After the Banquet

– Я прохожу мимо телеграфных столбов и вспоминаю листовки, которые мы на них клеили.
– Да-да. К сожалению, телеграфные столбы есть повсюду, даже в этой глуши.
На этот раз Ямадзаки легонько похлопал
Кадзу по руке:
– С этим ничего не поделаешь. Как-то придем в себя. Любой после банкета какое-то время живет в таком состоянии.
Кадзу вспомнила большой зал «Сэцугоан» после банкета – мертвое, безжизненное отражение, которое бросают золотые ширмы.

– Дипломатия – это умение видеть людей.

Какими бы драгоценностями она себя ни украшала, в какие бы роскошные одежды ни одевалась, тело ее хранило запах черной земли – так пахнут поля в родной деревне, после того как сходит снег

" Зрелого человека невозможно перевоспитать: можно только принять, что любовь - это когда глаза мужчины сверкают, не в силах от тебя оторваться. Остаётся лишь кротко и честно ответить на чувства и пристойно общаться в пределах не возможностей, заданной логикой страсти. "

Странное дело: фантом могилы, всегда вызывавший у Кадзу возбуждение, сегодня не разжег никакого интереса. Она рассеянно подумала, что вот – ее могила. Подумала, но предоставила все далекому, неопределенному будущему. Могила покосилась. Разрушилась. Начала таять в вышине. И окружавшие ее яркие вечерние облака в один миг приняли щелочно-серый оттенок.

Так получилось, что он с юности привык к разочарованию, которое постигало в его стране силы, стремившиеся к переменам. Другими словами, Ямадзаки всегда ставил на утрату иллюзий, он словно заключал пари со своими юношескими надеждами. Этого по-настоящему закаленного в битвах, несгибаемого ветерана избирательных кампаний одолевала страсть к жертвенности. Неправедная, добытая властью денег победа на выборах ничуть его не удивила. Ведь это естественно – видеть на дороге гравий и конский навоз.

– Закрыть «Сэцугоан»?
– Да. Если не будешь слушать, что я тебе говорю, нам придется расстаться.
Для Кадзу эти слова были страшнее любых побоев. Перед глазами разверзлась огромная темная пропасть. «Если мы расстанемся... меня ждет одинокая могила». Подумав об этом, она решила, что заплатит любую цену, только бы не остаться одной.

– О чем это вы?
– Как говорят в народе, «вот это и есть главная цель!».
– Загадками изъясняетесь.
– Да нет, только из любви к мужу вряд ли можно пойти на такое.
– Вот как? А я-то думала, что любящая женщина может спокойно пойти и на убийство.

– Ах, господин Ямадзаки, оставьте пустую лесть, – кокетливо отмахнувшись рукавом, произнесла Кадзу. Потом быстро продолжила: – Политика второстепенна, она по степени необходимости идет второй. Для выборов важны лишь деньги и чувства. Я женщина необразованная и намерена обращаться исключительно к этим двум вещам. Моя любовь рассчитана на пять миллионов человек, ее еще и останется.