Ф. М. Достоевский. Избранные сочинения в 2 томах (комплект)

Хорошее конечно, это первое цельное большое произведение Достоевского, хоть и неровное, но хорошее. Уже в этом (его) произведении уже всё есть, что потом, в последующем, нашим великим писателем будет развито и рассмотрено..
Например проблема денег.. - Достоевский понимает (и по себе), он всегда знал - знает - и - будет знать, что это конечно же одна из главных (жизненных) проблем (и главных вопросов) вообще, но, в то же время, он ещё тогда (в этом произведении) понял, что хоть, например, проблема эта и главная, но нельзя, никак нельзя напрямую и только лишь об этой проблеме говорить (и иметь всегда её в виду), поэтому проблема денег всегда идет у него "фоном", но (всегда практически) главным фоном - в этом он всегда остается честен..
Проблема "смутных томлений" - так бы я её назвал. И эта проблема, как присутствует она здесь, так и дальше (всегда и во всех романах) будет она идти и "пульсировать".. - от Макара Девушкина (местного), через князя Мышкина (в "Идиоте") и до Алёши Карамазова (в "Карамазовых", естественно)..
Проблема экспрессивной женскости - тоже пожалуйста (есть здесь она)..
На самом деле, думаю "проблемы" все эти (во всех произведениях Ф.М.) являются, конечно же неким переходным звеном.. (этаким) связующим элементом между (вынужденной) "сюжетностью" и тем, о чем вообще хотел (всегда) сказать и говорил автор..
И сказать по правде - ведь очень многое он успел сказать, наш Фёдор Михайлович.. как раз, начиная вот с этого самого произведения и заканчивая "Братьями Карамазовыми" и своими письмами.. успел..
Так что.. нам повезло, можно сказать, что он всё-таки решился начать тогда и начал (свой настоящий творческий путь) с этой вот петербургской книжечки..

 
 
 

Рис.1 Неиллюзорная крутость героев                                                      Рис.2 Фактическое присутствие героев в романе

Из приведённых выше диаграмм мы можем увидеть, что по-настоящему шикарным и живым героям отведено в действии несправедливо мало места. Жгучий истерик Ганечка, демонический Парфён и Настасьюшка Филипповна встречаются в теле романа столь же редко, как и изюмины в сдобной булке, скрашивая тесто невыносимых нравственных рассуждений пенсионных генеральских жён и алкоголических фельетонов недалёких княжьих прихлебателей. Где, где все эти сочнейшие эпизоды, о которых нам говорят только намёками? Целые полгода пропущены меж первой и второй частью, а ведь там столько всего произошло. И куда в конце концов дели Фердыщенку?! Уверен, не за горами полупрофессиональные фанфики об эротических приключениях Мышкина и Настасьи в Подмосковье (назовём их «Ночи в частном доме»), отвязное чтение о похождениях князя и Рогожина в Белокаменной («Смирение и дикость в Московии») или, допустим, нечто уэльбекообразное, описывающее все события с точки зрения Гаврилы Ардалионовича («Место для героя» или, скажем, «Возможность неповиновения»)

Наши персонажи ведут себя как элементы замысловатой химической таблицы: уж если заповедовала мать-гравитация в начале времён атомам Мышкина тянуться к атомам Барашкиной и исподволь вступать в реакцию с атомами Аглаи, то с пути их не сбить, тут уж ничего не попишешь, да будет так. Или вот, посмотрите на него, молекула-Рогожин лежит в грязи и поочерёдно бомбардируется электронами Келлера и Лебедева, из чего проистекает некий ядерный разлад, и все вокруг получают нехилую такую дозу рогожации: парфёноизлучение и активный иволгий сбивают с орбит ипполитий и иже с ним, и всё носится в круговерти алхимического брака.

Наиболее показательной в смысловом наполнении романа является, конечно, незабываемая История про ежа и топор. Позволим себе привести её ниже насколько возможно полнее:

"Аглая сбежала сверху на террасу, и с такою поспешностью, что даже глаз не вытерла, а глаза у ней были заплаканы; сбежала же потому, что пришел Коля и принес ежа. Все они стали смотреть ежа; на вопросы их Коля объяснил, что еж не его, а что он идет теперь вместе с товарищем, другим гимназистом, Костей Лебедевым, который остался на улице и стыдится войти, потому что несет топор; что и ежа и топор они купили сейчас у встречного мужика. Ежа мужик продавал и взял за него пятьдесят копеек, а топор они уже сами уговорили его продать, потому что кстати, да и очень уж хороший топор. Тут вдруг Аглая начала ужасно приставать к Коле, чтоб он ей сейчас же продал ежа, из себя выходила, даже "милым" назвала Колю. Коля долго не соглашался, но наконец не выдержал и позвал Костю Лебедева, который действительно вошел с топором и очень сконфузился. Но тут вдруг оказалось, что еж вовсе не их, а принадлежит какому-то третьему мальчику, Петрову, который дал им обоим денег, чтобы купили ему у какого-то четвертого мальчика "Историю" Шлоссера, которую тот, нуждаясь в деньгах, выгодно продавал; что они пошли покупать "Историю" Шлоссера, но не утерпели и купили ежа, так что, стало быть, и еж и топор принадлежат тому третьему мальчику, которому они их теперь и несут вместо "Истории" Шлоссера. Но Аглая так приставала, что наконец решились и продали ей ежа. Как только Аглая получила ежа, тотчас же уложила его с помощью Коли в плетеную корзинку, накрыла салфеткой и стала просить Колю, чтоб он сейчас же, и никуда не заходя, отнес ежа к князю, от ее имени, с просьбой принять в "знак глубочайшего ее уважения". Коля с радостию согласился и дал слово, что доставит, но стал немедленно приставать: "Что означает еж и подобный подарок?". Аглая отвечала ему, что не его дело. <...> после того расхохоталась ужасно, и побежала к себе чрезвычайно довольная, и весь день потом была очень веселая."

