Леди Полночь

Управление Институтом было тяжелой работой. Это потребовало всю способность Джейса очаровывать, инстинкт Клэри сохранения мира и построения союзов. В одиночку, ни один из них, возможно, не сделал бы этого, но вместе, с решительностью Клэри уравновесить его стремления, ее знания примитивного мира и его практичности, его древней крови Сумеречного охотника и обучения, - они сделали это вместе. Джейс всегда был настоящим лидером их небольшой группы, доказанным стратегом, превосходным в способности судить, кто будет лучшим в какой-либо ситуации. А Клэри была той, которая могла успокоить перепуганных, а также той, кто получил, наконец, запрещенный компьютер, установленный в стратегической комнате.

Джейс играл, его бархатный пиджак был брошен на спинку стула, а его тонкие руки танцевали над клавишами пианино. Клэри не могла не вспомнить первый раз, когда она видела его в Институте, играющим на пианино, сидя спиной к ней. Алек? Сказал он тогда. Это ты?
Выражение лица Джейса источало сосредоточенность и решимость, такое случалось лишь тогда, когда он делал что-то, что считал действительно достойным его полной сосредоточенности, что-то вроде сражений, музыки или поцелуев. Он поднял свой взгляд, будто ощутив на себе пристальный взор Клэри и улыбнулся. Даже спустя столько времени, его улыбка заставляла пробегать дрожь по коже девушки.

— Открытый бар, - сказал Джейс, проявлявший заинтересованность к смешиванию напитков, что Клэри нашла забавным. – Это должен быть открытый бар с бесплатными напитками.
— Нет, ты не понял, - сказал Саймон. - Она хочет устроить ее через два дня.
— Хм, - сказала Клэри. - Я понимаю, почему она была бы рада поделиться со своими друзьями и семьей этой новостью, но это разве не может немного подождать...?
Когда Джейс вновь заговорил, его голос был ровным. - Она хочет сделать это на день рождения Макса.
— Ох, - тихо сказала Клэри.

— Это произошло под влиянием импульса, - сказал Саймон. - Импульсивное предложение. Мы были на Бруклинском мосту. Иззи только что отрезала голову Шаксу.
— Вся в ихоре, она ни разу не представала перед тобой в более блестящем образе? - спросил Джейс.
— Что-то вроде того, - ответил ему Саймон.
— Это самая нефилимская вещь, которую я когда-либо слышала, - сказала Клэри. - Итак, подробности? Ты опустился на одно колено?
— Сумеречные охотники так не делают, - сказал Джейс.
— Жаль, - сказала Клэри. - Мне очень нравился этот момент в кино.

Джейс лежал на полу с широко разведенными руками.
— Мы станем семьей, - сказал он хмуро. - Ты и я, Саймон, мы станем братьями. Люди будут думать, что мы родственники.
— Никто так не подумает, - сказал Саймон, его голос прозвучал где-то позади Клэри.
— Я так рада за тебя, Саймон, - сказала Клэри. - Ты и Иззи будете так, так счастливы! - Она повернулась и недовольно уставилась на Джейса.
— А что касается тебя, ты бы мог встать и поздравить Саймона, не то я вылью весь твой дорогой шампунь в водосточную трубу.
Джейс поднялся на ноги, и они с Саймоном похлопали друг друга по спине как сделали бы это настоящие мужчины, чему Клэри была рада, ведь она поспособствовала этому. Джейс и Саймон были друзьями в течение многих лет, но Джейс все еще, казалось, думал, что ему нужны оправдания, чтобы показать свою привязанность. Клэри была рада их предоставить.

