Kafka on the Shore

О чем
28 мая 1944 год. Япония. Окрестности горы Рисовая Чашка. 16 школьников 10-11 лет на открытом уроке "Природоведение" потеряли сознание. Спустя 3 часа они очнулись, однако, что с ними произошло они не помнили. Учительница все это время находилась в сознании и выступала в качестве главного свидетеля произошедшего инцидента.  В тот день в сознание не пришел лишь один ребенок, который впал в кому.
---
199? год. Япония. Токио. 15-летний юноша по фамилии Тамуро, по прозвищу Ворона, в попытке избежать кровного Пророчества, ставшего для него проклятием, уходит из дома. Куда ему идти, он не знает, знает только одно - ТАМ в доме находиться он больше не в силах. Вот только, есть ли у него шанс убежать от Судьбы?

Особенности
Книга написана очень красивым языком, полным образных сравнений и метафор. Слог повествования не перегружен сложными словами и при этом отлично передает характерную для автора эзотерическую мораль произведения. Как и во многих книгах автора, эта книга переполнена музыкой и рассуждениями о произведениях мировой классической литературы. Сюжет книги увлекает с первых страниц. Он разделен на две линии повествования, взаимосвязь между которыми поначалу сложно понять. Мураками не перестает меня удивлять и я в очередной раз убедилась, что фантазия у него воистину безгранична. Наряду с невероятно проникновенными грустными моментами и пробирающими до мурашек мистическими, были очень неприятные эпизоды, которые абсолютно не вписывались в уже привычное представление о том, что я могу встретить на страницах романа автора. Ближе к финалу становится ясно, что для более полного раскрытия сюжета и образов, избежать мерзких моментов было невозможно. Поэтому, если, пробежав треть марафона под названием "Кафка на пляже", вы все же не сошли с дистанции, то у вас есть все шансы добежать его до финиша!

Персонажи
Продолжая традицию русских писателей XIX-XX века, Мураками в образе Сатору Наката затрагивает тему "маленького человека". Образу слабоумного старика, который не умеет ни читать, ни писать, автор выделил отдельную сюжетную линию, которая играет ключевую роль в раскрытии главных тем этой книги. Старик поражает своей душевностью и добротой, а сверхъестественные способности, которыми наделил его автор, окрашивают события романа в мистические тона. Образ Тамуро - 15-летнего юноши, с первых страниц восхищает своей мудростью и невероятно зрелой душой. Представляя собой очень сильную личность, он старается бороться со злым роком и не идти на поводу у проклятия. В отличии от него, многие герои романа принимают судьбу как должное и плывут по течению жизни, подстраиваясь под его скорость и направление потока. Очень грамотно автор дополняет линии главных героев второстепенными образами, которые оказались невероятно яркими. Каждый из них несет свою трагедию и даже абсолютные злодеи воспринимаются здесь как неотъемлемый элемент, который играет свою важную роль.  

Любовная линия
Вторя Платону и его басне "О второй половинке", автор рисует нам восхитительную любовную историю. Эта история невероятной любви, которая впиталась в кровь и плоть. Такой любви отдаются целиком, сливаясь с любимым человеком, оставаясь даже после смерти отпечатком в его сердце, продолжая его как рассказ, повторяя как отражение. Эта история страстной любви, которой суждено было заблудиться в лабиринтах времени и не иметь ни малейшего желания искать выход из него, лишь только затем, чтобы любимый человек в своих воспоминаниях каждую ночь любил тебя. Эта история переплетения людских судеб, где песня с незамысловатыми словами, но символическим смыслом, является разгадкой всех тайн и гимном вечной любви! Потрясающая, восхитительная и до слез трагичная история!

