М. Е. Салтыков-Щедрин. Избранные произведения

Ciao tutti! Хочу поделиться с вами сегодня впечатлениями о вечной классике. Это «Господа Головлевы» Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина.

Мамма мия, мне кажется о классике нет смысла говорить. На то она и классика. Каждый образ, каждое движение, каждый посыл, каждый мотив - все вечно и узнаваемо спустя 140 лет. Ничего не меняется, кроме обертки.

Что происходит? Повествование ведётся о дворянской семье Головлевых. Есть мать семейства, бабка Арина Петровна. Она жестокая и зажиточная дама, детей своих не щадила ни словом, ни делом. Благодаря своей предприимчивости и силе духа она смогла накопить приличное состояние.
Было у неё три сына - Степка-балбес, Порфирий Владимирович ака Иудушка и Павел Владимирович. Ещё дочка Анна, сбежавшая с гусаром - мать от неё отреклась. Есть ещё третье поколение - дети.

Это очень местами хлёсткая сатира, местами грустная и даже мрачная, отчаянная. Это атмосфера глубинки, глухой глубинки, куда мировые новости доходят спустя три года.

Вообще каждый образ хорош, хоть от матери-тирана, до классического и главного героя этой книги - Иудушки Головлева. Ну каков образ!
Он очень много говорит всяких благочинных вещей, богу молится, но каждой речью тиранит и вгрызается. Знаете, есть такие люди, которые говорят все правильно, но каждым словом словно дают вам пощечины? Вгрызаются в плоть? А совета ты их не спрашивал. Или попросил помощи - а получил отповедь, причём ты и оказался виноват в том, что помощи попросил, ну как не стыдно.

Или кто лучше приласкается, тот весь кусок пирога получит?

Читаешь про каждую ситуацию и поражаешься, насколько точно и ярко. Классика явно не для детей, в школе такое читать ещё рано. Тут и насилие, секс, а также бесконечное пьянство. Вот после такого и правда поверишь, что в России все только и делают, что бухают.

Читал великолепный Александр Клюквин.

Итого: il mio consiglio, надо лет через 20 снова перечитать.

Почему классика называется классикой?
Разве только потому, что была написана много много лет назад? Да, мало ли чего было написано! Однако же читаем от этого хорошо если на пару процентов. Классикой книга становится, когда выдержала проверку временем. Тем что написанное в ней универсально для любого времени. Так "История одного города" написанная 147 лет назад к сожалению не утратила своей актуальности. Да и наверное еще 150 лет должно пройти, чтобы читатели, взявшие её в руки сказали "Что за бред!"
Сейчас так не скажешь.
Все эти типы градоначальников, выписанные Салтыковым -Щедриным живут и здравствуют поныне. А всё их образование состоит в тщательном изучении трактата "МЫСЛИ О ГРАДОНАЧАЛЬНИЧЕСКОМ ЕДИНОМЫСЛИИ, А ТАКЖЕ О ГРАДОНАЧАЛЬНИЧЕСКОМ ЕДИНОВЛАСТИИ И О ПРОЧЕМ". Не будем слишком строги, но... шила в мешке не утаишь.
Стоит отметить, что помимо острой критики власть придержащих не менее ярко описана и известная цитата "Всяк народ имеет такого правителя, которого достоин". В блогсферах так любят чихвостить начальство, и так терпеть не могут, когда их вопрошают : "А ты что сделал сегодня доброго?"
Читать и перечитывать. Книги хватит на то, чтобы цитатой из оной можно комментировать практически любую новость. И это будет не в пример точнее и остроумнее многих комментаторов.
Аудиокнига в исполнении А.Клюквина заслуживает отдельной похвалы. Великолепно переданы все оттенки смысла. Получаешь настоящее удовольствие от красивой русской речи.

Честно говоря, оценку ставлю выше по старой памяти. Читала еще в школе и, насколько я помню, мне понравилось. После прочтения я долго игралась в выдумывания биографии городам, это было забавно. Сейчас же книга не шла вообще никак. Может, если бы я лучше знала историю России (а знаю я ее постольку поскольку), читать было бы интереснее? Я бы понимала, на кого та или иная аллюзия. А так узнала только Петра Первого. И вообще, местами это трешак какой-то:

А местами хотелось спросить, что такое забойное курил автор:

В общем, сейчас не сложилось и не впечатлило. Но допускаю, что книга на деле хорошая и остроумная. Просто сейчас я сатиры не люблю и не понимаю. А в детстве/юности наоборот вот такое абсурдное мне нравилось.

