Вечер у Клэр

«Я — умер.»
Так могла начинаться пронзительная любовная записка, быть может — предсмертная, оставленная в смятой постели: в постели лежит лишь записка, словно бесприютная душа, а рядом с постелью, на полу лежит обнажённое тело мужчины.
Но так начинается не любовная записка, а — таинственный роман Гайто Газданова, литературного близнеца Набокова. У них даже инициалы похожи: ГГ- ВВ.
В некотором смысле, данный роман - это дивная смесь Странника по звёздам, Джека Лондона, Приглашения на казнь, Набокова, и… Облачного атласа, но в более камерной и психологической форме метафизического детектива.

Заглянул в рецензии на ЛЛ…  Нет, в детстве не так жутко было спускаться в подвал..
Замечали, что есть читатели, похожие на барабашек? (в этом плане я — мистик). Есть даже барабашки-дворники..
Один такой барабашка пишет в рецензии, видимо, как прилежный гимназист, заглянувший в википедию (шпаргалки так и сыпятся в таких рейтинговых рецензиях, замечали? Словно постукивания на спиритическом сеансе, барабашки-аутиста), что в «основу романа положена..» (даже от такой тональности хочется уснуть.. вместе с барабашкой. Кстати, я один раз спал с барабашкой. Но это другая история) идея о золотом, срединном пути Будды, прошедшего две бездны: пресыщения и нищеты.

Чушь. Если не ошибаюсь, в Буддизме есть странная и прелестная мысль: встретил Будду? — убей его! (к слову, эта мысль могла быть прелестным камертоном к роману).
Так и тут: встретил такого барабашку в рецензиях или излишне академическую мысль — дай им в лоб.
Нет, что-то подобное есть в романе, от срединного пути, и буддических миражей.. но это всё равно что говорить о романе Достоевского, — детектив, или о человеке: как он выглядел? Особые приметы? Шрамик на пятке…
Это же какая-то весёлая разновидность аутизма, которой грешат литературоведы, замечали? И с таким сурьёзным видом.. грешат.

Героиня романа, так ни разу и не появившаяся на страницах книги, за исключением воспоминаний гг, (может это символ того… что любовь — единственно-достоверное воспоминание о рае?), как-то сказала: ты сейчас болен. Ты не хочешь быть со мной.. но однажды, когда поправишься, просто напиши мне, и где бы я не была — я отзовусь и приеду к тебе.
Чудесно, правда? На этих словах я прикрыл сизый томик Газданова, заложив в него указательный палец, так что со стороны казалось, что книга — ласково щурится, замечтавшись бог знает о чём, быть может… о самой прекрасной женщине на земле: о смуглом ангеле.

Замечтался и я: представьте.. любимая вас позвала. Она наконец-то свободна, она — ваша! Вы в не себе от счастья, но.. вдруг в ужасе вскрикиваете. Почему? Потому что вы вдруг осознаёте, что живёте.. ну, например, в 16 веке на острове Окинава, в Японии, а она — в 21, в Москве.
И вот вы идёте на её милый зов. Идёте сквозь века. Он светит вам, как путеводная звезда.
Вы умираете из века в век: в Японии, Испании, Индии, в России… вы пробуждаетесь то арабом, то весёлым дворником в Багдаде, то убийцей в Испании, то ласточкой в России… и не прекращаете движения в Москву.
Вы уже в 20 веке, вы уже почти у цели!

И вдруг.. вы снова кричите. Нет, не потому что умерли, или потому что в зеркале увидели, что вы — женщина, очень красивая смуглая женщина с каштановыми волосами, удивительными глазами, чуточку разного цвета и с очаровательной грудью.
Нет, вы кричите потому.. что проснулись в одной постели с какой-то блондинкой, после потрясающего секса, и вам безумно стыдно.. что в этом новом воплощении вы словно бы изменили смуглому ангелу вашему, и вам кажется.. что любимая ваша вот-вот позвонит к вам в дверь! И тогда у вас остановится сердце..
Все мы, чуточку путешественники во времени, верно?