Что хотел сказать автор? Кто скрывается под ликами Ежа и Топора? Или Ёж и Топор это Мышкин и Парфён? Кто такой Шлоссер? Не Настасья ли Филипповна – Шлоссер? И «Историю» Настасьи дурные мальчишки подло обменяли на историю об идиотских мужских истериках князя и Рогожина? Задумайтесь, какая могла бы выйти История, будь Настасьюшка главной героиней вместо пары грызущихся самцов. И кто этот мужик, продававший безобидного ежа, но потом вынужденный продать и топор? Загадка на загадке. «Что означает ёж и подобный подарок?»

Если взять прямоугольную систему координат и по оси «у» отмерить процентное присутствие основных героев в романе, а по оси «х» - шкалу их крутости из верхних диаграмм, то мы получим примерные координаты каждого из героев на плоскости. Соединив кривой получившиеся точки, мы получим некую функцию, очень напоминающую маршрут князя Мышкина от дома Лебедева до дачи Епанчиных в Павловске. Вот и весь секрет.

Друзья, не сочтите за труд, если будете в Санкт-Петербурге, войдите в великолепное здание Витебского вокзала, купите билет, и через полчаса поездки на любой пригородной электричке вы очутитесь в Павловске. Дорога, которой ходил Лев Николаевич, пролегает тут же, напротив Павловского вокзала, вдоль парковой ограды. Пройдитесь по ней налево, до Тярлево, до дачи Епанчиных, а потом обратно – до павильона Трёх граций, и вы увидите, что в этих местах ничего не изменилось, время здесь застыло как в янтаре. Вы чуть заденете плечом задумавшегося Мышкина, разглядите на скамейке в парке весёлую Аглаю с грустными глазами, в кустах будут пьяно лопотать Иволгин с Келлером, мимо пронесётся карета Настасьи, на ходу из неё спрыгнет Парфён с ножом в кулаке и убежит в темноту. И тогда вы может быть почувствуете, что чувствовал Поэт:

Здесь чудеса, здесь Мышкин бродит,
Аглая средь ветвей молчит,
Здесь на припарковых дорожках
Рогожин с ножичком чудит,
Карета здесь на курьих ножках
И в ней Настасьюшка сидит

Карта с маршрутом

Признаюсь честно это самое мое любимое произведение у Достоевского, хотя я еще не все его произведение прочитала осталось немного. Но все же это самое любимое.

Все знают сюжет этой книги. И останавливаться я на нем не буду.

В этой книге меня больше всего зацепила Соня Мармеладова. Ей 18 лет, она очень добрая, терпеливая, девушка. Несмотря на то что ей приходиться делать чтобы содержать свою семью. Она жертвует собой, ради других.

У нее остался только отец, который женился во второй раз на на Катерине Ивановне и взял ее с детьми от первого брака. Мать Сони давно умерла. Мачеха обижала девушку, но та все терпела и не держала на нее зла. История напоминает сказку «Золушка»

После того как ее отец потерял работу, и начал употреблять алкоголь, а семья осталась голодной. И Соня, решается на грех, «идет по желтому билету». Но она не когда не упрекает свою семью, за то что у нее такая судьба. Она ее приняла.

Я считаю что Соня очень достойная девушка. Да пусть она зарабатывает, не столько правильной профессией. Но она не дает умереть с голоду своей семье. Которая не очень то ее любит.

Сони стыдно, находится в обществе приличных женщин. Она считает себя грешницей. Она не может сесть рядом с мачехой и сестрами, она думает что оскорбит их.

Соня справляется с трудностями только благодаря вере в Бога, это помогает ей сохранить внутреннюю чистоту и не сойти с ума. Если бы не вера в Бога, наверное Соня не смогла бы через все это пройти.

Девушка живет не ради себя, а ради людей. Она готова совершить грех, так как деньги помогут ее семье не умереть от голода.

Не смотря на то когда Соня узнала о преступлении Раскольникова. Она его не осудила. А наоборот заставляет главного героя признаться в содеянном и покаяться перед Богом.

Пока Раскольников отбывает наказание, Соня работает там портнихой.

Все заключенные уважают девушку, так как чувствуют ее любовь и сочувствие к окружающим. Девушка никого не осуждает, она прощает людям грехи и ошибки. А для этого действительно нужны великодушие и доброта.

В конце романа благодаря Соне, Раскольников излечивает свою душу. И хочет начать новую жизнь с ней.

