Рецензия на книгу

• 

  Аноним3 июня 2024 г.

  Не надо мне Иисуса. Он не из пираха.

  Странная-странная книга.

  Автор - миссионер, вместе с женой и тремя их маленькими детьми (возрастом до 10 лет, младшему и вовсе было около двух лет от роду) отправившийся жить бок о бок с индейцами Амазонки, нести им слово Божие и изучать их язык и культуру.

  Аннотация обещает вам ни с чем не сравнимое погружение в самобытную культуру затерянного в глубинах материка народа небольшой численности, сохранившего свою уникальность при контактах с внешним миром и пренебрегающего благами цивилизованного мира в пользу собственной своеобразности и исключительности. Признаю, описание интригует, рекомендации же кого-то из полюбившихся авторов (я, к сожалению, не припоминаю точно, кого конкретно), благодаря которому я и узнала об этой книге, лишь добавляют уверенности и обещают увлекательное и захватывающее повествование. К сожалению, на деле все ожидания рассыпаются в пыль, оставляя только разочарование.

  Вот уже более двадцати лет прошло с того дня, а я все пытаюсь понять, что же это значит, если две культуры - европейская и пираха - так непохоже видят мир.
  

  Несмотря на то, что автор всё время подчёркивает, что культура и менталитет пираха (так называется племя индейцев, о которых идёт речь в книге) разительно отличается от привычной как читателю, так и рассказчику, западной культуры, жизненного уклада и ценностей, мне, жителю провинциального мегаполиса и до мозга костей адепта бетонных джунглей и городской жизни, сама идея отправиться в подобную миссию кажется сумасбродной. А уж брать с собой всю семью - совсем уж безумие, какие бы благие цели это начинание ни преследовало. Поэтому тот факт, что автору так уж близки западные ценности и некая, скажем так, рациональность, идущая рука об руку с этим западным мышлением, с самого начала книги вызывает некоторые сомнения.

  Повествование построено как набор зарисовок из жизни самого Эверетта, его взаимодействии с индейцами пираха, описанием быта и мышления (во всяком случае, как его понимал автор на основании наблюдений) этого народа. Видно, что по-началу истории идут относительно упорядоченно хронологически: он приезжает вместе с семьёй, обустраивает быт и привыкает к распорядку дня индейцев, затем внушительная часть книги посвящена малярии - заболели старшая дочь автора и жена, всем членам миссии пришлось возвращаться в цивилизованный мир (с двумя тяжело больными и двумя маленькими детьми это путешествие оказалось не из простых). И вот уже после первой четверти эпизоды будут скакать во времени без какой-либо логики - являясь, как правило, подтверждением тех или иных высказываемых автором утверждений.

  Останется ли эта природа прекрасной, если моя семья умрёт тут, не дождавшись помощи?

  Хотя нарушение линейной структуры повествования уже затрудняет понимание основного сюжета (если применять этот термин целесообразно к нехудожественной литературе), то лингвистические изыскания автора, оторванные от контекста языкознания, для человека, не знакомого с этой областью знаний, оказываются почти что непроходимыми. По убеждению автора, язык пираха не обладает рекурсией (то есть в нём, если грубо, невозможно построение сложно-составных, вложенных одно в другое, предложений). Но в то же время он вообще-то приводит примеры такой рекурсии как в мышлении пираха, так и в построении предложений. "Язык пираха, - говорит автор, - не содержит числительных и абстрактных понятий", но тут же мы видим, что можно сказать об одном тапире или двух, а также замечательно пользоваться относительными величинами для сравнения большой, маленькой, очень маленькой и очень большой кучки чего бы то ни было, то есть в принципе о каком-то понимании счёта мы говорить можем.

  Вторая часть книги большей частью состоит из лингвистических умозаключений, и хотя большая часть из них в том виде, как они описаны в книге, представляются читателю крайне сомнительными, оставлю более сведущим людям судить об этой части произведения.

  Старик разделывал тапиров, двух их.

  Меня же на протяжении всего повествования удивляло два других вопроса. Справедливости ради, стоит признать, что первый из них автор достаточно подробно осветил в послесловии. Вопрос этот состоит в том, что во всей книги кроме одного раза во вступлении и пары упоминаний в основном тексте практически не встречалось упоминания ни веры, ни Бога, на которые, казалось бы, должна бы во многом опираться внутренняя духовная жизнь автора.

  Вместо этого (в этом как раз состоит мой второй вопрос) рассказчик снова и снова безо всяких видимых причин восторгается индейцами амазонки. Простоту, ограниченность мышления и леность этого народа он объясняет возвышенными порывами и умением довольствоваться малым, закостеневший консерватизм - осознанным взвешенным выбором, примитивность языка и искусства - прагматичностью. Увы, книга не помогает проникнуться размеренным бытом индейцев и приобщиться к их первобытной культуре, как того обещает маркетинговое описание. Она скорее демонстрирует, насколько чуждой оказывается для городского жителя эта культура, какими дикими представляются лишённые гуманности и сочувствия пираха и насколько бессмысленной и жестокой оказывается их беспощадность, стадность и суеверность.

  Складывается впечатление, что восторг автора продиктован не столько истинным очарованием образом жизни самих пираха, сколько неким одухотворённым идеальным образом, который миссионер придумал взамен разочаровавшей его религии, и который он стал приписывать окружающим его индейцам и наделять надуманной благодетелью обыденные действия, продиктованные эгоизмом и силой привычки.

  Перед лицом жизни в панику не впадают, как бы страшно она ни била. Ты просто идешь ей навстречу — один.
  

  Содержит спойлерыОткрыть

  12

  233