Дублинцы

Когда-то прочитав его "Портрет художника в юности", не создалось впечатления как негатива, так и восторга. Типичное классическое произведение с элементами романа взросления, местами скучноватое, но в общем, на уровне. Но по поводу "Дублинцев" я не была так уверена, что результат чтения меня больше удовлетворит, чем не удовлетворит. Наверное, тоже прочла какой-нибудь из отзывов или вырванная из контекста фраза меня настроила на сколько-нибудь непростое чтение. Большая часть рассказов самые обычные, как у многих писателей-современников Джойса или еще до него, бытовые зарисовки, в данном случае из жизни дублинцев. Но стоит приблизиться к завершающим сборник рассказам - это буквально последние 3-4 вещи в сборнике, как оказывается, что вся та гармония, о которой речь ведет Екатерина Гениева, начинает играть в полную силу. И хочется замедлиться, читать не торопясь, чтоб продлить чудесные мгновения.

«Впечатление» - такая мысль приходит в голову первой при чтении и после. Живые картинки живых людей живого города. Тема города: где-то на окраине мира, впереди, позади, кругом – океан. Такая провинция. «Кладбище душ», - как выразился сам Джойс? Не знаю, не знаю.
Читая-слушая «Дублинцев», почему-то вспоминаешь Кафку и О Генри. Различные степени гротеска, но что-то объединяет всю прекрасную троицу! Всё так живо, повторюсь, так просто, как и незамысловатая жизнь персонажей «городских пейзажев», будь это Нью-Йорк, Прага или Дублин.
Неожиданность концовок рассказов, узнаваемые и близкие персонажи, болтающиеся по городу днями-ночами напролет в поисках нехитрых удовольствий – близость тем и стилистики с О Генри. А когда в «Кавалерах» читаешь об уличном…арфисте (!), фантасмагория какая-то, как не вспомнить Кафку!
«Неоконченная переписка» - житиё менеджера самого среднего звена – почему-то напоминает уже Сартра с его «Тошнотой» - такая же бессмысленная и абсурдная жизнь.
«Ужасный случай» - маленькая «версия» Анны Карениной. Кстати, специалисты говорят о большом влиянии русской литературы на литературу ирландскую.
Но чтобы визуализировать дух «Дублинцев», я бы посоветовал пересмотреть фильм 1967 «Улисс». В рассказе «Мертвые» есть замечательная сцена, где супруги, уединившись в гостиничном номере, что-то вспоминают, что-то обсуждают, - по-хорошему общаются как самые близкие люди. Одна деталь, приводимая Джойсом – металлические спинки с прутьями, напрямую, сразу же отправляет читателя по тому самому адресу, где в одной из последних сцен фильма, Молли лежит и вспоминает, вспоминает, вспоминает….
И ещё одно «впечатление». Погружаясь в литературный поток, находясь в нем по возможности постоянно, а чтением и осознанием прочитанного занимаясь по силам интенсивно, вот, какая мысль-впечатление приходит на ум. После камерных не по форме, но духу, «крохоток», по выражению Солженицына, иначе воспринимаешь русский авангард и русское же революционное искусство первой трети 20 века. Ветер такой силы, ураган такой мощи пронесся над миром, что вся камерность европейской литературы и старого театра, игривого кинематографа, все эти «кладбища душ», как называл затхлость провинциального мира сам Джойс, разлетелись в прах. И ни Европа, ни, со временем, весь остальной мир, уже никогда не стали прежними.
Рекомендовал бы к прочтению – книгу, к просмотру – фильм. Из подборки «100 книг, которые необходимо прочесть прежде, чем…».

Это сборник рассказов Джойса, действие в которых разворачивается на улицах Дублина. Город — декорация, внутри которого будет позже разворачиваться “Улисс”. А горожане начнут кочевать со страниц одной в другие книги Джойса.
Дублин - общий фон и одновременно главный герой, в то время, как персонажи - лишь невзрачные тени, которые предаются своим порокам.

«Моим намерением, — писал Джойс, — было написать главу из духовной истории моей страны, и я выбрал местом действия Дублин, поскольку, с моей точки зрения, именно этот город является центром паралича».
Во многом поэтому Дублинцы - оправдание бегства Джойса из родного города.

Параличом автор считал пороки ирландской жизни: косность, низкопоклонство, коррупцию, культурную отсталость и бездуховность.
И здесь мы видим отсылки к обществу, созданному Ибсеном в “Пер Гюнте”. В рассказах отсутствует сюжет, ничто никуда не движется. Мы будто увязаем в болоте. А если и видим какое-то движение, то это масса скопившихся газов, которые отвратительно поднимаются с глубины мутными пузырями — это мысли и поступки главных героев.

Главная тема “Дублинцев” - трагедия уничтоженных человеческих душ. Герои живут, но жизнь ли это? Джойс мастерски использует ибсеновский принцип "каждодневное, будничное – вот главный предмет искусства".

Совершенно точно я не стала бы читать книгу, если бы не “Улисс”, но в итоге мне даже понравилось. Правда, пришлось найти много дополнительных материалов в интернете, чтобы понять поступки дублинцев до конца.

