Собрание сочинений в пяти томах. Том 5. Бесы (часть III). Игрок. Неточка Незванова

Великий гений совсем отвык в Карлсруэ от отечества.

Написать актуальную по сей день книгу надо уметь. Фёдор Михайлович блестяще с этим справился. От описаний бросает в дрожь и колотит похлеще морозов. От обилия жестокости, крови и смертей становится дурно, но оторваться от Её Величества Истории России невозможно. Революция. Бессмысленная и беспощадная.

Либерализм. Безумный, страшный, без границ и царя в голове.

Качусь два дня назад в автобусе с работы и читаю «Бесов». Со мной рядом садится мужчина и тоже открывает «текст». Смотрю, и у него на страницах Степан Трофимович Верховенский, родненький. Ехали мы рядышком, и оба читали Достоевского. И ещё. Почему-то у меня на работе уверены, что я обожаю творчество Фёдора Михайловича, если читаю его книги. Но я читаю, потому что мне хочется лучше понимать действительность. Выглянешь в окошко, о, бесовство бесовское, знакомая картина.

Пётр Степанович Верховенский и Николай Всеволодович Ставрогин, конечно, наворотили дел. Первые двести страниц мы в уездном городке N ожидали прибытия светочей и любимых сыновей. Бегали друг к дружке, собирали сплетни, сватали и сватались, заикивались о свободных идеях, терзали сердечки и ожидали грядущего, долгожданного, великого. Великое свершилось за несколько дней осенью 1869. В результате подожжено, застрелено, застужено и самоубито 13 человек. И сколькие обречены на каторгу.

Идея Петра Степановича проста. Всё разрушить, ничего не построить, ответственности избежать, править Россией, прикрываясь желаниями народа. И конечно, всё через радикализм и убийства, чтобы связать «пятёрку» кровью и впоследствии управлять ими, пугая доносами и каторгой. Бесовство Петруши заключается в непонимании России и её внутренних механизмов. Не по силам для его ума, вот он и бесится. Единственное, на что Пётр способен это дисгармоничное разрушение до основания вместо органичных реформ и преобразований. Но действия без ума и любви к стране (или к чему ещё) к хорошему никогда не приводят, что нам и покажет впоследствии История.

Не менее интересен Николай Всеволодович. «Князь» земли русской? Если в Петре отчаянно сквозило желание действовать: разгромить, подговорить, ликвидировать, то Николай из «тихих», чей ад ворочается внутри. Именно в его объятиях покоится вся моральная гниль романа; именно его женщины, практически все, умирают. Тонкая связь и чувствование плесени этого подлеца и предателя. Пётр это руки Николая, разумеется, по локоть в крови. Николаю же уготована роль самоизбранного Царевича; без Бога, без чести, без души. От этого и концы у двух бесенят разные: кому от душевных терзаний дорога на тот свет, а кому весёлая и дальняя по красным рекам и ручьям.

Со страниц романа струится слезами боль России. Она бриллиант, «горняя красота», «красота Христова». В ней отражаются отрывки из Евангелия, насильственная смерть Шатова и светлый уход Степана Трофимовича. Россия подлежит огранке, чтобы сиять, но в итоге заточенными гранями убивает и режет без ножа. Масштабная трагедия, масштабный роман.

Говорят, если не знаешь, с чего начать, начни сначала. А с чего начинаются «Бесы»? Наверное, с воспоминания эха эпохи реакции 1830-х. В этой мешанине пострадали Степан Трофимович Верховенский и помещица Варвара Петровна Ставрогина: один лелеял надежду быть "опасным" поэтом, вторая надеялась издавать журнал, но так и не срослось. В итоге, к 1860-ым они вдвоём осели в губернском городе, окружили себя знакомыми, и составили что-то вроде общества. Случились реформы 1860-х, мир с ног на голову не перевернулся, и тут возвращаются дети: Пётр Верховенский и Николай Ставрогин.