Я считаю, что любой отзыв на книгу Фёдора Михайловича, стоит начинать с обрисовки его фирменного стиля повествования, который чувствуется уже на первых страницах. В холодной и туманной погоде; в грязи абсолютно на всех ботинках и подковах; во всеобщей угнетающей и грустной атмосфере; и, конечно же, в персонажах, с мертвенными взглядами, бледными физиономиями и так далее.
В каждом своём произведении автор выламывает четвёртую стену и одновременно ведёт рассказ со стороны очевидца всех этих историй и как бы “всё знающий со слухов/могу ошибаться” и одновременно, от своего лица, делая долгие монологи-размышления-поучения на разнообразные темы. Серьёзно распинаться, будет не только Достоевский, но и его герои.
Кстати, несмотря на длинные мысли и реплики, коммуникация не ограничится одними только диалогами. Для экономии времени и страниц, “закадровым голосом”, вам будет изложена краткая суть каких-то незначительных диалогов или событий.
Героев сделано идеальное количество, так, чтобы всех быстро запомнить (ФИО, будут подобраны созвучно и хорошо), а в диалогах (особенно знакомствах), будут присутствовать сразу группы людей, чтобы не растягивать.
Вообще, лишних персонажей — нет. Даже эпизодические рассказы о третьестепенных персонажах, будут отдавать мощнейшими эмоциями. Каждая страница написанного, находится на своём месте не просто так и несёт огромную информативность для всей истории в целом. Портреты персонажей каждую секунду дополняются, а чувства бурлят в каждой реплике.
В довершение начальной части, упомяну только о любви Достоевского к психически неуравновешенным людям. В бреду/болезни/депрессии/горячке/приступе шизофрении или припадке, герои раскрываются по-новому и творят (как выражается в “Идиоте” ФМ) полнейший “анекдот”. И несмотря на обилие таких персонажей, автор делает не меньший фокус на людях “обыкновенных/нормальных/такие, как все”. Это придаёт истории больше правдоподобности, контраста и увлекательности.

Итак, эпоха дворянства.
Роман пропитан трепетом, восхищением и благоволением, перед людьми “высшего общества”. Атрибуты присутствуют: титулы, звания, щегольство деньгами/умом/влиянием, красивые дачи, пышные наряды и украшения, кофе в постель, завтрак в час дня и многое другое.
Особенно на контрасте, с речью главного героя (к которому я ещё вернусь), любой персонаж, будто то слуга или дворянин — тщательно подбирает слова и пропускает их, через призму “нормальности”. Всё это из-за того, что по Петербургу постоянно летают слухи, люди шпионят друг за другом, создают коалиции и начинают конфликты.

История, привычки, качества, манеры и прочее, прописаны для каждого, более-менее важного персонажа. Иногда повествование начинается как бы издалека, с совершенно иного эпизода с другими людьми, а заканчивается — знакомым нам персонажем, связывая ниточки и назревшие вопросы в один клубок.
Характеры, интеллектуальные способности и благосостояния, меняются у персонажей постоянно, причём то в одну, то в другую сторону. Ранее презираемый читателем, становится рассудительным и заслуживающим уважения. Кто-то решительно завистливый изменяется, а это была маска. Кому-то удаётся расширить круг знакомств и влияния. Кто-то влюбляется, кто-то становится шпионом/двойным агентом/сплетником. Ничего не стоит на месте.
Отношения (в большинстве дружеские) ключевых героев очень динамичны. Где то узы рвутся, кто-то привязывается к новому человеку, а некоторые в душе остаются всегда благосклонны, хоть и пути расходятся не самыми приятными образами.
Большинство персонажей и особенно главный герой — безумно красноречивы и обладают своими уникальными взглядами. Каждый чем-то удивляет, запоминается и вызывает огромный спектр эмоций.

Про эмоции от чтения:
Роман, как волны, бросает читателя из одного состояния, в кардинально другое. То чувствуешь что-то абсолютно положительное, а потом накрывает валом отрицательных чувств.
Да, в основном это тёмные краски сожаления (история с Мари), испанского стыда (насмешки над гг), ненависти (“сын Павлищева” и компания), тоски (после “таймскипов”) и грусти (прогулка в Питере). Но с тем же иногда и: благоговение (поступки князя), восхищение (Настасья Филипповна), смех (Фердыщенко), наслаждение (развитие сюжета), удовлетворение эстетического и художественного вкусов, приправленные, конечно же, любовью.
Вообще, многие мужчины и женщины (в романе присутствует обилие “идеальных” персонажей женского пола) заслуживают отдельного абзаца, но я не заспойлерю вам даже первое впечатление. Хотя про одного человека всё-таки стоит сказать пару слов.

Итак, князь Лев Николаевич Мышкин и тот самый “идиот”.
Как писал Достоевский: сложнее всего придумывать и описывать положительно-прекрасного человека (именно поэтому персонаж получился по-настоящему уникальным). Главный герой влюбляет в себя не только персонажей из книги, но и читателя.
Мышкин обладает всеми положительными качествами, которые только можно придумать, но в то же время он безумно доверчив, наивен, глуповат и несерьёзно относится к себе, своей репутации и жизни в целом.
Петербург живёт сплетнями и новостями, а герой постоянно кочует между “разными группировками” и невольно вовлекается в тайны. С развязанным языком, князю сложно где-нибудь да и не сболтнуть лишнего.
Князь всегда откровенен и не чурается рассказывать то, что для многих говорить непозволительно, особенно “чужим” людям. Лев располагает к себе, одновременно вызывая подозрения, многие принимают его поведение вообще, за хорошую игру. Но впоследствии, персонажи и сами начинают откровенничать, попадая в его чары. И несмотря на огромное количество людей, считающих главного героя идиотом, зачастую наблюдаешь картину, когда в идиотах остаётся вовсе не он. Невольно Мышкин срывает с людей маски, личность его, меняется ещё кардинальнее, чем у других, а за его судьбой — очень интересно следить.