Замысел М.Е. Салтыкова (пишущего, дабы избежать ассоциаций с древнейшим и знатным дворянским родом, под нейтральным псевдонимом "Щедрин") можно сравнить с замыслом Н.М. Карамзина - написать историю государства российского. И, хотя с позиции формы, эта реализация замысла куда меньше того, что сделал Карамзин, с позиции некоей "мифологической " (а не "исторической") правды, он куда больше, глобальнее и сложнее, чем мы можем себе представить.
Паноптикум сменяющихся вождей - это не только и не сколько сатира над политической властью, но ещё и сатира над самими жителями. Анализ действий, происходящих на страницах "летописи" дает нам не только историческое понимание того, что было, но, и это мое глубочайшее убеждение - заглядывает в будущее, предсказывая то, что будет. В Угрюм-Бурчееве (злой пародии на Аракчеева - действительно злой, и не всегда справедливой (возможно у Салтыкова были свои счеты с ним)) видится не только прообраз генерала времен Александра I, но и страшное предостережение для России, предостережение о человеке, который ЗНАЕТ что делать, и ЗНАЕТ как сделать всех счастливыми. И если хоть чуть-чуть зная историю, вы не боитесь людей, которые ЗНАЮТ как сделать всем лучше, и активно делают - то вы что-то фундаментально не понимаете. В безмозглом же майоре Прыще, который охарактеризован как идиот, вернее, в его правлении - видится невероятный рост благосостояния жителей Глупова, что приводит глуповцев к, по-факту, мягкому убийству майора, путем съедания его головы (которая, оказывается, и не голова - а салат). Насколько хорошо в майоре Прыще угадывается образ безмозглого полковника Николая II, но вот незадача – роман написан намного раньше. Поразительно, но политики, которых ещё просто не было, в Истории одного города угадываются даже лучше, чем те, что уже были – поневоле поверишь, что вся «летопись» есть позднейшая мистификация. И да, Угрюм-Бурчеев действительно больше похож на Сталина, чем на Аракчеева – в этом и есть гении Салтыкова-Щедрина. Отдельно интересны описания градоначальников - механизм в голове одного - трагедия, еда в голове другого - благо для Глупова. И об этом тоже надо подумать, в контексте желаемого образа правителя. Над каждым из персонажей летописи можно и нужно думать не сколько в контексте "кто же это был", но в контексте "кто же это БУДЕТ", и эта часть наследия Михаила Евграфовича ещё даже не начала анализироваться.
Многие записывают его себе в единомышленники. Встречал людей, которые считают, что он высмеивает либералов. В человеке, которого за вольнодумие (!!!) ссылают в вятскую глушь, который в этой глуши развлекается переводами известнейших демократов, таких как Токвиль (в ранних трудах который ещё и революционер) - это надо, конечно, иметь очень альтернативные знания о жизненном пути Михаила Евграфовича.
Ему были отвратительны эти вонючие лапти, эти клопы с вшами, эта грязь и скотство, невежество и глупость, творящиеся в "глухих" местах. Все эти сожительства с невестками (снохачество) и прочие "прекрасные" вещи, о которых писатели куда более крупного калибра стыдливо молчали. И даже в "Русском вестнике" он печатался в его самый либеральный период - период яростного требования реформ.
М.Е. Салтыков-Щедрин был великим мыслителем и философом - наследие его настолько сложно, что даже великие литературоведы типа М.М.Бахтина боялись за него браться. И уж он точно шире всех этих одноклеточных определений типа "либерал" или "консерватор" - определений настолько глупых и топорных, что неудивительно, что именно ими любит пользоваться современный, весьма поглупевший массовый читатель.

Мое первое знакомство с Салтыковым-Щедриным случилось, как водится, в школьные годы и выдалось очень кратким. Единственным, что я у него осилила тогда, были так называемые сатирические сказки - Дикий помещик , Повесть о том, как мужик двух генералов прокормил , возможно, что-то еще из этой же серии. Нетрудно догадаться, что в те далекие времена эти произведения никак во мне не отозвались, не вызвали ничего, кроме непреодолимой скуки, и с автором я завязала, но вот прошло годиков десять, и я снова взялась за Салтыкова-Щедрина, - не без опасений, но с каким-то вновь вспыхнувшим любопытством. В конце концов, что-то же делает его одним из замечательнейших русских классиков, а героя его, Иудушку Головлева, "одним из наиболее совершенных образов в мировой классической литературе".

