами: о далеком прошлом, о далеком будущем, о выдуманных событиях». Поэтому у них нет мифов о творении мира (хотя есть вера в духов, которых они видят коллективно); они не заботятся о своем будущем, не делают запасов пищи и не боятся смерти; им совершенно не знаком художественный вымысел и у них нет никаких ритуалов, татуировок, «сказок на ночь» и прочих элементов духовной культуры. Из этого же принципа путем витиеватой дедукции Эверетт выводит и отсутствие у пираха числительных и счета, названий цветов (вместо «красный» у них «похожий на кровь»), обозначений «право» и «лево», той самой рекурсии (вложенных друг в друга предложений) и многого чего другого. Но что же тогда остается? Что так поразило автора?

Ничего удивительного, что Эверетт идеализирует пираха. С одной стороны, он отмечает их постоянный позитивный настрой, веселье, легкость в жизни и отношениях, миро- и дружелюбие, с другой, оправдывает некоторые на взгляд западного человека чудовищные поступки (убийство больного ребенка, равнодушие к мукам в конце концов умершей роженицы и т. п.) тем, что видит в пираха своего рода стихийных ницшеанцев, привыкших надеяться только на самих себя, не ждущих ничьей помощи и принимающих страдания и смерть как неизбежность любой судьбы. В результате Эверетт «договаривается» до того, что признает у индейцев «более развитую» культуру, которая не требует решения «беспокойных» вопросов о «Боге, вселенной и происхождении мира», а предлагает сиюминутное «наслаждение жизнью»! Простим автора, он слишком долго был вне социальных сетей.

Одной из множества особенностей пираха Эверетт отмечает их отношение к детям как к взрослым, без всяких скидок на возраст и развитие. В этом и содержится ключ к пираха: они сами как дети! Не в физическом, разумеется, смысле, но в культурном. Именно маленькие дети, подобно пираха, живут настоящим, не понимают специфичности художественного вымысла, испытывают трудности с такими абстракциями, как число и цвет, способны быть открытыми и непосредственными и одновременно очень жестокими, причем не осознавая свою жестокость как таковую. В лице пираха мы встречаемся с детством человечества, райским состоянием, которое, впрочем, едва ли сколько-нибудь было распространено. Ведь пираха не меняются, они тотально консервативны (Эверетт приводит много тому примеров), а если человечество когда-то целиком было таким, мы все еще сидели бы по пещерам.

Как же пираха стали такими? Автор лишь вскользь упоминает о культурном шоке от первой встречи с европейцами (в XVII веке), который, возможно, стал причиной их самозамыкания. Позволю себе развить эту тему. Науке известно немало случаев, когда изоляция сообществ приводила к определенной их деградации. Птицы, попадая на отдаленные острова, в условиях отсутствия наземных хищников теряют способность к полету. Азиатские мореплаватели каменного века, заселив Полинезию, «забыли» гончарное и ткацкое ремесла, лук и стрелы. Представляется, что в прошлом пираха были частью более обширного и развитого племени (на что косвенно указывает родство их языка с вымершим языком мура), но, пережив некое культурное потрясение (не обязательно встречу с европейцами — это могла быть истребительная междоусобная война), понесли большие человеческие потери, в первую очередь старшего поколения, которое всегда выступает хранителем мифов и преданий. Оставшиеся чудом уцелели в глухом уголке Амазонии, богатом дичью и рыбой, но упростились до сегодняшнего «детского» состояния. Можно сказать, что это была своего рода невротическая реакция вытеснения: забыть свою историю, забыть, кем мы были, чтобы не помнить ужасов прошлого. Вместе с племенем упростился и язык, поскольку ему более не нужно было обслуживать миф, ритуал и межплеменную коммуникацию. Таким образом, не «принцип непосредственного восприятия», а принцип экономии на самом деле лежит в основе уникальности пираха — вероятно, когда-то и с кем-то случались подобные ситуации, но выжить столь «упростившейся» народ может лишь в крайней изоляции и одновременно при изобилии природных ресурсов, а такие места на Земле, как понимаете, большая редкость.

Загадка пираха, несомненно, еще долго будет будоражить умы неравнодушных людей. Даже сама эта книга (в ее русском варианте) появилась благодаря таким: ее составители трудились, по их словам, «по минимальным ставкам оплаты, а то и вовсе бесплатно», тем не менее не только прекрасно перевели текст, но и снабдили его тремя статьями-послесловиями, в которых дают свою оценку удивительного феномена пираха. Что же касается оценки деятельности самого Эверетта, то она совершенно однозначна: это настоящий подвиг.

Меня лихорадит от этой книги, а хинина, как на грех, в домашней аптечке не водится. Придется воспользоваться вулканскими ментальными упражнениями колинар. Щас... Почти.. Вот.
Итак, антропологический триллер лингвиста и бывшего протестантского миссионера Эверетта сюжетно напоминает "Книгу странных новых вещей" Фейбера (возможно, сравнивать нон-фикшн и фантастику негоже в принципе, но очень, почему-то, хочется - настолько и то и другое ирреально. Фейбер, к слову, куда зануднее). Только вот герою и, по совместительству, автору не пришлось лететь к черту на рога в глубокий космос, чтобы скоротать жизнь среди существ, которые его в упор не понимают. Да и жену с оравой малолетних детей он предпочел захватить с собой - прямо туда - в дебри ни разу не декоративных амазонских джунглей на безвестную речку Маиси, где прекрасным образом жили-были без него и Слова Божьего понаслышке знакомые многим индейцы пираха.