И куда же без минусов?
Первое, это возвращения к одним и тем же темам и их “размусоливание” под разными углами. Мне кажется, что Достоевский, заранее выложил своё мнение по поводу некоторых явлений на бумагу, а потом равномерно вставлял в текст. Иногда персонажи начинают ни с того ни с сего, рассказывать какую-то долгую историю или излагать мнение, правда, в большинстве случаев, удачно и интересно. Но иногда, не понимаешь, зачем Иволгин рассказывает про этого Наполеона? Почему Ипполит, так долго рассказывает о семье, которой он помог? Я хочу больше ключевых персонажей, больше действ с ними, пусть они даже размышляют в одиночестве. Подходим ко второму и третьему минусу: слишком много времени уделяется второстепенным персонажам и многое в произведениях ФМ — пересекается. Опять этот умирающий ребёнок (как в Карамазовых), снова пьянчуга-отец семейства (как в Преступлении), эти разговоры о христианстве и некоторые “водянистые” главы… Делится роман на четыре части и что я могу по ним сказать: первая и последняя очень увлекают, максимальная оценка. В середине всё очень растянуто и где-то даже скучно читать.

В итоге “Идиот” — это роман-сериал, безусловный шедевр, которому ставлю 8 из 10 баллов.
Концовка очень крутая, а во время прочтения постоянно накидываешь и меняешь версии развития событий происходящего (я почти всегда ошибался). Ещё добавлю, что перед прочтением, я склонялся к тому, что автор заложил в название не только личность главного героя, но и последние события/развязку/итог. Что князя, кто-то в конце банально обманет и отберёт все деньги. Не стройте поспешных выводов и поверьте, что сюжет кучу раз вас удивит, а ваше время, зря потрачено не будет.

Ох, и непростые у меня все же отношения с Достоевским. Мучает он меня так, что ощущения от чтения его книг в какой-то момент начинают напоминать горячечный бред. Ну, знаете, тот момент, когда вы ночью плохо себя чувствуете и вроде бы спите, но при этом вас мучает жажда и болит голова, а потому заснуть крепко вы не можете, в голову лезут разные мысли на стыке сна и реальности, а когда наконец наступает утро, вы чувствуете себя не только не отдохнувшим, а вообще так, как будто вас всю ночь били. Но все-таки присутствует и облегчение от того, что ночь наконец закончилась и можно вздохнуть спокойно, а если есть возможность, то и вздремнуть наконец (почему-то, когда болеешь, всегда легче спать днем, чем ночью, странно, но факт).

Вот примерно это я и испытываю. Читаешь, мучаешься, но не можешь ни «проснуться», ни как-то облегчить свое состояние, а потом, когда «просыпаешься», то бишь дочитываешь книгу, не можешь толком воспроизвести прочитанное. Остается оно в памяти такими фрагментами, несвязными обрывками, неясными образами. Вот попроси меня сейчас кто-нибудь пересказать «Братьев Карамазовых» - не смогла бы. Впечатления – остались, воспоминаний – нет. Ну как есть страшный сон. Но сильный, от такого быстро не отделаешься.

Вот и с «Идиотом» то же самое произошло. Но не сразу, нет. Это такая коварная книга, которая поначалу заставила меня поверить, что я – наконец! – нашла у Достоевского тот самый, «свой» роман, который имеет шансы понравиться мне безоговорочно. И все-то мне нравилось: явление князя Мышкина народу, знакомство с Епанчиными, вечер у Настасьи Филипповны... Было интересно, и я искренне наслаждалась процессом. В таком вот приподнятом настроении я прослушала первую часть (кстати, спасибо Владимиру Еремину за прекрасную начитку, а создателям аудиокниги за отличное музыкальное оформление). Но… не тут-то было. Рано радовалась, как оказалось.

Дальше...

Уже ко второй части я начала испытывать те самые ощущения, которые попыталась передать в первом абзаце. А именно – мучение. Когда ты, с одной стороны, наслаждаешься прекрасным языком, а с другой – страдаешь от полной неспособности понять происходящее, причем как непосредственно в сюжете, так и в голове у персонажей. Кажется, никогда еще у меня не было такого, чтобы я постоянно ловила себя на мысли, что вообще не понимаю, что происходит. Даже при чтении «Братьев Карамазовых» все было не так плохо, хотя, казалось бы, их воспринимать должно было быть сложнее.

В некоторые моменты у меня возникало ощущение, что я что-то прослушала или упустила. Потому что вот только что происходило одно, а в следующую минуту уже говорят о другом, а делают вообще третье, причем все, кажется, знают и понимают, о чем речь, кроме меня. Как будто я время от времени выходила на полчасика прогуляться, а вернувшись, с трудом могла уловить суть произошедших перемен и новых взаимоотношений между героями. (И только позже до меня дошло, что мне не показалось, а действительно автор периодически перескакивает вперед, показывает несколько сцен, а потом рассказывает о том, что им предшествовало. Да, я тормоз необыкновенный, признаю это с прискорбием. Но и после этого ощущение, что мне чего-то не дорассказали, никуда не делось).

Кстати, о героях. Традиционно, как и в случае с другими романами Достоевского, я ни к кому из них под конец не испытывала никакой привязанности. Хотя поначалу, честно скажу, мне и нравились некоторые из них. Я даже было подумала, что в этот раз мне будет за кого искренне переживать. Но нет, показалось.

