The Complete Novels of James Joyce

Восстановлено и дописано.

Улисс - одно из самых простых произведений, если знать к нему ключ. Естественно не нужно рисовать все эти схемы - потому что зная принцип можно отследить проявление этого принципа на каждой странице. Любая книга перестает быть интересной как только понимаешь, как она сделана. Улисс сделан довольно просто. А так как кроме текстологической составляющей в нем больше ничего нет - то если сразу понять, как он написан - дальше можно читать только ради развлечения. От авторов обычно остается то что грубым образом можно назвать идеями - а идея Джойса такова: Что литературный язык, который дошел до нас не является чем то интимно нашим. Все является цитатой взятой откуда то. С точки зрения Джойса который был мягко говоря не очень скромный человек признак высокой культуры - это знать все те тексты, которые ты цитируешь. И соответственно миссией самого Джойса являлось написание такого текста, который знает, как он был написан. Сделать это возможно только одним способом - необходимо учесть все тексты, которые были до тебя. То есть переписать всю литературу заново. А так как первым текстом в истории литературы является Улисс (Одиссей - по латински) - то нужно заплить этот текст заново, включив в него все тексты написаные до Джойса.

Язык на котором мы говорим и в правду не наш. Мы можем говорить что-то скрыто для себя, отсылая к некоему культурному источнику. Например я недавно слышал рекламу - рекламировали извините - женские прокладки. Текст был примерно следующий :

"Дискомфорт мешает вам полноценно проводить отпуск? Активный отдых стал вам не по карману? Не беда. Наш продукт снова возвратит вам радость от нахождения в дороге!".

Реклама как реклама. Только можно ее интерпретировать как цитату из Гете. Не помню что это был за стих, но там говорится что-то вроде : Та-та та, - в дороге радость ходоку. Ну да, Гете в Фаусте говорит: "Та-та та - в дороге радость ходоку". Или там поет поп певец в одном нижнем белье -

" Я знаю точно - невозможное возможно".

Замечательно. Это же ситуционисты времен французской революции 68 года и знаменитая надпись на анонимном граффити - "Будь реалистом - требуй невозможного." Цитирование так же может происходить через вторые руки - таким образом осуществляя кражу источника. Например в книге Мишеля Фуко "Слова и вещи" Фуко интерпретирует рассказ Борхеса ссылаясь на него, который в свою очередь включен в интерпретацию другим автором, ссылаясь на китайскую энциклопедию, которая в свою очередь описывает классификацию каких-то животных в природном мире, ссылаясь на интерпретацию автора энциклопедии и как он это видит. Так что я когда пишу об этом начинаю с цитирования Фуко и двигаюсь в низ по дереву интертекста. Кроме того цитирование может происходить неоднократно. Так как сама фраза невозможное возможно встречается множество раз и даже трудно сказать кто ее первый придумал. Я уже не говорю за очень расхожие фразы вроде все возвращаеться на круги своя, имя нам - легион, суета сует, фома неверующий итд которые все являються цитатами из библии. Вот собственно и все нету. Никакого смысла по крайней мере, кроме постоянного цитирования и перецитирования. Если читать Улисс, не прочтя сначала всех тех книг которые цитируются Джойсом - то соответственно цитаты просто не видны (а он цитирует все). Например можно вообразить рассказ где главный герой спокойно идет по улице и потом внезапно начинает сшибать с прохожих шапки и срывать шубы. Псих? Да нет, это призрак Акакия Акакиевича Гоголя. А патом заходит в церковь достает пистолет и стреляет в упор в икону - это будет отсылка в Достоевскому которую можно заметить только если вы его читали. А патом выясняеться, что этот парень не где не работает и читает Ги де Бора - что снова отсылает нас к лозунгам ситуационистов "Не когда не работай!". Цитаты перцитируются взаимодействуют - Достоевский читается через Гоголя, Гоголь через Данте, цитируються какието неизвестные нам ирандские патриотические песенки, античные комики, трагики, средневековые романы - все, больше в Улисе ничего нет. Можно поиграть, легко нарушить хронологический порядок появления текстов в истории - например прочитать Вергилия через Данте - а не наоборот. Ведь когда мы читаем Толстого - то не знаем, что его тексты подвержены сильному влиянию Бальзака, Диккенса и Мопассана у которых он многому учился. А если учесть влияние, которые вносят одни тексты в формирование других - то читая Бальзака мы уже будем держать в голове тексты Толстого, где отыщем влияние Бальзака, поясняющее структуру текстов Толстого. Или скажем тексты Томаса Манна и Джозефа Конрада во многом повторяют или интерпретируют идеи Бергсона, Ницше, и Артура Шопенгауэра, при чем сам Бергсон без влияния Ницше не существует который был для него настольной книгой, точно так же как Ницше без Шопенгауэра. Классическое богословие - это цитирование библии, которая была записана со слов Христа, средневековое протестанское богословие в свою очередь пересматривает классическую схоластику, а современные богословы уже опираються на них - и так до бесконечности. "Повелитель Мух Голдинга" - это комментарий к роману "Коралловый остров" Баллантайна, который в свою очередь построен по классическим канонам робинзонады Дефо и ее производных. При чем все три романа имели необычный успех в свое время, и оказали влияние на следующее поколение авторов, так что отсылками к Голдингу пестрят такие книги как The Maze Runner and The Hunger Games (не знаю, были ли переведены ) уже современных нам массовых авторов. Читать можно как угодно - от maze runner к Дефо, или от Дефо к hunger games. В Улиссе же можно вобще делать что угодно. Но сценария всегда будет три. Мы или можем держать в голове некий текст - например Толстого, который будет влиять на наше прочтение и интерпретацию другого текста - например Диккенса. Или просто читать Толстого, интерпретируя текст только тем, что в нем непосредственно содержится не задумываясь откуда он взялся и какие тексты стоят за ним. Или третий нейтральный вариант - мы можем просто читать, но не приходить ни к какому выводу, и никак не интерпретируя то что читаем. Короче говоря Улисс - это сложная машина по интерпретации, цитированию и взаимному проникновению текстов друг в друга, которые ветвятся, переплетаются, включая в свое пространство новые тексты образующие вместе хитроумную конструкцию. Это как есть пасту, каждая из макаронин которой имеет свой неповторимый вкус, тк ее приготовил отдельный повор.