Чем же так знамениты и притягательны эти четыреста и еще немного человек? Родной наш интернет кишит кратенькими сиропными статьями, лучезарными фотографиями и заголовками типа "Самые счастливые люди на планете". В который раз убедившись, что колинар ни фига не работает, предлагаю самым придирчивым и любознательным их игнорировать (а заодно и этот неподлежащий редактированию текст), обращаться непосредственно к книге (она того стоит), а за сведениями о книге - к замечательно дельной рецензии Zangezi . Там и про структуру языка, и про непосредственное восприятие реальности, и про всякое морально-этическое. Я же - предупреждаю - намерена здесь безответственно предаваться эмоциям и спойлерить.

И начну с того, что завидовать или подражать пираха, таким распрекрасным детям природы, живущим одним днем, - пожалуйста, не стоит. Я вообще изумляюсь, как умудрились найти такое раздолбайское племя?! Чего ни хватишься - ничего нет! Фатическая функция языка - это когда "здрасте- до свидания - извините - не за что" - отсутствует. Числительные - нету. Мифы, легенды, ритуалы, космогония, сказки на ночь - ничего похожего. "Красный, синий, зеленый, хоть какой-нибудь" - wtf? Искусство? Не, не слышали. У племени индейцев бывает вождь? Да ладно!
Вопросы неправомочно задаю я, так как соответствующие местоимения тоже в данной местности не распространены. Все необходимые ответы давным-давно известны.

С ног до головы в амазонской глине, крови и экскрементах, меняющие наковырянную палкой-копалкой маниоку на кашасу, огнестрельное оружие и футболки с политическими лозунгами, никогда не спящие несколько часов кряду (мол, змей кругом тьма, а коли и заснут ненадолго - то тараканам и тарантулам маршировать по ним не возбраняется) питающиеся, когда повезет, делающие самые корявые на сто вёрст вокруг украшения, практикующие близкородственный и дальневозрастной секс, живущие в среднем 45 лет, успевая побаловать внуков самокрутками - вот они, обладатели вожделенного эликсира счастья. Хочешь жениться? Ступай в ближайшие кусты. Хочешь развестись? Ступай в кусты подальше и на пару дней. А дерганье друг друга за причинные места, громкий пердёж и дохлая анаконда, подкинутая на общий пляж - отличные шутки, кто ж спорит. Будьте как дети, но не забывайте, что вы в гостях. Ну да бог с ними, с пираха, тем более что они за триста лет миссионерских атак так и не узнали, кто это такой.

Мой герой - Дэниел Л. Эверетт. Прекраснодушный бледнолицый неофит, вознамерившейся ввести этих овечек за собой в Царствие Небесное. Потом передумавший вести. Потом напрочь забывший, куда вел. Потом и сам решивший никуда не ходить. И тут хорошо. Семь лет от восторженной веры до провозглашенного атеизма - не только показательный и драматический результат, но и личное дело автора. Не потому он вызвал во мне такую бурю сопереживания, а порой и узнавания.

Чтение этой книги оказалось весьма радикальным аттракционом. Всю дорогу мне хотелось то наорать на Эверетта, то врезать подзатыльник, то обнять и расплакаться, то вручить немедленно премию Дарвина.
Затея перебраться на ПМЖ с тремя детьми от 2 до 9 лет на берег речки, кишащей кайманами, пираньями, ядовитыми скатами и прочей пакостью - сама по себе очень сомнительная. Плюс полное отсутствие связи с внешним миром - взлетную полосу для кукурузников приходится каждый раз заново прорубать мачете, до ближайшей более-менее любой цивилизации - несколько дней пути вниз по течению на каноэ. И вот автор с уютом устраивается в раю, точит карандаши, произносит фразы типа "помедленнее, я записываю", узнает, что самоназвание пираха "прямоголовые" в отличие от остальных, и тут - сюрприз - семейство заболевает тяжелейшей малярией. Почему-то я не сильно была удивлена, что лечить он их начинает от тифа, потому что в справочнике так написано. Там дальше совершенно душераздирающая эпопея с участием злых католиков, прагматичных дикарей и бездушных футболистов, но проехали - все живы и снова тут, в хижине с клопами. Где местные на фоне острого приступа бытового алкоголизма чуть не пристрелили заботливого отца. Очень много такого всякого. Эверетт продолжает свое ученичество, дети растут, жена станет бывшей значительно позже, пираха всё пофиг...
"Однажды во время пробежки я встретил в лесу ягуара" Во время чего?! Куда он там еще бегает? По джунглям... Нет, всё. Ужасная книга, очень советую.

Курица или яйцо; материя или идея; бытие определяет сознание или наоборот; не мы такие, жизнь такая или с тобой случается то, чего подсознательно ждешь? Любой из этих вопросов, подспудно занимающий всякого человека на протяжении жизни. а в определенные моменты обретающих остроту необычайную - любой из них неактуален для индейцев пираха, амазонского племени, численностью меньше полутысячи человек.

