Дом с мезонином. Рассказы и повести

Свой последний рассказ «Невеста» Чехов писал параллельно с финальной пьесой «Вишнёвый сад», почти все персонажи которой (кроме Лопахина) застыли в каком-то невротическом постоянстве и закостенелой неизменности. И в этих двух произведениях (прозаическом и драматическом) можно даже увидеть пару перекликающихся героев-мечтателей: Петя Трофимов («Вишнёвый сад») и Саша («Невеста»). Петя – вечный студент, а Саша – бывший вечный студент, который учился («с грехом пополам») в Училище живописи 15 лет.

В заколдованном круге, из которого очень сложно вырваться, неожиданно обнаруживают себя многие чеховские герои. Но зачастую это происходит неосознанно или в достаточно зрелом возрасте, когда изменить что-либо уже не представляется возможным. Героиня же рассказа Надя Шумина ощутила своё пребывание в порочном круге в 23 года, будучи невестой. О замужестве девушка страстно мечтала в течение 7 лет, «а между тем радости не было, ночи спала она плохо, веселье пропало…». «И почему-то казалось, что так теперь будет всю жизнь, без перемены, без конца!». У Нади вдруг открылись глаза, и она увидела всё в новом свете. Невеста поняла, что глуповатого жениха своего она совсем не любит. Надя стала видеть «во всём одну только пошлость, глупую, наивную, невыносимую пошлость… И каждую минуту она готова была убежать, зарыдать, броситься в окно». Оказались разрушенными иллюзорные представления героини о других людях. А это открывшееся восприятие окружающего мира и себя в нём не позволило ей оставаться прежней, толкая к новой, широкой и просторной жизни, полной тайн. И Надя со свойственной юности безжалостностью покинула родной дом, уехав учиться. Осуждать её за это очень сложно, на мой взгляд. Ведь любой человек должен помнить о своём долге не только перед другими, но и перед самим собой. И если бы Надя не уехала, то потом она всю жизнь жалела бы об упущенных возможностях. А так она сделала для себя всё, что было в её силах.

Советскими литературными критиками был притянут за уши уход Нади якобы в революцию. Но ни в одном из сохранившихся черновых вариантов «Невесты» слов о том, что героиня уходит в революцию, не было. Более того, Чехов, наоборот, последовательно устранял конкретность и усиливал недоговорённость и многозначность в обозначении будущего Нади.

Героине удалось разорвать заколдованный замкнутый круг, изменить предначертанный семейный сценарий и не повторить несчастную судьбу своей матери, когда-то признавшейся: «Дайте же мне свободу! Я ещё молода, я жить хочу, а вы из меня старуху сделали!». Ведь этой женщине тоже страстно хотелось жить, но «она не любила своего покойного мужа и теперь ничего не имела, жила в полной зависимости от своей свекрови». Жизнь дочери точно будет другой, но будет ли она счастливой? Ответа нет, финал оставлен открытым: Надя, «живая, весёлая, покинула город – как полагала, навсегда». Эти слова «как полагала» были добавлены автором в самый последний момент. И с их помощью Чеховым вновь соблюдено контрастное равновесие (как, например, и в предпоследнем рассказе «Архиерей») между оптимистичными и пессимистичными ожиданиями, радужными мечтами и возможной жёсткостью реальности.

«Никто не хочет любить в нас обыкновенных людей» (А.П.Чехов – А.С Суворину, 1888г).

«Архиерей» - один из поздних рассказов Чехова, написанный в 1902 году. Антону Павловичу тогда было 42 года, примерно столько же и его герою. К теме человека и его имени Чехов уже обращался и раньше (например, в «Скучной истории»). Важное место ей отведено и в «Архиерее».

В рассказе проиллюстрирован конфликт между личностью, индивидуальностью человека и его социальной ролью, которая оказывается преградой для взаимопонимания и искреннего общения с окружающими. Высокий сан становится для героя своеобразным футляром-оболочкой, мешающим другим людям (и даже родной матери!) разглядеть в нём живую и страдающую от одиночества душу. И не было ни одного человека, с кем можно было бы отвести её. После 8 лет, проведенных за границей, архиерея сердили неразвитость и глупость русских просителей, пустота и мелкость их просьб. Преосвященный Пётр мысленно возвращается в счастливое и наивное детство, тоскуя по нежности и чуткости матери, когда он бывал нездоров. Теперь же она в разговоре с сыном заметно стесняется, придавая лицу и голосу робкое выражение, а «всё прошлое ушло куда-то далеко, в туман, как будто снилось…».