Например, тот же князь Мышкин. Зная его раньше только понаслышке (т.к. я не читала до этого книгу и экранизаций не видела), я заранее была настроена к нему не очень доброжелательно. Не знаю почему, просто подсознательно, по принципу: раз писатель видит в этом некий идеал, значит, вряд ли он мне понравится. Так вот, начало романа, вопреки моим ожиданиям, заставило меня проникнуться к князю некоторой безотчетной симпатией. Вот ровно так, как и некоторых других героев, вроде Елизаветы Прокофьевны. Поначалу эта его «мудрая простота» (блаженная глупость? бесхитростная прозорливость? не суть важно), невероятная правдивость, доброта и снисходительность даже умиляют. Но в какой-то момент от них устаешь. И все, с этой минуты вся симпатия улетучивается. Думаешь: ну как так можно? Ну хватит, ну пожалуйста. Ну будь же ты хоть чуть-чуть человеком, а не воплощением христианской добродетели и всепрощения. Ну нельзя же так. И как тут не понять тех людей, которые ему говорят, что любят его и тут же, на той же странице, что ненавидят? Так и есть ведь.

Не место ему в этом мире и, наверное, это к лучшему. Потому что… ну что от него хорошего, в самом-то деле? Разве что он способен выслушать, понять и простить и кому-то, быть может, именно это и нужно в какой-то момент жизни, но что-то большее… нет, это не про него. Все остальное время он будет говорить, что виноват, что болен, что не хотел и вообще его неправильно поняли, а объяснить как следует он не умеет, но ведь это вообще все не то и не о том.

Будет он что-то бормотать, мямлить, пытаться всем угодить, всех примирить… Да бесит он уже под конец, честное слово. Ни одного человека он на самом деле не любит и любить не может. У него все чувства существуют как бы в виде идеи, вообще. Вообще нужно всех любить, поэтому он любит и ту, и эту. Вообще нужно всех прощать, и поэтому он простит и того, и другого, и даже сам прощения попросит. И стоит он при этом как бы в белом пальто посреди грязи, а вокруг него что-то происходит и само собой в штабеля укладывается. Неудивительно, что окружающая грязь чувствует себя неуютно. Но она хотя бы настоящая, вот ведь в чем все дело. Она живет, что-то делает, как может и как умеет, а князь находится где-то вне времени и пространства, несмотря на то, что многие события развиваются как раз вокруг него и его непосредственно касаются.

С другими героями у меня тоже не сложилось. Сначала я отчего-то думала (наивная!), что в этот раз в книге будут адекватные люди. Не все, конечно, но хоть кто-то. А под конец стала уже думать, что из них всех самый адекватный – внезапно! – Рогожин. Потому что, находясь среди этих буйнопомешанных, нельзя время от времени не испытывать желание кого-нибудь зарезать.

Кто меня лично больше всех бесил? Лебедев и генерал Иволгин. И не своими личными качествами, нет. Своей болтовней. Бесконечной, выматывающей, бессмысленной и непонятно кому и зачем нужной. Особенно Лебедев на этом поприще отличился. Никогда-то он не может сказать ничего прямо, всегда-то у него все через пятое колено и с подвывертами, так что под конец вообще решительно понять невозможно, с чего он начал и куда, собственно, клонит. У генерала, конечно, проще все, но тут уже сказывается моя органическая нелюбовь к многочисленным ситуациям, когда кто-то сочиняет на ходу, а все вокруг делают вид, что верят.

Но и прочие герои особенной любви не вызывают.

Ох, как же утомляют эти страсти, самобичевание, исступление, непрестанное желание мучить других и мучиться самим… Когда все краснеют, бледнеют, вскрикивают, падают в обморок, истерят, обливаются слезами, закатывают монологи на пару страниц, забежав на пару минут, рассказывают о своих встречах с Наполеоном, пишут предсмертные записки на 180 листов да еще зачитывают их вслух подлейшим образом… Чего стоит одна история любви, разворачивающаяся перед нами на страницах романа. Сразу и не разберешь, где тут любовь, где ненависть, где ревность, где желание сделать все назло, особенно самому себе, где простая жалость, где страсть безумная, где просто поступки из чувства противоречия и протеста. Все смешалось в доме Облонских в истории князя, Настасьи Филипповны, Аглаи, Рогожина и бог (или черт?) его знает кого еще.

Впрочем, Настасью Филипповну, пожалуй, понять все-таки легче. Ну, не то чтобы действительно понять, но хотя бы как-то объяснить для себя ее поведение. Вот женщина незаурядная и чрезвычайно гордая, но с покалеченной с детства психикой. Которая не виновата в своем прошлом и понимает это разумом, а чувствует все равно иначе и ничего не может с этим поделать. Вот и кидается она из крайности в крайность. (Напомнила она мне одну героиню из недавно прочитанного, но там был случай еще более тяжелый и запущенный). Она и достойна, и недостойна. И голову высоко держит, и сама себя презирает и унижает. И перед чужим благородством готова преклониться, и за него же возненавидеть и уничтожить. Она выбирает сознательное (?) самоуничтожение. Из чувства ненависти к чему-то, что сложно определить, из чувства противоречия и какой-то злобной насмешки над жизнью и самой собой. Ее любовь – как приговор, кого люблю – того и погублю. Меня никто не щадит, так и не буду щадить и я, с какой стати? Пугают меня такие люди, хотя параллельно даже и восхищают иногда (Посмотрела пару серий сериала, так вот там Н.Ф. мне была глубоко отвратительна. Надо же, как восприятие одной и той же героини, причем сыгранной прямо по тексту, может отличаться).

