The Name of the Rose

Первый слой — это поиски убийцы. Но лично мне было интересно не столько узнать, кто именно убийца, сколько понять, зачем совершаются убийства. Эта ретро-детективная линия ушла для меня на второй, даже третий план.

Второй слой — историческая фактура. Здесь множество пугающих и отталкивающих эпизодов, особенно для чувствительных натур, вроде меня. Но именно благодаря этой натуралистичности эпоха становится живой, ощутимой.

Третий, самый глубокий слой — философские размышления о церковной догматике, человеке, вере, религии и нравственности. Только в самом конце повествования, у меня, у "простеца", побежали мурашки по коже. Я вдруг поняла: перед нами — вызов, брошенный разочаровавшимся в своей вере католиком.

> «Всё, что мог человек, — это мало. Трудно смириться с мыслью, что в мире не может быть порядка, потому что он оскорблял бы свободу воли Господа и Его всемогущество. Так свобода Господа становится для нас приговором — по крайней мере, приговором нашему высокомерию».

Прочитав роман, я подумала: такое мог написать только агностик. Покопавшись в биографии автора, я узнала, что Умберто Эко — бывший католик. Как, впрочем, и его главный герой Вильгельм Баскервиль — в какой-то мере его альтер эго. Через схоластику и семиотику автор будто подводит читателя к мысли: Бога нет.

> «Но как это может быть, чтобы непреложное Существо не было связано законами возможности? Чем же тогда различаются Бог и первоначальный хаос? Утверждать абсолютное всемогущество Господа и Его абсолютную свободу, в частности от собственных же установлений, — не равнозначно ли это доказательству, что Бог не существует?»
— спрашивает Адсон. И, к моему сожалению, получает на это довольно однозначный ответ.

На протяжении всей книги я ждала и не дождалась прямого подтверждения из Евангелия, что Иисус Христос не стремился к накоплению богатств и призывал учеников поступать так же:

> «Не берите с собою ни золота, ни серебра, ни меди в поясы свои, ни сумы на дорогу, ни двух одежд, ни обуви, ни посоха» (Мф. 10:9–10);
«Даром получили — даром давайте» (Мф. 10:8).

Хотя, в конечном итоге, весь диспут в романе, по-видимому, был не столько о богатстве, сколько о власти.

С первых страниц испытываешь противоречивые чувства с восприятием теста. Пролог и вступление автора заставляют усомниться в исторической оригинальности, т.е. читаешь ты доподлинно исторический текст и исследование или все таки вымысел автора.
Этот интересный ход подводит к той загадке, которую на протяжении романы будем разгадывать. И дальнейшее повествование идёт от лица Аддсона и читаешь как будто дневник.

Отец Вильгельм и Аддсон прибыли в храм по делам и оказались в центре событий.

Читая воспоминания Аддсона, мы, вместе с ним проходим по истории римского католического папства, как будто бы сами присутствовали в те времена.
Яркое и красноречивое описание окружающего мира и то, что встречается Аддсону. Живо и удивительно пересказ увиденного, например маргиналию описывают настолько подробно, что диво представляешь её, как будто видишь воочию.
Дивные аллегории и сравнения.

Описывая нравы и опыт жизни средневекового общества, в том числе и монастыря, Умберто Экл в некотором смысле проводят параллель с современном обществом, добавляя к нему описание, иносказания. Сравнивае то что было и то что есть, и показывает что в целом общество не изменилось.

Вильгельм же выступает проводником в мир веры и религии не только для Аддсона, но и для самого читателя, отвечая на возникающие вопросы по ходу чтения.

Стоит отметить, что в тексте большое количество упоминаний реально живущих деятелей, направлений религии, мест и событий. Для читателя с познаниями средневековья, средневековой философии или истории данные отсылки будут понятны и повествование истории будет ещё больше раскрываться деталями.

От себя рекомендовала бы данный текст подготовленному читателю, который готов к около академическим текстам и соответствующим бэкграундом. Либо, если вы готовы параллельно обращаться к источникам, чтобы понимать картину.
Путешествие по средневековым религиозным течениям с главными героями увлекательное, а расследование событий происходящих в монастыре добавляют "перчинку" и динамику.

