Рассказы

Кто не знает сюжетов самых известных романов Герберта Уэллса: "Машина времени", "Война миров", "Человек-невидимка", "Остров доктора Моро". Произведения эти довольно динамичные, приключенческая и фантастическая линии в них настолько мощные, что заслоняют для многих читателей философскую основу этих произведений. А ведь английский фантаст практически в каждом своем произведении поднимал тему, которая позднее превращалась в самостоятельное направление фантастической литературы, и без заложенной в неё философской проблемы вряд ли такое оказалось бы возможным.

Небольшой по объему рассказ "Страна слепых" несет в себе такой глобальный мировоззренческий смысл, что достоин быть назван чуть ли не лучшим произведением писателя. И меня откровенно удивляет его относительная непопулярность среди "продвинутых" читателей, а еще больше удивили рецензии на него уже написанные и опубликованные на сайте - люди видят какие-то частности или даже то, чего в рассказе и в помине нет, но главное так и ускользает от их внимания, как бы иронизируя над названием - "Страна слепых".

Основа сюжета - в отгороженный от внешнего мира социум слепых от рождения людей попадает зрячий человек, но вместо того, чтобы стать "королем в стране слепых", он оказывается отторгнут. Его способность видеть здесь не востребована, более того, все принимают его за сумасшедшего, ведь то, о чем он рассказывает просто не существует, все его рассказы просто больные фантазии, идущие в разрез с опытом и здравым смыслом.

Вас удивляет то, что я написал? Да, нас это удивляет, потому что мы наделены способностью видеть, а представьте, что вы прекрасно существуете в мире, где ни у кого такой способности нет, и социум идеально приспособлен к жизни в таких условиях. Или давайте по другому, все слышали про "третий глаз"? Только никто его не видел, и большинство людей не верят в реальность его существования, а тех, кто претендует на такую способность определяют либо в шарлатаны, либо как раз в сумасшедшие.

"Страна слепых" - это не какая-то деревушка в Андах, это наш с вами мир, это мы живем в стране слепых, потому что нам не дано воспринимать мир в иных измерениях и иными органами чувств. Вспомните крылатую фразу Ленина: "Материя – это объективная реальность, данная нам в ощущениях". Чувствуете подвох? Если нет ощущений, то нет и материи. Мы способны воспринимать только ту материю, читай - реальность, которая регистрируется нашими органами чувств.

Так что не спешите осуждать жителей "слепой деревни" за косность и дикость, они очень даже продвинуты в понимании того мира, который дан им в ощущениях, их космография практически безупречна, всё имеет логичное и конкретное объяснение, и именно трезвый рационализм не позволяет им принимать всерьёз рассказы Нуньеса, так зовут их зрячего гостя.

И на этом фоне совсем некстати выглядят определения о том, что, дескать, рассказ Уэллса о "победившем тоталитаризме". В современном мире модно во всем выискивать протест против этого самого тоталитаризма, но мы постоянно забываем, что самый мощный тоталитаризм порождает не диктаторский политический режим, которого, кстати, в деревне слепых и в помине нет, а тот самый общественный договор. Именно общественный договор рождает принципы морали и права, которые на начальном - понятийном, скажем так, этапе оформляются, например, в заповеди, и лишь с развитием государственных институтов превращаются в законы.

Общественный договор работает и сейчас, причем намного кровожаднее тех же самых законов, возьмите хотя бы культуру отмены, которая царит сегодня в "самом развитом и самом не тоталитарном" западном обществе. Вот он - настоящий тоталитаризм в действии, далеко не каждый способен пережить обрушивающиеся на "имеющих свой взгляд" остракизм, осуждение и травлю. Поэтому побеждает конформизм, диктующий слиться с толпой и отказаться от своих "ненужных глаз" - будь как все, и тогда не тебя будут пинать, но ты сам сможешь пнуть умника, посмевшего не согласиться с нами - осуждающими и клеймящими!

И, не видя этого, мы осуждаем жителей деревни слепых за то, что они решили ослепить Нуньеса? Это она - наша слепота: разве наш социум ежедневно и ежечасно занимается не тем же самым? А ведь слепые желали Нуньесу добра, и это было не единоличное решение какого-то тоталитарного тирана, нет, это было общее мнение всего социума, кстати, принятое на собрании старейшин, то есть, демократический принцип, как ни странно, был соблюден, и даже возлюбленная Нуньеса умоляла его согласиться на операцию, потому что тогда он станет как все, и ему же самому станет лучше..

