Повести и рассказы

Что нового могу сказать я о «Попрыгунье»? О самоотверженности и подвиге в повседневной рутине, о том, что ценить нечто мы начинаем, лишь потеряв его безвозвратно? О том, что великая любовь порой прячется в самых обыкновенных людях и зачастую выражается не в бурных страстях, а в самоотверженном служении, в желании счастья для любимого (хотя и не стоящего этого) человека?
Возможно, это лишь моё желание увидеть просвет в конце любого тоннеля, но в рыдающей над телом мужа, зовущей его, всё-таки прибежавшей к нему (пусть и слишком поздно) Ольге Ивановне я хотела видеть и Наташу Ростову, рыдавшую над раненным Балконским, вымаливавшую прощение… И Анну Николаевну («Гранатовый браслет»), понявшую, принявшую любовь Желткова лишь после его смерти… В порыве этой совершенной пустышки, бабочки-однодневки – Ольги Ивановны – мне хочется видеть пробуждение чувств, пробуждение человечности. Но слишком запоздавшее пробуждение.
Можно говорить много о героях, об образах, о прототипах, о показанной полумещанской, полубогемной жизни конца XIX века. Но давайте будем по-чеховски кратки. И помечтаем, чтобы как можно больше было среди простых людей таких вот Дымовых, и как можно раньше наступало бы прозрение (и не такой ценой) у таких вот «Попрыгуний».

Перечит со времён школы или университета, уже и не вспомню. Это, конечно, печальная сторона Чехова, место, где он отодвинул всякую надежду. Будь ты хоть проницательный Иван Дмитрич, хоть очнувшийся в палате доктор Рагин, хоть беспечный доктор Хоботов, хоть мерзавец Никита, а всё равно мрак: ты либо спишь в плену своих иллюзий или бреда — и это страшно, либо пробудился и увидел реальность— и это ещё страшнее.

Будь Чехов немного милосерднее или сентиментальнее, он бы добавил героя, у которого хоть что-нибудь получилось: хотя бы победить смрад и инфекции в палате № 6. Но Чехов не сентиментален, поэтому даже смерть ничего не изменит и никого не впечатлит здесь.

Для равновесия душевного перечитала сразу вслед рассказ "Студент", который сам Чехов считал своим лучшим рассказом. О том, как евангельские события ночи в Гефсиманском саду отзываются в сердце человека, живущего 19 веков спустя. Несмотря на тяжесть темы, там как раз свет и радость. И никакого экзистенциального уныния, с которым сталкиваешься в "Палате № 6".

Слюнявого мужика в конце упекли за решётку только потому, что он мысленно загоняется и от этого страдает. Его надо было бы палкой стукнуть, тогда бы вылечился. Но не вот этот весь абсурд с псих палатой для скорее не совсем сумасшедших, которым бы скорее всего банально помог бы психолог своими беседами и так далее, а не эти горе-советчики, что рядом, которые тебя гробят, гробят и гробят. Хотят влезть свой нос в чужие дела, хотя ихняя форма носа естественно в отверстие не подходит, чтобы туда что-то совать. Но что делать, когда не хватает характера, дабы высказаться, что человек априори не прав? Короче, сворачивайте Палату номер шесть. Это прям моя жизнь, поэтому не смешно и не интересно! 

Очередная интрижка (лёгкий курортный роман) внезапно, по возвращению домой, сделала обычную жизнь вполне успешного банкира невыносимой. Московский домовладелец, имеющий к сорока годам троих детей-гимназистов, ощутил себя арестантом. Ему кажется, что он живёт чужой мещанской жизнью и наивная любовница, которая младше его в два раза, кажется ему спасением, надеждой на жизнь, возвышенную и более достойную.

Подсознательно любовники понимают иллюзорность мечты, но трезветь не желают. Обманывают сами себя до последнего.

Пронзительный рассказ не столько о любви, сколько об эфемерности наших жизненных надежд. Каждый человек рано или поздно проходит через это и поэтому рассказ так трогает душу.

Весь рассказ сплошное предсказуемое морализаторство.
«Жена должна трудиться, не транжирить и главное - не изменять мужу.»
А может у людей никогда и не бывает всё так просто? Почему-то человечество не может обойтись без преступлений, войн, измен и разнообразного зла.

А если доктор Дымов не незадачливый рогонец, а реально влюбленный романтик? Посмотрите, сколько вокруг мужей-подкаблучников, которых третируют жены. Так ли уж они несчастны? Вполне возможно, что их устраивает такая жизнь.

Чтобы как-то оправдать ханжеский пафос рассказа, Чехов решает манипулировать эмоциями читателя. Причем манипуляция детская, не взрослая. Каждый Том Соейр представляет как весь Санкт-Петербург после его смерти сокрушается и как все раскаиваются, что обижали ребенка.