В позднем творчестве Чехов позволяет своим героям уходить от запутанного и ставшего ненавистным образа жизни. В «Архиерее» тоже звучит этот мотив ухода от привычного положения вещей, оказавшегося невыносимым, к чему-то манящему и освобождающему. Причём речь идёт не только о пространственном перемещении, но и о психологическом раскрепощении.

Подобно профессору Николаю Степановичу, ясно осознавшему, что у него «нет чего-то главного, чего-то очень важного» («Скучная история»), архиерею тоже «всё ещё казалось, что нет у него чего-то самого важного» («Архиерей»). Хотя «он веровал, но всё же не всё было ясно, чего-то ещё недоставало». Оба чеховских героя (и глубоко верующий архиерей, и выдающийся учёный, не ищущий успокоения в вере) оказались в фаустовской ситуации. И каждый из них, попав в свой заколдованный круг, испытывал неудовлетворённость и бессилие перед действительностью, томление духа и психологическую отчуждённость от собственного громкого имени, придавившего в них живого обыкновенного человека.

«Я хочу, чтобы наши жены, дети, друзья , ученики любили в нас не имя, не фирму и не ярлык, а обыкновенных людей» (А.П.Чехов «Скучная история»).

Преосвященный Пётр лишь перед смертью ощутил желанное освобождение от груза своего высокого звания: «представлялось ему, что он, уже простой, обыкновенный человек, идет по полю быстро, весело, постукивая палочкой, а над ним широкое небо, залитое солнцем, и он свободен теперь, как птица, может идти, куда угодно!». Какое же поле здесь имеет в виду писатель? Сразу мне вспоминается широко известная чеховская запись (парафраз на разговор в «Фаусте» о вере в Бога): «Между "есть Бог" и "нет Бога" лежит целое громадное поле, которое проходит с большим трудом истинный мудрец. Русский же человек знает какую-либо одну из этих двух крайностей, середина же между ними не интересует его; и потому обыкновенно не знает ничего или очень мало» (А.П.Чехов). Так как «истинный мудрец» - это и есть Фауст, то в «Архиерее», как и в «Скучной истории», мы слышим отголоски трагедии Гёте.

После предсмертного внутреннего освобождения архиерея исчезает всё поверхностное и наносное, в том числе и отчуждение между сыном и матерью, которая наконец-то назвала его Павлушей (а не «ваше преосвященство»), установив тонкий баланс между церковным (Пётр) и мирским (Павел) именами героя. Как и в другом пасхальном рассказе «Студент», в «Архиерее» прослеживается неразрывная связь прошлого с настоящим. Преосвященный умирает, а на другой день – Пасха, «одним словом, было весело, всё благополучно, точно так же, как было в прошлом году, как будет, по всей вероятности, и в будущем». Но яркая картина светлого праздника, как это ни странно, не остаётся заключительным аккордом пасхального произведения, а плавно переходит в повествование о краткой жизни архиерея в памяти людей. Видимо, таким образом Чехов осложняет финал, добиваясь эффекта контрастного равновесия между воскресением и забвением, оптимизмом и пессимизмом.

«Нет подходящих соответствий И нет достаточных имён» (Гёте «Фауст») для чёткого и безошибочного ориентирования человека (религиозного или не очень) в этом мире…

Прочитал сегодня обстоятельную рецензию замечательной Ludmila888 на этот рассказ. У нас так повелось, что если один пишет рецензию на произведение Чехова, второй обязательно комментирует. Я бы и сегодня не отступил от этого порядка, но "комментариев" набралось так много, что решил ответить рецензией же. Поэтому, не судите строго, дорогие читатели, если буду апеллировать к Людмиле, у нас с ней уже было два тура таких обменов рецензиями, по "Студенту" и по "Скучной истории".

Соглашусь с Людмилой, что в рассказе поднимается тема обыкновенного человека и его имени, эти векторы подмечены ею верно. И аналогия с Чацким - верна, правда, сама Людмила о Чацком не помянула, но она напрашивается, согласитесь, оба провели какое-то время за границей, оба возмущены неразвитостью, глупостью и пустотой соотечественников. Зато Людмила провела четкие аналогии со "Скучной историей" и с "Фаустом", и с этим тоже сложно не согласиться.