— Клянусь тебе, я расскажу столько, сколько смогу, - сказала она, - если ты согласишься. И я клянусь, что это может спасти Джулиану жизнь. Я очень не хочу просить тебя лгать, но...
— Но ради тех, кого ты любишь, ты сделаешь, что угодно. - Закончил он, и ей нечего было на это сказать. Он определенно улыбался теперь, и эта улыбка была слишком веселой. Она не могла с уверенностью сказать, было ли это человеческое развлечение или развлечение фейри, которое процветало в хаосе. - Я вижу, почему ты выбрала меня. Я здесь, и близко, и нам было бы легко начать отношения. Ни у одного из нас нет привязанности к кому-либо. И ты, как я уже сказал, красивая девушка, и хочу надеяться, что ты не считаешь меня отвратительным.
— Нет, - ответила Эмма. Облегчение и тысяча других эмоций разносили радость по ее венам. - Не считаю.
— Таким образом, я предполагаю, что у меня остался последний вопрос, - сказал Марк. - Но сначала... - Он обернулся и осознанно закрыл дверь.
Когда он снова повернулся к ней, он подумал, что никогда не обращался к ней, как один из фейри. Его глаза были полны дикого развлечения, небрежности, говорящей о мире, в котором не было человеческих Законов. Он, казалось, принес бурление Дивного народца в комнату вместе с собой: холодное, сладкое волшебство, которое было, тем не менее, с горькими корнями.
Шторм взывает к тебе так же, как и ко мне, верно?
Он протянул ей руку, подманивая, приглашая.
— Так зачем нам притворяться? - спросил он.

— Если Джулиан спросит, - она придала уверенности своему голосу. - Нет. Спросит он или нет. Мне нужен ты, чтобы притвориться, что мы с тобой встречаемся. Что мы влюблены.
Руки Марка упали по швам.
— Что?
— Ты слышал меня, - сказала она. Ей было жаль, что она не могла прочитать эмоции и мысли Марка по его лицу. Эмма знала, если он откажется, она не сможет принудить его. Она никогда не могла заставить себя делать это. Иронично, но она испытала недостаток жестокости Джулиана.
— Я знаю, это кажется странным, - начала она.
— Это кажется очень странным, - заявил Марк. - Если ты хочешь, чтобы Джулиан думал, что у тебя есть парень, почему бы не попросить Кэмерона Эшдауна?
Если ты и Марк когда-нибудь... Я не думаю, что смог бы выдержать это.
— Это должен быть ты, - сказала она.
— Любой готов стать твоим парнем. Ты красивая девушка. Тебе не нужен кто-то, чтобы лгать.
— Это не для моего эго, - объясняла Эмма. - И мне не нужен парень. Мне нужна ложь.