Теперь "Господа Головлевы" прочитаны - надо сказать, не без удовольствия! - и я понимаю, что Салтыков-Щедрин - это мощь. Какой у него язык! Певучий, округлый, настоящий русский язык, который так дорог моему сердцу. Несмотря на то, что роману скоро уж стукнет полтора века, читается он легко, на одном дыхании, и даже не хочется прерываться, хотя в повествовании в общем-то почти ничего и не происходит, кроме того, что персонажи мрут один за другим, - автор к ним, конечно, безжалостен, и тем удивительнее было узнать, что сюжеты списаны с истории его собственной семьи. Положение для них создано совершенно безнадежное, и, тем не менее, персонажи эти такие - не побоюсь этого слова - живые, что невольно к ним проникаешься, и даже к Иудушке.

Самое в этом смешное, что во время чтения иудушкиных затяжных "поучительных" монологов у меня перед глазами вставал один - назовем его так - знакомый. Он, конечно, не до такой степени пустослов, но, бывает, на него находит этакая противная говорливость, а самое интересное, что тут тоже, как и в случае с Иудушкой, окружающие его терпят, ничего не предпринимая. И все-таки всем им немножечко сочувствуешь, начиная с Арины Петровны, главы головлевского семейства, заканчивая Володькой, внебрачным сыном Иудушки, и несчастными сестрами-сиротами, - именно в этом мне и видится сила автора. Роман Салтыкова-Щедрина "Господа Головлевы" высоко оценили Тургенев, Гончаров, Драйзер... ну, и я на задворках этого списка не смогла остаться к нему равнодушной.

М.

Давным-давно, в детстве, я слышала, как бабушка моя, укоризненно отозвалась о каком-то знакомом, мол, как Иудушка Головлёв. Тогда я удовлетворила детское любопытство, поразглядывав на обложке старого издания мерзкого вкрадчивого молью побитого старичка с гаденькой узкогубой улыбочкой. Читать про него не хотелось. И вот недавно я внезапно обнаружила, что этот литературный ̶г̶е̶р̶о̶й̶ ̶ образ так и таится на дне колодца моего невежества, поблёскивая оттуда масляными глазками. Его следовало достать и, наконец, познакомиться.
Конечно, надо было сделать это раньше. Я обратила внимание, что писатели, которых я читала ДО того, как прочла параграф о них в школьном учебнике, существуют в моём мире как живые полноценные личности, а вот Салтыкову-Щедрину не повезло: сперва тошнотворные мультики по его сказкам, потом назойливая учительская муштра "прочитай, перескажи, какова мораль?" и всё - был человек , стал пыльной закладкой в скучном учебнике. Несправедливо. А между тем, писательское мастерство у Салтыкова-Щедрина отменное. И сюжет, вроде не богат, и философствованиями автор не увлекается, и в изображённом им рутинном мире оказаться не хочется, но книга увлекает. Характеры и отношения, описанные в начале развиваются по определённым законам и становится важно, куда ведёт эта нить, и насколько верно получится это почувствовать и предсказать самому читателю.
О чём эта книга? О нелюбви и её разрушительных последствиях.
Умная девушка выходит замуж за глуповатого последователя Баркова, писаку озорных и срамных од. Став взрослой женщиной, владелицей поместья, она находит себе занятие в заботах об укреплении хозяйства и преувеличении капитала. Она увлекается этой целью, чтобы только отвлечься от постылых людей, её окружающих. Муж - болван и пошлый озорник, в детях тоже отрады не сыскалось: старший сын - Стёпка-балбес, средний - саркастический мрачный молчун, да младший с подобострастным странным взглядом уже пустившего яд варанчика, преследующего свою жертву. Да ещё дочка - беглянка. Чтобы придать своей жизни хоть видимость смысла (любви то в этой жизни не дано - ни супружеской, ни родительской), она уже гонится не за благополучием как таковым, а за его символами, за цифрами (вот, я считаю, беда и обманка, которые могут заместить для любого человека истинные цели и смыслы - их призрачные символы, искусственно назначенные вершины, ложные ориентиры).