Любопытный рассказ. В начале его много суеты, а в конце – меланхолии. Такой контраст между танцами, спорами, обильным обедом, страстью – и размышлениями о неизбежной смерти. Причем, несмотря на тему рассказа, он не воспринимается тяжелым, он именно грустный.

Но самое прекрасное в нем – это, конечно, язык автора. Читается легко, несмотря на то, что на протяжении всего повествования толком ничего не происходит. Конечно, название и некоторые мелочи в сюжете изначально настраивают на определенный лад. А все-таки не особенно понятно, на что рассчитывать в финале. Здесь нет цепляющих персонажей, особых драм, только воспоминание в конце, меняющее направление мыслей. И восхищает не сама тема или смысл, а именно этот прием, подача и обрамление.

Особенно подкупает то, что мертвых нет на протяжении повествования, они в прошлом и будущем героев – и читателей. Это неизбежно, это объединяет всех настоящих и вымышленных. Прекрасно.

Свой подход к Дж. Джойсу я начал с «Дублинцев» (собираюсь не в этом году, так в следующем добраться и до «Улисса»).
Джойс оказался отличным рассказчиком. Его описания людей, событий, города очень реалистичны. Я испытывал погружение в атмосферу почти каждого рассказа (даже «В день плюща», который оставил меня совершенно равнодушным). Сначала читать было просто любопытно. Но вдруг рассказы «Облачко» и «Личины» заставили задуматься и глубже погрузиться в душевный мир их персонажей, а наибольшее впечатление произвели «Несчастный случай» и, особенно, «Мёртвые».
Да, мир рассказов Джойса – это в значительной степени мир ущербных людей, и иногда его героям очень трудно сопереживать. Но описанные Джойсом потртеты дублинцев психологически очень достоверны, и многие черты, что подмечает он в них, характерны и для нас. Что и придаёт актуальность этим рассказам столетней давности.

Life in plastic
Its fantastic...
[прочёл 11 рассказов из 15]
В принципе, нельзя не согласиться с мыслью из рецензии Lanawasilek, что после предисловия Екатерины Гениевой (абсолютно шикарного предисловия, которое делает то, что и должны делать все нормальные предисловия, - заставлять тебя выть голодным волком от немедленного желания ознакомиться с творчеством означенного автора) ты невольно ожидаешь невероятного эпохального «вау». И вот твои шаловливые ручки дорываются до Джойса... и не только не происходит «вау», но даже маленького «бум» не намечается, - тебя встречает просто эпохально сухой, безжизненно-картонный текст, напоминающий даже не столько холодную математическую формулу (вечная дилемма: от сердца — от ума), а набор таблиц каких-то статистических данных. Последний образ усиливается из-за маниакального желания Джойса описывать всё на свете в подробностях. В идеале упоминание десяти тысяч вещей в одном предложении должно что-то символизировать (вкладываю весь свой сарказм в предыдущее слово), но как заметила та же Lanawasilek, когда ты читаешь объяснение некоторых символов в предисловии, то согласно киваешь головой, мол, да это же очевидно, но стоит остаться с текстом с глазу на глаз, как ты сразу теряешь возможность расшифровать что-либо, и всё это маниакальное перечисление превращается для тебя в однотипную кашу предметов. Впрочем, если взглянуть с другой стороны, то, может, всё гораздо проще, ибо «Дублинцы» - книга снобистская, и Джойс в ней пытается предстать этаким Д'Артаньяном, который раскусил всю фальшь и бездуховность дублинцев, поэтому на все потуги автора можно смело отвечать, что это признак бездуховности: у персонажа в кармане белый чистенький платочек, - лицемер и ханжа, у персонажа в кармане грязный платок, - знамо дело, - бездуховный подлец.
Так вот, возвращаясь к перечислению всего на свете. Дабы не быть голословным, пример: «Он сам приобрел каждый предмет обстановки: черную железную кровать, железный умывальник, четыре плетеных стула, вешалку, ящик для угля, каминные щипцы с решеткой и квадратный стол с двойным пюпитром. Книжный шкаф заменяла ниша с белыми деревянными полками. Кровать была застлана белым покрывалом, в ногах ее лежал черный с красным плед. Маленькое ручное зеркальце висело над умывальником, и днем на камине стояла лампа с белым абажуром – единственное украшение комнаты. Книги на белых деревянных полках были расставлены по росту. На одном конце самой нижней полки стояло полное собрание сочинений Вордсворта, а на противоположном конце верхней – экземпляр «Мэйнутского катехизиса» в коленкоровом переплете от записной книжки. На пюпитре всегда лежали письменные принадлежности. В ящике хранились рукописный перевод пьесы Гауптмана «Микаэл Крамер» с ремарками, сделанными красными чернилами, и небольшая стопка листков, сколотых бронзовой скрепкой.» Особенный ужас начинается когда персонаж выходит на улицу: постоял на углу такой-то стрит, свернул на другую стрит, прошёлся по ней, посмотрел на часы и свернул на такую-то стрит, - и всё это очень подробно и дотошно.
Добавьте к этому, что отсутствие даже намёка на занимательность возведено в «Дублинцах» в принцип. Сюжетов, как таковых, в новеллах нет. Есть лишь краткая вырезка из жизни персонажей на некотором количестве страниц. Но вот незадача, - на этих страницах не происходит АБСОЮТНО НИЧЕГО, что вообще заслуживало бы внимания и потраченного времени. Персонажи... о, если бы они вызывали хотя бы отвращение! Но в своей мерзости, в своём лицемерии, в своей бездуховности — они всё тот же отвратительный картон, и не вызывают совершенно никаких чувств (за исключением одной сцены на 2 странички от силы). Они не античные герои, о которых написали именно в силу того, что они чем-то значимы, - они никто, совершенно, ничем не примечательное пустое место; переверни страницу и ты забудешь их имена, а иногда и всё, что с ними связано. Основное чувство после завершения очередной новеллы («После гонок», например): к чему всё это было?
В принципе, книга сама лишает читателя всякого стимула к тому, чтобы читать её. Ну преодолеешь ты себя, перевернёшь ещё страницу или две, но дальше всё то же самое, без намека на изменение.
Да, я знаю, что в предисловии не зря упоминается сходство Джойса с Чеховым: отсутствие фабулы, маленький человек (все мы вышли из «Шинели» Гоголя... и вляпались носком в экзистенциализм). Но у Чехова сильно лирическое чувство по отношению к природе и человеку. Его «Даму с собачкой» читаешь не для того, чтобы, как говаривал один старый хрен, научиться совращать чужих жён, а чтобы погреться у его, Чехова, огня, чтобы поразиться страданиям и глубине человеческого сердца, если говорить о женском персонаже, ибо мужчина, как мне помнится, был там каким-то мурлом (мастерски описанным страданиям, в пару штрихов; я вот прочёл книжку Искандера, и если, даст Бог, когда-нибудь сяду за отзыв, расскажу, как он показал такую же глубину в пару штрихов). У Джойса нет огня, Джойс — это провонявшая маленькая канцелярия, в которой можно разве что укрыться от дождя. Вся эта его переусложнённая структура (вроде подражания «архитектуре» симфонии, о котором читаем в предисловии) — курам на смех, ибо симфонии в музыке звучат для людей, а зашифрованные рассудочные иероглифы нужны только автору.
И можно долго мне петь о какой-то сказочной глубине Джойсовских текстов, но у меня стойкое ощущение, что господа филологи в очередной раз разглядели в копчёной колбасе мотивы философии Шопенгауэра.

