Собрание сочинений в 6 томах. Том 1. Колымские рассказы. Левый берег. Артист лопаты

Трудно поверить, что такое вообще возможно. Трудно поверить, что в цивилизованном государстве могут быть места, где жизнь ничего не стоит, где люди, изнемогая от холода и голода должны были работать по 16 часов в сутки, где сильный здоровый человек может «погаснуть» за каких-то 20-30 дней, где практически нет никаких норм морали, где каждый сам за себя и пытается выжить любым возможным способом. У меня после прочтения возникло только одно желание – хотелось, чтобы всё написанное Шаламовым было выдумкой. Но боюсь, что далеко не всё, если вообще хоть что-то было выдумано.

Стыдно признаться, но про «Колыму» до того, как взял в руки книгу Варлама Шаламова я не знал вообще ничего. А это вовсе не шуточки вроде известной «Будете у нас на Колыме…». Кажется чудом, что автор не сломался, перенёс все муки, остался жив, да ещё и нашёл силы написать о годах, проведённых в лагере. Семнадцать лет на каторге это у меня даже в голове не укладывается – срок просто огромный с учётом всех условий тамошней жизни.

Не так давно я прочитал «записки из мёртвого дома» Достоевского. Несмотря на то, что Шаламов упоминает в «колымских рассказах» «записки из мёртвого дома», общего у этих книг немного. Их объединяет разве что общая тема – человек на каторге. Всё остальное сплошь различия. Варлам Тихонович упоминает о «Записках…» лишь для того, чтобы показать огромную разницу между каторгой достоевского в Омске и Колымой, а также каторгой середины XIXв. и каторгой середины XX. Как писал позже Шаламов: «Колыма не была Мертвым домом, Колыма была лагерем уничтожения.» Что же касается моего восприятия этих двух произведений, то Достоевского я с трудом дочитал из-за большого объёма и слишком размеренного и скучного повествования. Шаламов же пишет очень кратко, ёмко и интересно. Что-то есть притягательное в его текстах.

Сложно дать оценку «понравилось» или «не понравилось». «Колымские рассказы» на мой взгляд интересны больше как исторический документ, причём очень хорошо и интересно написанный. Но такие книги едва имеет смысл читать ради удовольствия – это никоим образом не лёгкое чтиво.

P.S. Какая говорите самая «страшная» книга? «1984»? Почитайте «колымские рассказы». Возможно ваше мнение изменится.

Солженицына любят обвинять в пристрастности и недостоверности. Обвинения обычно подкрепляют тем, что А.И. не сидел в особо ужасных лагерях типа Колымы или Соловца, а, следовательно в большей степени опирался на письма, приходившие ему тысячами со всей страны. Оттого мол, у него в "Архипелаге Гулаге" очень много слухов и преувеличений, а то и вовсе неправды.
Часто в подобных дискуссиях проскальзывает имя Шаламова - не просто отсидевшего долго, но отсидевшего именно что на Колыме - месте легендарно страшном. Мол, вот у него в рассказах - та самая неприкрытая правда.
Прочла.
Выводов несколько.

1) Правда - она одна, и не важно - по опыту или по письмам, в данном случае. Ибо ощущение совершенно одинаковое, поведение людей у обоих писателей совпадает, обстановка - тоже. Они писали об одном, просто Шаламов из них двоих хлебнул этой "правды" гораздо больше.
2) Люди в общем-то не нуждаются в генной инженерии, мне кажется. Потому что они прекрасно владеют искусством создавать НЕЛЮДЕЙ при очень малых затратах средств. Всего лишь - помои вместо еды, сорокаградусный мороз, изнуряющий труд на приисках и лесоповалах, вши, цинга, незаживающие язвы, "братва", всегда готовая заколоть за лишнюю рубашку или валенки. Когда не приходит писем и посылок, а если приходят - то их отнимают. Когда все - ВСЕ - направлено на то, чтобы выжать человека до последней капли крови и безжалостно убить, как ненужных хлам.

