Рассказы

Меньше всего, открывая новый рассказ Уэллса, я рассчитывал столкнуться с тем, что в нем оказалось. Я то думал, что это будет очередная фантастическая история, а оказалось, что это, в первой своей части, почти чеховская бытовая зарисовка, герой которой страдает от неудачного брака и собственной никчемности, неумения настоять на своем и сказать твёрдое "Нет!"

Мистера Кумс в грош не ставит собственная жена, подруга жены и хахаль подруги, которые в его доме большие хозяева, чем он сам. В результате - депрессивная истерика, побег из дома и желание покончить с собой, наевшись каких-то странных, на первый взгляд, ядовитых грибов. Момент, когда Кумс запихивает в рот красную шляпку гриба - ключевой, дальше всё пойдет совсем не так, как ожидал мистер Кумс, и не так , как ожидали те, кто знал мистера Кумса.

Гриб оказался не ядовитым, отчаявшийся герой не умер, но он оказал на него очень неожиданное влияние. Это был не мухомор, потому что автор ничего не говорит о белых пятнах на красном фоне, его гриб красный, с глянцевым отливом, хотя, может быть есть и такие виды мухоморов, но вот псилоцибин в этом представителе грибного царства конкретно присутствовал. У этого вещества, относящегося к лёгким галлюциногенам, довольно избирательный характер воздействия, зависит это, видимо, от целого ряда причин. Иногда они могут вызывать галлюцинации, дезориениацию, дереализацию, деперсонализацию, синестезию и ряд иных.

Но вот что интересно, псилоцибин активно используется в медицине в качестве препарата против депрессии и суицидальных поползновений, это как раз то, что угнетало героя рассказа. Решив свести счеты с жизнью, наевшись грибов, он на самом деле принял сильнейшее лекарство против своих недугов. В результате он не подвергся галлюцинациям, но пережил иное изменение сознания, обретя уверенность в себе и своих силах, ощутив способность действовать и почувствовав потенциал своей воли.

Закончилось это тем, что подруга с хахалем были с позор изгнаны, последний, хотя был сильнее и выше Кумса, был им изрядно напуган и избит, а супруга, узрев на что способен её робкий до сих пор муженек, предпочла больше ему не перечить, смирившись перед его главенством. Кстати, даже в этом отношении Уэллс не слишком погрешил против истины, потому что, как написано в научных статьях про псилоцибин, даже однократное его применение может вызвать долговременное изменение качеств характера.

Так что, не найдя фантастики в рассказе, я хотел принять за фантастику последствия изображенных событий, но не тут-то было, оказывается и это возможно. Что же, остается только посетовать на мистера Кумса за то, что он не сохранил в душе своей благодарности красному грибу, попавшемуся ему в самую трудную минуты жизни и кардинально изменившего эту жизнь.

Один из лучших рассказов Герберта Уэллса в замечательном переводе Корнея Чуковского. Суть его в том, что сотрудник одной из лондонских лабораторий, которого зовут Сидней Дэвидсон во время сильного грозового разряда оказался подвергнут воздействию странной визуальной аномалии. Дэвидсон находился в Лондоне, сохранял все ощущения - слуховое, тактильное, кинестетическое, но не визуальное. Потому что он ничего не видел и не воспринимал зрительно из того, что происходило вокруг него, но получал совершенно другую визуальную картинку.

Дэвидсон как-будто находился где-то на берегу не то моря, не то океана, постоянно наблюдая морской пейзаж. Он не просто не видел окружающей его действительности, он не видел частей собственного тела, было ощущение, что его глаза, а точнее сказать - источник визуальной информации - был зафиксирован где-то на морском берегу. При этом перемещения тела Дэвидсона в реальном мире заставляли и источник видения перемещаться, так передвигаясь в коляске по городу однажды он сдвинул источник видения в сторону моря и он погрузился в воду и пошла зрительная информация о подводном мире и его обитателях.

