Избранное в двух томах. Том 2

Роман про поиски золота и тяжёлый труд геологов.
Понимаю, почему этой книге давали премии у советское время.
Самоотверженность, героизм, принцип " умри, но сделай", присущие ее героям, были полностью в духе советских времён. Поэтому это, на мой взгляд, идеальный образец советского производственного романа.
Но в наше время читать эту книгу мне было скучновато. Слишком много общественного, в ущерб личному. Работа для героев книги превыше всего.
Кому интересно прочитать про геологов в наше время, рекомендую обратить внимание на книгу Дина Серпентинская - Хитничья жила .

Как геологу мне сложно определить, есть ли в книге чрезмерное количество матчасти, которая могла бы утомить читателя, для меня - всё было в меру: ёмкие, но точные описания северной тундровой местности, отличный темп развития сюжета, вагончик философских размышлений. Что я люблю в геологах и, соответственно, литературе, написанной о геологах и геологами, это неумолимую жажду размышлять о бытие, сущности человека, находясь на краю света с минимальным остатком физических сил. У героев "Лезвия бритвы" Ивана Ефремова прослеживается то же пристрастие.
"Смерть - лишь переход из мира биологического в мир минералов".
В этой книге вы встретите внутриведомственные дрязги и интриги, игры, в которые играют большие начальники, чтобы достичь своих высокоамбициозных целей. А достигают они их руками (в данном случае и ногами) "обычных" людей, но замечательных геологов. В книге множество героев, каждый по своей причине оказался в "Северстрое", но все как один готовы положить жизнь ради работы на Чукотке. И для меня именно они - полярники, пешком проходящие маршруты по 600 километров, переходящие вброд ледяную реку с одной лишь палаткой и рюкзаком, способные сообразить ужин из ухи посреди тундры - являются главными героями книги.