Нуньес сбежал, он выбрал свободу и зрение..., хотя в его случае это означало выбрать смерть, скорее всего он погибнет в снегах гор, через которые не сможет пройти. Но финал Уэллс оставил открытым - каждый читатель может выбрать свое видение концовки.

Но задумайтесь, если современные люди в большинстве своем не способны пережить травлю и остракизм, то что говорить о людях, живших в период племенной организации, ведь выпадение из социума почти без исключений означало гибель от голода, агрессивных иноплеменников или диких зверей. И поэтому люди не мыслили себя вне рамок общественного договора, право на свое мнение появится много позже, но даже сегодня попробуйте его отстоять. Поэтому даже в наше время вам придется либо "уйти в горы", либо согласиться на операцию "по удалению глаз".

Вот вам и "фантаст" Уэллс... или всё-таки философ?

В качестве музыкальной иллюстрации песня про добровольный отказ от органов чувств (это шутка) в исполнении забытой, но очень очаровательной Вероники Кругловой.

Этот рассказ мне вспомнился, когда стали распространятся сведения о природе поразившего человечество коронавируса. Я имею в виду тот факт, что он перешел к людям от летучих мышей. Согласитесь, что летучая мышь не частый герой книжных страниц, я, например, смог вспомнить только две книги, в которых эта милуя зверушка выступает в качестве одного из главных героев: первая - это "Волкодав" Марии Семёновой с её Нелетучим Мышем, а вторая - вот этот небольшой рассказ Герберта Уэллса.

Рассказ-то небольшой, зато летучая мышь, нападающая на главного героя - астронома Вудхауза - просто гигантская. Дело происходит в Индонезии, на острове Борнео, где на вершине горы, среди леса, находится астрономическая обсерватория, которая и носит столь экзотическое название - Аву.

Ночами неприкаянный Вудхауз ведет наблюдения за Млечным Путем, кажется, что он никому не мешает, и никому до него нет дела. Но, либо ночь была слишком лунной, и блеск линз телескопа привлек гигантскую летучую мышь, либо она - эта самая мышь - изначально была настроена агрессивно и искала на ком бы зло сорвать, но так или иначе, она атаковала сначала телескоп, а затем и астронома.

Так что с определенной натяжкой можно констатировать, что Вудхауз в ту ночь открыл созвездие Летучей Мыши, ведь снаала он увидел её в телескоп, когда она загородила собою всю Вселенную. Сражение вышло кровавым, летающий монстр, понеся серьезные потери, был вынужден отступить в ночь, но и ученому досталось не слабо. Потом Вудхауз узнает, что местные даяки толкуют о некой твари, которую они именуют не то колуго, не то клангутанг. Вот, не знаю, что на местном языке означает кланг, но утанг - это лесной, помните орангутанга - человека лесного.

Вот и возникает вопрос: а где больше тайн, достойных изучения: в далеких галактиках или у нас под боком. Нет сомнений, что изучать нужно и то, и другое, но, как выяснятся плохое знание земной фауны может препятствовать астрономическим исследованиям. В любом случае - мир полон непознанных тайн.

А Вудхаузу 130 лет назад, видимо, здорово повезло, клангутанг его серьезно покусал, но о том, что жертва нападения заболела атипичной пневмонией, автор ничего не сообщает. Понимаю, что, может быть, моя шутка не очень-то к месту, но вся эта котовасия с пандемией уже так достала, что юмор - самая лучшая защита.

Герберт Уэллс считается признанным фантастом, но этот рассказ балансирует где-то между сатирическом жанром и ужасами. Начинается он именно в юмористическом ключе, когда мы знакомимся с постаревшим ребенком по имени Уинтер Уэдерберн. Сей 56-летний джентльмен, ведущий неторопливую обывательскую жизнь больше всего томится от скуки и однообразия собственного благонамеренного существования. Он искренне завидует тем из знакомых, в жизни которых случаются хотя бы какие-нибудь "приключения". Вот у кого-то заболели цыплята, кто-то вывихнул ногу, а кому-то повезло сломать берцовую кость. И только в жизни Уэдерберна ничего никогда не происходило.

Не происходило до тех пор, пока он не купил сморщенный корень странной орхидеи, добытой где-то в глубине джунглей, среди мангровых болот. Тот энтузиаст, которому повезло найти корень орхидеи, погиб там же в болоте, пиявки высосали всю его кровь, когда его нашли спутники, а орхидея лежала рядом с бездыханным трупом.