...она привыкла Бога считать любовью. А вот любовь почти что отвыкла - Богом. (Аля Кудряшева)

В том, что они говорят и делают много привычного упоминания Бога, только вот самого Бога в их жизни нет, разве что как средство занять время - помолиться,да обедню отстоять.
В погоне за копеечной экономией, не купить лишних свечей, которые могли бы сделать домашние досуги уютными и интересными - рукоделие, чтение, другие образовательные занятия. В отношениях с собственными детьми Арина Петровна Головлёва руководствовалась не движениями души, а светскими обязанностями и правилами - давала им только то, что обязана была дать. (Иудушка впоследствии и того не делал - одно пустословие производил) И погряз дом в невыносимой тоске, стал душным и каждый стремился вырваться из него, как из паутины. Место, где невозможно жить, но куда можно прийти, чтобы умереть, отдать последние жизненные силы этому тёмному гнезду и чтобы косточки новой жертвы рядом со старыми костьми легли. Как от веку положено.
Девочки, сиротками росшие при родной бабушке тоже не получили стартового заряда любви, так необходимого для успешной и долгой жизни.
Страшная книга, страшные в своей приличной обыденности люди.

И, считала бы я типаж Иудушки канувшим в вечность вместе с крепостным правом, если бы не приходилось сталкиваться с подобными персонажами в современной жизни. Стиль и риторика другие , а суть всё та же. Хорошая литература не устаревает. И лучше позволить Салтыкову-Щедрину окутать себя на время чтения книги невыносимой атмосферой его книги, зато потом распознавать ростки нелюбви в своей душе и в доме, пока они только проклёвываются и выдирать их как Маленький Принц - баобабы.
Почва планеты вся заражена ими. А если баобаб не распознать вовремя, потом от него уже не избавишься. Он завладеет всей планетой. Он пронижет ее насквозь своими корнями. И если планета очень маленькая, а баобабов много, они разорвут ее на клочки.

И, напоследок, цитата из книги

До сей поры творчество Салтыкова-Щедрина проходило мимо меня, а жаль (если в школе что и читала, то не помню абсолютно). Потому что я, собственно говоря, теперь в состоянии, близком к восторгу. Все прекрасно в книге - красивейший язык, описания, размышления, потрясающе выразительные герои (об одном из них скажу пару слов чуть ниже, он стоит отдельного упоминания) - все, как я люблю. Есть и многословные рассуждения, которые порой будто уводят в сторону от сюжета, однако тут же становится понятно, к чему все это было - здесь все направлено на то, чтобы получше раскрыть персонажей.

Книга повествует о жизни дворянской семьи Головлевых. На момент начала истории семья насчитывает мужа с женой, троих их взрослых сыновей, да еще двух внучек, оставшихся от умершей дочери. На первом плане пока что находится мать - она управляет большим имением, держит все в кулаке, фактически являясь главной в семье. Весьма яркая дама - как персонаж. Но погодите, это вы еще одного из её сыновей, Порфирия, толком не видели. Вот этот герой действительно стоил того, чтобы его выдумали.

Это было сказано о нем. Иудушка (Порфирий) Головлев настолько восхитительно раздражающий персонаж, что за него автору хочется апплодировать и апплодировать. Бесил так, что хотелось вытащить его из книги и сотворить с ним что-нибудь нехорошее, но увы, пришлось ждать, надеясь, что автор воздаст ему по заслугам сам. Его жадность и скаредность - это еще ладно, а вот все это бесконечное пустословие и словоблудие, непрекращающиеся нравоучения, религиозная показушность, бросающаяся в глаза фальшь - фу, мерзость. Если собрать мерзких персонажей книг всех времен и народов, то место Иудушки будет где-то в топе, а возможно, и на лидерство он сможет претендовать. Его не опишешь даже в двух словах, это просто читать надо.

Поразило здесь какое-то странное отношение к своим же детям, что у матери, что у Порфирия. Это даже равнодушием не назовешь,а как назвать - и не знаю, не могу подобрать подходящего определения. Особенно случай с одним из сыновей Порфирия, Володи-первого, поразил. Ну и насчет остальных детей - даже слов нет, герои книги о родительской любви словно и не слыхали. Это на самом деле очень страшно.