А теперь то, чем я хотел бы дополнить. Рассказ ведь недаром называется "Архиерей", ни "Профессор", ни "Генерал", ни "Статский советник", каждого из предложенных нельзя отнести к "обыкновенным людям", однако же, Чехов настаивает на представителе духовенства. И мне кажется, что отталкиваться здесь нужно от этого факта, тогда рассказ приобретает мощное антиклерикальное и гуманистическое звучание.

Вот и Николаю Степановичу из "Скучной истории" и преосвященному Петру (Павлу) из "Архиерея" не хватало "чего-то очень важного". При рассуждениях о герое из "Скучной истории" стало уже общим местом отмечать, что веры ему не хватало, была бы вера, всё было бы иначе. Так вот - верующий, еще как верующий, а всё то же, не хватает ему чего-то важного, так значит, не о вере идет речь.

О чем же? Рискну предположить, что речь идет о смысле жизни. Но позвольте, скажете вы, один всю жизнь наукой занимался, другой - духовную карьеру строил, вот же он - смысл их жизней. Всё так, да не так. Оба героя взяты автором не в момент апогея их деятельности, а на излете, когда обоим им приходит понимание, что жизнь подходит к концу, и тут обнаруживается зияющая пугающая пустота.

Архиерей находит некоторое утешение в воспоминаниях детства, того времени, когда мир казался огромным и удивительным, когда были возможны любые чудеса и оправдывались любые ожидания, вот это действительно было время прикосновения к вечному и божественному, недаром дети не верят, что они когда-нибудь умрут.

А вся его "взрослая" жизнь была суетой суетной, сугубо мирского содержания по сути своей, несмотря на служение Богу. Вот и раздражение, сопровождающее его в последние дни жизни, не на русских людей он раздражается, а на мирскую суету уходящего от него мира, потому в последний момент за границу захотел, что "хорошо там, где нас нет", а был бы за границей - потянуло бы на Родину.

Однако же, прожил он жизнь праведную - умереть накануне Пасхи, таким "подарком" Господь удостаивает истинных праведников, архиерею даже не понадобилось для этого помогать деньгами сестре и её детям, достаточно было только пообещать, да и о матери девять лет не вспоминал, и даже не узнал её сначала, тоже обошлось, даже "посветлело" ему перед кончиной, может и правда, постукивая палочкой, отправился прямиком в рай.

Только кому от этого тепло, все быстро позабыли этого архиерея, слился он в памяти людской с другими архиереями, обезличился. И только старушка-мать хранит о нем память, так ей положено - она мать, а вот придет скоро её черед - помрет, и был ли мальчик Павлуша или преосвященный Петр, или не было его... Всю жизнь спасался и не смог ничего спасти, что он оставил миру после себя - только поток предсмертной рефлексии, да и тот он забрал с собой в могилу. Пустоцвет.

Когда-то в ранней юности герои Чехова меня глубоко возмущали. «Как так можно?» постоянно крутилось в моей голове, когда я читала об их поступках – смешных, трусливых, нелогичных. Героев «Дамы с собачкой» я тоже осуждала со всем жаром молодости. Вот она, честная женщина, зачем, зачем она лезет в этот роман, глупый и бесперспективный? Ясно же, что будет себя чувствовать грязной, и дурой тоже будет себя чувствовать. Зачем осложнять жизнь? От скуки? А он, ещё лучше. Мало у него баб было? Не видит, кто перед ним? Да и не нравится ему Анна Сергеевна, так мимолётная похоть. Мерзко, противно.
Но самое нелепое случается, когда герои влюбляются. Начинаются истинно русские мучения. Полнейшая неспособность что-либо сделать. Сразу вспоминается анекдот про сломанный стул с торчащим гвоздём. Американец стул выкинет, немец стул починит, а гвоздь забьёт, а русский поёрзает, поёрзает и успокоится. То же и здесь. Как это по-русски: метаться между женой и любовницей, врать, срываться, и мечтать, мечтать, мечтать о лучшем будущем, которое никогда не настанет. В итоге все несчастны. А жизнь проходит мимо во лжи и суете.
Сейчас чеховские герои меня совсем не возмущают. Мне бесконечно их жаль, потому что я знаю, как живут мои друзья и знакомые. Как люди мечтают о любви, а столкнувшись с ней пасуют. Бояться изменить привычный уклад. Боятся собственных чувств. Себя боятся. Все хронически несчастливы. То есть может быть более-менее благополучны в работе или более-менее довольны детьми, но с чувствами – полный швах. Глупые скоротечные романы, трещащие по всем швам браки, обманы, слёзы, жалобы, слёзы в подушку и чужую жилетку. Грустно, смешно, очень по-чеховски.