Вот этот "корешок" и приобретает на аукционе, устроенном для цветоводов-селекционеров, достопочтенный мистер Уэдерберн. В момент покупки он даже не догадывался, что все его заветные мечты о самых настоящих приключениях прямо на глазах начинают приобретать жизненное воплощение. Орхидея, которая, кстати, сразу не понравилась обладавшей развитой интуицией экономке Уэдерберна, несла в себе такой заряд будущих приключений, что их могло бы хватить и на несколько человек.

Короче, с этого момента и начинаются обещанные ужасы, и, если мистер Уэдерберн остался жив, то благодарить он должен свою экономку, а вот в том, что он чуть не погиб виновата... я думаю, вы уже догадались, кто может быть в этом виноват, но в детали ужасающего происшествия я вас посвящать не буду, дабы не отбить у вас желания познакомиться с первоисточником. А оно того стоит, потому что несколько минут мурашек по спине и прочим частям тела особо впечатлительным читателям я обещаю.

Рассказ о том, что авантюризм редко может довести до добра, а если в дело замешан таинственный и загадочный Восток, то практически никогда. Два главных героя - англичане Хукер и Эванс, у которых за душой не водится лишнего пенни, узнают, что один старый китаец Чанг Хи нашел на одном из труднодоступных островов Юго-Восточной Азии останки испанского галиона, потерпевшего крушение по пути из Филиппин, на борту которого были золотые слитки. Китаец перепрятал клад, надеясь его потом забрать.

Англичане силой отбирают у него карту, на которой Чанг Хи отметил место, где зарыл испанское золото. И вот друзья-авантюристы на острове, а вот и золото! Правда, клад уже выкопал какой-то другой китаец, наверное, он как-то узнал тайну Чанг Хи еще раньше, но ему не повезло, он отчего-то умер, возможно, от укуса змеи.

Эванс с радостью бросается к золоту, а вот Хукер медлит, ему накануне снился сон, в котором Чанг Хи вел себя крайне загадочно и очень хитро усмехался, Он не может объяснить сам себе, что его тревожит, но он очень чутко предчувствует неотвратимую беду. Надо быть предельно осторожным, что-то здесь не так!

Подозрения Хукера усиливаются, когда Эвансу становится плохо, у того начинают болеть руки, он начинает синеть, ему становится трудно дышать, и вот, у него уже начинается предсмертная агония. А золото-то надо дотянуть до челнока. Хукер берет в руки слиток и чувствует, как ему в палец впивается тонкий шип...

И в этот момент Хукер понимает всё, и ему становится ясен смысл того жуткого сна, и понятна ухмылка старого китайца, этот шип был точно таким же, какими стреляют даяки из своих духовых ружей. Хитрый китаец надежно защитил свое сокровище.

Хукер начинает, как бешеный, отсасывать кровь из раненого пальца, но... он чувствует тупую боль в руках, которая подступает к горлу и разливает по всему телу. Последнее, что возникает перед его стекленеющим взором - таинственная улыбка Чанг Хи.

И, хотя рассказ описывает конкретную ситуацию, он все же является общей схемой деятельности большинства авантюристов, которые хотят получить всё и сразу. Как правило, они не в состоянии учесть все обстоятельства той авантюры, которая должна сделать их богатыми и счастливыми, обязательно упускается из вида какой-нибудь шип, который оказывается роковым, и губит всю хитро-задуманную комбинацию. Смертельный финал, конечно же, далеко не обязателен, но в рассказе рассматривается вариант крайней степени риска.

Хороший рассказ, сочный и колоритный, но, боюсь, сейчас на Западе он попадет, или уже попал, в список запрещенной литературы по причине расширения рамок толерантности. Так сейчас называется модное психическое заболевание, охватывающее массы, и чем-то напоминающее пляску Святого Витта.

А всё потому, что главный герой рассказа "черномазый" (то термин автора), недавно попавший в Лондон, и оказавшийся в распоряжении механика, обслуживавшего батарею из трёх динамо-машин, приводивших в движение лондонские трамваи. Этого темнокожего парня звали Азума-зи, он был очень ленив, но смирен и покладист, безропотно принимая побои механика Хэлройда. А Хэлройд всегда давал свободу рукам, когда выпьет, а выпивал он почти ежедневно, но Азума-зи воспринимал побои как должное.