«Бесы» — это 750 с лишком страниц хроники одного города. Как в головах людей в целом, мирных, со своими пороками и недостатками поселяется мысль. И понеслись: слежки, сплетни, скандалы. Мысль о сопричастности, о принадлежности к чему-то большему сводит с ума постепенно, начиная с мелочей. И именно так я рекомендую его читать: светская хроника, со своими героями, чутка сумасшедшими, в целом — безобидными, и у каждого вылезает двойное дно. Вначале полунамеками, а затем открытым текстом припирая друг друга к стенке

Роман построен ввиде хроники очевидца, с личными интонациями, при этом без претензии нам максимальную объективность и формальную регистрацию фактов: по сути, человек со стороны, рассказывает нам, как все было, иногда — сбиваясь на третье лицо, иногда — узнав что-то впоследствии

Да, роман длинный, да, это целая хроника города Глупова. Но все это не просто так: Достоевский показывает людей разных, разобщенных, жестоких, глупых. Но когда случается настоящая беда, они способны все бросить, остановиться на минутку и подумать, что происходит. Достоевского часто сводят к религии, мол через религию мы все в мире договоримся. Ну, наивно так думать, не все религиозны. Кроме религии, существует банальное человеческое "не будь скотиной" — и это человеческое прекрасно проявляется в Кириллове, который, будучи больно умным теоретиком, до последнего помогает, как может.

Достоевский не дурак, его Пётр Верховенский не либерал и не социалист, «не советский, не кадетский, не партийный большевик». Да, нам показали его становление, чтобы оправдать его в глазах читателя, мол, папка был дурак, бросил, фигней страдал. Но в плане политическом Достоевский показывает самое страшное: когда ради частных личных интересов человек начинает воду мутить. И это страшно. Ибо всякий раз, как мы, человечество, начинаем выводить моральную теорию всеобщего блага, она сводится к "стольки-то головам, которые спасут государство". И Достоевский откровенно заявляет, что теоретиков лучше не слушать, а бежать прочь, пока не поздно, пока теоретик не перешел к практике и не спалил полгорода.

На Полке есть большая статья про Бесов, однако в ней нет главного: к чему привел происходивший в российском обществе раздрай 1860-70-х — к убийству главы государства посредством серии терактов с жертвами среди мирных жителей и последующей реакции. Поэтому сейчас читать Бесов жутко — ты точно знаешь, что во все времена были такие кружки, какие-то настроены более революционно, какие-то менее, это нормально. Однако, ненормально то, как постепенно, с каждым эпизодом, деятельность общества превращается в целенаправленную и деструктивную, но посредством кого? Посредством усилий конкретного человека. И когда ты знаешь, что цели этого человека а) размытые, основанные на фиговых тропах про возвращение героя, б) глубоко личные и самые корыстные (и я подчеркну, если Полка не в состоянии это подчеркнуть, я подчеркну — Верховенским двигало корыстное желание воспользоваться раздраем в стране ради личных целей, которых он бы ни черта не достиг, ибо на любого частного человека найдется рыба крупней), в) когда человек сам не отдает себе отчета, насколько далеко зашло его баловство — просто мурашки по коже.

Как же рада завершать год такой чудесной книгой! Столько эмоций и впечатлений было получено от такого небольшого по объему романа. И как же это непохоже на всё то, что я читала до этого у Достоевского (каюсь, не много, но всё же). Точнее не так. Разложение души и самой личности человека, душевные переживания и страдания, а также больные люди (стоит заметить, что в "Игроке" - это все персонажи, на мой взгляд) всё также присутствуют здесь. Сменилось место действия - теперь не Санкт-Петербург является еще одним героем, а небольшой вымышленный немецкий городок Рулетенбург - который является "говорящим", ведь почти все приезжают сюда не на курорт (а именно таким город и является), а для игры в рулетку.

Все персонажи этого романа - люди, которые не воспринимают жизнь как то серьезно, она для них всего лишь игра, ставка, которую, кому-то страшно, а кому-то нет, проиграть.

Наш главный герой Алексей Иванович - учитель в семье генерала Загорянского, с самого начала знал, что будет играть и хоть он и не видел ничего манящего в игорных залах:

Но все же был одержан желанием выигрыша, "...вся эта корысть и вся эта корыстная грязь.." была ему "...как-то сподручнее. родственнее." Со временем мы будем наблюдать за тем, как его желание играть будет только расти. Это произойдет не сразу, Алексей Иванович понимает насколько затягивает рулетка, насколько она опасна для материального состоянии, он успел увидеть разорение Антонины Васильевны, которая неожиданно и негаданно приехала к своему семейству на воды. Пожилая женщина вошла в кураж и потеряла баснословную сумму, после чего в ужасном подавленном и даже болезненном состоянии удалилась обратно в Москву.