Послевкусие
У книги невероятно пронзительный и очень красивый финал, который проникает в душу своей трогательностью и заставляет читателя самому ответить на многие вопросы. В этой книге автор задел массу важных тем. Однако, меня очень затронула тема одиночества. Мураками любит рассуждать на эту тему и в этой книге она несет ключевой смысл. Автор не просто говорит об одиночестве, он его воспевает, украшая яркими красками внутренних переживаний главных героев и звенящей тишиной окружающей действительности. Мураками уверен в том, что только находясь наедине с собой, человек может познать не только себя, но и окружающих людей. Я согласна с автором, настоящую тишину одиночества можно даже услышать! И я очень люблю те моменты, когда мне это удается.

С уважением отношусь к японским аниматорам, но вот с японскими писателями у меня все плохо. Не стану утверждать, что этот писатель совсем пропащий, но его литература явно не для меня. Я не буду ставить крест на Мураками прочитав единственную книгу, но охота отбита на долго. Все началось не плохо и язык легкий, персонажи присутствуют и сюжет имеется, а вот дальше все катится вниз. Книга наполняется извращенными сексуальными фантазиями и главный герой спит с матерью и сестрой. Дальше автор наполняет свой сюжет целой горой не слишком глубоких метафор, а в завершении возможно для того, чтобы книга стала внушительней по размеру вмешивает во всю эту кашу свои литературные, музыкальные и кинематографические вкусы и не просто вмешивает, а банально растягивает описания своих вкусов на целые листы. Создалось такое впечатление, что автор решил показать свою просвещенность и высказать свое восхищение таким людям как Моцарт, Бетховен, Трюффо. Все это похвально только вот тем читателям, которые не испытывают интереса в данных людях читать о том, как они прекрасны быстро надоедает, а читать надо много. К сожалению, дочитывал уже с огромным трудом и кроме легкого отвращения и огромной скуки не испытал ничего. Надеюсь продолжение флэшмоба будет приятней, чем его начало.

«Как наши сновидения, так созданы и мы,
И жизни краткой дни объяты сном».
У. Шекспир «Буря»

Даже не знаю, почему для знакомства с Мураками выбор пал именно на этот роман, наверное, из-за названия, точнее из-за Кафки. Герой с таким именем в книге присутствует, и Кафка-писатель упоминается, но кафкианского «созерцания сна» обнаружить, к сожалению, не удалось, хотя общая идея книги выглядела очень многообещающе.

Интертекстуальность – это хорошо, на мой взгляд, но у Мураками она слишком очевидная, то ли специально рассчитана на неискушенного читателя, не обязательно владеющего навыками «утончённой литературной игры», то ли самому автору так удобнее – я называю подобные книги интеллектуальными романами, адаптированными для домохозяек. Если есть в тексте цитата, то обязательно будет указание откуда, если упомянуто некое литературное или музыкальное произведение - тут же и краткий пересказ или анализ и рассказ о композиторе (получается некий самокомментирующийся роман). Или другой пример, миф об Эдипе, являющийся одним из основных «подтекстов» романа, вводящий его главные темы и символы, представлен настолько грубо и очевидно (не говоря о том, что авторской «разгадки» или опровержения «эдипова комплекса» в книге так и не будет), что сразу вспоминаются «Резинки» Роб-Грийе, где мотивы того же мифа бесподобно органично вплетены в текст.

Ещё удивляет столь настойчивое упоминание в романе бытовых деталий: марки машин, типы поездов и, особенно, что едят герои, возможно, это вызвано желанием подчеркнуть «разность» и одновременно схожесть мира реального и мира мистического, где, как станет известно впоследствии, люди тоже едят, но редко и другое. Но впечатление от обилия японских и неяпонских блюд, названий кафе одно – недоумение, а в случае с Джонни Уокером и Полковником Сандерсом – это смешной японский юмор?
(NB тут нужно отметить, что «другой» мир хотелось бы воспринимать как мир бессознательного, тогда и белый круглый камень - очень похожий таблетку! - становится вполне понятным символом перехода).