Еще этот радикальный тектсоцентризм Джойса выражается в том, что Джойс использует в письме все существующие на его момент литературные стили, издеваться над ними и изживает их. Каждая глава Улисса написана в своей технике, например в реалистической. Идея реализма - в независимом от вклада, вносимого каждым отдельным человеком бытии предметов внешнего мира, которые так и нужно описывать - понятно, просто, дотошно и правдоподобно, не захламляя текст ненужными метафорами, прилагательными, и ничего не упуская из виду, создавая инвентаризацию мира и картографируя реальность. Но Джойс доводит реализм до абсурда, при чем используя только саму идею реалистического подхода к письму, и в начало главы кажется нам как проза Эмиля Золя, но Джойс дальше начинает издеваться над реализмом, доводить его до абсурда, подробно описывая скажем как Молли Блум ходит в туалет - это ведь тоже реализм, тоже часть реальности - а значит об этом тоже нужно писать. Так же Джойс обходиться и со всеми остальными техниками письма, делая каждую главу в новом стиле, полностью изживая его к концу главы, так что писать реалистическую прозу после Джойса должно быть уже стыдно - он исчерпал и обессмыслил ее.

Что остается в сухом остатке? Идея о том, что мы говорим не на своем языке, (а значит и думаем, проявляем эмоции) довольно существенная для всей последующей культуры. Пионеры психоанализа - Фрейд, которому вместе с Юнгом (Юнг тоже высказался в своем время об Улиссе в своей статье) тоже досталось от Джойса, говорили об том же: что люди в отдельные моменты времени ведут себя не так, как заложено их культурой, и даже не так, как они сами хотят действовать; о том что многие эпизоды нашего поведения имеют причину в глубине сознания, и носят бессознательный характер. Что справедливо для цитирования можно распространить на всю культуру в целом, так что идея Джойса важна, именно потому что дело здесь не только в литературных текстах. Посмотрите любое современное произведение - они все сделаны по Джойсу, где авторы препарируя современное уже нам с вами культурное пространство вскрывают в нем все эти разлагающие субъект и стирающие идентичность структуры. По их мнению у современного человека уже ничего не осталось своего - все насаждается средой, все не настоящее и не подлинное, все - "Чужое лицо", "Человек без свойств" , "Человек из офиса" "Полужизнь" и так далее. Сам факт, что об этом говорили очень разные люди говорит о реальности этой проблемы в прошлом и настоящем - значит это как-то разлито в воздухе и идет не от наивного теоретизирования. Джойс своими глазами наблюдал процесс отмирания традиционной культуры, и становления новой Европы с перемешиванием всех европейских национальностей в один большой винегрет. Все больше становился актуальным вопрос об поиске идентичности, литературные тексты переставали нести в себе зерно национальной культуры, и все это заметили Джойс и другие. Вот Джейн Остин - это типично английская проза - вязкая, неспешная, обстоятельная как сам английский язык. А о Джозефе Конраде, или Самюэле Беккете уже такого сказать нельзя. Потому что Конрад - поляк, знающий одинаково хорошо французский и русский язык, которого интересует английский язык и английская культура, и пишет он по английски, исследуя человека вообще, но не человека погруженного в какую-то отдельную национальную среду. Кто такой Набоков? По его