Новь

Мне показалось, что книга не типична для Тургенева.
Ещё показалось, что роман как-будто не дописан, точнее не доработан. Как-будто он сырой что ли.
А еще, что все герои убоги. Все до единого, может это сарказм такой, показать, как глупы те, кто "будил" народ, а народ вроде как под дурачка косит и издевается. Вот не узнаю я Ивана Сергеевича. Не поняла я тут. Соломин самый адекватный человек из всех: он видит, что народ не готов и спокойно к этому относится, не зря он учился за границей. Самый нормальный человек, он берет на себя ответственность и самое главное не боится ее на себя брать. Остальные - пародия какая-то. Главный герой совсем странный, нужна ли ему эта революция? Первая проблема и он не выдержал. Одна отмазка, что он лишний человек. Здесь я вижу образ не тургеневской девушки, а тургеневского юноши - невинность, ранимость и это коробит. Все-таки в остальных романах мужчины крепче нервами. Не поняла я автора в этот раз, совсем не поняла.

Признаюсь, чувства после прочтения романа "Новь" остались довольно противоречивые. Как это часто бывает с русскими классиками, здесь много о русской душе, об Отчизне и о непримиримости идей.

Главный герой мне не полюбился сразу. Как о нём отзывались другие персонажи, он был жалок и слаб, и это правда. Я не люблю таких героев, ведь жалость — это самое последнее чувство, которое хотелось бы испытывать. И, к сожалению, роман это чувство во мне вызывал.

Тургенев написал «Новь» в 1877 году, и это было одно из первых произведений, которое затронуло идейное движение «народников». Роман вызвал бурную реакцию в обществе, потому что автор не идеализировал народное движение, а показал его со всеми противоречиями и трудностями.

Произведение отражает атмосферу того времени, когда народ и интеллигенция пытались найти общий язык, и эта историческая составляющая невероятно ценна.

Тем не менее, я не отважусь рекомендовать этот роман всем и каждому. Он требует особого настроя. Если вас интересует зарождающаяся борьба народа за революцию, и вы хотите погрузиться в атмосферу тех лет, тогда «Новь» — для вас.

А вы любите русскую классическую литературу?

#Новь #Тургенев #КлассическаяЛитература #КнижныйОтзыв #ЧтоПочитать #12классиков_2025 #РусскаяКлассика #Народники #ИсторическийРоман #КнижныйИнстаграм #КнижныйБлог

Итак, он жил тогда в Париже… Кто он - понятно, конечно же, Онегин!

Он был подкидышем, найден в Александровском саду Царского села. Прямо под памятником Пушкина - так шутил сам герой, нашли его в 1845, когда никаких памятников Пушкину ещё не было)) Его родители неизвестны, есть слухи в виде версий, что отцом был кто-то из императорской фамилии, а может, и поэт Жуковский, но это никто ничем подтвердить не смог. Подкидыша подобрали, крестили, фамилию получил от крестной и стал он Отто Александром Фёдоровичем. Учился в гимназии вместе с сыном Жуковского и сохранил с ним хорошие отношения на всю жизнь.

Жил небогато, подрабатывал репетиторством. Езживал за границу. О судьбах родины беспокоился. В доносах значился. То один на него черканет, то другой, как-то встретил его за границей Херсонский вице-губернатор, например, посмотрел внимательно, послушал и тоже счёл неблагонадежным, о чем тотчас и сообщил куда следует, ну в Третье Отделение. Короче, как бы чего не вышло, за этим самым Отто дома и приставили слежку, чтоб присмотреться. А потом разрешили снова выезжать. Ну и однажды, в 1879, он выехал и решил больше не возвращаться, поселился в Париже, где и прожил всю оставшуюся жизнь, умер он в 1925.

А зваться Онегиным он стал ещё в России, ибо Отто - звучит как-то не по-русски, а Онегин - это хорошо, это по-пушкински, Пушкина очень любил! В 1890 указом императора Александра III получил право официально носить фамилию Онегин.

Сын Жуковского, который также жил за границей, передал Онегину большую часть наследия своего отца касательно Пушкина - письма, рукописи, документы, рисунки, различные предметы. Это был огромный вклад в Онегинский музей Пушкина, экземпляры для которого Онегин начал собирать ещё в России и продолжил в Париже, вся его квартира неподалёку от Елисейских полей превратилась в музей буквально! Туда приходило много наших знаменитостей, оставляли записи в книге посетителей.

Он хотел завещать своё собрание недавно основанному Томскому Государственному Университету, куда передал книги сын Жуковского. С этой целью Онегин даже написал вдове Достоевского, что ему бы какой автограф  из наследия маэстро, он бы его вместе со всем своим собранием передал Томску. Сам Достоевский в Томске не был, но по ссыльным делам бывал в Барнауле и нынешнем Новокузнецке, которые тогда входили в состав Томской губернии, ну и столице этой губернии было бы приятно иметь в своей библиотеке автограф (то есть текст, писанный собственной рукой) великого писателя, логика, думаю, примерно такая была у Онегина.