У сегодняшнего читателя возникает четкая аналогия, создается впечатление, что в результате какой-то необъяснимой аномалии зрительный центр Дэвидсона переключился на "удаленную камеру", картинку которой и стал воспринимать в качестве реальной. Мы сегодня даже не усомнимся, что Уэллс в этом рассказе намекает на реальную возможность передачи движущегося изображения на расстоянии, то есть на телевидение.

Рассказ написан в 1895 году, к этому времени уже существуют факсимильные машины Александра Бейна, Уиллоуби Смит открыл фотопроводимость селена, а Генрих Герц - внешний фотоэффект. Уэллс, следивший за научными открытиями, естественно, был в курсе этих свершений и в большой мере понимал, к каким результатам в конечном счете это может привести - к возможности передачи изображения на расстоянии.

Но даже фантаст пока не представлял как такую возможность изобразить технически. Я не думаю, что у него не хватило фантазии, скорее он специально выбрал сюжет с элементами мистической составляющей, как более приемлемый для неподготовленных к таким идеям читателей. И тот факт, что "картинка" Дэвидсона была не галлюцинацией, а четким репортажем того, что происходило в это же время на одном из приантарктических островов, парадоксальным образам усиливают оба возможных эффекта - и мистический, и научный.

Автор оставляет открытым вопрос - что же именно служило источником видения Дэвидсона, каким образом некая точка в пространстве, способная к перемещению, стала транслировать изображение в принимающее устройство - мозг молодого английского ученого. Наверное, он не рискнул заниматься технической стороной явления, рассудив, что всё равно не угадает.

Есть ли жизнь на Марсе? Задолго до лектора из "Карнавальной ночи", которую уже очень скоро покажут по очереди все центральные каналы, задавались этим вопросом виднейшие умы человечества. Среди них был и столп научной фантастики конца XIX века - Герберт Уэллс.

Его ответ - положительный, но не забываем, что Уэллс писатель, а не ученый, а писатели не обязаны придерживаться выверенных фактов, они чаще пускаются в плавание по вольным волнам своей фантазии. Марсианский мир по версии Уэллса в корне отличается от земного. Эволюция животного мира пошла на Красной планете совершенно по иному пути - в царстве фауны здесь господствуют насекомые. А роль носителей разума играют некие крылатые существа, напоминающие земных бабочек. Они живут в роскошных дворцах с круглыми окнами, используемыми ими в качестве дверей. Возле зданий сооружены высокие мачты с хрустальными шарами на верхушках, смысл этих сооружений так и остался невыясненным ни для автора, ни для читателей.

В качестве домашнего скота тоже используются разного рода насекомые - на лугах пасутся жуки, участь тягловой силы влачат бескрылые мухи. В марсианском мире просто чудесная экология даже в сравнении в земной конца XIX века.

А известно всё это становится героям рассказа через оказавшееся в их распоряжении странное хрустальное яйцо, точно такое же, как и на мачтах марсиан. Им даже удается установить точку наблюдения за чужим миром, оказывается их яйцо существует сразу в двух мирах. Если к яйцу на Марсе подлетает абориген, его "лицо" с выпуклыми глазами и хоботками вместо рта, становится очень хорошо видно наблюдателям с Земли.

Уэллс никак не объясняет странные свойства хрустального яйца, неведомо как и когда попавшего с Марса на Землю, об этом читателю представляется погадать самому. Ну, и как положено в таких "странных" рассказах - главный раритет бесследно пропадает, унося вместо в собой тайну своего происхождения и возможность заглянуть в инопланетный мир.

В 1909 году Джек Лондон напишет своего прославленного "Мартина Идена", но за 13 лет до этого в англоязычной литературе уже случился очень трагичный герой с такой же фамилией, правда, имя у него было иное - Эдвард Джон Иден.