Герой романа, быть может, в лучшем спойлере всех времён, и в восхитительно-провальном детективе всех времён, неуверенно объявляет в первой же строке: я умер..
И далее следует описание его смерти, как он сорвался со скалы, как непоседа-ящерка смотрела на него сверху, возле его руки, вцепившейся в корни дерева. Травка росла..
Внимательный читатель, с энтузиазмом подвыпившего человека, заметит в романе, потом, этот же пейзаж-смерти, размётанный на разные события и даже людей: у того странного человека, спившегося писателя-бомжа, бородка растёт как та самая травка на скале.. откуда сорвался наш герой и умер.

Повторюсь, это заметит лишь читатель, с грацией.. тьфу ты, с энтузиазмом выпившего человека, которому нечего терять.
Имя у этого спившегося писателя — Константин Воронов.
С ним беседует в кафе наш умерший герой, после своего пробуждения в теле какого-то студента.
Сократите имя Константин.. и получится — Костя. Кости и ворон.
Таким образом мы словно видим (не забываем: с энтузиазмом и грацией надравшегося человека) перспективу накренившегося времени над той скалой, с которой сорвался наш герой: словно прошли годы, десятки лет.. и над этим местом, где лежат кости, кружит ворон…

Этот таинственный Воронов-писатель, обитающий на дне Парижа, и с которым в кафе сидит наш.. умерший герой, рассказывает ему об одной девушке, фактически, героине Достоевского-Набокова: её изнасиловали в 13 лет. Сожитель матери. Потом он с ней жил, с девочкой, насилуя и расшатывая ей душу, тело и карму. Потом были её почти загробные блуждания по Африке, проституция, разврат и возвращение в Париж.
В книге — много возвращений и миражей. Отражений в зеркалах — зеркал.
Красной нитью в романе проходит образ этого двойного отражения: герой романа, пишет статью о трёсхсотлетней войне, за какого-то модного писателя

Наш спившийся Воронов, пишет какому-то забулдыге-пьянице, слезливую легенду. чтобы тот мог разжалобить людей на улице, для заработка.
Мне интересно.. когда умрёт этот «актёр», со своей уличной легендой о больной жене и доблестях и ужасах.. кем он родится? Он же 1000 раз повторял эту легенду, проживал её.. сердцем.
Может в иной жизни он просто её повторит? Как мы.. быть может, в иной жизни, виртуозно повторим.. те наши страхи, сомнения, обиды.. которые так часто повторяли-проживали сердцем, словно заикающийся и перепуганный граммофон?
А может уже повторяем — сейчас.

Особое очарование романа Газданова в том, что как и у Платонова, у него размыты границы жизни и смерти, и переход из одного состояния в другое, так же естественен, как поездка из Москвы, в Урюпинск и обратно.
У нашего безымянного героя, студента, есть таинственная болезнь: он мерцает во времени.
Если среди читателей моей рецензии есть алкоголик, он усмехнётся и скажет: я тоже мерцаю во времени! Что тут удивительного?

Он — путешественник во времени (наш герой-студент, а не выдуманный мной самый преданный мой читатель-алкоголик).
Он может сейчас целоваться с любимой (студент, не алкоголик. Хотя...), а через час… оказаться в постели с прекрасным смуглым ангелом из Москвы.
Кто-то из вас скажет: ну, мужики, все, путешественники во времени! Кобели-путешественники.. (кстати, хорошее название для японской манги. Или.. для криминального заголовка газеты где-то в Урюпинске).
Впрочем, этого у Газданова нет. Наш герой-студент мерцает иначе: он может вдруг проснуться в теле человека.. которого приговорили к казни, в тоталитарном государстве, лишь.. за мысли против государства.

Кто-то из вас скажет: кошмар! Тоталитаризм!
А что.. если это о нашей жизни? Если она — самое тоталитарное государство?
Вся прелесть в том, что наш студент, блуждая по вечернему Парижу, свернул в один тёмный переулочек, и.. словно бы провалился в иное измерение, кишащее убийцами, и монстрами (нравственными).
Там его и приговорили — к смерти.
Что любопытно, этот переулочек находится недалеко от того дома, где когда-то жила возлюбленная нашего героя, с которой он расстался, не желая её увечить своей странной болезнью.