Они находятся на самой примитивной ступени развития, племя без вождя, иерархии и ритуалов. Ведут жизнь собирателей. рыболовов и охотников. Почти не различают степеней родства, потому не имеют запрета на инцест, радостно совокупляясь со всеми желающими, гомосексуальность так же естественна у пираха, как в природе. Запрета на секс с чужаками тоже нет, что помогает избежать вырождения. Не имеют счета и не могут ему научиться по причине отсутствия в их картине мира необходимости считать: различают "один" и "больше"; не различают "целое" и "часть".

Считают сон смертельно опасным, потому спят мало и порционно - по полчаса через примерно каждые шесть часов бодрствования; самая распространенная формула прощания, вроде нашего "пока" - "не спи, кругом змеи". не делают припасов и часто не идут на охоту, даже когда голодны, предпочитая поболтать и посмеяться с друзьями. Смеются и улыбаются намного чаще нас с вами и в целом ощущают себя более счастливыми. Называют себя прямыми, в отличии от всех остальных "кривоголовых".

В их картине мира прошлое до воспоминаний старейшего человека в племени (около сорока пяти лет) и будущее отсутствуют как категории, есть "здесь" и "сейчас", а потому нет и космогонических мифов, и ни одному миссионеру не удалось обратить в христианство ни одного пираха, хотя попытки не прекращаются. Того, что не мог видеть ты сам, не существовало, Иисуса, Магомета, Будды не было, потому что нет человека,который мог бы сегодня свидетельствовать их деяния. Спасение души когда-то потом не занимает пираха, потому что будущее еще не наступило. Чего изначально нет у прямых людей, тому, стал-быть, у кривоголовых и учиться не стоит.

Антрополог, лингвист. миссионер Дэниэл Эверетт,проживший среди пираха в общей сложности больше семи лет, убежден, что причина кроется в языке. Язык пираха не знает рекурсии. объясняю кратко: это подмножество внутри множества; понятие, включающее в себя другое понятие или группу понятий; вложение в высказывание, содержащее внутри себя другое высказывание, часто автономное, но соединенное с основным явными или скрытыми связями причинности. Непонятно? Тогда так: "А это веселая птица синица, которая часто ворует пшеницу,которая в темном чулане хранится,в доме, который построил Джек". Вот этот стишок - пример высокой рекурсивности, у пираха все в точности наоборот.

Рассказ. которым пираха станет описывать происшествие прозвучит примерно так: Вот иду на охоту. Собака учуяла. Собака побежала туда. Эта она собака завизжала. Ягуар был там. Ягуар убил собаку. Я стрелял в ягуара. Этот он ягуар мертвый. нет не троглодиты и нет, не убожество. Язык, тяготеющий к простым конструкциям, музыкален и компенсирует синтаксическую малость тоновой передачей малейших оттенков значения. Кстати, женский и мужской языки пираха тоже имеют незначительные, но заметные фонетические отличия. а как вы думали, вода дырочку найдет и в любом внешнем примитиве все-таки уместится сложное, например за счет такого рода рекурсии, казалось бы, напрочь отрицаемой этим языком. Так что все-таки первично, язык или его носители? Курица или яйцо, материальное или идеальное?

Живут в Бразилии пираха. Индейцы живут на реке Маиси. Маиси приток Мармелуса. Впадает Мармелус в Мадейру. Мадейра - приток Амазонки. В джунглях скрываются ягуары. Водятся в реке анаконды. Крокодилы выходят на берег. Кайман есть крокодил.

Сидит кайман на тропе. Этот крокодил сидит на тропе. Пираха видит каймана. Миссионер не видит каймана. Пираха видит каймана. Не видит миссионер каймана. Смеется пираха. Не видит миссионер каймана!

Пираха бьет каймана. Небольшой кайман. Миссионер увидел каймана. Мертвый кайман лежит. Быстрый пираха! Ударил каймана палкой. Кайман с густым мехом.

Миссионер благодарит пираха. Пираха не двигает глаза. Зоркий глаз у пираха! Пираха охотятся в джунглях! Пираха ловят рыбу! Пираха говорят с духами! Пираха довольны жизнью!

***

Это история протестантского миссионера, который в 25 лет поселился среди индейцев, чтобы изучить язык Пираха и перевести на него Евангелие. С собой он привез жену и троих детей. Очень дальновидный поступок, если учесть, что девочкам - 4 и 7 лет, а мальчику – один годик.

Миссионер встает каждое утро в пол шестого, натаскивает полста галлонов воды, готовит завтрак, потом работает с индейцами – составляет словарь, изучает грамматические конструкции. Как и положено протестантскому миссионеру он не молится, не постится, не причащается (протестанты не верят в церковные таинства), не ходит на богослужения (у индейцев нет храмов). Наш миссионер верит в Книгу. Вся надежда на Нее. Когда будет сделан перевод, то сила слов, заключенных в Евангелии, поразит простодушных индейцев, пребывающих в невежестве. Они несомненно уверуют.

Пираха оказываются прелюбопытным народцем. Они верят только в то, что видят или в то, что видел рассказчик своими глазами. Они не воспринимают историй, переданных через третьи руки. Их память о прошлом ограничена тем, что было в жизни их предков, которых они лично знали. Будущего для них нет. Они ничего не планируют, не запасают еду, не делают надежных лодок, а живут в вечно текущем настоящем. Спят урывками, от пятнадцати минут до двух часов за один раз и когда расстаются на ночь, вместо прощания напоминают: Не спи – кругом змеи! У пираха есть семьи, но нравы приближаются к современным - пары без проблем расстаются, изменяют друг другу и снова сходятся. Бывают близкородственные браки, инцесты, первобытная педофилия и прочее. При всей первобытности их жизни пираха производят впечатление людей счастливых и отзывчивых…

Наш миссионер трудолюбив. Он начитывает переведенное Евангелие на магнитофон и заставляет пираха слушать его. Им это быстро надоедает, и они говорят миссионеру в лицо: Пираха не хотят жить как американцы. Мы не хотим Иисуса!