«День сегодняшний есть следствие дня вчерашнего, и причина грядущего дня создаётся сегодня. Так почему же вас не было на тех тракторных санях и не ваше лицо обжигал морозный февральский ветер, читатель? Где были, чем занимались все эти годы? Довольны ли вы собой?..»
Представьте, советский писатель, инженер-геофизик, геолог-разведчик, Олег Михайлович Куваев, уважаемый как в профессиональной среде коллег-геологов, так и в среде советских литераторов, оказывается в кресле Первого канала и дает интервью Владимиру Владимировичу Познеру.
В финале интервью Познер задает вопрос про Бога, который уже давно стал визитной карточкой передачи, только формулирует его несколько иначе: «Если бы Бога не было, или он перестал существовать, во что бы Вы верили?». Ответ был бы дан неукоснительно и быстро, с точностью патрона, досланного в патронник: «В работу!».
Из разговора со старшим поколением, из литературы и кинематографа советского периода меня всегда поражала неумолимая вера наших предшественников в светлое будущее человечества, в труд и его релевантность, в возможность изменения окружающей среды и ее интеграцию в новое качество.
«Но если душа ваша не очерствела от частых перемещений по государству или, наоборот, не поблекла от жизни в одном месте, вы постоянно будете чувствовать, что нечто главное идет мимо вас, и оно не умещается ни в рассказы старожилов, ни в кадры слайдов, ни в записные книжки. Возможно, это главное заключается в узкой полоске ослепительно лимонного цвета, которая отделяет хмурое небо от горизонта в закатный час. У вас вдруг сожмет сердце, и вы подумаете без всякой причины, что до сих пор жили не так, как надо. Шли на компромиссы, когда надо было проявить твердость характера, в погоне за мелкими удобствами теряли главную цель, и вдруг вы завтра умрете, а после вас и не останется ничего. Ибо служебное положение, оклад, квартира в удобном районе, мебель, цветной телевизор, круг приятных знакомых, возможность ежегодно бывать на курорте, даже машина и гараж рядом с домом — все это исчезнет для вас и не останется никому либо останется на короткое время. Во всяком случае, бессмертная душа ваша, неповторимое и единственное ваше бытие тут ни при чем. Что-то вы упустили».
На самом краю нашей необъятной Родины находится загадочная и непривычная на слух обывателю организация «Северстрой». За годы ее существования на Дальнем Севере или Востоке (автор нарочно отказывается от конкретизации места дислокации организации, ссылаясь на то, что «северстрой для каждого свой») в «сучьих кутках» замерзли десятки исследователей, навсегда остались в заснеженных долинах, поросших минералами и полезными ископаемыми, геологи-авантюристы, трусливые уехали из этого места в дальнейших поисках «благополучного стандарта», а сильные мира сего остались и открыли прииски касситерита, который позволил отправлять во время войны заводам олово и другие металы, необходимые стране в условиях военного времени, не дал стране уступить позиции на валютном рынке.
Куваев в самом начале романа отказывается от романтизации профессии, отказывается от фальшивых героев и партийной напыщенности. В «Территории» раскрывается ряд однозначных и известных читателю проблем, касающихся 1) бюрократизации организаций, подчиненных государственному аппарату; 2) засилия в них корыстолюбцев и проходимцев-выскочек, подавно не имеющих «государственное мышление»; 3) тяжелой борьбы идейных работников с вышеупомянутыми выскочками.
В «Территории» начальник главного геологического управления Илья Николаевич Чинков, по кличке «Будда», ведет тяжелую партийную и организационную борьбу с угодливым и ограниченным управленцем Робыкиным «Котей», при этом первый играет по «шахматным правилам», а второй в «очко или покер». Инженер Монголов, живущий по строгим армейским порядкам, под конец своей карьеры отказывается от них и исследует мир за пределами слов-категорий «Приказ» и «Выполнять». Крепкий вятский парень Баклаков становится закоренелым «геологом». Оставив позади юношескую вспыльчивость и наивность, он начинает уважать людей «от которых пахнет работой и потом» и презирать тех, кто «жаждет легких денег и быстрой славы».
Илья Николаевич Чинков «Будда»
В «Территории» герои ищут и находят ответ, волнующий каждого неравнодушного к жизни: «Зачем?». Опираясь на честолюбие, интуицию и силу человеческого разума, геологи-разведчики находят то, что по всем догадкам и доводам на этой местности найти было нельзя - золото.
В местах, о которых повествует Олег Михайлович, как на войне, не выжить трусам и подлецам, геройство воспринимается как данность, отсутствие сна и одержимость работой являются издержками профессии, выбранной добровольно.
На берегах «Северстроя» нет места и потрясающим парням, которые «сидят в кафе, тянут через соломинку портвейн с водой под названием «коктейль». Изображают прожигателей жизни. Или слабыми лапками пытаются ниспровергнуть. Что именно — они не знают. И не знают, что они, как гусеница против асфальтового катка истории.
Есть место для рискованных чудаков, грезящих новыми открытиями, которые принесут пользу стране, Отечеству. Есть место для тех, кто согласен жить по заповедям Высоцкого и Окуджавы, Грибоедова и Пушкина, Ланового и Гайдая, по заповедям тех, кто воспевал любовь к Родине, служение некоторому «высшему делу», призванию и презирал предателей и «прожигателей жизни».
«Если, путь пpоpубая отцовским мечом,
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жаpком бою испытал, что почем,-
Значит, нужные книги ты в детстве читал!
Если мяса с ножа
Если pуки сложа
Наблюдал свысока,
И в боpьбу не вступил
С подлецом, с палачом,-
Значит, в жизни ты был
Ни пpи чем, ни пpи чем!»
Владимир Высоцкий «Баллада о борьбе»
Окончание произведения хорошо резюмирует и аккумулирует мысль, которую О.М. Куваев с самого начала делает фабулой романа: «Если была бы в мире сила, которая вернула бы всех, связанных с золотом Территории, погибших в маршрутах, сгинувших в «сучьих кутках», затерявшихся на материке, ушедших в благополучный стандарт «жизни как все», — все они повторили бы эти годы. Не во имя денег, так как они знали, что такое деньги во время работы на Территории, даже не во имя долга, так как настоящий долг сидит в сущности человека, а не в словесных формулировках, не ради славы, а ради того непознанного, во имя чего зачинается и проходит индивидуальная жизнь человека. Может быть, суть в том, чтобы при встрече не демонстрировать сильное оживление, не утверждать, что «надо бы как-нибудь созвониться и…» Чтобы можно было просто сказать «помнишь?» и углубиться в сладкую тяжесть воспоминаний, где смешаны реки, холмы, пот, холод, кровь, усталость, мечты и святое чувство нужной работы. Чтобы в минуту сомнения тебя поддерживали прошедшие годы, когда ты не дешевил, не
тек бездумной водичкой по подготовленным желобам, а знал грубость и красоту реального мира, жил как положено жить мужчине и человеку. Если ты научился искать человека не в гладком приспособленце, а в тех, кто пробует жизнь на своей неказистой шкуре, если ты устоял против гипноза приобретательства и безопасных уютных истин, если ты с усмешкой знаешь, что мир многолик и стопроцентная добродетель пока достигнута только в легендах, если ты веруешь в грубую ярость твоей работы — тебе всегда будет слышен из дальнего времени крик работяги по кличке Кефир: «А ведь могем, ребята! Ей-богу, могем!».
День сегодняшний есть следствие дня вчерашнего, и причина грядущего дня создается сегодня. Так почему же вас не было на тех тракторных санях и не ваше лицо обжигал морозный февральский ветер, читатель? Где были, чем занимались вы все эти годы? Довольны ли вы собой?..»