же дефениции : "Я американский писатель, рождённый в России, получивший образование в Англии, где я изучал французскую литературу перед тем, как на пятнадцать лет переселиться в Германию" - при чем это со слов самого Набокова. Мало правдоподобно что Набоков - американский писатель. И Джойс, и Конрад представляли собой новый тип космополитического автора, который уже сам выбирал в какой культуре ему существовать (здесь Джойс выбирает европейскую культуру в целом). Но это было в их время, сейчас же мы можем наблюдать, как процесс глобализации завершен. Немцы пишут как французы, французы почему-то очень похожи на англичан, англичане на американцев - одни и те же темы, один и те же техники, все пишут психологическую прозу и заняты деконструкцией, везде небоскребы одинаковые, панельные офисные кабинки, макдональдс, гугл. На что похожа современная украинская литература? Явно не на кобзарские баллады. Возьмите роман Саккоманно, подставьте туда другие фамилии и название городов - и с таким же успехом это будет американский или русский роман, а Саккоманно - русский автор . Или кто такой был Дэвид Фостер Уоллес - что это американский писатель? Скорее это западный, или европейский писатель, описывающий современное американское пространство, и выражающий свои мысли по английски

Эх (протяжно).
Одновременно и великолепная, и дурацкая книга. Серьезно.
Очень мало содержания, но очень много формы. В общем, я другого и не ожидал. Давно хотел прочесть Улисса и немного боялся.
Книга постоянно удивляет, только ты привык к потоку сознания, его уже нет, а вступает в действие старинные словечки, привык к ним, а уже жаргон. И все-таки это книга-форма, характерна потоком сознания. А уж последний эпизод совершенно удивляет, хотя и неодназначен в восприятии. В комментариях (а их обязательно нужно читать) приводились слова автора, что он пока (август 1921) закончил только первое предложение последнего эпизода, Ха-ха, ну и шуточки у вас, мистер Джойс.
Про Улисса написано очень много, поэтому не будем особо увеличивать этот объем. Роман, просто, великолепен, даже слишком, чтобы полностью его осмыслить, но пытаться стоит.

Познакомилась с данным шедевром на долгих лекциях по Зурубежной литературе 20 века. Заинтересовало то, что мало кто из моих преподавателей осилил данный трудище Джойса. Даже сам преподаватель считал книгу не очень понятной да и к тому же с очень мерзкими и отвратными описаниями. Но я как истинный филолог, ценитель зарубежной литературы решилась. И в серый дождливый вечер я взяла томик и начала свое знакомство. Сказать, что читается трудно - это ничего не сказать! Аллюзия на аллюзии, ассоциация на ассоциации, причем понятные наверно лишь самому Джойсу. А про поток сознания и говорить не приходится. (достаточно сцены с женой Блума, когда она раздумывает о своем любовнике). Второй том посвящен комментариям к данной книженции. Вооружившись карандашом я начала свое расследование. к слову сказать в момент чтения я включила аудиоверсию "Улисса". Работа с книгой не доставила мне большого удовольствия, по правде говоря, слишком уж злющий и разочаровавшийся в людях автор. Джойс не скупился на мерзкие и натуралистические описания гениталий и внутренних органов человека. Но и мастерство иносказателя у Джойса также присутствует. Ведь не каждый сможет перенести историю Одиссея на современность и уместить в один день.