И вот однажды, в апрельский вечер, сидя на лавочке в парке, он встречает… ангела.
Ах, смуглый ангел, ты помнишь апрель нашей встречи?
Знаете как выглядят ангелы? Никто не знает. Так и подмывает меня сказать: только алкоголики..
Это всё фантазёры на картинах кватроченто, виноваты: писали их с крыльями от куропаток и гусей. Стыдоба..
Нет, ангел может подойти к вам в парке, в образе.. бездомного человека и попросить у вас — денег, на еду.
Сознайтесь, мы же восхитительно быстро находим 100 оправданий, чтобы не помочь таким «ангелам», да?
А если это.. Будда? Христос? Может второе пришествие будет именно таким? Робким.. а не в громе и молнии.
Просто Будда в виде собачки или бездомного или… раненого солдата, подойдёт к кому то, и над ним посмеются, и откажут в милосердии: уж слишком грязный..
Чистенькую собачку приятней кормить, нежели грязную и вонючую, или.. вонючего бомжа, правда?

Наш студент — не отказал в милосердии.. нуждающемуся Будде. Хотя этот опустившийся на дно жизни русский человек, и не знал, что он — Будда. Что он — на пути Будды.
Ведь все мы на пути Будды и Христа. Просто.. подозрительно часто сворачиваем в сторону, хотя до цели — рая, любви, всего пару шагов, а мы этот путь проходим за месяцы, годы, иногда — столетия.
Это ли не мистика? Или.. привычный аутизм судьбы.
У Андрея Платонова изумительно прописан этот символизм метафизической смерти — как нищенства, опускания на дно общества, и… возвращения к жизни.
В какой-то вселенной, где очертания Христа и Будды, весьма условны и взаимопроникновенны, роман Газданова мог бы называться — Воскресение Будды. Или — Возвращение Христа.

Кто-то в романе из бедного, станет богатым, кто-то из богатого… станет бедным. Т.е. — умрёт.
Скажем честно: тайный ужас жизни быть может в том и состоит.. что мы не видим, как в тумане, где начинается смерть и где заканчивается жизнь. Тоже и о любви можно сказать.
Вам никогда не казалось.. что вы словно бы пару раз точно умерли, от любви ли, предательства, одиночества, и по какому то недоразумению ещё живёте куда-то, зачем то?
Может мы за одну жизнь проживаем несколько жизней? И… любовий.

Герой романа, наш студент путешественник во времени, высказал прелестную мысль, глядя на одного мерзавца: я лучше пущу себе пулю в лоб, чем буду жить такой жизнью, как ты.
Чудесно, правда? Для одного — счастье, быть каким-нибудь банкиром, ездить на Мальдивы, кушать лобстеров..
Вот только нюанс, маленький: душа и судьба этого «счастливчика», заросла жирком.
Его душа фактически — мертва к истине, богу, любви, красоте искусства и природы.
Захотели бы вы поменяться с ним местами? Или.. лучше пулю в лоб?
Для многих, к сожалению, ответ очевиден.

Вот и наш герой, однажды просыпается.. нет, не знаменитым, как Байрон, хотя Газданов написал о нём прекрасную книгу, а — очень богатым.
Нет, он просыпается не в 16 веке или в сумасшедшем доме где-то в Акапулько. Он в Париже 20 веке, он всё тот же студент.
Просто на него свалилось богатство.
Счастлив ли он? Газданов, интереснее и во многом, что забавно, глубже Толстого, показывает, что как бы богат ты не был, какой бы нирваны и счастья ты не искал, без любви — ты нищ, наг и мёртв.
В этом смысле, многие герои романа — с разбитым сердцем. Даже наш бездомный Будда, подошедший в апрельском парке к нашему студенту.
Т.е. мы видим прелестнейший символ — утрата любви и женщины, как утрата — жизни, души, и жизнь без любви и женщины, равна загробным мытарствам.

Ну и какой же детектив без убийства? Нет, не того прелестно-аутического, словно одинокий ангел-аутист играет в прятки с собой: я умер! Ищи меня!
Похоже на ссоры влюблённых, согласны? Я так позапрошлой зимой спрятался от любимой.. в смерть.
Нет, настоящее коварное и жестокое убийство, и свидетелем его будет.. знаете кто? Золотая статуэтка Будды, на полочке.
Один из героев романа, как-то обмолвился, что по какому-то недоразумению, Россия пошла не по пути Буддизма.