Значительными видятся старания автора разрушить условности (табу на кровосмешение, бережное отношение к животным, стыд), снять, так сказать, «оковы цивилизации», правда, это не всегда удаётся: попытка преодолеть «предрассудки» в романе лишь подчеркивает нерушимость и необходимость этих оков. Так, например, человек, который приходит на некий важный приём (дресс-код - white tie) в джинсах и футболке, не выглядит как «человек-равнодушный-к-условностям», а ровно наоборот: раз он пренебрегает общепринятыми правилами, значит, придаёт условностям слишком большое значение. Поэтому «разрушение» условностей превращается в «Кафке на пляже» всего лишь в излишнюю физиологию, трэш и провокацию.

Именно условность – нежелание читать бестселлеры и модных авторов – долгое время «охраняла» меня от знакомства с Мураками. И именно из принципа «никаких условностей в выборе литературы» роман «Кафка на пляже» был прочитан. Мистическая сказка для взрослых, когда интересно, что будет дальше, а не почему, с множеством аллюзий к произведениям мирового искусства, но сама по себе не представляющая ничего нового.

И ещё одно, кафка по-чешски… галка, не ворона.

"Кафка на пляже" - это картина, а еще песня, а еще пятнадцатилетний герой, потому что он сам себя назвал Кафкой, хотя на пляж собирается когда-нибудь потом. Чем хорош Мураками: нагородив огромное количество всяческих символов, он не забывает объяснить особенно важные, наметить тропку для самого неподготовленного читателя. Юный Кафка страдает эдиповым комплексом, в самом прямом смысле - ну так автор введет поясняющий диалог, расскажет, откуда ноги растут и как ему придется обойтись с родителями. Один из героев увлечется вдруг Бетховеном, и тут же прочтет о нем книжку, благо дело происходит в библиотеке. Заходит речь о разделенных людях, о порой странных сексуальных влечениях - вот и время рассказать об андрогине. Кто-нибудь другой погряз бы в этом народном просвещении, но только не Мураками, потому что болтливость - его фирменный стиль. Шум ветра.
В романе много событий, которые принято называть "фантастическими". Группа школьников во время войны беспричинно теряет сознание, один из них после этого разучился читать, но обрел способность говорить с кошками; злодей по имени Джонни Уокер с помощью набора ножей и пил делает флейты из кошачьих душ; загадочная сущность, назвавшаяся Полковником Сандерсом помогает открыть вход в мир "лимбо", странного посмертия. И все же это не фантастика, это мистика - объяснять ничего не нужно, важно лишь описать. А значит, и не важно, что именно случилось со школьниками и куда делся Полковник Сандерс.
Странные события вполне детективным образом закручиваются вокруг некоей оси, которой и нет вовсе - конечно, ведь главную роль у Мураками призвана играть именно пустота. Именно в этот "глаз тайфуна" автор и старается поместить читателя, глядя, оттуда все приобретает равный смысл: и история брошенного матерью мальчика, и его же сексуальные фантазии, и разновидности лапши, им поедаемой. Слабоумный старик будет искать способ открыть и закрыть вход в посмертие, а глуповатый дальнобойщик исполнит при нем роль Санчо Пансо. Эти и другие персонажи едят, спят, слушают музыку, читают книги, имеют секс и болтают о чем вздумается. У читателя есть два варианта действий: сесть с Мураками рядом и "слушать ветер" или просто закрыть книгу.
А где же Кафка? Кафка на пляже, сказано ведь.

Одна из тех книг Мураками, которая прошла мимо моих чувств и воспринималась больше умом и воображением. Весь сюжетный путь я следовал по истории, ожидая развязки. Дополнительных ощущений я почему-то не имел, возможно из-за отсутствия схожего опыта, а может мне это просто было чуждо. Но читал я с интересом, бодро разгадывая отсылки к античной литературе. Так получилось, что одновременно с этим романом я изучал речь Апулея о Платоне, и был очень удивлён, встретив греческого философа и там и тут.

Но в какой-то момент я поймал себя на мысли, что все эти андрогины, Платоны, Кассандры и Эдипы это, конечно, хорошо, но излишняя мания к отсылкам может завести совсем не туда, и смыслы исказятся, и поймёшь ты всё немного односторонне. Так, например, когда солдаты вели Кафку обратно через лес, они ему сказали: "Только не оглядывайся". И я не задумываясь привязал это всё к Орфею и Эвридике. Но затем пришло осознание: это-то тут причём? Похоже я вижу то, чего здесь попросту нет.