Концовка совершенно ожидаемая, другой и не представляла. Тут вся эта душная, беспросветная атмосфера ничего и не предполагала, кроме подобного конца. Увидела, что есть экранизации, и хотелось бы посмотреть, но боюсь разочароваться - слабо представляю, как такого, как Иудушка, вообще сыграть можно, это же истинный актерский талант иметь надо.

Боже мой, как же тяжело было читать этот роман! Мне в последнее время попалось не мало книг, которые по эмоциональному воздействию были очень сильными, но творение Михаила Евграфовича затмевает всё и всех. Я не могу припомнить другого литературного героя, от которого бы меня выворачивало на изнанку так же, как от Салтыковского Иудушки.
Как можно быть таким бездушным лицемером, таким мелочным циником? Как можно с таким равнодушием относиться к смерти родных и в моменты, когда люди обычно скорбят о потере, быть занятым только тем, чтобы учесть до последней гнутой ложки все, что причитается по наследству? Как можно, имея возможность, не помочь своим собственным детям?
На фоне этого мерзкого пустобреха даже старуха Арина Петровна выглядит... нет, конечно, не почтенной матерью семейства - она тоже баба премерзкая. Но ее нелюбовь к собственным детям и скупость, по крайней мере, не прикрыты лицемерной болтовней, божьей волей и чем-там-еще. Она свое недовольство, свои решения высказывает вполне однозначно. Если ей что-то не нравится, она не смолчит, чтобы потом исподтишка наказать непослушного дитятю. Да, она держит домашних впроголодь, но совсем на улице, без средств к существованию не оставляет.
Я совершенно не оправдываю эту даму, но она хотя бы действовала прямо. И в ситуации с Петей, как я поняла позже, она могла бы помочь. Но с Порфирием она, конечно, не сравнится. Ему в его подлости вообще трудно найти равного. А самое трагичное во всем этом фарсе под названием "Семья господ Головлевых" то, что ни старуха, ни кровопивец не были спокойны и счастливы на пороге смерти. Ни один из них не смог забрать с собой свое барахло, над которым они так тряслись всю свою никчемную жизнь. Не осталось после них ни потомков, ни даже просто доброй памяти.
И, честно, оглядываясь на судьбы представителей молодого - последнего - поколения этой семьи, мне кажется, что Иудушка, отослав маленького Володьку в воспитательный, оказал мальчику огромную услугу, избавив от своего влияния.
Финал этой ужасной истории совершенно не удивил - он закономерен и... справедлив. Хотя, ни смотря ни на что, жаль племяннушек и сыновей Порфирия.
Роман совершенно по-праву считается одним из самых значительных произведений в русской прозе XIX века. Герои Михаила Евграфовича настолько живые и яркие, что кажется, будто он просто описал реальную историю упадка и разрушения одной отдельно взятой реальной семьи.

Намедни прочла я одну книжечку и оставила она после себя ощущение гадливости редкостной, будто искупалась я, значится, в сточной канавице, а рядом нету водицы - одни огурчики, да капусточка, да жарковица и прочее для набивки моего брюха. Ну-тка, и что мне прикажете делать теперича? Как, стало быть, снова поверить, что не все вокруг такие пустенькие и сама я таковой не стану?

Иудушка-то как бы не самый мерзкий герой читанной мной русской литературы: полное равнодушие к людям, но при этом неутоленное, неосознанное ощущение одиночества, заедаемое огурчиками и забалтываемое тысячей бессмысленно-пространных рассуждений о морали и Боге. Столько раз пресловутый Бог фигурировал в разговорах, а между тем он ни разу не посещал ни Головлево, ни сердец его обитателей. Всю жизнь ходили они мертвецами с тихим светом внутри. А могли ведь напрячься и поощрить это светлое в себе. Да хотя бы найти, ради чего жить!

В Головлево вообще затухает огонь всяческой жизни (заметьте, ни одного описания солнечного дня), а людям слабовольным и неудовлетворенным существованием, оно и вовсе несет смерть. А семья Головлевых и так отмечена печатью слабости духа и тела. Только Арина Петровна, став заправской бизнесвумен, пыталась спорить с природой, но лишь увязла еще глубже, утянув с собой слабо сопротивляющихся детей. Эх, чтобы нам так не жить!