- Но я приехал к вам рассказать об Иисусе!

- Мы знаем, ты нам нравишься. Ты можешь оставаться. Но мы не хотим Иисуса.

Миссионер ошарашен, у него начинается кризис веры. Проходит немного времени, и он понимает, что образ жизни пираха привлекает его больше, чем религиозные догмы. Он признается, что больше не верит в Бога. Он теперь - атеист!

Субъективный взгляд на одну провалившуюся миссию.
Можно легко объяснить этот неудачный опыт с точки зрения психологии, богословия и сектоведения. Сказать, что общение индейцев с духами подпадает под определение демоноообщения. Можно поставить вопрос, который обошел автор - о происхождении запретов у пираха на обсуждение вещей, выходящих за пределы непосредственно воспринимаемого. Уж очень интересным видится наличие такого табу в их культуре – не иначе как без духов здесь не обошлось. Можно говорить об отличии рассудочной веры от «живой» веры и т. д.

Но мне неожиданно вспомнилась одна давняя история, когда я был бледнолицым «индейцем» и верил во все подряд, в том числе духов. Как-то я ехал за рулем и остановился на перекрестке. Внезапно в машине, которая встала за мной, залаяла собака, а потом раздался жалобный душераздирающий вой, словно животное резали чем-то острым. Мне щедро плеснуло адреналином в кровь - я словно изготовился драться. В собачьем крике была такая боль и просьба о помощи, что первой моей реакцией было выскочить из машины и бежать на помощь. Но я тут же подавил в себе этот порыв – куда бежать? Зачем мне неприятности на ровном месте? Из-за какой-то собаки!?

Я еще десять секунд слышал затихающий скулеж, потом передвинул рычаг коробки передач и поехал, не оглядываясь назад. Мы разъехались в разные стороны, а я так и не узнал, что происходило за тонированными стеклами красного фольксвагена. Но чувствовал я себя изрядным подлецом. Я не был верующим человеком в полном смысле этого слова - да мне и плевать было на это, ведь я понимал, что никакими способами не смогу оправдать свою слабость. Это был мой грех, ясный и прямой как стрела, хотя в таких категориях я тогда не мыслил.

Так вот и в жизни нашего миссионера Дэниела Эверетта случилось нечто подобное. Пираха - люди самостоятельные и местами суровые. У них принято самим заботиться о себе и не заморачиваться, если кто-то умирает рядом. Женщины у них рожают в одиночку, часто просто зайдя в воду. Предыдущий миссионер рассказывал Эверетту, как одна индеанка пыталась родить, и плод не мог выйти. Она кричала на всю деревню, просила помощи, но никто не тронулся с места. Миссионер хотел помочь роженице, но ему сказали что-то вроде: Что ты дергаешься, она же зовет не тебя! И тот покорно подчинился индейцам. В общем, индеанка умерла вместе с ребенком. Но это все предыстория, а вот другой случай произошел уже с самим Эвереттом. Одна девочка из племени осталась сиротой и была тяжко больна, но стараниями Эверетта пошла на поправку. Однако, пираха с самого начала были уверены, что она не жилец. Когда наш герой удалился с женой из дома, пираха взяли девочку и хладнокровно влили ей в рот лошадиную дозу спиртного. Девочка, тут же умерла. Эверетт, конечно, был убит горем. Но довольно быстро «воскрес» и признал житейскую мудрость индейцев. Ведь девочка – не жилец! А пираха никогда не ошибаются. Онижедети! Дети природы.

И вот что я подумал. Если у меня та собака вызвала такое острое чувство вины, то, как же Эверетт сумел так легко подавить свои чувства, когда дело касалось целой девочки? Моя собака выла секунд пятнадцать и мне было тошно так, что хотелось блевать. А его собак... девочка, которую он упорно выхаживал, умерла почти, что у него на руках! Не подумайте, что я осуждаю и бью себя в грудь, мол, я лучше, я другой. По человеческому счету Эверетт много лет геройски жил в джунглях - с ядовитыми зверушками, без теплых санузлов и с мерзкими кровососами повсюду (я про насекомых). Я так бы не смог! Конечно, его можно и даже нужно оправдать, ведь у него стокгольмский синдром, «в джунглях все видится по-другому», «не суди, да не судим будешь» и пр. Понятно… Но!

Мне, кажется, что в этой истории заключена кульминация всей его миссии. Если в тебе нет веры, если ты не готов отстаивать применимость Божиих заповедей в любом месте и в любое время, если ты считаешь, что заповеди не «работают» у туземцев, то куда же ты суешься к целому племени обращать его к Богу? Какими силами? Какими словами? С помощью чего!?