Чехов, чтобы пристыдить Ольгу Ивановну заставил Дымова повторить прогрессивную смерть Базарова.
Ну и до кучи, внезапно объявили умершего великим ученым.
Косвенно Чехов признаёт, что если бы Дымов служил лакеем, как муж «дамы с собачкой», то на измену был бы совсем другой взгляд.

"И кто ищет спасения в перемене места, как перелётная птица, тот ничего не найдёт, так как для него земля везде одинаковая".

Когда я слышу слово «дуэль» в голове возникает явственный образ: двое дуэлянтов на холодном зимнем ветру стоят в распахнутых сюртуках, раскрасневшиеся и готовые к принятию смерти.

Антона Павловича я не читала со времен школы, поэтому спустя более 10 лет брала книгу в руки с небольшой опаской, а вдруг мне не понравится, но как же я рада, что мои опасения не оправдались. Чехов всегда умел тонко и четко прописывать человека, его внутренние качества, его страхи, стремления, и герои книги «дуэль» тоже получились яркими, живыми.

Немного о сюжете, 19 век, одна замужняя женщина сбегает с любовником, и все бы хорошо, но вот спустя два года этот самый любовник уже и не рад, разлюбил, однако бросить не может, ведь пропадет без него, но и жить с ней уже нет сил. И что же делать в такой ситуации? Лаевский, несчастный герой-любовник, решается сбежать, но тут на его беду муж его возлюбленной умирает, и теперь выход один- женитьба. Но Раевский совершенно не хочет этого… что же делать теперь? Оставаться джентельменом и жениться на ,по сути теперь свободной, женщине, или все же бросить ее на произвол судьбы не в самый приятный для нее период времени?

Как же филигранно прописал Чехов своих героев, настолько, что казалось, что ты знаком со всеми участниками событий. Любовница Лаевского Надежда Федоровна тоже не очень умная женщина, изменила мужу и сбежала с любовником, а потом еще и изменила любовнику. Лаевский вообще лишь отдалено напоминает мужчину, трусоват, малодушен и слишком уж себялюб. Да и другие персонажи произведения вышли замечательно. Фон Корен тоже очень интересная личность, многие его мысли и высказывания близки мне. Но не буду рассказывать вам обо всем! Лучше прочитайте сами и убедитесь, что Чехов мастер выписывать героев на страницах своих произведений.

Всё очень просто - в небольшом уездном городе есть больница, в ней - палата №6, где содержатся душевнобольные в количестве 5 штук (на начало повести, по крайней мере). За ними вроде как присматривает доктор Андрей Ефимович, который вообще-то умный, честный и ответственный. Но менять что-либо ему и не досуг, да и незачем: все всё равно умрут, смысл бороться с неизбежной участью? Особенно когда есть уютный быт с книжками, огурчиком, водочкой. Но всё меняется, когда совершенно случайно доктор Рагин находит себе прекрасного собеседника в лице Ивана Дмитрича Громова, который лежит в палате №6 по причине мании преследования. Частые и долгие задушевные беседы доктора и сумасшедшего (хотя Громову, кажется, просто некуда деться от этих назойливых встреч) совершенно непонятны окружающим, и в конце концов вызывают такое сильное напряжение, что заботливое общество решает препроводить доктора в палату к душевнобольным ради его же блага.

Это ведь должно быть очень смешно - доктор сам оказался в палате для сумасшедших. Но слишком уж это всё правда, слишком про действительность (неизменившуюся и через век), чтобы над этим смеяться. Та абсурдность жизни, которая так просто, ёмко и начистоту является во всех рассказах Чехова, никуда после прочтения не девается, её нельзя отставить на полку и спокойно забыть, вернувшись в уютно устроенную жизнь. Возвращаться из Палаты №6 некуда, потому что мы уже в ней. Изолированы, одиноки, брошены доживать свой срок, как придётся, в настолько жалких условиях, что стыдно смотреть. Единственный, кто есть рядом, - жестокий сторож Никита, который беспробудно пьëт и беспощадно бьëт. В таких условиях даже с соседом по койке говорить не сильно хочется. Каждый сошëл с ума и остался со своей бедой один на один.

Но то, что действительно смешно, - мир снаружи палаты кажется ещё менее привлекательным местом для жизни: свобода там присутствует лишь до тех пор, пока ты соответствуешь общепринятой средненькой морали, которая обращена не к человеческому достоинству и какому-никакому величию разума и воли, а к нищенскому стремлению урвать себе безопасный угол и устроиться там так, чтоб не трогали. Можно, конечно, понять. Но тогда нужно быть готовым к неумолимой воле случая - у каждого есть риск оказаться в палате #6, как бы ты не хоронился. Доктор Рагин вон тоже себя берëг, о больных совсем не думал, удобными мыслями себя успокаивал, - и как закончил.