Из всех рассказов Уэллса именно этот произвел на меня самое могучее впечатление, помню с каким ужасом я осознавал трагедию, произошедшую с молодым Иденом. В конце 70-х, когда я читал рассказ, идея переселения человеческого Я из одного тела в другое, была для меня абсолютно нова и просто ошеломила своей бесчеловечной подлостью. Я же, по молодости своих лет, естественно отождествлял себя с Иденом, а не с Элвешем. Помню, у меня волосы вставали дыбом, когда я читал о том, как Иден постепенно осознает свое превращение в немощного старика. Сначала увидел свои "чужие" руки, потом обнаружил полное отстуствие зубов, потом увидел в зеркале... мистера Элвешема. Почувствовать себя таким обманутым, таким ограбленным - такое ограбление не идет ни в какое сравнение с потерей денег и имущества, у молодого человека украли много больше - его молодость, его силы, надежды, мечты, его несостоявшуюся жизнь. Это даже ужаснее чем просто убийство, это убийство с особой издевательской жестокостью.
Быть молодым, полным желаний и сил и оказаться замурованным и раздавленным в этой трясущейся развалине!..

А мистер Элвешем, при всей подлости с которой он обошелся с Иденом, выступает гениальным ученым, который открыл паразитический способ бесконечного продления жизни и тайно эгоистично пользуется им. Он очень пристально выбирает свою очередную жертву, особенно придирчиво относясь к состоянию здоровья "своего" нового тела. Почему я написал "очередную", из рассказа не ясно, был ли Иден первой жертвой ученого-злодея или тот уже неоднократно повторял свой дьявольский эксперимент, но по уверенному поведению Элвешема создается впечатление, что он уже проделывал нечто подобное и, может быть, далеко не единожды.

Особый шик вызывает способ, которым он передает себе же своё состояние, заманивая им же будущую жертву. Это рассказ, который после прочтения стоит еще раз перечитать, когда уже знаешь, чем всё закончилось, слова, произносимые Элвешем, звучат еще более иезуистичнее и коварнее.

И все-таки Элвешем не смог изобрести эликсира вечной молодости, он научился похищать чужие тела, переселяя в них своё Я, но у него не было никаких гарантий перед провидением Господним, другими словами, перед слепым случаем. А это значит, что чем дольше он жил на свете в разных телах, тем процент несчастного случая становился для него все более явственным. Что в конце концов с ним и произошло - Агасфера из него не получилось.

Один из ранних рассказов Уэллса, в котором я неожиданно для себя увидел прообраз будущего большого романа этого автора "Человек-невидимка".

Главный герой рассказа - безымянный изобретатель, который открыл технологию по изготовлению алмазов. Нет, он абсолютно видим, почему же тогда я вспомнил о "Человеке-невидимке", что у них общего?

А общим является судьба, определяемая научным изобретением. Оба обладают секретом революционной технологии, способной перевернуть мир, и оба, отторгнутые обществом, загнаны в угол и борются за выживание в этом жестоком мире, не в состоянии обратить в богатства и достояние свои научные открытия.

Трагедия главного героя рассказа в том, что он, научившись делать искусственные алмазы высокого качества и мечтая сказочно разбогатеть на своем открытии, вынужден вести образ жизни бродяги и нищего. Так сложились обстоятельства, что он, несправедливо обвиненный в изготовлении бомб (читай - в терроризме), может сам пойти в полицию и разъяснить суть своего опыта. Но тогда он сможет заработать только на тех пяти алмазах, что уже успел создать, раскрыв секрет своей технологии. Он же хочет производить алмазы без конкуренции, зарабатывая на этом миллионы.

Не соглашаясь на синицу в руках и грезя о журавле в небе, он теряет намного больше, чем хотел бы приобрести, он теряет самую жизнь, которая протекает мимо, оставляя его на обочине. И он может в один момент всё изменить, да, он не станет монополистом, но получит свою долю, которая будет достаточно весомой. Но принцип "всё или ничего" оказывается сильнее его самого, он не в силах отказаться от своих собственнических амбиций.