Главный герой понадеялся, что Библия все сделает за него. Но если вспомнить успешные истории обращения ко Христу туземных племен, например, зырян, пермяков, алеутов, алтайцев (это что касается РПЦ), то люди обращались ко Христу потому, что святые проповедники не боялись идти на конфликт с туземными нравами и обычаями, всегда и везде поступали по заповедям Христовым. Они демонстрировали бесстрашие, упование на Бога, терпение в скорбях, бескорыстие, милосердие, любовь, вступались за обиженных, спасали людей от смерти, не страшились угроз и мести.

Наш миссионер своим непротивлением злу оправдал пираха, согласился с тем, что в индейском племени убийство или неоказание помощи оправдано и культурно обусловлено. И тем самым отрекся в душе от того, во что верил. Конечно, можно ему посочувствовать - ну не устраивать же ему вендетту!? Конечно, нет! Но он мог хотя бы не оправдывать их в душе! Если ты не способен исполнять заповеди Божии среди аборигенов, ставя заповеди во главу угла, то ты уже не миссионер. Если так случилось, то осталось посыпать голову пеплом, сложить вещички и убраться восвояси. Наш герой предпочел жить, как ни в чем не бывало, считал себя христианином, когда вера в нем уже умерла. Ее, наверное, можно было воскресить покаянием, но наш герой избрал другой путь. Его право.

А на все эти теории о рекурсии, влиянии культуры на язык и прочую красивую высокоумную муть – плевать! Что они могут дать человеку, если не научат его быть человеком? Ах, да, как сказал автор – пираха сделали меня свободномыслящим атеистом! Конечно, ведь для эвтаназии маленькой девочки обязательно нужно свободомыслие. В этом отношении цивилизованный мир стремительно догоняет амазонских индейцев.

Этнографическая книга о племени пираха, живущем в диких и наполненных хищными зверями лесах Амазонки оставляет след в сердце любого читателя, кому не безразлична жизнь на земле, ее многообразие, культурные различия, ставящие ,порой, в тупик большинство светлых голов научного пантеона, но не героя нашей книги.

Даниэль Эверетт, ставший впоследствии профессором, лингвистом, выучивший с нуля язык "прямоголовых", как себя называют сами пираха (все остальные для них, следуя аналогии, "кривоголовые") описывает свою жизнь в племени пираха.

Первые поездки в сердце Амазонки он предпринял ещё в 1977 году. Позднее, в 1979 он приезжает туда со всей семьёй, включая трёх маленьких детей, 2-х, 4-х и 9 лет и женой. Всё это происходит под эгидой миссионерства, чтобы обратить заблудших жителей джунглей в христианскую веру. В первый же год Даниэль сталкивается с трудностями выживания-его жена и старшая дочь заболевают малярией. Он в одиночку вынужден сплавляться по реке, чтобы добраться до некоего подобия цивилизации в поисках больницы. К счастью, все закончилось для его семьи благоприятно и примерно через полгода они снова в племени пираха. (В общей сложности он проживет с ними 8 лет, а позднее будет туда регулярно приезжать.)

Даниэль продолжил учить премудрости этого языка, в котором всего 11 фонем, из которых только три гласные -а, о, и - и восемь согласных. Звуковая бедность языка компенсируется тонами, как а китайском, вьетнамском и других восточных языках. Всё бы ничего, но во-первых, перед Дэниэлем задача -перевод Библии на язык пираха, во-вторых, молодой миссионер-лингвист сталкивается с совершенно непредвиденными открытиями в самой структуре языка и мышлении народца пираха.

Речь идёт о том, что при детальном анализе выясняется интересный факт: в их языке напрочь отсутствуют числительные, цвета и обобщения, наподобие таких слов, как "всё", "каждый","любой", т.д. Впоследствии Даниэль попробует научить пираха счету, потому что те его сами об этом попросили, чтобы при обмене товарами с кабокло (индейцы, освоившие быт и язык бразильцев) быть уверенными, что их не обманули. Однако, всё напрасно. Восемь месяцев регулярных занятий так и не приносят долгожданного результата , и ни один человек племени так и не научится считать даже до двух!

Из самых необычных открытий в области лингвистики можно отметить отсутствие дизъюнкции и рекурсии у пираха. Примером дизъюнкции может служить такое предложение: " Ни Билл, ни Джордж не пришли". На пираха можно сказать только так:"Билл не пришел. Джордж не пришёл."

Отсутствие грамматической рекурсии поставило под сомнение главную теорию Наума Хомского, суть которой сводится к тому, что всё языки имеют под собой общую основу,а наличие грамматической рекурсии считается основополагающим фактором существования языка. Рекурсия - это принцип "вложения" или "матрёшки". В этом случае все сложноподчинённые предложения и есть пример рекурсии. Также фразы, наподобие простейших "собака Васи" -тоже пример рекурсии, т.е. в ней заложена информация о том, что есть Вася, и у него есть собака.

В языке пираха таких конструкций нет по одной простой причине - непосредственности восприятия этими людьми леса действительности. Даниэль Эверетт объясняет непосредственностью восприятия такие феномены в культуре пираха, как полнейшее отсутствие мифотворчества, сказок, легенд. Они признают только то, что видели сами или в крайнем случае то, что видел их сосед. Точка. Вот оно есть здесь и сейчас, у тебя перед глазами, а если этого нет, то их это и не интересует. Зачем им? Какая польза для их мира здесь и сейчас? Да, выходит, что пираха крайние прагматики. К этому выводу приходит Эверетт. Анализируя их мышление и культуру, он понимает, что ни за что ему не обратить их в христианство. Что ещё более интересно, что уже к концу 80-х он сам подверг сомнению христианский догмат. На эту тему довольно мало информации в книге, но из нее явствует, что пираха обратили Даниэля, а не он их.