Коротко, но ёмко о любви от мастера. ̶А̶л̶е̶ш̶к̶и̶н̶а̶ Алёхина любовь.
Притяжение случилось с первого взгляда, а после с каждой встречи, всё больше и больше узнавая Анну, притяжение превратилось в любовь. Все его мысли только о ней. Но и Анна неравнодушна к Алехину, ждет его приезда, ждет их встреч.
Любить и молчать о своей любви, чтобы не разрушить жизнь любимого. А мысли о том, "что будет, если..." бередят душу.
И так длилось не месяц или два, годы. Приходить в дом, видеть Анну, видеть, что у нее уже двое детей, что она недовольна своей жизнью и молчать.
Геройство или глупость?
В итоге сама жизнь(судьба?) развела их, раз уж влюбленные сами не смогли решиться. Семья Анны уезжает. И вот только тогда Алёхин признался в своей любви, поцеловал... Видно, поняв, что это последний шанс он решился...
Вот стОила ли такая порядочность счастья? Или безответная любовь честнее, чем обман; честь и честность выше своего счастья? Или здесь была не порядочность, а элементарная трусость? Нет универсального ответа...

Впервые я прочитала "Ионыч" в школьные годы, и в тот период рассказ не произвёл на меня такого впечатления, как сейчас. Да, помню, что прочла с интересом, но каких-либо особых эмоций не испытала. Творчество Чехова я любила всегда, но спустя несколько лет полюбила даже намного больше. Сейчас "Ионыч" для меня не просто хорошо написанный рассказ с интересным сюжетом, но настоящая картина сельской жизни, а также история человека, который обладал таким огромным потенциалом, но так и не дал себе возможности полностью реализоваться как личности. Это история, которая могла бы произойти с любым человеком. Мы часто наблюдаем подобные случаи и в нашем обществе, а потому рассказ трогает сердца даже современных читателей.

Главный герой рассказ — Дмитрий Ионыч Старцев, врач только что назначенный в Дялиж. Это интересный молодой мужчина, подающий большие надежды, интеллектуальный, разносторонний. Жизнь в новом месте дарит Старцеву знакомство с семьёй Туркиных. Они добродушные, открытые люди, которые рады принимать у себя нового знакомого. Но особенное радостное волнение вызвало у героя знакомство с дочерью Туркиных, Екатериной Ивановной, или Котиком, как её называли в кругу близких. Эта девушка своей непосредственностью, любовью к чтению и красотой вызывала у Старцева романтические чувства. Однако её реакция на них оказалась совсем не той, которой он ожидал.

Дальнейший сюжет рассказа показывает преобразование Старцева, причём, к сожалению, далеко не в лучшую сторону. Он полнеет, всё больше развлекается и проводит всё свободное время в клубе, всё больше заботится о деньгах, а не о людях, позволяет себе грубость, бестактность. Теперь он не интеллигентный молодой человек, а приземлённый и пошлый мужчина, которого интересует лишь материальная сторона жизни. Даже люди называют его не уважительно, как раньше, а просто "Ионыч".

Так грустно наблюдать, как человек опускается всё ниже! Читая, я задумалась, каков был бы жизненный путь Старцева, если бы Екатерина Ивановна стала его женой. Был бы этот человек добрее, интеллигентнее, спокойнее? Сложно ответить на этот вопрос. Я не верю, что всего лишь один отказ может так повлиять на человека. Думаю, даже брак с любимой женщиной не спас бы Старцева. Рано или поздно он бы увидел её недостатки, понял бы, что она обычный человек, а не безгрешный ангел с небес, и всё равно разочаровался бы. Дело не в обстоятельствах, но в человеке, в том, что в его голове и сердце.