А вот Аглая неизменно приводила меня в ступор. Я все никак не могла определиться со своим к ней отношением и меняла его чуть ли не кардинально от главы к главе. Она тоже любит из крайности в крайность бросаться, но если у Настасьи для этого есть некоторое моральное оправдание, то Аглая представляется просто взбалмошной истеричкой, которая бесится неизвестно с чего и просто любит сама себе противоречить и идти наперекор всем. Бунтовщица, блин. Хотя пару раз, признаюсь, она и меня заставила улыбнуться своими выходками (к примеру, когда допрашивала нашего героя с пристрастием, как он воспринял ежа, на что тот только и мог промямлить что-то невразумительное).

Все-таки временами было в ней что-то такое, что мне импонировало. Вот эта ее способность вдруг задать вопрос в лоб или высказать то, что думает. Или ее периодическая злоба на князя, вроде бы необъяснимая, а на самом деле такая понятная. Потому что надо же его как-нибудь расшевелить, хочется же увидеть в нем что-то живое! Вот она и подкалывает его, и смеется над ним, и измывается, как может. Вероятно, ей просто нужна его реакция. Ну хоть какая-нибудь, кроме «простите, я виноват»! Что-нибудь, что откроет в нем хоть капельку обычного человека, за что можно зацепиться. Но нет… не судьба. Тут еще и на себя злоба, что угораздило ее влюбиться в такого смешного и невразумительного человека. И презрение к тем, кто не ценит и не может разглядеть его прекрасных душевных качеств. А с другой стороны, все тот же бунт: если вы все против и считаете его неподходящим, так я тем более его выберу, назло всем. Но и смешной она быть не хочет, и боится этого. В общем, чаще всего мне просто хотелось держаться от Аглаи подальше.

А эпилепсия и чахотка? Не могу не сказать о них, ибо и они герои, почти неизменно присутствующие на страницах романов Достоевского. Если нет ни того, ни другого (да еще неизменно мрачного, депрессивного, грязного и убогого Петербурга), то кажется, что это и не Достоевский вовсе написал.

Еще, может, странную вещь скажу, но я совершенно запуталась, кто из героев у кого живет. То один у другого дачу снял, потом к ним подселился кто-то еще, потом один съехал, другого к себе позвал, а еще кто-то ушел из дома и теперь ему приткнуться негде, так что его еще кто-то там приютил. Не знаю, у кого как, а у меня мозг взорвался от этого броуновского движения тел в романе.

Концовка романа представляется мне логичной. Хотя здесь трудно судить наверняка, потому что я знала заранее, чем все закончится. Будь это для меня тайной… хотя нет, я все равно почти уверена, что именно такой концовки и ждала бы. Все «правильно», так и должно быть. Так не могло продолжаться вечно, должен был произойти некий взрыв. Вот оно и случилось и в полном соответствии с характерами всех участников, вплоть до самых второстепенных.

P.S. Наверное, никогда я не смогу сказать о книгах Достоевского, что они мне нравятся. Причина – см. начало этого длиннейшего текста. Я еще не настолько мазохист. Единственное на данный момент исключение – «Село Степанчиково..», как ни удивительно.

P.P.S. Заметила, что один из абзацев того самого "Села Степанчикова.." почти дословно повторяется здесь. Зачем? И интересно, единственный ли это случай?

Очень прекрасное, легкое и трогательное произведение о том, как порой одна, совершенно незапланированная и оттого неожиданная встреча может изменить нашу жизнь. Встреча Мечтателя (почему автор не дал своему герою имени, для меня, кстати, большая загадка, ввиду его незначительности? незаметности?...) и Настеньки стала именно такой. Мечтатель увидел, что существуют девушки, способные его полюбить и что его одиночество не вечно (а я почему-то верю в счастливый конец и что у него все сложится в жизни хорошо), а Настенька, благодаря помощи Мечтателя и его совету наконец-то обрела счастье со своим возлюбленным...

Одна, ничем не примечательная ночь в Петербурге (может, это магия города? Второе уже подряд произведение о мистическом Петербурге, который рождает фантазии, безумства, связывает и разводит людей?...), двое совершенно незнакомых людей, людей, оторванных от внешнего мира, шанс встретиться им был ничтожно мал, но ведь встретились!...

Ощущение необычайной легкости после прочтения, грусть, надежда, радость, разочарование, счастье - все-все смешалось здесь. Не бывает случайных встреч, не бывает обманутых надежд, есть только жизнь, прекрасная и удивительная.

5 баллов из пяти.

Классическая литература, за редким исключением, заставляет меня чувствовать себя незрелой и недоразвитой дурочкой - ничего-то непонятно. Основная мысль? Поведение, мотивы, характер героев? Логика повествования? Всё ускользает, оставляя меня с ощущением, что я оказалась слишком слаба для очередного памятника культуры.

А особенно это касается русской классики - той, что заставляли читать в школе и которой я благополучно манкировала. Почти каждая моя встреча с такой книгой выливается в картину "Я сначала ничего не понял, а потом снова ничего не понял", но я не оставляю попыток победить этого своего личного дракона. Нет цели (да и глупо было бы) в одночасье полюбить русскую классическую литературу - и даром не надо, - но понимать, что, зачем и почему хотел донести автор своими хитросплетениями, хотелось бы.