С тем же успехом я мог схватиться за фразу: "Всё течёт, всё меняется", брошенную Мураками и отсылающую нас к Гераклиту, и начать копать к его концепции времени, вечно текущему и изменяющемуся процессу. Прицепить сюда Саэки-сан, живущую прошлым, и имеющую только память, и Наката, у которого, наоборот, прошлого нет, как нет и памяти, а есть только настоящее. Сверху я бы добавил андрогинов Платона, как две разлученные половинки одного целого и получил бы.... химеру, скотство, да извращение.

Поэтому одной из главных задач для меня было не завалить всё в одну плоскость. И хотя я, несомненно, мыслю комплекс античной литературы выше Мураками, как писателя, но понимать его роман только лишь с этого угла - неимоверная глупость. Моментами я обнаруживал, что одно начинает поглощать второе, что японец тонет в мифопоэтике, которую сам в роман и включил, и что делать этого он не должен, а происходит всё это сугубо от моего одностороннего взгляда. Я словно перешёл на один бок лодки и этим накренил её, сознательно черпая воду в надежде уйти на дно. И это только моя проблема, что в античности я могу ориентироваться, а в условном психоанализе и экзистенциализме - нет.

Это привело к тому, что произведение часто подсовывало мне странные и необъяснимые вещи. Позже я ознакомился с высказываниями самого автора, но опять упёрся в психоанализ, сознательное и бессознательное, и пляж, как границу двух миров. Короче говоря, автору пришлось мне всё разжевывать, но даже после этого я снова понял по верхам.

Но это было позже. В процессе же я связывал между собой сюжетные линии, пытался идейно объединить кошек и Накату с путешествием героя, и обнаруживал всё больше цитат и идей из времён, которые принято называть before Christ. Я пытался найти логику и ответы, но похоже этого в романе не было предусмотрено. История очень неоднозначная и нужно заполнять пробелы самому, никто не даст тебе чёткого руководства.

Так в тексте упоминается лабиринт. Его можно притянуть к Тесею, конечно, но значится он там временами гораздо более ранними, как атрибут Месопотамской традиции. Но не суть. Правда в том, что это произведение само как лабиринт, по которому ты бродишь в поисках выхода (ответа). И найти его можешь только ты, красная нить сквозь страницы протянута не будет. А сделаешь ты это сознательно или дойдёшь бессознательно, пройдя по границе миров или пролетев, благодаря своему уму, над ним - совсем другая история.

Восьмая книга Мураками, прочитанная мною и первая, которая не захватила меня с первых страниц. Более того, я даже подумывала, не бросить ли мне эту несвязную нудоту! Но это же Мураками! Даже сквозь странные, местами затянутые, а местами откровенно отвратительные (на сцене с кошеньками я почти уже всё!) эпизоды всё равно проглядывал тот Мураками, которого я люблю. Поэтому я продралась сквозь начало и в библиотеку Такамацу доехала уже вместе с Кафкой Тамура.
Сюжет прост: пятнадцатилетний мальчишка по фамилии Тамура удрал из дома из-за непростых отношений с отцом. Он оказался в городе Такамацу, где стал Кафкой и прибился к местной частной библиотеке, обзавёлся странной компанией друзей-сотрудников и стал жить свою жизнь (в физическом и метафизическом смысле). Параллельно развивается история Накаты - человека, который, будучи мальчиком, оказался участником странного происшествия, после чего не только приобрёл дар общения с кошками, но и умственную отсталость, которая не помешала ему дожить до почтенных годов и сыграть свою весомую роль в истории. Из того же Накано, что и Тамура, Накато отправился на юг и их дороги – мальчика и старика хоть и не пересекутся в Такамацу, но в этой истории вообще окажется не важно пересечение.
В книгах Мураками время не линейно, а пространство живёт по своим законам и это не столько даже магический реализм, сколько особое мировоззрение. В мире Мураками – это вот так. И в каждой книге есть отголоски не только прошлого авторского опыта, но и будущего (и это отдельно волшебно, когда я натыкаюсь в книге 2002 года на какие-то мотивы или элементы историй 1Q84 (2009) или Командора (2017), это имеет для меня особую ценность, делая вселенную Мураками объемной и живой).