Анна Григорьевна решила, что дело хорошее, откликнулась и что-то прислала ему, а Онегин передумал насчёт передачи своего добра в Сибирь))

Короче, в 1909 году подписал договор с петербургским Пушкинским домом Российской Академии Наук и завещал всё им. Взамен получил единовременную выплату на поддержание коллекции и пожизненную ежегодную пенсию. Во время революции выплаты на несколько лет прекратились, но ситуация была взята под контроль и всё возместили. А после смерти собирателя, как и договаривались, вся его коллекция была перевезена в Россию.

Обо всём об этом я узнал из книги Виктора Кунина «Библиофилы и библиоманы», на которую недавно делал отзыв. В той же книге я узнал, что Онегин был близко знаком с Тургеневым и ухаживал за писателем, когда тот был уже при смерти. И этот самый Онегин стал прототипом героя последнего романа Тургенева - Алексея Дмитриевича Нежданова. Правда, Нежданов унаследовал от своего прототипа только начальную историю своей жизни, особенности происхождения и черты характера, судьбы у них сложились по-разному.

****************

И кнчн же я срочно решил прочитать этот роман Тургенева, который называется «НОВЬ», тем паче, что его название уж несколько раз привлекало моё внимание в последние годы, а раньше я про этот роман не слышал.

Из словаря: Новь - не паханная ещё земля, целина.

Снял с полки. Прочитал. Много смеялся. Правда она часто такая - грустная и смешная.

По сюжету. Конечно же, на сцене снова они - юные бунтари, весь мир до основанья мы разрушим! зачем? почему? а что потом? не знаем, но надо, шибком чешется) И снова интеллигенция пытается идти в народ и поднять его на баррикады, и снова встречает там непонимание и недоумение: чё собсна от нас-то вам нать, баре?))

Студенты получают письма от некоего Василия Николаевича, которого и в глаза-то почти никто видел. И вот этими письмами он раздаёт указивки кому куда направиться и где как начудить. И слушаются, и направляются, и пытаются исполнять. И конечно же, ничего не получается. У кого-то не хватает смелости, у кого-то сил, а у кого-то не хватает просто веры в, так называемое, “дело”.

По итогу, кого-то судили, кто-то нелепо погиб, кто-то покончил с собой, кто-то мотается по миру и приезжать в Россию осмеливается уж только с поддельным паспортом.

И в конце книги встречаются двое:

- Ну скажите, пожалуйста, хоть одно: вы всё по приказанию Василия Николаевича действуете?
- На что вам знать?
- Или, может, кого другого, - Сидора Сидорыча?.. Или вами распоряжается безымянный какой?..

Нови уж давно и в помине нет, земля вся паханная-перепаханная, пóтом и кровью изрядно политая, и на грабли уж кто только не наступал. Но некто безымянный, может, вовсе и не на Руси находящийся, всё шлёт и шлёт свои письма и телеграммы и, как послушные бараны, никак не могущие повзрослеть малолетние дебилы и по сей день исполняют его приказания без смысла, без толку, без цели, без веры, без шанса избежать наказания за совершение уголовных преступлений. Мем смешной, ситуация страшная (с)

Да это не повесть – это какая-то история болезни! Любители труъ мистики, вы, скорее всего, будете слегка (совсем) разочарованы: под соусом ночных сообщений с духами и дьявольских черных волос в холодных руках умирающего И. С., уж не знаю, неожиданно ли для себя, предлагает читателю самое обыденное, до ужаса простое и страшное в своей будничности описание постепенного схождения с ума бедненького и невинненького птенчика Яшеньки Аратова, племянника дражайшей тети Платоши, милой старушки в глупом чепце с бантом. Она для нашего Яшененочка – и «неизменный товарищ и друг», и по сути – единственная женщина, с которой за свои 25 лет более-менее тесно общался глав. герой. Ну и вообще – это же мировая тетя! Такую бы тетю отцу Дяди Федора – и он точно никогда бы не женился.

Ладно, к черту тетю. Есть и получше герои. Вот сам Яша, например. Прелестный парень, полный деструктив. Ну посудите:

Так, а на что он рассчитывал? Он на что-нибудь вообще рассчитывал? Играть с теткой в козыри и заниматься «живописью для фотографии» (что это вообще такое)?

Эх, Яша, Яша, я вот тут над тобой посмеиваюсь, но какая же жиза. Так, к черту меня.

Так вот, в один прекрасный день некто Купфер (что мы знаем о Купфере? в общем-то ничего), единственный друг гг (пожалуй, приятель), а в данном случае – проводник-искуситель, повел Яшеньку на литературный вечер. Там Яша увидел одну девушку, точнее, она его увидела, в буквальном смысле, и заверте...