Отдельной важной темой являются взаимоотношения учителя и падчерицы генерала - Полины Александровны. Это абсолютно нездоровая и убийственная любовь.

Это жалкое раболепие прислуживание Полины не вызывает даже сочувствия к герою, он глуп и сам это понимает со временем, как будто безумный (а может он и был среди сумасшедших). Алексей Иванович готов броситься вниз головой с обрыва по одному только слову Полины, готов унижаться и выполнять любые ее поручения, лишь бы она обратила не него внимание, лишь бы поговорила с ним немного дольше. Полина жестока и эгоистична, она больна, но ты понимаешь это не сразу. А осознав все после прочтения и возвращаясь обратно к произведению - видишь каждый признак этого. Ей нравится владеть учителем, нравится унижать его.  В конце-концов:

Удивительным для меня было то, что Полина - действительно существующая девушка из жизни Достоевского и мало того - она практически не отличается от своего прототипа.

Прототипом главной героини романа «Игрок» Полины Александровны стала Аполлинария Суслова, дочь бывшего крепостного, выбившегося в фабриканты.

Теперь буду подводить итог: 

Рулетка - это не игра, где победит расчет, математическое вычисление, это игра, в которой удача тебе либо улыбнулась, либо нет. И никто не знает как долго она будет к тебе мила. Именно поэтому она манит так много людей, ведь кроме как веры в успех - у них нет других шансов выиграть здесь.

И несмотря на опыт бабушки Иван Алексеевич и сам утонул в этом омуте, выиграл так много, но потерял в разы больше. Он потерял свою жизнь, самого себя и, к сожалению, у него нет возможности вернуться обратно.

И все мы знаем, что ничего не закончится...

Начала читать ради того чтобы осознать, какие веянья были в умах людей того времени. Политические и вообще. Поначалу казалось, что произведение как раз об этом.

Но...после более-менее вразумительного введения начались бесконечные диалоги. Причем диалоги инфантильные, не обремененные никакой единой мыслью, кроме как общей атмосферой неопределенности и опаски "Чего-то" в головах людей. Ничем не цепляющий сюжет, обычные фантазии автора, без какого-то глубинного подтекста.
Да, художественная литература подразумевает в первую очередь раскрытие персонажей, сюжет, какие-то придуманные ситуации, это не научпоп, но в данном произведении всё преподносится в максимально неусвояемом виде. Персонажи посредственные, все в духе "русской класики", знакомой со школы по куда более стоящим произведениям.

Словом, хотите читать про нигилизм - лучше "Отцы и дети" уж. Здесь вроде бы развитие этой мысли идёт, но максимально непримечательное произведение, с мминимальным процентом ценных идей. Остальное же - бестолковое повествование о жизни несуществующих людей.

Вот это была напряжённая война! Много храбрых нервных клеток пало под натиском непрекращающегося излияния великого Фёдора Достоевского в романе «Бесы». А сколько титанических усилии мне пришлось приложить, чтобы не бросить столь «поганое» чтиво на первых порах. И какой шикарный результат я получила, добравшись до конца романа, опишу в этой рецензии в полном объёме (по крайней мере постараюсь).
Я люблю Достоевского, но, по правде сказать, читала скудное количество его произведении, да к тому же дело было давнишнее, поэтому почти правда. «Бесы» часто у меня были на слуху, но что-то руки не доходили до его прочтения, как в принципе до 99% всех произведении, а раз появился совместный челлендж на его прочтение, то не смогла устоять и не присоединится к данному шабашу.
Роман пошел у меня туго, а если точнее «как у бурлака на Волге» (картина Репина, если кто не знает), первая часть тянулась долго, скучно, ничего не было толком понятно, слог автора просто убивал, в особенности после современной литературы (даже Умберто Эко было проще читать с его то «Маятником Фуко»). Пришлось искать альтернативный вариант - аудиокнига, которая помогала закрепить текст, а точнее то, что не хотелось крепится добровольно, крепили по принуждению.
Вторая часть началась более бодро, но периодически опять скатывалась в тягомотину, что я пару раз чуть не заснула. Хвала моему вселенскому терпению и усердию, что смогла добраться до третей части, потому что тут зачитывалась, не отрываясь от книги. Вот именно тут я прочувствовала Достоевского в полной мере.
Совершенно потрясающей оказалась завершающая часть романа, лучшая концовка- шедевр! Это было воистину красиво, очаровательно, отвратительно, гадко - в общем весь спектр чувств я тут испытала. Отдельно восклицаю от главы «У Тихона»- исповедь Ставрогина, его бесов тут просто превосходна.
Вот сижу сейчас и думаю, как описать «Бесов» не спойлерив вообще ничего. На ум ничего не приходит, поэтому все эмоциональные качели, которые я описала выше, ТОНЧАЙШЕ намекают, что 3я часть стоит того, чтобы ее прочитали! А Ф. Достоевский для меня как Джордж Р.Р. Мартин - беспощадный, но прекрасный.