И всё же почему Даниэль, стойкий, верующий, принципиальный и честный человек не справился со своей первой миссией, обращением невежественных "обезьянок" на путь истинный? Почему он, казалось бы, сдался? Он не сдался. Он всего-навсего понял, что для того, чтобы обратить кого-то в другую веру нужно, чтобы люди были хотя бы в чем-то недовольны, неудовлетворены своим настоящим. Сначала показать им их убожество, как они "заблудились", а потом, уж, спасать. В случае с племенем пираха спасать было не кого. Эти люди не хотели больше того, что у них есть, не хотели большего, чем, то, что уже имели, а также не хотели менять и жизненный уклад, который их полностью устраивал. Они были счастливы этим. Не смотря на внешнюю бедность-временные жилища, отсутствие всяких медикаментов, еда, добываемая исключительно своим трудом, охотой и собирательством-они себя совсем не ощущали бедными и поэтому не хотели становиться другими. Вкратце, у этих людей отсутствовала зависть и амбиции даже в самых минимальных концентрациях. Пираха были счастливы, и все те, кто хотя бы короткое время общался с ними, вернее, наблюдал за их жизнью не могли не признать этот факт.

"Я стал серьезно сомневаться в природе веры, в самом акте веры в нечто неосязаемое. Священные книги — Библия, Коран — прославляли именно такую веру в объективно непознаваемое, в противное здравому смыслу: жизнь после смерти, непорочное зачатие, ангелы, чудеса и тому подобное. Ценности культуры пираха — непосредственность восприятия, подтверждение слов делом — бросали сомнение на все это. Их собственные верования исключали фантастическое и чудесное; они верили в духов, являвшихся по сути частью природы и действовавших согласно природе (здесь не важно, верю ли в них я или нет). У пираха не было чувства «греха», не было потребности «исправить» род людской или даже только самих себя. Они принимали вещи такими, как они есть. Не боялись смерти. Верили в самих себя."

———————————————————————

Здесь мы закончили первую часть, связанную с описанием некоторых лингвистических подробностей языка пираха, а также культурных отличий.

Сейчас, хотелось бы написать о том, как научный мир встретил открытия и новую теорию, выдвинутую Даниэлем Эвереттом. Поначалу, публикуя первую заметку об особенностях языка пираха и некоторых выводах, сделанных на основе ежедневных полевых исследований он не ожидал какого-то отклика на нее, думая,что она слишком мала для того, чтобы могла обратить на себя внимание. Но Эверетт ошибся, потому что эта заметка взбудоражила умы лингвистического мира, ведь само отсутствие рекурсии в языке пираха поставило под сомнение главнейшую теорию лингвистов-теоретиков о том, что рекурсия есть главный признак человеческого языка. Если же хоть в одном языке этот феномен отсутствовал, то это автоматически подвергало сомнению саму теорию и работы, сделанные на ее основе.

Первым делом последователи Хомского набросились на Эверетта, а сам Хомский без приведения какой-либо аргументации в защиту собственной теории просто назвал Эверетта шарлатаном. В то время как данные Эверетта были чистыми фактами полевых исследований, а Хомский лишь создал дедуктивными методами умозрительную концепцию, утверждающую общность всех языков и их якобы генетическую суть. Данные Эверетта, полученные методом индукции, иначе говоря, не подстроенные под какую-нибудь теорию свидетельствовали о другом, а именно о том, что культура, окружающая людей, среда, формируют их язык и оказывают влияние на мышление. Эверетт доказывает, что изучение языка, исходя только лишь из теоретических построений не оправдывает себя. Он пишет о том, что изучать язык, вырванный из контекста среды и делать на основе этого выводы также немыслимо, как если бы пытаться строить заключения о подводной жизни, исследуя единственный экземпляр рыбки в аквариуме. Слишком большую роль играет среда и другие факторы, не имеющие отношения к биологическим.

Для тех, кто далек от лингвистики Эверетт объясняет, что раньше выпускники американских университетов должны были успешно выдержать экзамен на право быть лингвистом, изучив в полевых условиях язык индейцев какого-нибудь племени. Когорта лингвистов-теоретиков избавлена от подобного рода испытаний, поэтому, выстроив конструкцию, они пытаются во что бы то ни стало подогнать под неё факты.

"Ядром возникших разногласий оказался конфликт между дедуктивным и индуктивным подходами в науке. Лингвисты-теоретики были убеждены в существовании определенных параметров, в пределах которых только и могут варьироваться звуковые системы человеческого языка. За пределами этих параметров какие-либо значимые различия исключены. Что касается самих этих параметров, то они, в свою очередь, были выведены путём умозаключений из более общих теоретических постулатов и с тех пор признаны логически безупречными и, почти наверняка, абсолютно истинными. Что же касается моих полевых исследований по фонологии языка пираха, то здесь обнаружилась система, выходящая за рамки этих догм."