Всё в этой рецензии - личное мнение, поэтому протесты в духе "Достоевский бессмертен!" не принимаются (даже от котов).

Что же я увидела в этой книге? Во-первых, Санта-Барбару в антураже "полусветской" России XIX века. Кто кого любит или притворяется, что любит; кто к кому сватается - по искреннему побуждению или из-за денег; кто кого подсиживает и какие у соперников взаимоотношения - чёрт ногу сломит. Некоторых персонажей я путала до последнего их появления - даже по признанию автора они неврзачны, просты и серы, так что это неудивительно. И тот вопрос, который меня мучает всегда: почему люди не могут сесть и поговорить? Нужна же гора намёков, шестиэтажных словесных конструкций, недопониманий и страданий по поводу этих недопониманий!

Во-вторых, это история человека, чистого душой и наивного, несущего добро - аллюзия на Христа, если что, - в обществе людей в разной степени лицемерных. Причём эта искренность объясняется душевной болезнью героя, "идиотизмом", будто такое поведение далеко за гранью нормы. Он - честный, добрый, отзывчивый человек - дурачок недалёкий, а все остальные - умные, потому что лгут, притворяются, юлят и так далее и тому подобное. Особенно ярко этот контраст проявляется на "званом вечере", где князь Мышкин - собственно, главный герой, - принимает за чистую монету всё душевное общение светских людей, а автор тут же изобличает их в глазах читателя. И все эти "умные" и "правильные" люди относятся к герою с пренебрежением, некоторые и обманывают его без стеснения и пользуются добротой и отзывчивостью... От этого хочется отмыться.

Религиозный аспект я оставлю в стороне - он возникает не раз и не два на страницах книги, но судить о религии я не берусь: герой находит в ней какой-то смысл, утешение. Это не то, что я могу понять.

Отдельную хвалу возношу озвучке этой книги в исполнении Владимира Ерёмина. Если бы не она, я могла бы мусолить её и месяц.

После школы долго надо отходить, чтобы сподвигнуться вновь на прочтение крошечных "Бедных людей" (люди маленькие, вот и написано про них немножко). Крутится это противное "маленькие люди", "маленькие люди", шинель и Самсон Вырин, но это всё не о том. Макар Девушкин на то и Девушкин, что он маленький не в мелочности своей, а в бесконечном младенчестве собственного сознания. Все его сюсюканья и стыдливые расшаркивания, детские обиды и стремление помочь при явном непонимании ситуации с другой стороны — ну ведь чисто ребёнок, маленький шкетик, заключённый в тело немолодого уже чиновника, который в жизни своей не видел никогда ничего интересного и тут вдруг вспыхнул чисто подростковой привязанностью к кому-то (а мог бы и к чему-то). Варвара Добросёлова на фоне его голубиности (какое мерзкое слово вышло!) смотрится эдаким грубым гусаром, который своими сапожищами непонимания и зацикленности на собственной особе топчет неуклюжие и робкие росточки души главного героя. Неизвестно, если ли душа у самой Варвары. Тут вообще трудно, потому что у Достоевского даже самые прекрасно прописанные герои кажутся настоящими, а тут ещё первая проба пера, даже эта недоделанность недоделана. Может ли быть вообще душа у заготовки?

"Бедные люди" сейчас читать особенно тяжело из-за почти полного непонимания социальных рамок. Над "маточками" и "козочками" школьники, впрягшиеся в программу обязательного чтения, откровенно ржут; стремления пить чай или носить сапоги для других не очень понимают... Хотя вот тут, наверное, всё-таки я соврамши, стремление носить смартфон и шмотки не плоше, чем у других, сейчас вполне присутствует. Макар Девушкин сразу кажется слишком слащавым, хотя все эти душеньки не должны по задумке были его таким сделать. В общем, зря этот роман в школе дают, зрязрязря. Да и интересен ли маленький человек в том возрасте, когда хочется быть непременно из ряда вон?

"Бедные люди", конечно, пока ещё разминка перед прыжком в бесконечность. Недоделанная Варвара и бедняга Макар, на которого точно по пословице все шишки валятся, отходят на второй план перед подлинными героями драмы, которых способен выписать Достоевский. Студент и его отец, вот где самая мякотка, вот ради чего стоит читать и перечитывать "Бедных людей". Может быть, только этот кусок в обход маточек и душенек и надо давать школьникам, потому что все эпизоды со студентом написаны в совершенно другом духе и способны вызвать такое жутко эмпатическое чувство стыда, что можно сразу очароваться литературой. Пока же редкий школьник долетит до середины программы чтения и тем более пронзительного рассказа Варвары Новосёловой. Непонимающая курица, которая любую трагедию рассказывает, словно анекдот, — вообще отличный рассказчик, от которого зубы ноют.

В рамках изучения Достоевского я бы этот роман пропустила в начале и вернулась к нему когда-нибудь в промежутке между чем-то огромным, тёмным и великим.

1. Если б я был…

Если бы я был Некрасовым, и мне, на ночь глядя, принесли бы рукопись неизвестного автора под названием «Бедные люди», то, прочитав ее, я поступил бы точно так же, как и Некрасов, а именно бросился бы на поиски этого неизвестного автора, чтобы поздравить его с несомненным успехом, а затем и сделать его известным всей читающей публике.