Прочитал (точнее, прослушал) для общего развития.
Рыхлое, незаконченное произведение, композиция которого распадается на почти не связанные между собой части (возможно, проблема как раз в незавершённости).
Первая часть - история полупомешанного скрипача Ефимова, отчима Неточки, вторая - жизнь Неточки в княжеском доме в качестве приёмного ребёнка (и её полуистерическая история сближения и дружбы с дочерью князя Катей), третья - проживание Неточки в доме старшей дочери князя Александры Михайловны и история её (А.М.) взаимоотношений с мужем, "великодушно" простившем "полуизмену" своей жене, но морально тиранящим её за это.
Надрыв, исступление, восторг, ужасная бледность, залившая лицо краска, вскрик, стенания, лихорадка, etc. - в общем, обычный Достоевский, только без философии поздних работ.
Не моё.

"Неточка Незванова" - это очень грустное произведение о бедной, брошенной девочке, которая оказалась никому не нужна.

После "Идиот" и "Преступление и наказание" Неточка кажется совсем другой, будто бы и не в стиле Достоевского. Но всё-таки что-то особенное, характерное именно этому автору, здесь есть. Тем более если ранее читал такие книги, как "Белые ночи" и "Бедные люди".

В книге поднимаются темы предательства, одиночества и "детского мира", который сильно отличается от взрослого и который взрослому человеку понять очень трудно и даже порой невозможно.

Вот и я добралась до «Игрока»!

«Игрок» стал приятным удивлением и настоящим удовольствием от чтения. 

Роман имеет сильную биографическую основу. Для меня было большим интересом считывать ее (и, кончено, считывать определённый способ художественного самопознания и проявление терапевтической функции литературы).  Полина Суслова — уроженка моего края. Именно Полина Суслова вызывается сопровождать Достоевского за границей. Но вышло так, что уезжает она раньше, а Достоевский решается поехать к ней в Париж, но останавливается в Висбадене, где сразу идёт играть. Знакомо, не правда ли? Распутывать это все очень интересно. Кстати, Де-Грие тоже имеет прототипа: это французик Сальвадор, которому благоволила Суслова в Париже. 

Произведение отличается от «типичного Достоевского» сразу рядом фактов. Прежде всего — местом действия. Обычно действие происходит в России, здесь же за границей. Это объясняется  распространенностью игорных домов за рубежом. Рулетенбург — «Рулеточный город» (буквальный перевод этого слова)— место не конкретное, оно имеет значение собирательного обозначения буржуазного европейского общества или даже современного состояния человечества в целом. Здесь, на мой взгляд, Достоевский не изменяет себе: рассматривая конкретные истории героев, он поднимается до высокого уровня абстракции, рассуждая об общечеловеческих ценностях и проблемах, те самые  антропоцентризм и трагизм, о которых говорили на лекции. Кстати говоря, изначально Достоевский хотел  именно так назвать роман, но издатель Стелловский отклонил данный вариант. «Игрок» — не менеее емкий вариант заглавия. И здесь мы вновь можем наблюдать антропологизм писателя: сосредоточенность на исследовании сознания человека. 