Тот, кто искал здесь любовь, не нашел и возмущается, – в корне не прав. Любви в этой повести столько же, сколько и мистики, – совсем нет. Аратов сам, специально или невольно, внушает себе, что любил эту несчастную Клару с каменным лбом и чорным глазами – живую, что любит ее сейчас – мертвую, и что она его тоже когда-то любила, а потом вдруг совершила роскомнадзор – из-за него!! Он ведь правда думает, что именно он, он один – всему виновник, и вот этими своими действиями и мыслями (от поездки в Казань, после которой «все разрешится» до странного и пугающего умозаключения, что «она за него положила душу») пытается искупить вину, и вину, может быть, мнимую, – мы же не знаем, чего на самом деле хотела Клара от Аратова (что за Клара – Катя Миловидова, откуда у нее «светлые большие слезы»? – хз, как говорится, одни противоречия, не верим никому), и все, что у нас есть – это домыслы и догадки, основанные на чужих чьих-то словах: газеты, матери, сестры, Купфера. Вообще, эта их встреча – сплошное какое-то недоразумение, форменная глупость, нелепость, когда никто ничего не понял, да и, что хуже всего, не попытался понять.

Безусловно, чем-то Клара запала Яшеньке в душу (скорее всего тем, что обратила на него внимание. На него! сама!), он об ней все думал, думал, и причем думал в основном в негативном таком ключе. Любовь? Не смешите, какая тут любовь, нет любви. И в тексте об этом черным по белому написано. Читаем:

А потом вдруг:

Это не любовь, а род помешательства, одержимости, и странно вообще рассматривать эту историю в плоскости «обыденной» любви. Позволю себе (быть может, неосторожно) сравнить милейшего Аратова с милейшим же Базаровым (и еще вернусь к этому сравнению потом): что если Яша все-таки сначала пытается «отрицать» свою (взаправдашнюю) любовь к Кларе, как некогда Базаров пытался отрицать любовь к Анне Сергеевне? А потом наконец понимает, что действительно любит ее (но поздняк уже метаться, и на этой почве и едет крыша)? Нет, тут скорее – новость и необычность впечатления в повседневной скудности и скучности жизни. То есть, впечатления два, и если с первым (с литературным вечером) он кое-как справился и почти благополучно его забыл (да, почти), то второе (рскмндзр) – весьма и весьма его задело и довело черт знает до чего. В сущности, все это – бред нездорового воображения, «мозговая игра» – не более, а откуда сей недуг берет начало – бог весть, но не с литературного вечера уж точно, скорее всего – от самой Яшенькиной натуры (и может быть, от отцовских «порошочков»), и там – уже потемки. И вот псевдолюбовь медленно, но верно, переходит в несомненную (и почти что осязаемую) смерть.

Любовь и смерть. Как бы ни хотел Тургенев получить из этого историю «в духе По», но под конец своей жизни (что, может быть, и не мудрено) написал именно-таки о ней. Не о любви. Не смерть ли сама приходит к Аратову в образе Клары в жутких розочках, стыдливо – до поры – глядя куда-то в сторону? Вот опять Базаров: сцены смерти героев вполне можно сопоставить, и если Евгений отчаянно сопротивляется и опять пытается «отрицать», то Яшенька почти что сам, добровольно, отдается в цепкие объятья инфернальной Кати, спокойно принимает все это, как должное (чуть ли не приветствует), и, почитай, вполне счастлив вдруг умереть. «Мир духов» – только предлог, даже провокация (как с черной прядью волос: указывая на этот вроде бы мистический факт, Тургенев сразу же подсказывает возможные объяснения сего и низводит необычное до случайного, до чьей-то оплошности или забывчивости. Что остается, как не согласиться?), и этот возглас из сна: «А! ты думал, это все комедией кончится? Нет, это трагедия! трагедия!», – это именно что обращение к читателю, который от мистических рассказов (глубже – от жизни) ждет развлечения, а тут вон оно как. Любви нет, а смерть – есть, и последние слова Аратова, что мол «любовь сильнее смерти» и «смерть, где жало твое?», звучат бледно, глупо и неправдоподобно. Вообще, эта штука довольно сложная, многомерная, и может быть, лучшая у Тургенева.

Не совсем обычное произведение для Тургенева. Наверное, я ждала от него немного другого, поэтому этот роман меня оставил в общем-то равнодушной. Конечно, герои, решившие "пойти в народ", но совершенно не понимающие, как это делать и что именно нужно делать с народом, кажутся очень наивными. Им отчаянно хочется что-то делать, хочется "движухи". И они тычутся, как слепые котята. Проку от этой деятельности не то, что ноль, а минуса. Более того, встречаясь с реальным народом, который в свою очередь не понимает, чего от него господам-то требуется, и набивая шишки, они каким-то одним моментом опускают руки и разочаровываются. В этом-то и беда их - что и сила есть действовать, и желание, а знания и умения нету. И веры в то, что делают нету. Потому и не получается ничего.