Каждый раз мне стыдно, что это было в МОЕЙ стране и делали это РУССКИЕ люди. Какие бы приказы и какие бы пропаганды не раздавались - должен быть внутренний барометр, показывающий, когда ты переходишь через черту. На войне можно оправдать солдат, выполняющих приказ и защищающих Родину - оправдать тех, кто губил людей в ГУЛАГе нельзя. Вина лежит одинаково поровну на тех, кто приказывал и тех, кто исполнял. А мы сможет хоть чуть-чуть искупить ее, если сделаем все, чтобы подобного не повторилось.

А книга без прикрас, небольшие, но вкрадчивые рассказы, жуткие и такие живые, живее, чем сама жизнь, которая окаймлена смертью. Это и мимолетные убийства за теплый свитер или сладкую ягодку, это и каждодневный каторжный труд с попытками покалечиться или убить себя, это и старость приходящая со скоростью мира, но самое потрясающее, это то, что человек среди всего этого ада остается человеком, да еще и замечает изменения в природе, слышит музыкальный хруст веток среди шумного хруста костей, когда в этой прозаической грязи он рождает чистую поэзию.

Я не очень поняла, за что меня так ненавидит Surikot , потому что книгу я читала максимум по 10 страниц в день, запивая её успокоительным и снотворным. Это чтение не для слабонервных.
Наверное, по названию все без исключения догадаются о чем эта книга — о лагерях и лагерной жизни. Я бы, конечно, это жизнью-то и не назвала, настолько там всё переврано и все понятия перепутаны. И самое ужасное, что это не вымысел. И ещё манера изложения у автора такая специальная, фактическое, как будто читаешь личные дела людей, а не, казалось бы, фикшн.
У рассказов нет сквозного сюжета или даже общего героя (который там Андреев в последнем, даже не во всех рассказах упоминается как рассказчик). И все они, все без исключения тяжелые и с несчастливым концом. Ей-Богу, чуть не кончилась, пока читала.
Интересно было узнать, что моё любимое занятие называется «тисканьем» романов, потому что я обожаю слушать пересказы чего бы то ни было. Примета блатников, да.
Где-то на просторах Интернета был опрос, мол, если бы вы вдруг оказались в Галлии в 55 г. до н.э., смогли бы вы выжить год в новых условиях со всеми теми знаниями и опытом, что у вас есть сейчас. Большинство опрошенных высказывалось, что, мол, и часа бы не прожил. Так вот. Я хочу сказать, что доисторические ужасы — фигня по сравнению с тем, что творится в лагерях. Вот там бы я точно и минуты не прожила.

Сильно, жестко, жестоко и одновременно поэтично. Вот это как раз в голове и не укладывается... Как рассказы о лагерной жизни (о собственном опыте там) можно написать настолько художественно? Сложилось впечатление, что каждая строчка - это хроника, это реальность, ничего не скрыто, не спрятано, не завуалировано. Шаламов откровенно и прямолинейно доносит до читателя ужасы лагерной жизни, собственные мысли о том, что это за жизнь (или не жизнь вообще). Многочисленными повторами автор словно вдалбливает нам свои умозаключения. Лагерь - ад, человек в нем деградирует до нечеловека, нет никакой надежды...

Читать книгу трудно. Но, имхо, благодаря малой форме автор читателя чуть-чуть щадит (вспоминается "Искра жизни" Ремарка). Завязка нагнетает обстановку - смерть (голод, унижение, боль) - и сердце учащенно забилось и ком к горлу, но уже конец рассказа. Можно чуть вздохнуть. Так у меня...
Один из ярчайших моментов в книге - это сон о банке сгущенки, а еще рассказ о детских картинках. И да, прав Д.Быков (с подачи которого я познакомилась с Варламом Шаламовым), читая "Колымские рассказы" неоднократно ловила себя на мысли, что хочется взять хлеба и сожрать его.

И все же я думаю, что даже в такой беспросветной жизни, как у Шаламова, были счастливые моменты. Он умел и мог творить - это дорогого стоит (сам об этом в "Шерри-бренди" написал).
Многие читатели отмечают: вот затосковал, загрустил, прочитал "Колымские рассказы", на себя, сытого, в зеркало поглядел - и лучше стало на душе. Мне лично проза Шаламова подобного ощущения не дала. Хандрить и грустить я буду так же, как и до знакомства с автором. А для чего пишутся подобные книги - я пока так и не определилась...