А может и пошла? Может тропинки, заросшие травкой, православия и буддизма, однажды сольются?
Я к тому, что Газданов изумительно описал новый виток преступления Раскольникова.
Помните слова Достоевского, устами Роди? (или наоборот?) — я не старушку убил, я себя убил!!
Это же чистый буддизм, и.. чистое христианство.
Если не изменяет память (изменяет, чертовка!) то Толстой перед смертью бредил: я...я...я.. все проявления на свете — Я. Довольно проявлений!
Надеюсь я не выдумал предсмертный бред Толстого...

Тайной, призрачной ноткой в романе проходит образ Страшного суда Микеланджело.
Помните ту величественную фреску? Порой казалось, что время так сузилось, как шар, что души.. нет, чувства всех когда либо живших людей на земле мерцают всего в нескольких персонажах, и они — приговорены (кстати, чудесный сюжет для романа, правда? Если среди моих читателей есть писатель — дарю тебе этот сюжет. Если этот сюжет понравился лишь моему читателю-алкоголику Валерию, то дарю его твоим снам, милый! Путешествуй на здоровье).

Иногда самый страшный приговор — к жизни, а не к смерти.
Вас никогда не ужасало, что вы каждый день просыпаетесь в теле одного и того же человека? Я сейчас не про секс.. по пьяни.
Это же чистое безумие, если подумать. Более ужасное, нежели вы просыпались бы каждый день где-то в тёмном лесу… голый, с болью в заду. А рядом — использованный презерватив.
Господи, Саша, откуда у тебя такие фантазии?!
Алкоголик Валера робко улыбается..

Или Газданов показал нам мрачное закулисье.. покрова Майи?
Может не просто так Газданов описывал в романе проститутку, словно лунатик-метроном, вышагивающей туда сюда, под фонарями, словно героиня стиха Блока: ночь, улица, фонарь, аптека.. (к слову, этот стих — тайный метроном романа. Стих.. так и не появившийся в романе).
Мы же часто впускаем в свою жизнь и сердце.. чувства, мысли, истины чужих людей, которые насилуют нас и используют и иногда даже.. убивают. Лучшее в нас. А мы не замечаем. Просыпаемся утром, умываемся и..  идём на работу.
Буддизм.. христианство.. а проще — любовь.

Газданов гениально все тропинки ведёт — к любви, словно, к духовному Риму. Последнему Риму.
Для героя Газданова, мысль — воление, равны — телу и поступку. Если ты подумал о чём-то мерзком.. об убийстве или любви, кто сказал, что это не сбудется или.. уже сбылось где-то, по таинственному закону эффекта бабочки?
Все мы знаем по любви, что убить порой можно и словом. А у Газданова — мыслью. Потому что в этом безумном и дивном мире-аутисте (я думаю, в этом печальная тайна нашего мира: он — аутист), всё связано и запутано: и человек и звезда и строчка стиха и улыбка ребёнка, травка апрельская, ласточка, пролетевшая на 23 этаже где-то в Москве.

Душа главное героя — мерцает во времени и пространстве, и где она — настоящая, не знает.
Как и мы, правда?
Например меня, как меня, нет вот тут, сейчас, вдали от моего смуглого ангела. Я, как я, есть только у её милых смуглых ножек.
А кто пишет эту рецензию, — спросит кто-то с улыбкой?
Не знаю.. может, ласточка, или апрельская травка. Или.. Может, у меня роскошная грудь, чудесные стройные ножки в тёмных чулках, и зовут меня не Саша, а.. Венера Кирилловна?
Кто-то из вас скажет, махнув рукой: Расходимся. Саша снова напился..
Валера хлопнул с утра рюмку, потёр ладошки и говорит..
Впрочем, я не знаю что он говорит.

Что интересно, герой романа фактически является живым воплощением теорий квантовой физики, а именно — закона квантовой запутанности.
Более того, наш герой ведёт себя точно так же, как — электрон, в атоме: мерцает.
Как мы знаем (удивлённая улыбка Валеры) электрон обладает удивительным качеством: у него нет свойства, находиться в определённой точке пространства. Он словно везде и нигде. Как.. бог и любовь. Как душа.. напуганная.
Прелестно, правда? Не знаю, читал ли Эйнштейн роман Газданова. Просто если его прочитать глазами квантового физика, то он просто волшебен. Я это вам говорю как ветеринар.