На этом, пожалуй, я и завершу свой отзыв. Вы можете узнать о жизни племени пираха, прочитав книгу полностью, о том, как они чуть не прикончили по ошибке всю семью Даниэля, об особенностях жизни в племени, среди тарантулов и пауков, где обычные змеи становятся чем-то, более похожим на назойливых мух, с которыми лучше примириться, но избавиться от них навсегда не удастся. Оттого наверное народец пираха никогда не спит дольше двух часов подряд, ведь рядом змеи! Не спи-вокруг змеи. Название книги невольно напомнило мне книгу канадского исследователя Фарли Моуэта "Не кричи-волки" не только названием, но и той безоглядной отдачей себя делу исследования обоими авторами.

Одна книга посвящена животным, другая -людям. В обеих молодые исследователи начинали работу с одной целью, но постепенно жизнь им открывала нечто такое, что в корне меняло их взгляды на изучаемую тему и выходило за рамки исследования, приводя к непредсказуемым результатам.

Всем приятного чтения!

Лингвистам в обязательном порядке:)

Всем остальным -по желанию!

Дэниел Эверетт с женой и тремя детьми отправился в конце 70-х как христианский миссионер в леса Амазонии рассказывать индейцам про Иисуса. Вместо того, чтобы обучить индейцев английскому языку тогда стандартной практикой было изучение их языка и культуры для перевода Библии - работа в большей степени лингвистическая, чем религиозная.

Индейцы пираха - небольшое племя, их меньше 500 человек, живут вдоль реки в хижинах без стен и пола, зато с пауками и тараканами. Ловят рыбу, но не умеют делать лодки и категорически не хотят ничему учиться, собирают плоды, но не стремятся сами выращивать урожай. В их речи нет специальных слов для цветов и чисел. Они не разговаривают о прошлом, быстро забывают про смерть близких, постепенно переставая упоминать о них. Не любят говорить о будущем и о том, чего не видели сами. У них нет сказок, легенд и общепринятого космогоническиого мифа. Зато они лупят веслом дельфинов, проплывая мимо, но не сильно - дельфинам такая игра нравится.

Индейцы пираха твердо привержены прагматическому представлению о пользе. Они не верят ни в рай на небесах, ни в ад под землею, ни в то, что ради какой-нибудь отвлеченной идеи стоит идти на смерть. Они дают нам возможность вообразить себе жизнь без абсолютных координат — праведность, святость, грех. И эта жизнь очень привлекательна.

Им не нужна истина как некая извечная реальность. Эта идея не имеет никакой ценности для них. Истина для них — это поймать рыбу, грести в лодке, смеяться вместе с детьми, любить своего брата, умереть от малярии. Значит ли это, что они примитивнее нас? Многие антропологи думали, что да, и поэтому им так хочется выяснить, каковы представления пираха о Боге, вселенной и сотворении мира.

Эверетт написал книгу не только про быт и культуру индейцев, но и про их язык. По ряду обстоятельств ему пришлось официально переквалифицироваться в лингвиста, это и долгая жизнь в племени сдвинуло его от религии к науке. И книга написана в первую очередь лингвистом, а не миссионером - Эверетт рассказывает то, как соотносится гипотеза Сепира-Уорфа с племенем Пираха, сравнивает подходы Хомского и Скиннера с собственным опытом. Прожив с индейцами не один десяток лет, Эверетт стал атеистом.

Джим Эллиот, миссионер-мученик, проповедовавший в племени ваорани, однажды сказал слова, которые надолго врезались в мою память: «Разве глупо — отдать то, что тебе не удержать, в обмен на то, чего уже не лишишься?» Он, конечно, имел в виду, что уход из этого мира, который мы с собой не унесем, — это малая цена за то, чтобы познать Бога и пребывать вечно в раю.

Я же отдал то, что не мог удержать, — свою веру, чтобы обрести то, чего уже не лишусь, — свободу от того, что Томас Джефферсон назвал «тиранией чужого ума», то есть от следования авторитетам в ущерб собственному разумению.