С моей-то нелюбовью к рассказам это просто удивительно, что у меня за все время чтения не появилось даже мысли пожаловаться на то, что я их не люблю. В них хоть и рассказываются разные истории людей, которых связывает только место жительства - Дублин. Но подаются они настолько ровно, атмосферно перетекая один в другой, что воспринимаются как нечто целое. Заключительный же рассказ “The Dead” только помогает этому впечатлению, подводя некий эмоциональный итог всему происходящему, хоть практически и не упоминает персонажей с предыдущих рассказов. В общем, понятно, что с мыслями после книги у меня полная каша, и им надо время, чтобы улечься ><

Что объединяет рассказы, так это атмосфера тщеты и застоя, которая царит в Дублине, из которой никому толком не удается вырваться и достичь своей цели в жизни. О чем и говорит один из персонажей

Вместе с двуличностью и продажностью отдельных личностей (вроде той компании, которая пытается за деньги продвинуть на выбора своего кандидата, ненавидя его и издеваясь над ним за его же спиной; организаторов музыкального вечера, которые отлынивают от уплаты артистам обещанной суммы и прочее - список можно продолжить), получается крайне гнетущая картина города.

Другая вещь, которая мне нравится в Джойсе - его язык. Не могу объяснить почему, но я получаю удовольствие только от чтения его текста, даже не вникая в смысл того, что читаю. К тому же привлекают внимание сложные и интересные грамматические построения предложений, которые придают в моих глазах ему веса и серьезности. Поэтому Джойса я готова читать даже исключительно ради его стиля, и для радости мне этого будет достаточно.

Итог: по непонятным причинам приятно удивлена и жутко довольна ^_^

Коллекция из 15 коротких сюжетов Джеймса Джойса, впервые быа опубликована в 1914 году. Истории описывают жизнь ирландского среднего класса в окрестностях Дублина в первые годы 20-го века.
Все сюжеты были написаны, когда национализм находился на пике своей активности в Ирландии, и это очень заметно.

Из всех рассказов, наибольшее впечатление на меня произвел Мертвые.
Габриэль посещает праздничную вечеринку со своей женой. После общения в течение всего вечера со своей женой, семьей и другими гостями он в конечном итоге размышляет о смертности.

С одной стороны, мне нравится Джеймс Джойс, но я бы никому не рекомендовал его, если вы не знаете, во что ввязываетесь. Джойс не фанат кавычек, поэтому трудно понять, кто или когда кто-то говорит.