У меня в детстве, в 7 лет, после одной жуткой трагедии, после которой у меня чуточку поседел висок, были задатки вундеркинда.
Правда, выражались они всего в одной мысли, посетившей меня и благополучно улетевшей, быть может, в Москву, вместе с ласточками.
Эта мысль прелестна и сложна и для взрослого, а в душе ребёнка.. она просто сияла, как рай и маленькое чудо.
Я лежал под диваном и играл с котом, а старший брат что-то говорил про бесконечную вселенную, подружке, по телефону.
Я трогал лапку Барсика и.. меня накрыло озарение, и.. вторая лапка Барсика — по носу.

Я подумал: вот яблоко (у меня в руке было яблоко). Если яблок будет много, до бесконечности, то яблок будет бесконечное количество.
Но в яблоке есть семечки. В одном яблоке, их больше одной. Значит.. в количественном отношении, бесконечность семечек, больше, бесконечности яблок? Значит есть большие и меньшие бесконечности? А семечки тоже из чего-то состоят…
И меня накрыло совсем. Может я даже потерял сознание и на миг проснулся где-нибудь в Москве 21 века, а не 20, на 23 этаже, в постели спящего ангела в лиловой пижамке: проснулся.. чудесной серой кошкой, мурлыкающей в ножках самой прекрасной женщины..

Я к тому, что если наш герой мерцал в разных временах, то может это и есть — бессмертие? Мы, — есть в каждом отдельном мгновении нашей жизни, и в каждой веточке мгновения, ответвления в другую вариацию вселенной, и если мы умираем сейчас, это так же несущественно, как если бы мы сделали шаг из мгновения, предшествующего настоящему, в настоящее: т.е. обычная наша жизнь, в потоке который мы не замечаем, как мы умираем и возвращаемся к жизни и к любви.
Потому что есть лишь одно возвращение к жизни и победа над смертью и роком и временем: любовь.
Она одна — живое доказательство путешествия во времени.

Герой произведения говорит своей любовнице, что уходит на свидание с призраком и, может быть, не вернётся. Русский эмигрант, оказавшийся в Париже, часто вспоминает, ка убил человека во время Гражданской войны. Хотя он был вынужден спасать свою жизнь, пережитое оставило глубочайший след в его душе.

Погружённость в воспоминания об этом событии так захватывает его, что он поражается, когда ему попадается рассказ, в котором автор в точности воспроизводит этот случай. Казалось бы, знать в деталях об этом невозможно. Значит человек, в убийстве которого корил себя главный герой, жив?! И он идёт на встречу с ним.

Получается, будто упорное возвращение к прошлому и рефлексирование по его поводу приводит к оживлению застреленного им человека. Тут заметно влияние философии феноменологии, в которой важная роль отводится интенциональности – направленности сознания на свои переживания. А то, что воспринимает герой – в первую очередь феномены своего сознания.

Беседа и прогулка с Александром Вольфом, тем самым человеком, представлена реалистически и в то же время герой называет её фантастической. «Призрак» оказался интересным собеседником, верящим в судьбу и в то, что когда-нибудь его всё же убьют.

Роман захватывающий. Странным только кажется короткое знакомство героя, работавшего журналистом, с бандитом Пьеро, грабителем и убийцей. Пьеро, конечно, любопытный персонаж, и беседы с ним были занимательными. Наш журналист даже испытывает тоску после того, как бандита застрелили. К убитому во время облавы полицейскому он, кажется, жалости не испытывает.

В романе колоритно представлена Елена, любовница героя или, может быть, лучше дать определение «любимая». Запоминается фраза главного героя о том, что он любил её больше всех, и, конечно, больше, чем себя. Это подтверждается в финале произведения.

Блестящий роман, рекомендую к прочтению. Читал его давно, слушал недавно в отличном исполнении Андрея Смолякова.