Далеко не лучшая книга о взрослении. Далеко не лушим образом написанная. Очень ирландская с ее вечными проблемами излишней религиозности и излишнего патриотизма. В качестве исключения понравилась адская проповедь - читаешь и вспоминаешь об аде Данте как о живописном курорте, в котором небезынтересно было бы оказаться. В иезуитский ад, каким его обрисовал Джойс, не хочется даже на экскурсию. Роскошь этого отрывка, достаточно ярко обрамленная страницами душевных треволнений гг, задвигает в серую тень весь остальной текст. Студенчество так вообще мрак. Рассуждения о красоте по содержанию своему яйца выеденного не стоят, если вы сами учились в гуманитарном и "сечете фишку". Впрочем, Джойс мог так и задумывать. Его художник в юности больше выскочка, чем художник, больше фразеолог, чем мыслитель, и еще больше ирладнец, чем кто бы то ни было.

"Портрет" стал для меня знакомством с Джойсом, и не могу сказать, что это знакомство будет кратковременным. После этой книги я больше чем уверен, что прочитаю "Улисса", но сейчас не о нем, сейчас о прочитанном.

Она с самого начала меня лично увлекла. Меня пугали, что у Джойса очень "своеобразный" стиль - но что же это за писатель, если его стиль не "своеобразный" и повторяет сотню до него и сотню после? Мне лично то, как написана книга, очень понравилось, она живая, она разговаривает - немного захлебываясь в нескольких местах повествования, но не потому что не способна нормально передавать мысли - просто слишком многое хочется ей передать.
И именно такие говорящие книги я люблю, с ними проведенное время наполняется не только эмоцией, но и какой-то музыкальной гармонией. Это как встретиться со старым другом, которого не видел уже лет десять - и вот он рассказывает тебе, перескакивая с одного места на другое, чем дышал все эти годы.
Люблю такие беседы. Если я не один такой псих и вы испытываете что-то подобное, попробуйте побеседовать с Джойсом..)

в моем личном книжном флешмобе благодаря совету подруги появилась эта книга. я была заинтригована и не подозревала в какую борьбу с собой это все выльется. роман огромный, бесконечный. хотя, позднее я вдруг поняла, что это иллюзия. но читается так, будто с каждым прочитанным словом он только растет. нарастает и градус повествования. начиная с детально описанного, но все же вполне обычного утра, мы в итоге подбираемся к дню, наполненному странными мыслями и событиями, вечеру в угаре и ночи в бреду... каждый из героев романа безумен по-своему и по-своему прав. для себя самого, видимо. мне не совсем близки как измышления мужчин, так и терзания женщин. одной женщины, если быть точной, но образ ее все же собирателен. и еще мне сложно читать, испытывая к героям жалость. сначала она настоящая, а потом я начинаю злиться. кроме того, автор бесконечно меняет стиль повествования, и у меня возникала порой мысль, что я скачала испорченный файл, в котором все перемешалось или просто я куда-то не туда перелистнула... я не могла расслабиться и отдаться чтению. нужно было все время быть настороже, подстраиваться... сложное чтение) а между тем, конечно, интересно. когда уже провалишься внутрь. правда я все время ждала, что вот-вот что-то случится, но так и не дождалась. я поняла главную мысль, метафоры автора, но все же это чуток не мое. но классика же, а я в принципе уважаю классику и всегда стараюсь вникнуть поглубже. возможно, "Улисс" еще просто не поддался мне. мне кажется, я что-то упустила. так что даже оценку не поставить. но я в целом довольна, что не остановилась на полпути)

Так сложилось, что в последнее время мне попадаются книги о молодых людях, в которых основной акцент сделан на их внутреннем мире (это либо поток сознания, либо форма дневника, либо непрерывный внутренний монолог). Речь идет о "Душевных смутах воспитаника Терлеса" Музиля, "Исповеди маски" Мисимы и "Портрете художника в юности" Джойса (даже сами названия похожи, как мне кажется). Могу сказать, что последняя понравилась мне больше всех и по "роже сочинителя", и по языку, и по главному герою.
Поразительна центральная часть-проповедь, посвященная исповеди и покаянию.

Разумеется, я не прочитала его взаправду - такие книги надо в спокойной обстановке читать в оригинале, а для этого необходимо как минимум отходить на готский и древнеанглийский, чтобы понимать "Быков Солнца". Но я внимательнейшим образом изучила комментарии, от чего, думаю, я получила удовольствие гораздо большее, чем то, которое ждет меня где-нибудь на пенсии, когда я возьмусь за оригинальный текст "Улисса". Хоружий жжет, и с каждой главой берет все более и более фамильярный тон в обращении с читателем, не упуская случая простебать и его, и поверхностных интерпретаторов романа.