Хэлройд частенько задумывался, что же творится в этой "черной" голове, и сам проложил путь к собственной гибели, когда стал презентовать Азума-Зи динамо-машину в качестве всемогущего бога. Приём сработал - дикарь уверовал! Правда, он выделил из трех машин самую большую и мощную, она и стала его господином. Очень скоро тайком он поклялся ей в верности и признал себя её рабом. Когда Хэлройда не было рядом Азума-Зи молился своему могучему вечно чем-то недовольному богу. Но однажды механик застукал его за этим занятием, и стал препятствовать "общению" бога с его апологетом.

Этим своим поведением Хэлройд подписал себе смертный приговор, потому что люди создают себе богов. Азума-Зи создал своего бога, и его бог не мог питаться святым духом, ибо это был нормальный языческий бог, как в родной деревне, которая осталась за тысячи километров от Лондона, а нормальный бог питается мясом и кровью жертв. Чтобы бог не сердился и благоволил к своему почитателю, ему нужно принести жертву, это и дикарю понятно - бедный Хэлройд...

Уэллс ставит перед собой и своими читателями вопрос: а что происходит, когда встречаются прогресс и дикарство, кто оказывается сильнее: прогресс облагораживает дикаря, или, наоборот, дикарь находит в прогрессе то, что соответствует его дикарскому мировосприятию? Судя по истории с Хэлройдом и Азума-Зи, скорее, второе, но не сам ли механик в этом виноват, ведь он не видел в чернокожем человека, не просвещал его, а подыгрывал темным началам, которые разыгрались с особой силой в голове у одинокого и забитого человека, оказавшегося в чуждом и непонятном мире, вот он и нашел для себя приемлемое объяснение окружающего.

У Герберта Уэллса есть две личины: более прославленная и популярная - писателя-фантаста, и менее известная - писателя-сатирика. Рассказ про незадачливого и вместе с тем гениального грабителя - Тедди Уоткинса относится ко второй ипостаси автора.

Думаю, этот рассказ можно считать замечательной иллюстрацией к известному высказыванию Дейла Карнеги: Если судьба преподносит тебе лимон, сделай из него лимонад. А еще к избитой поговорке: Не было бы счастья, да несчастье помогло.

В имении Хэммерпонд, расположенном в одном из живописнейших уголков Суссекса, хранятся бриллианты леди Эвелинг. Вот на них и позарился старина Тедди. Всё, что он делает на пути к заветному сокровищу, вызывает здоровый смех у читателя.

Человек, ни черта не смыслящий в живописи, он отправляется в Хэммерпонд и изображает из себя художника. А там, между прочим, полно настоящих художников. Казалось бы, они должны сразу раскусить самозванца, но не тут-то было, Уоткинс, демонстрирующий полнейшее невежество в вопросах живописи, производит на пишущую братию совершенно иное впечатление - они принимают его за сумасшедшего, в хорошем смысле этого слова, гения.

А что им оставалось делать, если маэстро собравшийся писать особняк в лунном свете, приезжает на пленэр накануне новолуния. На недоумение профессионалов он, не моргнув глазом, отвечает: "Видите ли, я собираюсь написать сперва дом, а потом уж луну".

Что же, с легендой вроде как всё более-менее утряслось, но когда Тедди с напарником "пошел на дело" - его ловят. ...И объявляют героем!

Дело в том, что одновременно с ним, бывает же такое, ограбление задумали и двое местных дилетантов. Поэтому, когда "художник-оригинал" убегал от имения, думая, что гонятся за ним, полицейские думали, что он им помогает гнаться за "настоящими" преступниками.

Короче, Тедди с почестями, как пострадавшего героя, оставляют ночевать в имении. То, что утром хозяева не обнаружили ни героя, ни своих бриллиантов, думаю, и так ясно :)

Почему-то не сомневаюсь, что именно этот рассказ Уэллса вдохновил через 30 лет сэра Конан Дойля написать свою "Маракотову бездну". Может быть за счёт объёмности, всё же повесть позначительнее рассказа воспринимается, может за счёт харизмы главного героя - профессора Маракота, но конандойлевская "Бездна" известна среднестатистическому читателю лучше, чем уэллсовская.

Глубины океаны влекли практически всех наших "ранних" фантастов, все они отдали дань внимания этой теме: Жюль Верн "20 000 лье под водой", Конан Дойль и Уэллс погружали своих героев в спускаемых аппаратах типа биосфера. С погружениями та же история, что с реальными космонавтами - сначала запустили одного, потом уже стали запускать экипажи. Вот и уэллсовского Эльстеда можно назвать Гагариным подводной литературы, он, в отличие от героев Конан Дойля, погружался в пучины океана а одиночку.