Воот-вот где настоящая литература с настоящими эмоциями и анализом своих чувств!!!
Героиня "Мышей" Гордона Риса и герой у Газданова ровесники, и оба пережили убийство. Но у Риса происшествие, его последствия и осознание так и остались буквами на экране и шаблонной умозрительностью автора. Здесь же герой больше десяти лет прокручивает и прокручивает в памяти поворотное в своей жизни событие.
"Призрак" - младший брат "Героя нашего времени". Конечно, Вольф не "лишний" для социума человек, несмотря на эмиграцию и разрыв с родиной, а состоявшийся английский писатель. В чём-то Печорин с Вольфом похожи: отстранённостью, скукой, сверхэгоизмом, равнодушием к происходящему, бесстрашием в заварушках гражданской войны, опустошением всех сближающихся с ними людей. Оба скользят по жизни и не привязываются. Печорин сетует на детство и обстоятельства юности, Вольф списывает охлаждение к жизни на роковой выстрел. Оба разрушителя опустошают встреченных ими людей, что-то отнимая у каждого: любовь, душевное тепло, радость дружбы.
Газданов - сумеречный писатель. Главный герой "Призрака" и "Ночных дорог" может быть одним и тем же лицом с автобиографическими чертами. Да, он не таксует, но вспоминает о поступлении в университет, пишет статьи в разные парижские газеты и досконально знает парижское дно. Герой переутомлён от недосыпания, и от усталости действительность расплывается в сумеречных тенях даже в ясные утренние часы. Сбитость биологического таймера чувствуется через текст. Гражданская война навсегда оставила след на нём.
Газданов показывает эмигрантов не потерянными нытиками, но впустую прожигающими жизнь в ресторанах и с девочками. Правда, откуда средства на многолетние гулянья? В "Аполлоне Безобразове" есть эпизод грандиозной пьянки в ресторане, но у Поплавского эмигранты зависли между мирами. Возможно, здесь это же зависание обозначено как раз разгулом, а не утомительным нытьём. Не вся эмигрантская литература, но оба этих автора точно окунают своих героев в сумрак неопределённости.
Сперва эпизод с Курчавым Пьеро показался мне неуместным отрывком из боевика, но потом, как и в "Фаталисте" Лермонтова, все эпизоды пригодились и расставили детали по местам. В плюс Газданову, он не берёт детективное клише и не разжёвывает в диалогах героев связь рассказа Елены Николаевны и злобу лондонского издателя на Вольфа. Читатель и сам догадывается задолго до финала.
Слегка сокращённый текст романа положен в основу пятичасового моноспектакля Андрея Смолякова. Студия радио Культура слегка переборщила с музыкой, её бы чуть потише. Надо бы перечитать роман в другое время и не в такой нервной действительности. В обсуждении аудиокниги на Рутрекере слушатели сравнили "Призрака" со "Степным волком". Лет 15 назад Гессе мне откровенно не зашёл, может, дело в менталитете...

Роман - воспоминание. Молодой русский эмигрант Николай, находясь в Париже после Гражданской войны, вспоминает свою жизнь. Не очень длинную, не сказать, что очень неординарную для людей того времени, но достаточно насыщенную и интересную. То, как автор ведёт повествование, погружает читателя в созданный мир, красивые слова обволакивают. Мне очень понравился слог автора, можно читать роман только ради него. О любви к Клэр, которая выведена в название романа, не так уж и много. Зато есть воспоминания о семье, такие тёплые об отце, немного об учёбе и конечно же о Гражданской войне. Мне понравились разговоры Николая с его дядей Виталием, точнее понравилась позиция и рассуждения Виталия. Интересный эпизод, связанный с религией и покупкой у священнослужителей необходимого документа о говении. Ничто не ново под луной...

До чтения романа даже не слышала об авторе и не была знакома с его творчеством, читать роман решила чисто случайно, не зная сюжета и ничего от произведения не ожидая. Но вот парадокс, в последнее время как раз неизвестные мне произведения приятно меня удивляют.