Гениальный изобретатель оказывается жертвой своего неумения расставлять жизненные приоритеты и выбирать эффективную стратегию по реализации своих идей. Он исчезает из поля зрения рассказчика, которому готов был продать крупный алмаз всего за 100 фунтов, чтобы иметь хоть какие-то деньги на жизнь. Скорее всего, он просто не выжил в трущобах Лондона, доведенный до отчаяния невозможностью достойно продать свои алмазы. Злая ирония судьбы - человек, сидящий на алмазных россыпях, погибает от нищеты.

Рассказ является данью, отданной Уэллсом тому ужасу, который таится для обычного человека в бездонных глубинах Мирового океана. Фантасты не всегда видели источник угрозы человечества в далеком космосе, частенько в их произведениях источником такой угрозы выступал довольно близкий океан.

Наверное, здесь нужно судить следующим образом - угрозу мерещится в том, что менее изучено. Космос в этом отношении представляется неисчерпаемым вместилищем разного рода опасностей - от столкновения с гигантским метеоритом до вторжения инопланетян. Но и океан в глубинной своей части практически не изучен, и богатая фантазия может нарисовать сотни угроз, таящихся во многокилометровых впадинах и ждущих своего часа. Поэтому эта тема так популярна у авторов, работающих в жанре фантастики и ужасов.

Герберт Уэллс своим рассказом "Морские пираты" в какой-то мере предвосхитил последующие в ХХ веке книги Лавкрафта, Симмонса, Бенчли и многих других. А Джон Уиндем в своем романе "Кракен проснется" объединяет в одно тему опасности глубин и инопланетного вторжения.

В рассказе Уэллса речь идет о вымышленном виде цефалоподов под названием Haploteuthis ferox. Цефалоподы это, если вы подзабыли школьный курс зоологии, - головоногие. Другими словами - крупные моллюски, такие как осьминоги, кальмары и каракатицы.

Что-то произошло в глубинах мирового океана, что заставило громадные полчища гигантских цефалоподов всплыть в верхние слои океана и развязать настоящий террор возле берегов доброй старой Англии. Особенно досталось побережью Корнуэллса и Девона, прожорливые моллюски не просто нападали на купающихся в море людей, войдя во вкус человечинки, отвратительные твари устраивают дерзкие нападения на лодки, создавая массой своих тел невероятную густоту вокруг легкого судна, а затем переворачивали его и поедали всех, кто в лодке находился. Дело происходит, естественно, во время написания рассказа, то есть, самый конец XIX века, и у человечества практически нет достойного средства, чтобы дать отпор такому наглому посягательству на власть Homo sapiens над водной стихией.

Кажется, что теперь купаться в открытой воде и выходить на легких судах больше уже не придется, не рискуя подвергнуться нападению обнаглевших цефалоподов, но как неожиданно все началось, так неожиданно все и прекратилось, видимо, так в глубине что-то пришло в изначальную норму и моллюски вернулись домой. Остается только гадать, кто их потревожил - Кракен разбушевался или, ждущий подрастающего Лавкрафта, Ктулху немножко дал о себе знать. Так или иначе, но рассказ Уэллса поднял со дна мирового океана очень популярную тему.

Еще один юмористический рассказ из творческого наследия Герберта Уэллса. По сути, весь рассказ монолог лондонского лингвиста профессора Гнилстока. Переводчик перевел первую часть фамилии на русский, вторую оставив на английском, в результате получился "склад гнили", или, если вам угодно, "склад грязи".

Фамилия у профессора говорящая, ведь он занимается коллекционированием и классификацией ругательств на всех возможных языках. Он очень обеспокоен тем фактом, что искусство ругательства в европейских языках переживает явный кризис. Ну, что это за ругательства такие, если чуть ли не самым крутым считается чертыханье. Английский мужчины очень огорчают профессора, такое впечатление, что они совершенно разучились ругаться, скатившись до пресных банальностей. Ученый даже проводит рискованные научные эксперименты - не платит чаевых лондонским кэбменам, но даже такая тактика не приносит ему новых неизученных ругательств.

