The Talisman

От этого романа я ожидала многого, но ожидания не оправдались. Пожалуй, это самое слабое произведение Вальтера Скотта из тех, которые я читала. Меня оно привлекло потому, что я в последнее время очень интересуюсь XII веком в целом и Третьим Крестовым Походом в частности и думала, что в книге будет очень много интересных сведений, касающихся этого самого похода. Однако роман оказался скорее псевдоисторическим, чего я никак не ожидала от Вальтера Скотта. В романе происходят события, не имевшие места в действительности (например, Ричард Львиное Сердце никогда не встречался с Саладдином, а магистр ордена тамплиеров не убивал Конрада Монферратского), а некоторые герои ведут себя очень странно. Описывая Ричарда, Вальтер Скотт сам себе противоречит: с одной стороны, он называет короля благородным и справедливым рыцарем, а с другой стороны, описывает его очень вспыльчивым, несдержанным человеком, который считает себя пупом земли и не уважает других людей. А Саладдин больше напоминает Харуна Ар-Рашида, я думаю, что настоящий эмир вряд ли стал бы изображать из себя лекаря, более того, Саладдин изображён каким-то чересчур сладеньким и прилизанным, несомненно, реальный эмир был очень умным и интересным человеком, но в «Талисмане» он какой-то чересчур идеализированный. Это первый роман, в котором сарацинов показали в положительном ключе, что является плюсом, потому что до этого их изображали только в чёрном свете, но в то же время чересчур их идеализировать — тоже перебор. Рыцарь Кеннет мне сначала понравился, а потом упал в моих глазах — ну какой рыцарь будет покидать свой пост ради свидания с дамой, или позволять вымазать себя чёрной краской? Да и вообще сам крестовый поход находится как бы «за кадром», всё сводится лишь к околопоходным интригам, несколько ещё коробит то обстоятельство, что прочие вожди похода рядом с Ричардом выглядят пустым местом и низшими существами, а тамплиеры изображены такими, какими они выглядели в XV веке, а отнюдь не в XII, тогда с ними ещё и как считались и никому бы и в голову не пришло бросаться обвинениями в их адрес. А Конрад Монферратский получился просто недалёким тщеславным интриганом, а на самом деле он был куда более сложной личностью. Да, они с Ричардом были врагами, но я думаю, что его интриги были более изощрёнными, а не настолько шитыми белыми нитками. Я даже не подозревала, что Вальтер Скотт мог написать настолько слабый роман.

Очень хотелось почитать историческую художественную литературу автора , который в своих произведениях воссоздаёт реальный облик прошлого и непременно признанного классика. Поэтому для чтения выбрала Вальтера Скотта. Перед тем , как читать , всегда пытаюсь узнать основные сведения о том времени, которое описывается в книге, чтобы лучше понять её содержание, ищу отзывы других читателей. Так было и с "Ричардом Львиное Сердце". Оказалось, что в своём повествовании здесь автор несколько изменил ход событий , хотя использовал конкретную эпоху и реальные личности. Это несколько охладило меня, но, следуя привычке не отступать от намеченного плана, взялась за чтение. В самом начале показалось скучно, но постепенно втянулась и уже не могла оторваться. В этом романе действие перенесено из Англии в Палестину, куда отправился Ричард Львиное Сердце, для освобождения гроба господня. Автор подробно описывает восточный колорит, традиции, обычаи тех мест. События развиваются с неимоверной быстротой и в самых неожиданных направлениях, что очень подогревает интерес, а что же дальше и чем всё это закончится. Интрига присутствует до конца книги. И сюжет показался необычным, и главные герои Саладин и Ричард Плантагенет изображены сильными и неординарными личностями. Во всех перипетиях романа больше восхищения и уважения у меня вызвал Саладин . Это необыкновенно мудрый, отважный, благородный правитель, сумевший своим умом , хитростью завершить войну с крестоносцами и сохранить Иерусалим в своих владениях. Так изобразил автор в романе. Книга понравилась.

Хорошая книга.
Понравилось, что Вальтер Скотт начал роман с поединка между ключевыми героями - рыцарем и сарацином - это отличный способ представить их читателям, показав в деле и поступках. Доблестное поведение Кеннета будет не раз затем упоминаться в книге как общепризнанный факт, и это будет звучать отнюдь не голословно.
В эффектном диалоге между воинами Скотт сразу же обозначает свою позицию насчет условности любой морали и не отдает предпочтения взглядам христианина перед взглядами мусульманина. В словах сарацина мы, напротив, встречаем тонкие замечания и ту самую "восточную мудрость" – метафоричную, удивляющую нас своей глубиной, и неоспоримую.