Тяжёлая книга, нелегко читается из-за слога автора. Перескакивание с одного события на другое, несколько небрежно связанные между собой фразы с непривычки воспринимаются довольно тяжело, однако, где-то к середине книги я уже начала привыкать. И окунувшись в повествование, поняла, что не зря старалась.

Сильный роман о суровой природе, которая не прощает ошибок; людях, которые не бояться опасностей, трудной работы, одиночества, голода и холода. Людях, которые увлечены своим делом и готовы отдать за него всю молодость и последующие годы. Людях, которые готовы отстаивать свою точку зрения, преодолевать сопротивление противников и бюрократов, не отчаиваться в случае неудач и снова идти вперед. Это работа всей их жизни, требующая силы, воли, упорства, дисциплины.

Герои настоящие дядьки, каждый со своим характером и своей судьбой. Иногда мне было трудно их всех запомнить. Впрочем, это не мешало чтению.

Я как простой обыватель Подмосковья, живя в комфорте и благоприятном климате, с трудом понимаю, как выживают в таких условиях герои романа, полностью отдав себя во власть природы и посвятив всю жизнь любимой работе в суровой среде.

В общем, это во всех отношениях замечательный роман о свободных, сильных и счастливых людях. И в какой-то степени им завидуешь, что им много не нужно, чтобы почувствовать себя живым и нужным.

Люблю героев, которые восхищают, воодушевляют, удивляют, заставляют задуматься о важном, которые влияют на судьбы миллионов, не крича (а зачастую и не зная) об этом. Люблю историю нашей большой Родины. Люблю северную природу - такую потрясающе красивую и временами жестокую. Люблю великий и могучий, родной русский язык.

Итак, Баклаков - сила воли, смелость, настойчивость, доброта, простота. Кьяе - связь с глубоким, вечным. Гурин - меткие фразы, умение "облечь любую минуту жизни в яркую словесную оболочку, так что эта минута начинала сиять, как заводь в реке времени". "Территория" - место для настоящих мужчин.

Очень странные впечатления от книги.
Ощущение, что прочитаны отрывки, наброски, может быть воспоминания, может быть мечты.
Много людей. Они идут чередой, сталкиваясь и расходясь, появляясь и попадая с горизонта. Я не успевала проникнуться, полюбить или почувствовать неприязнь, пожалеть или порадоваться.
Только история Лидии Макаровны(один абзац текста) врезалась в память. Может потому, что это история женщины.
Я не представляю, как эту книгу можно было перевести в фильм. Надо пересмотреть, по свежим следам.

Чувство какой-то «глыбости», как будо читалась книга, вырезанная на каменных страницах.