Книга «Не спи — кругом змеи! Быт и язык индейцев амазонских джунглей» относится к научно-популярному жанру, но читается как увлекательный приключенческий роман, а не как скучная, наполненная узко специализированными размышлениями книга. Есть в ней, конечно, и лингвистические рассуждения, не очень понятные в случае, если вы не знакомы с теорией Ноама Хомского (а я была с ней знакома очень поверхностно), ну есть и есть. В конце концов всегда можно пропустить то, что тебя не интересует. Забавно, впрочем, проанализировать эти рассуждения с точки зрения того, какие эмоции проявляет один ученый в отношении другого, конкурента за господствующее положение в науке, все эти шпильки в сторону тех, кто придерживается и защищает другую теоретическую позицию, сарказм и злорадство – как же всё это увлекательно и забавно. Мне кажется, что человек, впервые столкнувшийся с научными проблемами, описанными в книге, не сможет самостоятельно определиться с тем, чья теоретическая позиция ему ближе и кто прав в этом заочном лингвистическом споре, представленном самим Эвереттом, но редакторское послесловие, содержащее в себе несколько статей, связанных с исследованиями Эверетта, особенностями, обнаруженными в языке пираха и т.д., может многое разъяснить, как разъяснило оно мне.
Итак, пираха. Пираха – небольшое племя, живущее в джунглях Амазонки, к которым периодически приезжают миссионеры, пытающиеся обратить их в христианскую веру и перевести Библию на язык пираха. Все миссионеры до Эверетта, вероятно, в первую очередь, ставили себе цели просвещения и вовлечения в религию, в то время как в Эверетте оказалось больше исследовательского духа, амбиций, чем религиозного. Его заявление в самом начале книги о том, что жизнь в племени сделала его атеистом, кажется мне сомнительным и вызывает вопросы относительно крепости веры его. Если образ жизни пираха кому-то нравится и кажется более рациональным, чем образ жизни религиозного или просто верующего человека, то, наверное, этот кто-то по складу ума, по личностным особенностям и не может быть истинно верующим, религиозным человеком. Говорю это как агностик. Была ли действительно глубока его вера, или она просто для него ресурсом (автор пришел к вере во взрослом возрасте и сложном психологическом состоянии и благодаря этому изменил свою жизнь к лучшему), необходимостью с учетом обстоятельств (жена-миссионерка, религиозные организацию финансово поддерживают и дают возможность получить образование, поехать в джунгли и т.д.) была? Чем-то временным, что можно отбросить при изменении жизненной ситуации, нахождении новых целей (в данном случае исследование, жизнь с пираха), своеобразным переходным этапом. Никакого хейта к автору по поводу его превращения в атеиста, забавно, что он, наверное, единственный в мире человек, который стал атеистом из-за пираха.
Не очень понятна мне природа восхищения Эверетта образом жизни и культурой пираха. Это радость от того, что существует такая уникальная культура? Воодушевление исследователя, чье открытие может кардинально поменять ход научных исследований и мыслей? В процессе чтения складывается ощущение, что автор искренне считает культуру пираха во многих аспектах более подходящей для себя. В таком случае логично было бы переехать жить к пираха навсегда. Пусть мои слова звучат наивно, пусть это максимализм, пусть. Но разве не лицемерие это – рассказывать, как чудесна культура пираха, как она рациональна и прагматична, как здорово у них устроена жизнь и быт, как они счастливы, и возвращаться при этом всегда в США, а живя с пираха пользоваться такими благами цивилизации, как, например, лекарства и радиоприемник? Эверетт рассказывает и о существующих в племени проблемах, случающихся неприятных ситуациях, когда пираха совершают поступки, которые в нашем мире посчитали бы преступлением (и законодательно, и с точки зрения морали), но при этом каждый раз старается оправдать случившееся, объяснить рациональность происходящего с точки зрения пираха, что у меня вызывает только реакцию: «Серьёзно, мистер Эверетт?». Нет, ну действительно, очевидно, что автор испытывает к пириха симпатию, даже гордится ими, и вы можете спросить: «Почему нет?». Вот тут у меня нет пока сформулированного ответа, а есть, скорее, ощущение. Мне кажется, что исследователь должен оставаться максимально, насколько это возможно, объективным. Он имеет право на симпатию, и, конечно, он может (а, возможно, даже должен) исходить из культуры изучаемых субьектов при описании и оценки их действий, но симпатия не должна влиять на его исследование, на выводы, которые он делает. Насколько он действительно понял логику культуры пираха? Сколько в этом реальности, а сколько допридуманного или искаженного? Непонятно. Но в этом, собственно, сложность любого исследования, объектом которого являются люди. Никогда нельзя исключать эффект исследователя, его влияние на людей, которых он изучает, и их влияние на него. В этой же ситуации Эверетт чуть ли не единственный исследователь, владеющий языком пираха и способный изучать их культуру, что делает сложнорешаемым вопрос проверки и подтверждения его исследований.
В целом книга очень интересная, расширяет границы представления о мире, культурах, людях, о том, как можно жить, какие есть жизненные пути и выборы. А ещё я поняла, что чисто теоретически бразильские орехи, которые я ем, могут быть собраны кем-то из пираха. Ешьте бразильские орехи, они вкусные и очень полезные!

В далёкой-далёкой Бразилии живут индейцы народности пираха, численность которых не превышает 500 человек. Для нас, привыкших к благам цивилизации, они показались бы людьми из периода до нашей эры: крайне примитивный быт, отсутствие определённых навыков и представлений о появлении мира, неразвитый язык.

Зная всё это, Дэниел Эверетт - молодой лингвист и миссионер - вместе с женой и тремя маленькими детьми перебирается из США в джунгли Амазонии для того, чтобы перевести на язык пираха Библию и обратить индейцев в христианство. Задача в истории человечества не нова, но от этого не менее уникальна. Видимо, в таком же ключе думал и сам Дэниел, когда решил написать этот нон-фик и рассказать о том, как перевернулся его мир.

Жизнь бок о бок с пираха, у которых в языке нет числительных, понятий "право" и "лево", сложных предложений, а также в целом простое отношение к тому, что вокруг них, полностью изменили представление Дэниела о науке, религии и жизни. Поэтому книга в итоге стала не просто нон-фиком, но и в некотором роде автобиографией. В своём труде он делится буквально обо всём: кто такие пираха, как они существуют, как выживать в джунглях, изучать мир вокруг себя и т.д. по списку человека, оказавшегося в новых для него условиях.

А теперь, после того как вы узнали, кто такой Дэниел Эверетт и о чём эта книга, попробуйте осознать следующее. Автор, желавший привести индейцев к вере, утратил веру сам и посвятил жизнь лингвистическим исследованиям. Я считаю, что это можно назвать только так: "вот это поворот".

Книга будет интересна лингвистам, антропологам и тем, кто ищет что-то новое и необычное.