Книга потрясающая! Но не для праздного читателя.
По сути этот роман-исторический детектив. Не знаю, насколько эпоха в книге, с точки зрения истории, правдива, но сами описания, указания на те или иные вехи присутствуют то тут, то там. В этом и заключается основное препятствие для широкого читателя: описаний довольно много, особенно повествование изобилует полемиками на религиозные темы. Не всем дано будет прорваться сквозь эти диалоги и монологи. Однако те некоторые, кому это удастся, будут вознаграждены захватывающей историей.
Невозможно было бы убрать эти длинные имена, эти подробнейшие словосплетения, т. к. всё очарование романа тут же испарилось бы. Вы словно погружаетесь вместе с героями в эту эпоху, будто сами путешествуете в монашеском одеянии по таинственной библиотеке, чувствуете на себе молчаливый укор затуманенного взора икон, вздрагиваете от чудовищных греховных картин на стенах обители, и страшитесь будущего под действием ужасных пророчеств и изощренных убийств.
Самое сложное-"продраться" сквозь первые страницы романа. Они, пожалуй, наиболее тяжело читаемые-в них история рукописи, схема обители и все предшествующие слова. Чтобы лучше прочувствовать атмосферу, не читайте книгу в дороге-это не бульварный роман. Она создана для внимательного "уютного" чтения вечером... для того, чтобы страницы "пожелтели" и превратились в летописи давних времен, способных повести Вас за собой...

Прости, дорогой Умберто, что тревожу тебя там, где само Мироздание хранит покой любого человека, но я хотел бы поспорить с тобой. Именно с тобой, потому что это ты поднял вопрос «охранять книги от простецов или делиться мудростью книг с любым человеком?». Ты написал достаточно текстов, чтобы понять несложную истину: каждый человек, читая книгу, видит что-то своё, а некоторые не видят ни своё, ни чужое, поскольку в темноте ума, неосвещённого ни светильником стремления к знаниям, ни хотя бы огарком уважения к великим именам, невозможно ничего различить. Читают и твою книгу, что названа тобой «Имя розы», а это самая простая из книг, созданных тобой. Не говорю - слабая, говорю — простая. Читают и учёные, и те самые простецы, коим ты дал шанс выйти из собственного мрака. Но что это за шанс? Велика ли эта возможность для человека, если ты общаешься с ним своим языком — тем самым языком, который взращен не бесноватым графоманством, которое услаждает слух с тем же успехом, с каким уничтожает время, на него потраченное, но ничего не оставляет уму, а великолепной эрудицией, многими знаниями и умом, в котором тебе, Умберто Романский, только самый дурак откажет, ибо для дурака всё умное — глупость и непонятное. И многоплановость (а иначе ты не умел писать, ведь большому уму скучно всё простое), разве она способствует пониманию твоих книг простецами? Я уж не говорю о самом простом, из чего состоит речь, - о словах! К чему ты витийствуешь — это я понимаю. Ты живёшь среди них, они — твоя среда обитания, для тебя они естественны, но разве можно то же самое сказать о тех прочих, для которых твои слова всё равно что испытание, препоны, волчьи ямы, если не самый ад с его чертями и муками. Ведь не знают они слов, ведь видят они эти слова, может быть, впервые в жизни. Если бы ты хотел понимания у всех, то написал бы просто, без затей, убогий детектив с языком варварским, корявым и доходчивым.

Но нет же! Ты написал все свои книги, все до одной, в расчёте на внимание учёных, просвещённых людей, которым хорошо видны все твои способности во владении языком и смыслами, которые ты влагаешь в этот язык, которые видят всю сложность твоих книг и ценят их за эту постижимую сложность, за их гуманистичный тон, за принуждение к зрелой просвещённости, за предупреждение от заблуждений опасных и гибельных.

Да, ты понят. Но теми ли? Оглянись ты вокруг, сам увидел бы, что всюду правят те самые простецы, мракобесы, ересиархи и убийцы, от которых ты предупреждал. И закон всему задают простецы с их простецкими вкусами и интересами, с их простецкой верой в любую нелепость, в любую гнусность, в любого негодяя, если те поднесены им на правильном блюде. И уж сказано им, что всё это ложь: и сионские мудрости, и торсионные поля, и планы Даллеса, и исконность родноверия, и альтернативная история, и новая роль этрусков в постижении русскими своих корней, и многое другое, включая лечение рака полосканием ротовой полости растительным маслом. Сказано, да не услышано. И ведь сам же сказал, что зло может произрастать из святости и добродетели, если не имеет меры. А уж можно ли усомниться, что человек простой может обладать умеренностью хоть в чём-то? Он может иметь только ограниченность, обделённость, которые становятся его поводырями по жизни, диктуя ему и отношение к жизни, и отношение к людям. И в этом случае, когда человек обделён, даже твои книги, Умберто Романский, не помощники.

Единственное, в чём ты прав в своём книжном утверждении, что книги должны принадлежать всем, так в том, что книга в руках простеца — повод посмеяться над ним для человека учёного. Всё, что простец выскажет о книге, смешно, нелепо и поверхностно, и в словах такого человека столько же тщеславного самовыражения, сколько и прилюдного самоосмеяния. Однако, учитывая количество этих невежд, смех над ними краток и сменяется раздражением, а то и отчаянием. Я всё же думаю, что ты не утверждал подобного, а лишь дал повод для дискуссии. Не так ты простодушен, чтобы давать ответы.