Подзаголовок «Из записок молодого человека» отлично дополняет эту мысль. Как мне кажется, Достоевский специально выбирает форму первого лица, чтобы погрузить нас в состояние игрока. Здесь предполагается большая работа читателя: наша задача не только считать историю от лица повествователя, но ещё и взглянуть на неё отстранённо, как врач, выносящий диагноз. Погружение внутрь персонажа способствует глубокому исследования его характера. Алексею Ивановичу не свойственен психологизм Достоевского, он записывает то, что видит, слышит, чувствует, переживает. Наша же аналитическая работа помогает нам разобраться в этом герое. Здесь привлекает внимание своё—чужое слово в записках героя (отсюда возникает национальное и психологическое столкновение). Герой не соглашается с чужими оценками себя. Например, номинация outchitel (учитель), которая в конце уже становится лейтмотивом. Учитель для Бланш — это и слуга, и какое-то глупое непонятное существо, и в конце концов это существо, в котором Бланш готова признать определенные достоинства, но которое остается для нее непостижимым курьезом.

Что нам дано? Есть герой, Алексей Иванович. Он молод, у него есть задатки национального самосознания, он неглуп. В некотором роде перед нами типичный человек, человек как таковой, который взять модусе игры. Игра становится определенным жизненным процессом, способом самовыражения. Согласна с девчонками, Достоевский не был бы Достоевским, если бы только решал проблему игровой зависимости.

Рулетка становится определенной имитацией жизни или даже скорее манифестацией жизни. И эта жизненная модель весьма удручающая: она связана со стремлением к приобретению или даже к легким деньгам. Все герои, играющие или нет, включены в эту жизнь: Бланш, Де-Грие, которые надеются на лёгкие деньги в результате махинаций, Генерал, мечтающий о наследстве. Ни один из этих героев не проходит, конечно же, испытания игрой. Игрой не только в прямом смысле, но и переносном: отношения между героями,  жизнь капиталистической Европы (кстати говоря, здесь можно заметить негативную оценку европейцев и выражение почвеннических идей Достоевского), жизнь в целом. Может быть, здесь также можно говорить и о сакральном значении. Рулетка может ассоциироваться с запретным плодом, вкусив который человек может стать равным боном, парк, который ведёт к рулетке, — райский сад. Однако хозяина рулетки мы не видим. Значит, Бога тоже не видно. А кто же властвует? Безусловно, инфернальные силы, которые находятся рядом с игроком и нашептывают ему советы по поводу следующего хода. Мне кажется, интересно сравнение ставок денежных с душой: в игре человек постепенно теряет себя и своё лицо. И, следовательно, наш райский сад становится адом.

Вернёмся к нашему игроку Алексею Ивановичу. Его действия как игрока определяются женщинами: Полина, бабуленька, Бланш. Они вовлекли персонажа в игру. Однако в дальше сам герой оказывается охвачен Игрой (вспомните мотив «быть-казаться» — это игра с возлюбленной, генералом, в немецким бароном). Героем движет эта идея игры. На мой взгляд, идея позволят сравнивать Алексея Ивановича с Раскольниковым. Конечно, это сравнение умельчает главного героя «Игрока». Теория Раскольникова, как помним, была направлена с позиции Родиона Романовича на благо всего общества, это теория отвлеченная. Несколько иной представляется идея Алексея Ивановича: эта идея более эмоциональна, это идея-страсть, которая идёт из сердца, а не головы. Не идея побуждает героя играть, а любовь к Полине, желание занять особое место рядом с ней. Для этого герой и избирает простой способ: одним выигрышем изменить все. И вот здесь выстреливает психологизм Достоевского: объяснение взаимоотношений  «герой-идея» полностью психологическое. 

Очень интересен финал. В нем игра как особый образный конструкт включается в более масштабный комплекс, который вновь отсылается нас к идеям экзистенциально-сакрального (об этом смотрели в топосе): игра начинает сопрягаться с образами возрождения и воскресения. Это, на мой взгляд, позволяет говорить об открытом финале истории — точка в судьбе героя не поставлена.

Резюмирую: «Игрок» — своеобразный мостик к великому пятикнижию Достоевского. Здесь протаптываются тропинки ко всему тому, что мы будем в дальнейшем связывать с поэтикой Достоевского. Этот своеобразный роман стал не только решением личных и общечеловеческих проблем, но и художественных. Он открывает нам путь в романы Достоевского  нового типа. Определенно читать и наслаждаться.