Это – дорожная история и попутчики как Кафки, так и Накато внесут свой весомый вклад в развитие сюжета. Каждому попутчику в этой истории будет отведена своя роль, своё место, и каждый значим.

Это – история взросления. Такая «Над пропастью во ржи» по-японски))) И в начале 15-летний Кафка будет типичным подростком: одиноким, отрицающим всё мальчишкой со сверхценностью каждого переживания, каждого движения, каждого выпитого стакана молока, каждой эякуляции и каждой мысли. Но в финале из кокона Кафки вылупится прекрасный Тамура, способный взять ответственность за свою жизнь и прожить её достойно.

Это – очень мифологичная книжка. Тут не только обыгрывается миф про Эдипа, но и весь процесс взросления с чудесным лесом, который лежит в пограничной области между этим миром и не-этим очень мифологичен. Это очень японская книга, поэтому детали имеют значение. Но если вынести за скобки всю японщину и всё «магическое», эта книга вне времени и вне наций: в процессе взросления любого человека есть события, встречи эпизоды или даже просто «прошло лето» - когда люди безвозвратно меняются.

Эта книжка полна символики и тех дивных элементов, которые становятся артефактами: камень или песня («Кафка на пляже» - это песня, или всё же Тамура?!)))))) – Мураками умеет прекращать обычные вещи в вещи необычные, и это мне очень в нём нравится.

Это книга-мираж. И каждый прочтёт свою историю, благо тут есть, что читать и во что погружаться)

И да, ответов на самые очевидные вопросы «так что же случилось с детьми» или «была ли Саэки-сан матерью Тамуры, а Сакура – его сестрой», автор не даст. Во что хотите, в то и верьте))))

Но удивительно другое – мне в какой-то момент стали вообще не важны ответы (хотя изначально история с детьми мне была очень интересна – что же там случилось-то), потому что важным стало иное.

Мураками – мастер. И он умеет устраивать вихрь из слов, в котором элементы один за другим будут расставляться на свои места, завесы тайн приоткрываться, а странные явления наполняться смыслом. И это особая магия, за что Мураками и люблю нежно: когда я закрываю последнюю страницу, я оказываюсь перед раздёрнутыми шторами и в окно начинает литься поток света.

О чём бы ни писал Мураками, он так полон жизни, творчества и осознанности, что каждая его книга - прикосновение к несущемуся потоку. Каждая его книга – особая медитация.

Есть дороги, на которые ступаешь, чтобы прийти. Есть дороги, на которые ступаешь, чтобы идти. Книги Мураками для меня – это такие беговые дорожки, ступая на которые и топчась, по сути, на одном месте, я не только приобретаю форму, но ещё и оказываюсь в параллельной вселенной)))

Харукочка Мурокамочка! Уж простите Вы меня, дуру грешную, что ведусь иной раз на обложки-то красивые и аннотации завораживающие! И охотца мне вашей атмосферой японской напитаться, шоб как с прекрасной сакуры сыпались с меня хайки, а чай зеленый заваривался по всем традициям без пакетиков окаянных!
Но не могу! Душа русская по тексту обязательно наткнётся на срамоту вашу пенисовую. Пошто она? Для пущей реальности? Так её и так уже тыкают, прости госпади во всё, что ни попадя!
Смыслы, скрытые смыслы, не хочу я вас искать, наелась на уроках литературы. Хотя было бы интересно: " Дети, с творчеством Мураками мы закончили, пора писать сочинение на тему: Какова роль пениса в действиях и поступках главного героя?

Уж простите, господа, за мысли.