Я же думаю, что знание не должно быть даром, наградой за то, что человек всего лишь хотел его получить. Знание, явленное в книгах, должно быть привилегией, наградой за усердный труд, за целеустремлённость и ум, и за ту ответственность, которую обретаешь вместе со знанием. И я вижу в тебе, в твоих книгах эту награду. Вижу и не могу её получить, ведь мой труд в постижении твоих книг ещё далёк от завершения.

Покойся с миром. Уверься лишь, что ты сделал для этого мира всё, что только смог.

Этоо было очень непросто...

Первая мысль – "Во что я ввязалась?" Но читать - нельзя бросить! Ведь эта книга мне выпала для нашего марафона #12классиков_2023 .

Первые 100 страниц я не понимала совершенно ничего, а всё потому, что у меня отсутствуют знания по истории Европы средних веков. Да, я что-то читала, что-то слышала, но этого мало, для полного понимания романа.

Текст изобилует архаичной лексикой и филосфоскими рассуждениями о Боге и мире. Я уже молчу про цитирование Библии и святых писаний. А это большая часть книги. Какие-то мысли автора, надеюсь, всё же остались в моей глупой голове.

Да, здесь льётся кровь, и среди рассказов о религиозных бунтах и заговорах находит своё место и история о трогательной любви.

Но дективная линия меня зацепила. Средневековые Шерлок Холмс и Ватсон довольно-таки интересные персонажи, которые взялись за расследование череды убийств, происходящих в бенедиктинском монастыре. А финал раскрытия жутких тайн и вовсе удивил.

Умберто Эко - философ, лингвист, семиолог, историк, литератор и т. д. и т. п. Я поняла, что браться за его труды и ожидать захватывающего и легкого чтения точно не стоит. У меня есть ещё одна его книга – "Маятник Фуко", и к чтению этого романа я подойду основательно подготовившись.

Надеюсь, мой отзыв не напугал вас, и вы отважитесь на прочтение интеллектуального романа "Il nome della rosa" - "Имя розы". К прочтению рекомендую.

#отзывpjv #умбертоэко #интеллектульныйроман #мирдолжензнатьчтоячитаю #классика #читаюсейчас #имярозы #книжныйотзыв #топ #зарубежнаялитература #классическаялитература #чтопочитать #книжнаяполка #зарубежнаяклассика

Начну с того, что книга мне понравилась. Необычный слог, живые персонажи, интересные загадки. Оммаж в сторону Шерлока и Ватсона - это было классно.
Но этот роман - не детектив в чистом виде, как мне кажется. Обосновываю я это тем, что главный преступник легко просчитывается, и он не является главной загадкой.
Книга больше цепляет скрупулёзным рассказом о жизни аббатства, приоткрытой информацией о том, кто такие инквизиторы и как они действовали. Также это потрясающая в плане историчности книга, после которой хочется пойти и почитать что-то еще о тех временах. А еще становится понятно, почему Кромвель закрывал монастыри и забирал их имущество (количество золота, каменьев и перл удивляло).
Читала с удовольствием, но послевкусие странное. Книга, которую хочется хорошенько обдумать, а потом, возможно, перечитать.

Это отличная книга, которая заставляет вспомнить, что чтение - это не только удовольствие, но и труд. Напряженная работа ума и сердца (больше ума). Эта книга не дается легко, а может быть и вообще не дается, но осилившего ее ждет вознаграждение - виртуозная развязка, полная каша из религиозно-кастового разнообразия тех времен, весьма несвязные представления о границе между еретиками и истинно верующими, понимание, что Аристотель - великий человек (был им), и многое другое (власть, истина, одержимость чем бы то ни было и тп.)

Моя оценка обусловлена тем что местами работа по разгадыванию замысла автора преобладала над удовольствием. Конечно это про уровень общей эрудиции читателя, степени заинтересованности предметом и прочая, и прочая, но все же для меня чтение - это прежде всего удовольствие, и знакомство с книгами, где автор больше возлюбил в себе писателя, чем во мне читателя, я позволяю себе в строго отмеренных количествах. Я очень давно не помню пролистанных страниц, когда мозг, отчаявшись понять о чем это, просто отказывается воспринимать информацию. У Эко сон Адсона я пролистала совершенно бесстыдно, лишь для того чтобы понять, что ничего не потеряла, а единственное зачем он был нужен - чтобы быть пересказанным Вильгельму и опознанным как "Киприанов пир". Наверняка там много коннотаций, отсылок к чему-то, в связи с чем-то, но читать это было невозможно.

Если пытаться привести эти сбивчивые рассуждения к какому-то выводу, то "Имя розы" - одна из немногих книг, которые стоит перечитывать, находя в них новые смыслы, слои, подтексты, погружаясь в схоластику церковников, рассуждения о природе власти, и самые очевидные - о бедности Иисуса, разыскивая в шелухе слов истину.