До сих пор мне не приходилось читать Газданова. Признаюсь, он сразу заворожил меня. Я наслаждался его безупречным русским языком несколько десятков страниц, но к середине книги наваждение постепенно исчезло. Нет, язык, стиль остались на высочайшем уровне до самого конца. Фразы, даже самые длинные, построены так, что не спотыкаешься ни на одном слове, так и тянет читать их вслух, что я иногда и делал вполголоса, вызывая косые взгляды окружающих.
Но цельного произведения я так и не увидел. Воспоминания Николая о себе и своей жизни искусственно нанизаны на историю знакомства с Клэр. Не заметил я и какого-нибудь развития характера героя. Он проходит через раннее детство, годы учения, гражданскую войну, но все эти события не затрагивают его глубоко, да, кажется, Николай и не пытается осмыслить их. Он только вспоминает. Возможно, он всё-таки воспользовался советом своего дяди:

Цепь воспоминаний молодого человека, гладко изложенных, иногда рождающих что-то похожее на сопереживание, – и есть роман Газданова «Вечер у Клэр». Николаю, то есть, на самом деле, автору, хочется какой-то осмысленности, целесообразности (это озвучено в тексте). Поэтому завершается роман мыслью, что вся жизнь Николая до того вечера в Париже вела к исполнению сна о Клэр… Собственно, читатель об этом предуведомлен даже не с первых страниц, на которых описан этот самый вечер, а из эпиграфа:

Теперь гадаю, стоит ли мне продолжать знакомство с Газдановым? Одно несомненное достоинство его прозы я уже оценил – красивый язык. Но если содержание и других его романов столь же неопределённо, не хочется тратить время.

Моё знакомство с творчеством Газданова началось с "Ночных дорог". "Вечер у Клэр" - дебютный его роман, но стиль уже чувствуется.
В обоих романах главное - не события, а встречи и запомнившиеся черты встреченных рассказчиком людей.
В своеобразном прологе эмигрант Николай Соседов встречает в Париже француженку Клэр. Они были знакомы ещё в дореволюционной России. Клэр на несколько лет старше. Женщина кажется ветреной, легкомысленной. Рассказчик ежедневно сидит в её комнате, пока муж в отъезде.
Основа сюжета - воспоминания Коли от трёхлетнего возраста до качания на пароходе, увозившем побеждённых белогвардейцев в Стамбул.
Автор концентрирует внимание рассказчика не на ужасах гражданской войны, а на встречах и характерах. Коля не льстит себе, считает свои реакции медленными. Мечтательный юноша, но не трус. Как бы отстраняется от проплывающих событий.
Газданов наделил Колю тёплыми воспоминаниями об отце и печальными о матери. Причём юноша помнит поступки порывистого и талантливого отца, а от холодной матери остались фразы, взгляды и редкая на её лице прощальная улыбка.
Помудревший за пять лет одиночного заключения дядя Виталий прозорливо растолковал Коле итог гражданской войны. Ставил он на правду красных. В редакторском послесловии с примечаниями есть и отрицательные отклики на роман критиками-эмигрантами. Всё же, в 1930-м дебют Газданова был принят благосклонно. Тепло о его творчестве отозвался Максим Горький.
Аудиоверсию романа замечательно исполнил Александр Клюквин. Ещё заметила, что все французские фразы автор перевёл лично. В аудиокниге иностранную речь убрали совсем, и правильно.

Обескураживающая книга!
У меня это первое произведение Газданова, но определенно, буду читать еще. Да и надо обзавестись бумажным изданием этой истории.
Я бы сказала, книга построена ретроградно (так вообще говорят?). Она когда зафиналилась, я ещё долго вспоминала, как же так все закрутилось, что мне теперь хочется заново её перечитать. Начинается все с южного края, война, наш гг попадает в роковую перестрелку, на пути встречается темный и белый боевые кони. Один из них падет, второй останется жив. Он терзается годами этой встречей и вроде ничего мистического не происходит, но отяжелелая темная тень Александра так и остается на сердце у мужчины.
Идут годы, течет время, он путешествует, перемещается, беззубая война рассыпается на куски, оставляя позади трупы и покареженные судьбы. ГГ пытается жить как может, уставшим взглядом обводит измученных вокруг людей. По всем ним копытами прошлась война, они никогда не будут прежними. Газданов рассуждает крайне глубоко о смерти, прелестях жизни, женщинах, вкусной еде. Одиноко проходит его жизнь, пока он не встречает, угадайте кого!
Несколько таких сюжетных виражей не дают оторваться от книги, финал это вообще что-то крышесносное, а язык Газданова рождает томительную мысль " я хочу говорить также!"