Короткий, но емкий рассказ А.П.Чехова в обманно юмористической манере о жизни преподавателя Беликова, который боялся всего и всех на свете. Думаю, в наше время ему поставили диагноз вроде "социопатии", ""фобии", "панические атаки" , "интроверт" и т.п. Очевидно, что в рассказе есть смысл и мораль, - не будь закрытым, обособленным от общества человеком, не "закрывайся в футляр", но есть одно большое "но", за которое я не люблю подобные произведения и большую (все же есть исключения) часть классики - автор четко разделяет героев на черное и белое, он словно тычет нас носом и говорит: "Вот так нельзя, это человек плохой, смешной, он изгой", не давая читателю составить собственное мнение. Это напомнило мне учителей литературы, которые спрашивают "каково твое мнение о произведении и герое?", но хотят услышать ответ, удобный для них или образовательной программы.

Это одна из тех коротких чеховских историй, которые полезно и приятно перечитать. Первое прочтение даёт общее представление о сюжете. Со второго раза начинаешь глубже понимать рассказ и обращать внимание на детали.
При этом само чтение занимает совсем мало времени.

У некоего Ивана Иваныча есть брат, «бедняга-чиновник», о котором он рассказывает двум своим приятелям.
Основная идея рассказа, наверно, в том, что надо не просто жить в своё удовольствие, но и задумываться о том, какой ценой это удовольствие и материальный комфорт нам достаётся.
Эта мысль воплощена в словах одного из героев:

Посыл замечательно прост: надо быть добрее к людям вокруг нас. И возможно, в этом можно обрести какое-то высшее счастье.
Но, если быть честными, надо признать, что жить так мало кому удаётся.
Пока человека не коснётся горе, он предпочитает о нём не знать, не подпускать к сердцу. В этом смысле большинство людей одинаковы. Герой, который призывает к тому, что жить надо по совести, тоже по всей видимости живёт как большинство. Нет свидетельств, что он преуспел в делании добрых дел.
Во всём этом есть какая-то двойственность. Не говорю, что лицемерие, но расхождение слов с делами.
Я согласна с теми, кто считает, что тот, кто много говорит о добре и всеобщей пользе, часто ограничивается только словами. Тот, кто действительно делает добрые дела, может быть молчалив и даже, представьте себе, может любить крыжовник.
Эскапизм, попытка не видеть проблемы может приводить к печальным последствиям, но мне как-то не хотелось возражать двум героям, которые, выслушав рассказ о эгоистичном чиновнике и отповедь о том, как надо правильно жить, испытывают усталость и скуку:
«Когда из золотых рам глядели генералы и дамы, которые в сумерках казались живыми, слушать рассказ про беднягу-чиновника, который ел крыжовник, было скучно. Хотелось почему-то говорить и слушать про изящных людей, про женщин. И то, что они сидели в гостиной, где всё — и люстра в чехле, и кресла, и ковры под ногами говорили, что здесь когда-то ходили, сидели, пили чай вот эти самые люди, которые глядели теперь из рам, и то, что здесь теперь бесшумно ходила красивая Пелагея, — это было лучше всяких рассказов.»

Название рассказа явно подобрано не просто так. Крыжовник, как легко догадаться, должен что-то символизировать. Брат рассказчика всю жизнь мечтал об имении, где будет расти крыжовник. Его заветная мечта сбылась. Он сидит у себя в имении, пьёт чай и ест крыжовник. У него есть полная тарелка ягод крыжовника. Только эти ягоды кислые, а он этого предпочитает не замечать. Для него крыжовник сладкий и желанный, а вы можете думать как хотите. У этой модели, основанной на усыпляющем самообмане, две стороны. С одной стороны, нет ничего страшного в том, чтобы принимать кислое за сладкое и получать в результате удовольствие от жизни. Но вся загвоздка в том, что эта видимость счастья досталась новоявленному помещику ценой несчастья другого человека.
Смерть близкого принесла ему имение с крыжовником и возможность зажить помещиком. Его же это не только не тревожит, но он вообще не отдает себе в этом отчета.
Таким образом Чехов поднимает вечные вопросы, «допустимо ли построить своё счастье на горе другого?» и «в каких случаях цель оправдывает средства?»
В этой короткой зарисовке такой целью для брата рассказчика был дом и сад с крыжовником, а ценой оказалось горе для близких и одиночество, которое, замечу, его не слишком тяготило, если вообще тяготило.

В изображении судьбы своей бесприданницы писатель несколько отклонился от укоренённых традиций, существенно меняя основу конфликта и иначе освещая характеры. В творчестве Чехова не бывает противопоставления святых и грешников, так как ему вообще не свойственно полярное разделение героев. Святы и чисты у Антона Павловича только дети.