Осмысление третьего крестового похода занимает в романе важное место, что делает его историзм не просто декорацией. По ходу сюжета Скотт последовательно снимает благородные покровы с предприятия освобождения гроба господня. Это отнюдь не цель. Вожди либо устало думают о том, как бы уже вернуться в свое государство и навести там порядок, ибо и своих проблем хватает, либо о том, как бы добиться в коалиции лидерства. Трудно, очень трудно герцогу австрийскому смириться с тем, что король английский, и символически, Англия, впереди всей Европы, поэтому он и совершает нападки на английский флаг, стоявший а холме выше остальных.
Сам король Ричард, как герой времени, по всеобщему признанию, воплощает в себе идеалы рыцарской добродетели и вроде бы свое место номер один заслужил. И тем не менее, характер его кажется неприятным даже не предвзятому читателю, которого нельзя обвинить в зависти соперничества, как романных членов коалиции. Храбрость выглядит как-то неблагородно, когда она сопровождается заносчивостью, высокомерием и болезненным честолюбием. Рыцарская пылкость, уместная на поле боя, в лагере превращается в недипломатическую вспыльчивость и жестокость (казнь Кеннета за пропавшее знамя). "Львиное" сердце удостаивается метафоры "стальное". Несговорчивость, принципиальность Ричарда, в конце концов, ставит под угрозу существование союза, необходимое для общего дела.

Несмотря на то, что имя Ричарда вынесено в подзаголовок романа, кажется, Вальтер Скотт, немного слукавил перед нами. То есть главный герой - это не английский король. Хотя, как уже было упомянуто, он воплощение крестоносца-правителя и предмет зависти. Героем должен быть кто-то поприятнее. Может быть, Кеннет? На его долю досталось достаточно испытаний и ситуаций выбора и вообще он оказывается наследным принцем в конце (честное слово, я до этого не догадалась сама!) и таки женится на своей высокородной возлюбленной. Но, честно сказать, он очень часто "объект", а не герой. То его посылают сторожить знамя, то приманивают в женский шатер хитростью, то спасают от смерти, увозя к сарацинам, то объявляют принцем. Он все время подчиненный обстоятельствам, случаю и людям. Он все время в ситуацияхгденельзянарушатьзапрет, и он либо послушен, либо неудачливо преступен.
Но уж кто наиболее интересная фигура в романе, так это эмир. Мастер перевоплощений, он приятен во всех своих ипостасях: и как храбрый воин, которого мы видим в самом начале, и как мудрый врач, спасающий и монарха, и собаку, и как справедливый и великодушный правитель и враг, и как ведущий себя достойно отвергнутый любовник, и как подставной раб. Добродетельный со всех сторон мусульманин - подлинный герой Вальтера Скотта. Романтическая литература нуждается в идеальном образе, и когда разоблачаешь людей собственной культуры, то на контрасте вполне логично вывести благородного туземца. А если учесть, что мусульманская культура была во время действия романа передовой, то добродетели эмира не кажутся совсем уж исторически неправдоподобными.

"Талисман" - штука столь же многомерная, как и ее хозяин. С одной стороны, это ярлык "мистического", волшебного Востока в заглавии. С другой стороны, это "реальное" средство, с помощью которого Саладин воскрешает изнемогающих (христианских!) героев и вслед за этим "сюжетное" орудие, которое Вальтер Скотт дает самолично Саладину в руки, чтобы тот влиял на ход событий. И тут, мне кажется, заключается самое главное.
Талисман никак не помогает Саладину добиться руки Эдит Плантагенет, хотя нити сюжета ведут к этому до последнего. И неудачливость главного соперника Кеннета в глазах Плантагенетов (Ричарда и Эдит), и предсказания скрижалей, и предчувствия христианского отшельника насчет предполагаемого брака, которые должны бы сбыться, раз уж мы принимаем волшебство в составе романа. Но этого не происходит. Отрицательный ответ принцессы - это достаточный аргумент для Саладина, чтобы не продолжать притязания. В отличие от Ричарда, он знает границы в использовании своей власти и не подвержен порывам чувств. Соперник Кеннет много раз был в его руках, но Саладин бы этим никогда не воспользовался, это не в его натуре. Таким образом, Саладин воплощает в себе сознательную волю, управляющую собой и происходящим, в том числе вероятным и "предначертанным".
В конце романа мы читаем, что переправленный в Европу талисман уже не действует так хорошо в руках новых владельцев. А это значит, что могущество может быть свойственно только человеку, а никак не культовому предмету.
Совершенно точно Вальтер Скотт знает меру волшебного в романе, добавив его самую щепотку, так, чтобы не заслонить героя.

Конечно, сразу остается приметным стиль Вальтера Скотта, который банальную историю может превратить в интересный и увлекательный сюжет. Наверное - это и есть мастерство. Кстати, примечательно то, что он имеет под собой вполне реальную подоплёку.

Казалось бы, что особенного - таинственные личности, оценка по достоинству противников (это когда врага уважаешь больше, чем союзника, готового на подлость), несправедливое обвинение и соответственно изгнание, любовь и благородство, рыцарские турниры и, разумеется, тайны, тайны, тайны...? В общем - ничего. Только всё это укутано в такой клубок сюжетных линий, что и заставляет не терять интерес к этой книге. Спросите - а при чём тут талисман? Ну а талисман, конечно, в центре этого клубка. Хотите его размотать? Тогда приглашаю в эпоху Третьего крестового похода!