Но, также, как и его последователи, он обнаружил на морском дне, на глубине пяти миль, цивилизацию подводных человекообразных существ. Он не вступает в ними в контакт, поэтому вопрос об их происхождении так и остается открытым, может быть, это тоже потомки атлантов, как и у Конан Дойля, но искать ответ на этот вопрос предоставляется читателю.

А вот по тому, как подводные жители поступили с металлическим шаром, излучающим свет, можно было судить об уровне их развития. Они оттащили его в свой подводный город, такой в рассказе существует, пали перед ним на колени и стали молиться. Неизвестно, как долго это продолжалось бы, наверное, Эльстед задохнулся бы после того как закончился кислород, но канат перетерся о край алтаря, и шар взмыл вверх.

Теперь глубоководные свидетели чуда будут рассказывать своим потомкам, как с мутно-водных "небес" спускался к ним сам господь Бог, поэтому никто не имеет права сомневаться в его существовании.

А "живой Бог" Эльстед уже не мог жить без открытого им мира. Усовершенствовав свой аппарат, он спустился снова в бездну, и... уже не вернулся...

Несколько неожиданный для Уэллса рассказ, тем более в знаменитом "огоньковском" 15-томнике, помещенный в один том с фантастическими романами "Первые люди на Луне" и "Пища богов". Название этого рассказа - "Препарат под микроскопом" - тоже обещает некую научно-фантастическую интригу, но тут читателя ждёт так называемый "облом", интрига будет, но несколько иная - социальная.

Фабулу рассказа составляет непримиримое соперничество двух студентов: блестящего аристократа, лучащегося благородством Уэддерберна и простоватого зубрилы - сына сапожника - Хилла. Помимо их бодания за право называться первым студентом колледжа оф Сайенс, молодые люди еще и влюблены в одну и ту же девушку - эмансипированную студентку мисс Хейсман.

Девушка долго не может решить - кому же из молодых людей отдать предпочтение, Уэддерборн берет своей галантностью и воспитанностью, Хилл - упорством и откровенностью. И все же, натура сына сапожника оказывается в чем-то богаче натуры аристократа, мисс Хейсман начинает проводить с ним все больше времени, они обмениваются книгами, девушка знакомит юношу с английской поэзией, а он просвещает её по вопросам классовой борьбы, здесь оказывается замешаны его претензии к сопернику как к представителю паразитирующего класса.

Но все же рассказ называется "Препарат под микроскопом", так какое же он имеет отношение ко всему вышесказанному. Такое, что на последнем экзамене студентам нужно было по срезу ткани определить - что на самом деле перед ними. Но предполагалась благородная честность, дело в том, что если сдвинуть стеклышко под микроскопом, то можно было без труда ответить на сложный вопрос. И надо же такому случиться, Хилл случайно сдвинул стеклышко, но этого никто не заметил. Он долго мучался, но все же записал правильный ответ. И в результате обошел соперника всего на 1 балл, став первым на курсе.

Но дальше для него начался кошмар, его совесть сына сапожника стучала колоколом в его сердце. Он постоянно думал о своем невольном "жульничестве", стыдился перед мисс Хейсман, считал себя недостойным истинного благородства. В конце концов он не выдержал, пошел и во всем сознался, потеряв стипендию и доброе имя.

Но самое смешное в этом то, что когда благородный Уэддерберн услышал об этой истории, то густо покраснел. И читателю становится ясно, что он тоже сжульничал, но его совесть совсем не мучила, несмотря на голубую кровь, и признаваться в содеянном он не собирался, напротив, он присоединился к тем, кто осуждал Хилла: "А чего вы хотите от сына сапожника?"

Я вспомнил об этом рассказе потому, что сегодня день смерти И.В.Сталина. Не удивляйтесь, пришедшей мне в голову ассоциации, но он тоже был сыном сапожника...

Каждый претендующий на оригинальность человек считает свои занятия и увлечения самыми важными вещами в мире и требует к ним величайшего внимания. Но, где-то в глубине души смутно догадываясь, что подавляющему большинству людей порождения его усилий не только не интересны, но и враждебно нежелательны, такой человек испытывает особенную благодарность к тем, кто проявляет внимание к его деятельности и её плодам. Более того, он готов по мере своих сил облагодетельствовать добровольного апологета.