Гражданская война, юг России, лето, нестерпимая жара. Четвертые сутки длится непрерывный бой с перемещением войск. Усталый кавалерист, шестнадцатилетний мальчик, отставший от своего отряда, бредет по степи на вороном коне. Выстрел, конь падает замертво. Ответный выстрел и пуля достигает цели, противник поражен, он мертв. Даже в мирное время это выглядит, как оборона, но тот случай уже много лет всплывает в сознании, мучит, не дает спокойно спать рассказчику. Повествование в книге ведется от первого лица. Именно с момента убийства, так называет это главный герой, он ведет отсчет своей взрослой жизни.
Проходит примерно пятнадцать- двадцать лет и в Париже ему попадается на глаза сборник рассказов Александра Вольфа, в одном из них в подробностях описываются те самые события. Начинаются поиски неизвестного автора.

Примерно так начинается книга. Интрига, детективная линия в которую вплетается love story с удивительной и загадочной женщиной. И уже сложно сказать в чем, где больше загадки в истории рассказчика или жизни Елены Николаевны, его возлюбленной. Глубокий психологический роман, где много философских рассуждений к тому же написан прекрасным языком.

Читала, что все произведения Газданова носят автобиографический характер. Интересно, этот случай с выстрелом в степи на самом деле произошел с ним? Что здесь правда, а что вымысел? Из биографии известно, что в неполные 16 лет, Газданов присоединился к Добровольческому движению П. Н. Врангеля, чтобы "узнать, что такое война". В книге много рассуждений на тему войны, как она меняет человека, коверкает судьбы, о смерти, о случайности, судьбе, неизбежности.

Удивительный роман, в нем есть все, что мне нравится, но от чего-то уже второй раз мне не удается попасть в унисон с автором, чтобы сказать "это было потрясающе"

Чего-то мне не хватило в этом рассказе, чтобы оценить его более достойно. Красивый слог, живые образы, интригующий сюжет, но вот не зацепило. И дело даже не в том, что оказалось мало, просто не удалось разглядеть за его строками самого автора. Словно он, отойдя в сторонку, смотрел, справятся ли без него персонажи с проблемами, или нет. А когда решил вмешаться, то оказалось поздно. Вот как-то так мне показалось.
Вообще - тема иммигрантов очень сложная и интересная. А в этом рассказе о них написано с такой безысходностью, что выть хочется от тоски, чес слово.  Я не говорю, что это плохо, просто читала и получше, поинтереснее.

В самом начале маленько поднапряглась, когда дело пошло про карты, игры, и ссоры и вообще хотелось сбежать и пожать плечами, дескать, а зачем тут вообще читатель, примерно через 3 страницы это ощущение пропало и вроде как «втянулась». И немного даже жаль, что рассказ так быстро закончился, и сколько ещё всего можно было сказать, и какие выражения на лице вызвать. Только это не было бы весело, потому что такие вещи вызывают грусть, грусть по прошлому и не только в плане потери общения и знакомых. Сложный временной период здесь описан, о тех людях, которые оказались абсолютно не нужными своей стране. Это те люди, кто после Революции вынуждены были покинуть Россию, и у них не было абсолютно ничего. И автор в данном случае выступает в роли этакого франта, которому по жизни повезло. Но так было далеко не у всех и не у каждого.

Тяжелее всего досталось тем, кто был аристократом и в своей жизни ничем не занимался, живя на доходы с акций и свой капитал. Но в один миг всё рухнуло. И перед нами типичная картина 20х годов, когда парижские кафе были наполнены отпрысками российской аристократии в один миг лишившейся всего. Разрушить - не строить, особенно в случае с этими людьми. Легко начать, если есть хоть какой-то доход, но не тогда, когда ты в спешке собираешь чемодан и едешь в никуда. И рассказы писателя-самоучки заставляют задуматься, а действительно ли люди того времени случайно умирали, было ли это стечением случая, или же их жизнь уже давно была перечёркнута и они делали этот последний рывок? Мне кажется второе, от бессилия, от тяжести давления ситуации и страха перед переменами.

Сложно этим людям как раз было сделать первый шаг. И на первый взгляд, кажется, что то, что предпринял человек из этого рассказа это убого и нелепо, но. Когда у тебя нет того кто бы тебя поддержал, ты согласишься на любую работу. Автор сам говорит, о том, что люди стали «поступаться принципами». Но это и есть аристократическое благородство – переступить себя и начать жизнь с нуля.