— Эмма?..
— Мы не можем сделать этого, - сказала она, ее голос был ровным и не колебался. - Именно это я хотела сказать тебе раньше. Мы не можем быть вместе. Не так.
Он притянул ее руку.
— Не понимаю. О чем ты говоришь?
Я говорю, что слишком поздно, - хотела она сказать ему. - Я говорю, руна выносливости, которую ты нанес мне, спасла мою жизнь, когда Малкольм напал на меня. И насколько бы благодарна я за это ни была, руна не должна была меня спасти. Я говорю, что мы уже становимся тем, о чем Джем рассказал мне. Я лишь хотела сказать, что не трудно остановить ход часов, но нельзя запустить их в обратном направлении.
И поэтому часы должны быть разрушены.
— Никаких поцелуев, прикосновений, любви или свиданий. Это достаточно понятно для тебя?
Джулиан не выглядел удивленным. Он был воином: он мог принять любой удар и был готов нанести ответный удар вдвое более сильный.
Это было намного хуже.
Эмма отчаянно хотела забрать слова назад и сказать ему правду, но слова Джема всплывали в ее памяти.
Запрет на любовь не убьет ее. Наоборот, усилит.
— Я не хочу, чтобы между нами были подобные отношения, - сказала она. - Скрываться, лгать и постоянно оглядываться. Разве ты не видишь? Это губит все, что мы имеем. Это убивает все хорошие моменты нашей связи, как парабатаев, сейчас мы даже не друзья.
— Это не правда. - Он выглядел больным, но решительным. - Мы должны скрываться лишь некоторое время, пока дети не вырастут и не перестанут нуждаться во мне...
— Тавви будет нуждаться в тебе еще восемь лет, - сказал Эмма, так холодно, как только могла. - Мы не можем скрываться так долго.
— Мы можем приостановить это - наши отношения...
— Я не собираюсь ждать. - Она чувствовала, как он наблюдает за ней, чувствовала его боль. Она была рада, что могла чувствовать это. Она имела право чувствовать это.
— Я не верю тебе.
— Почему тогда я сказала это, если это неправда? Это бы выставило меня не в лучшем свете, Джулс.
— Джулс? - он задохнулся на слове. - Ты снова меня так называешь? Как будто мы дети? Мы не дети, Эмма!
— Конечно, нет, - сказала она. - Но мы молоды. Мы совершаем ошибки. То, что было между нами - ошибка. Риск слишком высок. - Во рту появился горький привкус. - Закон...
— Нет ничего важнее любви, - сказал Джулиан странным, отдаленным голосом, словно он вспомнил что-то. - И Закон не выше этого.
— Это достаточно легко сказать, - отметила Эмма. - Если мы собираемся подвергнуть себя такому риску, то любовь должна быть реальной и вечной. И я действительно забочусь о тебе, Джулс, всегда. Я люблю тебя. Я любила тебя всю свою жизнь. - По крайней мере, эта часть была правдой. - Но я не люблю тебя настолько сильно. Этого недостаточно.
Проще сделать так, чтобы тебя перестали любить, чем задушить свою любовь к кому-то. Убедить, что чувства не взаимны, или сделать так, чтобы тебя перестали уважать.
Джулиан тяжело дышал. Его глаза упорно смотрели в ее.
— Я знаю тебя, - сказал он. - Я знаю тебя, Эмма, и ты лжешь. Ты пытаешься сделать то, что считаешь правильным. Попытка отдалить меня, чтобы защитить.
Нет, - думала она отчаянно. - Не ищи мне оправданий, Джулиан. Это должно сработать. Должно.
— Пожалуйста, не надо, - попросила она. - Ты был прав, в наших с тобой отношениях нет смысла, а вот из моих с Марком отношений могло бы что-то получиться.
Боль расцветала на его лице, словно рана. Марк. Имя Марка походило на наконечник стрелы, который он носил на шее, способный проникнуть в броню Джулиана.
Близко, - думала она. - Я очень близко. Он почти поверил.
Но Джулиан был опытным лгуном. А опытные лгуны видели, когда другие люди лгали им.
— Ты и детей пытаешься защитить, - заметил он. - Ты понимаешь, Эмма? Я знаю, что ты делаешь, и я люблю тебя за это. Я люблю тебя.
— Ох, Джулс, - сказала она в отчаянии. - Разве ты не видишь? Ты говоришь о том, чтобы мы вместе кинулись в бега, а я только что приехала от Рука. Я видела Кита и поняла, что означает жить, постоянно убегая, и платить за это решение будем не только мы, но и наши дети. И мы должны будем забыть о том, кто мы. Я должна буду бросить быть Сумеречным охотником. И это убьет меня, Джулс. Это просто разорвет меня на части.
— Тогда мы придумаем что-то еще, - сказал он. Его голос походил на наждачную бумагу. - Место, где мы сможем оставаться Сумеречными охотниками. Мы вместе найдем выход.
— Мы не будем ничего искать, - прошептала она. Но его глаза расширились, умоляя ее передумать, изменить решение, сказать что-нибудь, чтобы они снова смогли быть вместе.
— Эмма, - он сказал, сжав ее руку в своей. - Я никогда, никогда не разочаруюсь в тебе.
Это была ирония, думала она, ужасная ирония, ведь она любила его так сильно и изучила так хорошо, что девушка знала точно, как именно разрушить все одним ударом.
Она разделила их руки и повернулась к дому.
— Нет, - сказала она. - Разочаруешься.