Радуют только женщины, чей язык с каждым днем становится всё образнее и... грязнее. Именно чопорные английские дамы родили такие перлы, которые просто поразили профессора, например "прахоблуд" и "задрибабочка". Но в целом, в плане ругательств современные европейские языки очень уступают валлийскому и гэлльскому.

Но настоящее ругательское богатство, настоящие перлы и жемчужины - там - на Востоке. Профессор Гнилсток находит свою сокровищницу в Индии, особенно его заворожила бенгальская брань. Ну, что же, оставим его наслаждаться бенгальскими ругательствами, и будем надеяться, что он догадается расширить свои "восточные" интересы. Ведь есть еще славянские языки, а в этих языках есть такие шикарные ругательства, на фоне которых чертыханье выглядит чуть ли не изысканным благородством. Представляю как отвисла бы его челюсть, если бы он услышал речь российского прораба. А если бы он еще понял, что с помощью этих ругательств можно не только выражать отрицательные эмоции, но и передавать целые блоки осмысленной информации, восторгу его не было бы границ.

Господа европейские ученые, изучайте славянские языки, которые насыщены изысканными гендерными ругательствами с тюркскими корнями.

Этот изящный рассказ - дань, отданная Уэллсом портретной теме, бывшей невероятно популярной в романтический период мировой литературы и практически весь ХIХ век. Мистическую сторону взаимоотношений творца и его произведения, или того, кто был изображен на портрете, пытались исследовать многие писатели.

Из самых известных произведений на эту тему стоит помянуть в первую очередь "Портрет Дориана Грея" Уайльда и "Портрет" Гоголя. А ведь был еще "Метценгрештейн" Эдгара По, "Таинственный портрет" Ирвинга, "Комната с гобеленами" Вальтера Скотта, "Дом судьи" Брэма Стокера, "Злой рок семьи Дарнуэй" Честертона.

Вот и Герберт Уэллс не смог пройти мимо. Герой его рассказа - не очень успешный художник Хэррингей. С ним происходит удивительный случай, портрет уличного шарманщика, который он начал писать накануне, вдруг проявляет признаки самостоятельности, он перестает слушаться кисти творца и в уголках выписываемого рта появляется усмешка, которую Хэррингей писать не планировал. Возможно, причиной тому было невысокое мастерство художника, а может его сомнения по поводу названия будущей картины. Сначала он планировал название "Молитвенный экстаз", но углядев в чертах шарманщика что-то дьявольское, решил, что больше подойдет "Молитва безбожника". Или "Мефистофель"? Или "Страдалец пилигрим"? Или, или, или....

И тогда портрет ожил: он закрыл глаза и стер рукой с лица ту краску, которая ему не понравилась. А дальше начинается диалог портрета с художником, постепенно перерастающий в монолог портрета, обличающего Хэррингея в бесталанности, художественной беспринципности, отсутствии творческих идей. Портрет, или тот, кто воспользовался портретом для того, чтобы соблазнить художника, предлагает ему вдохновение за душу.

Но Хэррингей напуган, он пытается замазать дьявольский лик красной краской, а цена растет: два шедевра, которые выйдут из-под кисти продавшего душу, три, четыре, пять! Всё решает банка эмалевой краски цвета "воробьиного яйца". С эмалью дьявол справиться не смог - душа Хэррингея была спасена.

Первое, о чем подумал спасенный после того, как опасность миновала, так это то, что он не догадался сфотографировать дьявола. Да может и не стоила его душа той цены, что давал за неё нечистый, ведь после этого таинственного приключения Хэррингей не создал не то что ни одного шедевра, ни одной более-менее стоящей вещи.

Не хотел ли Уэллс сказать, что любое по-настоящему гениальное творчество, это - всегда что-то таинственное, это всегда сотрудничество с некими мистическими составляющими собственной души, и художник сам не в силах разобраться - от добрых они сил или от их антагонистов, а тот, кто отвергает такое сотрудничество, по-любому обречен на творческое бесплодие.