Верно написано в одной из рецензий. Это производственный роман. Потому что всё подчинено работе. И все истории так или иначе о ней, а не о людях. Это как долгий вдох без выхода. Выдыхать пока некогда, а вдыхать надо-надо-надо.

Мало диалогов, хотя много личных мыслей. Совсем нет оценок происходящего. Скорее всего потому что есть всему одна оценка — всё та же работа, всё то же надо.

Это другой мир. Наверняка и сейчас есть люди, которые живут и работают именно так. В параллельной со мной вселенной.

Похоже в отношении этой книги существует читательский заговор - не ставить низких оценок, несмотря ни на что. Наверное за саму тему. Жизнь советских геологов, их задачи, споры, совещания, продвижение по службе, интуиция... Читать это невозможно. Пытаться пересказывать - тем более. Во всей книге не просто нет сюжета - нет даже возможности нарезать каких-то баек, Я всё детство провела на севере. в Билибино, потом в посёлке рядом с Мысом Шмидта. С каким вожделением и предвкушением я взяла эту книгу, чтобы опять хоть мысленно прикоснуться к тем местам, где вряд ли удастся побывать опять. Но не случилось. Это даже не роман, а производственный отчёт с лирическими вставками и литературными (слабо-литературными) портретами.

Даже удивительно, но я прочла этот, не побоюсь громкого слова, шедевр советской литературы только с выходом фильма "Территория". Т.е. перед просмотром решила ознакомиться с материалом (думала даже, что автор - мой современник). Книга меня поглотила... А я просто проглотиа книгу...)) На одном дыхании! Пока не закончила, не могла оторваться. Написано очень хорошим языком, душевно, со смылом. Только потом поняла, почему книга такая простая и цепляет... Оказывается, написала ещё в эпоху СССР. Сейчас так, увы, уже не пишут:(( О жизни, о людях, об их подвиге, о встрече с самим собою, своей сутью, как говорится, "без купюр". Тонко и естественно, как-то магнетически даже, веришь всему без остатка. Книга обязательна к прочтению всем и каждому, без вариантов:))

Знаете, бытие все-таки определяет сознание. А если не сознание - то хотя бы то, как это сознание проецируется в созданные человеком творения. Будь Олег Куваев кем-то другим - залетным гостем на Территории, пусть даже оставался бы он там не один месяц - книга вышла бы иной. Даже с тем же самым сюжетом она вела бы читателя за собой совершенно иначе, в ней не было бы сухости и лаконичности, звенящей недоговоренности, которая получилась у автора не со зла - просто именно так ведутся разговоры, именно так текут мысли в тех далеких и мало обжитых человеком краях.
Люди там - суровые, замкнутые, не тратящие слов попусту. Даже когда возникает конфликт, он решается быстро, резко, словно нет никаких запятых - только точки. Слово ли, дело ли - встал и сделал.
"Территория" - книга, в которой практически нет "воды". Даже той, которая была бы уместна - описания, эмоции. Автор, очевидно, даже не представлял, как можно использовать драгоценное бумажное пространство под что-то, не имеющее отношение к сути. Все четко, все по делу.
Да, это художественное произведение, а не мемуары - но сухость изложения одновременно работает в обе стороны: погружает читателя в атмосферу незнакомого, чужого мира и отталкивает недосказанностью, постоянно намекая, что этот мир - недоступен каждому, что в нем живут особые люди, связанные особой страстью, которую так сложно разглядеть на поверхности.
Я слышала, что фильм по книге не очень получился. Это вполне ожидаемо - актеры все-таки должны играть, должны жить - а как показать, что вся твоя жизнь - это та самая Территория? Как показать, что эту скупую, не прорывающуюся наружу любовь люди проживают руками, промывая бесконечные породы, уходя в экспедиции на месяцы безо всякой связи с обитаемым миром? Да и сам этот обитаемый мир выглядит лишь островком, затерянным среди бескрайних пространств.
Рекомендую ли я читать? Да, но не ждите, что автор вам все разжует и в рот положит. Как и Территория сурова со своими героями, так и Куваев суров со своим читателем, заставляя "промывать" материал по многу раз, прежде чем отыскать единственный золотой самородок.