2. Проснуться знаменитым: Достоевский и Толстой

Вообще, интересно: часто ли в истории литературной жизни России имел место феномен - «проснуться знаменитым»? Я не знаю, как часто, но Достоевский - классический пример этого феномена, разве что он так и не лег спать, когда к нему домой ворвались восторженные Григорович с Некрасовым… А чуть позже к их восторгам присоединился и «великий и ужасный», а главное всесильный Белинский. В один-два дня собрать восторги самой тяжелой артиллерии литературного мира! Стать, пусть еще не всемирно, но уже – всемерно известным, еще и не напечатав ничего! Сейчас такое трудно себе и представить. Правда, и «Детство» Толстого произвело в литературном обществе изрядное впечатление, но если уж сравнивать «Бедные люди» и «Детство», то сравнение будет явно не в пользу «Детства». Все-таки автор «Детства» - это еще слишком начинающий Толстой (но – Толстой, конечно, уже Толстой), тогда как «Бедные люди» - это уже вполне зрелый Достоевский (хотя Гоголь кое-где еще и проглядывает). И все-таки «Бедными людьми» Толстого станут скорее «Севастопольские рассказы».

3. Бедный Девушкин и разбогатевший Достоевский

Денежная составляющая играла в жизни Достоевского одну из определяющих ролей. Деньги ему нужны были всегда и всегда их не хватало. Ну а какой лучший способ разбогатеть? Правильно – написать книгу «Бедные люди». Так что начинающий автор Достоевский проснулся не только знаменитым, но и, как следствие, пусть на короткое время, но – богатым (хотя деньги у него все равно не держались). В, общем, Макар Девушкин пропадай на коммунальной кухне, а…

Написать «Бедные люди» и переехать в превосходную квартиру – в этом, определенно, есть своя ирония судьбы:) Широк бывает человек, даже слишком широк. Но сужать я не стал бы. Жизнь и так изо всех сил пыталась сузить Достоевского – не вышло.

Вообще, Достоевский лучше всех понимал, как то, что не просто можно, но жизненно необходимо «рукопись продать», так и то, что «не продается вдохновенье». Ведь в том же выше цитируемом письме к брату он пишет: «крепиться и не писать на заказ». Отчетливо хорошо сказал Федор Михайлович.

4. Пушкин нынче дорог…

Еще немного рассуждений на тему денег. В «Бедных людях» бедная Варвара Доброселова хочет купить бедному студенту Покровскому собрание сочинений Пушкина. Но цены кусаются – 11 книг стоят 60 рублей, а у нее всех сбережений – 30 рублей. Интересно, сколько это примерно в пересчете на наши деньги? Нашел я такую статью, где написано:

«На протяжении XIX века ситуация практически не меняется. Ближе к середине века месячное жалованье чиновника не превышало 60-80 руб. в месяц (вспомним Акакия Акакиевича из гоголевской «Шинели» с окладом 33 рубля). При средней цене книге в 10 рублей мало кто мог себе позволить купить книгу даже раз-два в год».

В общем, я думаю, имеет смысл (или скоро будет иметь) умножать на тысячу (скорее - полторы) и считать тот рубль за сегодняшнюю тысячу рублей (полторы тысячи). Это косвенно подтверждается сценой, когда совсем уж бедный Горшков выпрашивает у Девушкина 10 копеек – на семейные нужды. 10 копеек помножить на тысячу и выйдет, если не ошибаюсь, сто рублей. Вот и представьте, что это за нужда, когда на целую семью выпрашиваешь у незнакомого человека всего сто рублей! А средняя цена на книгу тогда выходит – 10-15 тысяч (все-таки раз в пятнадцать-двадцать выше, чем теперь). Впрочем, все это слишком приблизительно. И интернета тогда не было… Сейчас, если и нет денег, без чтения не останешься. Ну а если интернета нет? Неееет, только не это – не мыслю жизнь без интернета!

5. Оставь надежду всяк Горшков…

Одна тема, как и обычно, вызывает к жизни другую тему; деньги породили деньги, а порожденные деньги в свою очередь вывели на сцену Горшкова. О, Горшков при всей своей незаметности и даже именно из-за своей незаметности – чрезвычайно важный персонаж. Он служит иллюстрацией того печального тезиса, что во всякой тюрьме есть еще свой карцер, или, как еще можно сказать, - внутри всякого ада есть еще свой ад. В общем, рядом со всяким несчастным Макаром Девушкиным проживает совсем уж разнесчастный Горшков. Впрочем, и ему улыбнулась удача… мда, каков Горшков, такова и удача.

6. На бога надейся?

Эта и ряд других схожих фраз задают одну из ключевых тематик произведений Достоевского: тему Бога. Есть ли Бог? Если есть, то почему все так, как оно есть? Позже, значительно позже, Алеша Карамазов скажет: «– Я против Бога моего не бунтуюсь, я только «мира его не принимаю». Но этот поздний вопрос неявным образом уже поставлен и в «Бедных людях». Как принять мир, как надеяться на бога, который все устраивает таким вот образом? Ну или можно еще такой вопрос задать: «– Как это мира не принимаешь? – капельку подумал над его ответом Ракитин, – что за белиберда?»

7. Хэппи энд

Напоследок стоит все-таки порадоваться классическому хэппи-энду: свадьба как-никак. Впрочем, в данном случае шутки все же неуместны. Но я уж не удержался, извините.