Если вы ждете от Герберта Уэллса очередной фантастический рассказ, то не в этот раз. Здесь писатель раскрывается как замечательный юморист и сатирик. Вообще-то, этот жанр был свойствен английскому классику даже в большей степени, чем, прославивший его, фантастический. В известном 15-томнике 1964 года, только первые 5 томов отданы фантастике, остальные 10 - это бытовые романы, статьи, киносценарии и сатира. Но вот этот рассказ попал почему-то в 1-й том, разбавив немножко фантастическую составляющую.

В рассказе повествуется о парочке международных авантюристов - англичанине и индусе, затеявших остроумную комбинацию по избавлению от лишних денег благосостоятельной публики, путешествующей на океаническом пароходе. Им удалось очень неплохо заработать на человеческой жадности, но, как правило, все авантюристы и зарабатывают на этом качестве доверчивых жертв.

Парочке жуликов для реализации своего плана понадобился оригинальный реквизит в качестве драгоценного бриллианта и пятерки страусов. Но рассказ написан так мастерски, что читатель до последних строчек не понимает, что перед ним разыгрывается уникальная афера. И только в последнем абзаце всё проясняется.

Чем-то этот рассказ напомнил наши классические "Двенадцать стульев", в обоих случаях речь идет о бриллиантах, только у Ильфа и Петрова они в стульях, а у Уэллса - в страусах. Также присутствует аукцион, разница только в том, что наши Бендер с Кисой охотятся за сокровищами, а английские - разводят охотников за халявой.

Рассказ, написанный Уэллсом в 1895 году, скорее можно отнести к юмористическому жанру, нежели к фантастическому. Злодей оказывается одураченным хвастливым профессором, вернее, профессор умудрился одурачить и самого себя, и злодея.

Однако, в этом небольшом по объему рассказе Уэллс, возможно, впервые в мировой литературе поднимает проблему биологического оружия. Очень живописно описываются последствия возможного распространения бациллы холеры в лондонском водопроводе. Нам может казаться, что тогда, за 20 лет до начала Первой мировой войны, когда мир был еще относительно юн, по сравнению с собой же, пережившим две вселенские бойни, эта идея могла сильно удивить современников писателя.

Думаю, вряд ли. Первое в истории применение биологического оружия принадлежит Ганнибалу, который еще в III веке до нашей эры умудрился забрасывать за стены осажденных им городов глиняные горшки с ядовитыми змеями. Но, это, что называется цветочки.

Годом рождения настоящего бактериального оружия можно считать 1346. Тогда монгольское войско осаждало генуэзскую крепость в Крыму - Кафу, нынешнюю Феодосию. Среди монголов началась чума, тогда они стали перебрасывать трупы своих больных за крепостную стену, спровоцировав эпидемию среди защитников. Учитывая, что первое применение пороха в Европе датируется 1207 годом, выходит, не намного он и старше.

Потом нечто подобное проделала русская армия во время Северной войны со Швецией. Ну, а про идею британского генерала Амхерста уничтожать индейцев с помощью одеял, зараженных оспой, говорено уже немало. Так, что в конце XIX столетия эта идея была не нова.

Вот на что Уэллс действительно первым обратил внимание, так это на возможность попадания биологического оружия в руки террористов (по тем временам именуемых автором анархистами). В рассказе все заканчивается благополучно, но, если бы в пробирке была настоящая холерная палочка?

Так что этим маленьким рассказом гениальный фантаст обозначил довольно большие проблемы, которые ждали человечество в будущем. В 1925 году, еще при жизни автора, будет подписана Женевская конвенция о запрете биологического оружия. Но две страны воздержатся от её подписания, это - Япония и США. Японцы в сороковые годы натворят немало бед в Китае, проводя эксперименты с инфекционными болезнями. Американцы закроют свои программы только в 1969 году.