Анна, её муж Модест Алексеич и отец Пётр Леонтьич на протяжении всего рассказа медленно, но верно скатываются каждый в свою невидимую и неосознаваемую пропасть. Первично же здесь, как мне кажется, падение слабого и безвольного отца, позволившего себе выдать юную дочь замуж ради решения собственных материальных проблем. Но бумеранг не замедлил с возвращением. В результате отец постепенно продолжал спиваться и деградировать, но при этом ещё и любовь дочери потерял. Сама же Анна превратилась из жертвы в хищницу, наслаждаясь бездумно прожигаемой в бесконечных увеселениях жизнью. Она оказалась под стать той среде, в которую попала. Похоже, что в героине изначально был заложен соответствующий хищнический потенциал, который и реализовался.

Все взрослые герои рассказа получили именно то, чего хотели: корыстная Анна – деньги и беззаботную жизнь, честолюбивый Модест Алексеич - желанный орден святой Анны второй степени, а слабый Пётр Леонтьич в своё удовольствие продолжал спиваться, не думая о детях. Среди них нет явной жертвы и обидчика, все трое в результате уравнены автором друг с другом.

Кто же в рассказе стал невинной жертвой? На мой взгляд, ответ однозначен: это младшие братья героини, которые оказались никому не нужными и брошенными на произвол судьбы. Можно, конечно, осуждать Анну в возникшей чёрствости и равнодушии к близким. Этот факт действительно имеет место, и, казалось бы, такой взгляд и лежит на поверхности. Но сколько же ей было лет? Всего-то 18! Поэтому главный виновник сложившейся ситуации – всё же отец, который должен был более ответственно относиться как к сыновьям, так и к дочери. И следовало-то этому страдальцу лишь бросить пить. Его слабость, притворяющаяся добротой, сыграла с ним самим и со всеми тремя детьми злую шутку…

Неоднократно раздаются в рассказе сконфуженные, растерянные, умоляющие детские призывы: «Папочка, будет… Папочка, не надо…», «Не надо, папочка… Довольно, папочка…», «Не надо, папочка… Будет, папочка…»…

Вспомнила об этом рассказе, когда увидела кадры из балета "Анюта" - собственно, по нему и поставленного. Уже цепляла его в сборнике, и вот - решила перечитать.
Оказалось- не зря. Казалось бы, все очевидно- "Анна на шее", ведь герой Модест Алексеич, дедька лет за 50, берет себе в жены Анну, девицу, который едва минуло 18. И классический, вроде бы, перед нами мезальянс, да и автор не делает тайны, зачем выскочила Анна за своего Модеста. Пусть и из благих побуждений- у неё ещё 2 брата и отец не в лучшем состоянии... Но не забывайте, что мы связались с Антоном Павловичем!
Обожаю Чехова. Серьёзно. Нет, встречались мне и не самые удачные произведения. Но особенно мне нравится, как он пишет о супружеских и человеческих отношениях. Ведь совсем не как в кино или литературе. Да - мезальянс, адюльтер, первая любвь, но у монетки, которую подбрасывает жизнь, совсем не две стороны. Супруги могут стерпеться-слюбиться, одна из сторон может все понимать в браке - а может вообще ничего не понимать и любить на разрыв. Не так часто у нас принято показывать чувства- например, пострадавшей стороны в адюльтере. А Антон Павлович- обличает это без прикрас. Я почти уверена, что это не из головы, а из жизни. Прям представляю, как Чехов ходил в гости или на приём, внимательно слушал или пронзительно наблюдал - а слова уже заносились в мысленную записную книжечку.
Я могла бы посетовать- что великоват объем для рассказа, или что конец словно оборван. Но не буду. Я просто влюбилась - начиная с описания Модеста с его безусой губой (что ещё и в вину ему вменяется)) или подбородком-пяткой. И - как автор подводит к названию. Ведь Анна - это и жена, и орден - и понимаете, как знаете;) Даже начальник не смог сдержаться: Одна в петлице, две на шее.
Уже писала, что заглядываю к Чехову - как к мудрому наставнику, который учит, что жизнь не проста, но и не так сложна. В ней есть место как красоте, так и обыдености, доброте и цинизму, смеху и слезам. Чего и всем желаю: в любой непонятной ситуации- читайте Чехова. Уж он научит смотреть на жизнь через очки - хорошо протертые и настроенные.