Дело в другом - в том, насколько искренен такой последователь, и сможет ли он воспользоваться выписанными ему преференциями. Подобный случай и представлен в этом рассказе Герберта Уэллса, который следует относить не к категории фантастических произведений, как мы привычно ожидаем от этого автора, а, скорее, сатирических.

Есть некий дядюшка и два племянника - один чуть ближе по линии родства, другой - чуть дальше. Тот, который ближе откровенно игнорирует графоманское увлечение дядюшки. Надо сказать, что дядюшка страдает тяжелой формой графоманства, и беспрерывно пишет поучающие народы книги, с вот такими, например, названиями: «Община крикунов», «Чудовище фанатизма», «Суровые испытания и дуршлаги». Каково?

Так вот, второй племянник, рассчитывая на наследство - ни много ни мало 120 тысяч фунтов стерлингов, да еще в конце XIX века - делает вид, что без ума от дядюшкиных сочинений. Верил ли ему дядюшка? Думаю, очень хотел верить, но червь сомнений все же, видимо, грыз его гордое графоманское сердце. Перед самой смертью дядя дарит племяннику свою последнюю книгу и не умирает, ждет пока племянник не придет сказать своего мнения об этом труде. Племянник же, даже не открыв книги и не разрезав страниц, нагло врет умирающему о том какой у того получился «Отважной мысли взлет!».

После смерти дяди все планы этого племянника накрылись медным тазом - завещания так и не нашли, поэтому все деньги достались другому племяннику, который был ближе и наглее. Он всё богатство быстренько спустил и сел в долговую тюрьму.

Каково же было потрясение племянника, оставшегося без наследства, когда он решил выбросить дядины бесполезные книги, и из последнего тома выскользнул лист завещания, по которому все деньги должны были достаться ему...

Мораль, если уж пытаешься кого-то надуть - делай это добросовестно и без халтуры, потому как от недоработок и недоделок пострадаешь только ты сам, как говорится - лень-матушка до добра не доводит.

Эпиорнис - это гигантских размеров нелетающая птица, которая еще в середине XVII века, возможно, жила на Мадагаскаре. Именно эпиорнис, по мнению специалистов послужил прообразом легендарной птицы Рух, запомнившейся нам по "Сказкам 1001 ночи".

Герберт Уэллс решил воспользоваться этим образом совершенно оригинально, он сделал её участником своеобразной робинзонады, в которой необыкновенная птичка выступила в роли Пятницы. А Робинзоном предстает рассказчик - охотник за орхидеями Бутчер, который не против поохотиться и за раритетными яйцами вымершей птички.

Однажды ему повезло обнаружить сразу четыре яйца, но... Одно было случайно разбито нанятыми ими неграми, второе ему пришлось съесть, когда после кровавой разборки со своими спутниками он оказался на лодке в открытом океане, третье - выбросить, потому что, когда он его разбил, чтобы тоже съесть, там оказался зародыш птицы.

А потом его выбросило на необитаемый атолл, где ему предстояло стать Робинзоном, и где из последнего - четвертого яйца - вывелась настоящая птица Рух, или, если по-научному, эпиорнис.

Ну, а дальше произошло то, что случилось с Чарли Чаплином и его спутником в фильме "Золотая лихорадка". Только "цыплёнком" стал не вымахавший до трёх метров птенец экзотической птички, а бедный Бутчер, которого эпиорнис, войдя в силу, решил сожрать, совершенно игнорируя распределение ролей, не забываем, он был Пятницей.

И всё-таки вымершая птица не смогла одолеть человека, интеллект победил - Бутчер перехитрил крылатого монстра и разделался с ним, а потом, когда его обнаружили на необитаемом острове, продал кости своего друга и обидчика коллекционерам.

Самое фантастичное в этом рассказе, это то, что яйца диковинной птицы спокойно пролежали себе в грязи мадагаскарского болота более 200 лет и ничего им не сделалось, они даже продолжали оставаться съедобными. А когда они попали под прямые лучи горячего южного солнца, оказавшись в лодке посреди океана, то в них возобновились приостановленные процессы развития эмбриона.

Правда, Уэллс - не Кинг, он обходится без мистики, поэтому он не мог не объяснить подобный феномен, поэтому в начале рассказа, описывая болото, в котором всё и началось, он сообщает, что в нем содержались вещества, предохраняющие от разложения и пахло креазотом.